Kitabı oxu: «Миры Ушефера. Хозяйка ключа. Книга вторая»
Миры Ушефера
Хозяйка ключа
Книга вторая
…Ведь сколько же раз я говорил вам, что основная ваша ошибка заключается в том, что вы недооцениваете значения человеческих глаз. Поймите, что язык может скрыть истину, а глаза – никогда! Вам задают внезапный вопрос, вы даже не вздрагиваете, в одну секунду вы овладеваете собой и знаете, что нужно сказать, чтобы укрыть истину, и весьма убедительно говорите, и ни одна складка на вашем лице не шевельнется, но, увы, встревоженная вопросом истина со дна души на мгновение прыгает в глаза, и все кончено. Она замечена, а вы пойманы!..
«Мастер и Маргарита», М. А. Булгаков
Посвящаю любимой маме.
Спасибо, что веришь в меня.
Глава 1
Воля царя
3070 год от Великого Разлома
Шиберия, Навское царство, замок царя
Ото сна Кощея пробудило скверное воспоминание о недавнем разговоре с отцом.
– Я нашёл тебе невесту! – радостно объявил навский царь, чем крайне раздосадовал своего старшего сына. Не собирался он жениться так скоро. Давеча стукнуло царевичу тридцать годков, что по местным меркам считалось юностью. Стрибог, царь Нави, зимой отметил своё стопятидесятилетие, при этом всё ещё считался мужчиной в самом расцвете сил.
После удручающего разговора Кощей маялся дни напролёт, места не мог себе найти, всё раздумывал, как бы исхитриться и отсрочить тягостный момент. Однако любые попытки отговорить батюшку оканчивались полным, не терпящим возражений провалом.
Через приоткрытые ставни пролился яркий свет, накрывая собой половину кровати и падая на расписной ковёр с коротким, шершавым ворсом. Когда-то давно отец привёз его из ветреной Сории, не глядя отстегнул увесистый мешочек золотых монет, а потом вовсе позабыл о нём, отдав старшему сыну. Солнце редко гостило в Навском царстве, а потому Кощей сладко зевнул и подставил руку под золотистые лучи. Он прищурился и погнал мысли о женитьбе прочь, вознамерившись провести день в приятном расположении духа.
За дверью раздались торопливые шаги, и через несколько секунд в покои ворвался младший брат царевича – Володар, который уже успел нарядиться в красный расписной кафтан, вышитый серебром. Тщательно расчёсанные волнистые кудряшки в ярких лучах мерцали иссиня-чёрным блеском. На лице сияла счастливая улыбка, а глаза искрились необъяснимым восторгом.
– Поди прочь! – простонал Кощей, швыряя в брата подушку.
Тот ловко увернулся и рывком сдёрнул со старшего одеяло, оставив его в одних штанах под прохладным утренним сквозняком.
– Вставай! Идём же! – воскликнул Володар, вытаскивая брата из нагретой кровати. – Сегодня приедут сваты, помнишь? Невесту твою привезут. Надеюсь, не красавица, а то мне завидно будет!
– Как сегодня? Батюшка не говорил…
– Вчера и сказал. Ты, верно, опять витал где-то. Небось о девицах своих думал. Всё, распрощаешься теперь и с Агатой, и с Марьей.
Володар заржал конём, на что Кощей мрачно огрызнулся:
– Причём здесь Марья? Я её уже лет сто не видел.
– Как же, сто лет! Ты столько и не живёшь. Вставай!
Кощей вяло и неохотно поднялся, накинул на плечи длинный чёрный халат, расшитый серебристыми нитями, тяжело вздохнул, мысленно не переставая сочинять правдоподобные отговорки.
«Как так? Неужто и впрямь сегодня? Белобог их всех! Что же придумать такое? Может, грибов каких съесть али наплести что-нибудь, якобы захворал, лихорадка, жар да озноб… нет, лихорадка, несварение да зубная боль. Вот. Так лучше».
Братья были похожи. Оба темноволосые, однако у Кощея волосы были жёсткие и прямые и не пушились, как у младшего брата. В глазах у обоих поселилась ночь, а тонкие губы плотной полоской смыкались друг с другом в недовольном выражении. Володар отличался наличием веснушек на носу и щеках, а Кощей гордился мертвенно-бледной кожей, которая среди знати считалась признаком царской крови. Правда, только в Навском царстве, но всё же.
Старший царевич окатил брата сверху вниз унылым взглядом и побрёл через длинный коридор, выстланный багряной половицей, прямиком в умывальню. Там под внимательным присмотром Володара умылся и наконец добрался до кухни, где любил перекусить свежими булочками и потрепаться с кухаркой Ниной – дородной женщиной, родившей не менее пяти ребятишек и не обременённой хоть каким-то желанием двигаться больше, чем требовала того её работа. Володар уселся на деревянный стул в уголочке и принялся попивать молоко, любезно предоставленное бухтящей кухаркой.
– Кощеюшка, что ж ты не весел? – Она потрепала царевича по голове, взлохматив и без того спутанные волосы.
– Батюшка жениться заставляет, али не знаешь? – Он сунул в рот кусок сдобы и принялся жевать с равнодушием и даже сердитостью.
– И что ж плохого? А? Авось красавица, из хорошего роду. Княжна какая-нибудь, – закудахтала Нина, протискиваясь в невероятно узком для неё проходе меж двух широких столов. – Запей вот! Не кривись! Кому сказала? – Она грузно наклонилась и пододвинула кружку, доверху наполненную парным молоком.
Кощей недовольно отпил глоток и вытер молочные капли с подбородка.
– Уродина, уверен, – встрял Володар, а Нина погрозила ему тяжёлым кулаком.
Старший царевич устало закатил глаза и бессмысленно провёл пальцем по узору на вороте. Не случалось ещё и дня, чтобы братец не ляпнул какую-нибудь гадость в его сторону. К тому же сегодня намечались события похуже унылых препираний – встреча с будущей женой. Кощей скривился и пробубнил:
– Дела мне до неё нет. Не готов я.
– Что ты? Что ты? Не готов! А когда? Годков-то уже тридцать исполнилось. Первый наследник, старший сын, – кухарка продолжала гудеть себе под нос, а Кощей погрузился в скверные думы.
Ну да, наследник он. Но ведь царь-батюшка в полном расцвете сил, будет править ещё десятки лет, зачем жениться именно сейчас, да ещё и на незнакомой девице? Кощей негодовал и от непонимания злился без устали.
Тут же приплетались мысли об Агате, с которой он некогда в любовных узах пребывал. Девица была полуденницей, оттого невольно приковывала к себе взгляды мужчин. Впрочем, как и все полуденницы – прекрасные девы с золотистыми локонами и небесно-голубыми глазами. Кощей даже позволил себе мечтательную улыбку, однако быстро нахмурился пуще прежнего. Агата сама отвергла его несколько лет назад, ясно дав понять, что не желает продолжать их суетную и совершенно бессмысленную связь. Он – царевич и наследник, а она – нечисть, какую царь Стрибог терпит из последних сил, исключительно из уважения к своей сестрице Яге, ведьме, хранительнице Дремучего Леса.
«Давно у тётки не гостил, интересно, как там Марья поживает?»
С ученицей Яги Кощей знался с самого детства. Девица была характерная и бойкая, однако пустокровная, то бишь не владеющая магией. Последний раз царевич видел её около пятнадцати лет назад, когда явился к тётке сообщить, что больше в Дремучем Лесу не появится.
«Негоже наследнику среди нечисти шастать», – строго заявил Стрибог, и больше Кощей не навещал Ягу, хотя, временами, он вспоминал о Марье. Всё думал, какая она стала да чему обучилась.
Солнце медленно ползло по небу, приближая скорый приезд гостей, Нина упорно выгоняла братьев в обеденную, где их уже ожидали батюшка с матушкой. Володар несколько раз увернулся от летящего тумака и выскочил из кухни как ошпаренный, а Кощея она ласково шлёпнула по щекам и пожелала хорошего настроения да невесту дождаться, а потом уж и выводы делать.
Царь Стрибог сидел во главе стола. Тёмно-карие глаза смотрели по-доброму, даже с некой примесью безвольности, короткая жиденькая бородка прикрывала узкий подбородок, а седые волосы топорщились в разные стороны, хоть и совсем недавно были причёсаны худенькой служанкой с грустным взглядом.
Царица Снежа сидела на другом конце, напротив мужа. Спина её была прямая как струна, подбородок приподнят вверх, а из светло-серых глаз сочился холод. Губы сомкнуты в строгую линию, тонкие руки аккуратно сложены на коленях, седые волосы туго собраны в пучок на затылке.
Володар и Кощей уселись друг напротив друга.
– Благослови нас, Великая Богиня. Дай сил и процветания делу нашему, – произнёс царь глухим старческим голосом.
– Во славу Богини, – матушка еле шевельнула губами.
– Во славу, – равнодушно буркнули сыновья.
Зазвенели столовые приборы, ложки застучали о тарелки, и Кощей уныло подумал, что раньше намного было приятнее трапезничать деревянными и серебряными приборами, но сорийские умельцы навязали им керамику. Он бессмысленно разглядывал расписные стены, цепляясь за красочных жар-птиц1, и вспоминал детство, которое часто проводил в избе Яги.
В окружении лесных зверюшек и нечисти он беззаботно игрался, нежился среди густой травы и слушал занимательные рассказы о чудесах Дремучего Леса. С Марьей они не слишком дружили, скорее, из необходимости. Девчонка дралась с кем ни попадя, к слову, быстро училась, и часто Кощей терпел поражение именно от её рук. Ближе к пятнадцати годкам за Марьей заладили бегать водяные да болотники, проходу ей не давали, а царевич всё никак не мог понять, что они в ней нашли. Зная девицу с детства, он видел в ней скорее соперника, нежели красивую молодую особу.
Кощей чуть нахмурился, не понимая, отчего мысли завели его к Марье, но уж лучше думать об этом, чем о намерении отца.
Жил себе спокойно, размеренно, быть может, отчасти бесцельно, но ведь не тревожился. Не горел желанием изменить свою жизнь и кинуться в омут событий, понемногу обучался магии, внимал наставлениям батюшки, как мог, избегал матушку, в общем, существовал в покое и равновесии.
Но теперь совершенно неожиданно он должен жениться, усиленно готовиться к будущему царствованию, да ещё детей плодить! На последней мысли Кощей вздрогнул и выронил увесистую ложку.
– Кощей, сын! – царь размашисто вытер намокшие брагой2 усы и широко улыбнулся, – тебе следует подготовиться к приезду гостей. Причесаться, переодеться! Князь Огнедар с княгиней Радавой пожалуют совсем скоро. Ты должен выглядеть достойно и не опозориться перед княжной Лелией – твоей обещанной невестой.
– Батюшка, я помню! – вспыхнул Кощей, повторно роняя ложку.
«Хорошо, хоть Володар сообщил утром, а то я бы сейчас не только ложку уронил».
– А Велес и Ярило пожалуют? – пропищал Володар, с удовольствием уминая овсянку.
– Пожалуют.
Братья разом подавились кашей. Ледяной тон царицы приводил в исступление каждого, до чьего уха он доносился. Кажется, сам царь, и тот поутих.
– Кощей, ты, поди, не осознаёшь всей важности твоей женитьбы? – не унимался Стрибог, хотя его голос стал мягче и прозрачнее. – Беловодье3 – это огромная территория. Я чту и высоко уважаю нашего далёкого предка, великого царя Чернобога, который мечтал объединить под своим началом весь континент. Ты парень неглупый, должен понимать, что свадьба – это первый шаг к исполнению его величайшей задумки. Али ты жаждешь решать всё войной?
Кощей потупил взгляд и с трудом проглотил очередную порцию каши. Нет, он не хотел войны, но и не хотел женитьбы. Царевич мечтал всю жизнь читать книги да скакать на лихом коне по степям и болотам навским. Он жаждал овладеть хаосом в совершенстве и стать сильнейшим магом, а не возиться с политическими делами, слушать придирки жены да ребячьи визги.
– Полно, Стрибог. Сын понимает свою ответственность. Так ведь, Кощей?
– Да, мату… Снежа, – живо ответил царевич.
Матушка требовала называть её исключительно по имени и никак иначе. Никто не смел ослушаться воли царицы: ни слуги, ни сыновья, ни сам царь.
– Уродина твоя княжна, – с нахальной ухмылкой прошептал Володар, и в ответ получил гневный взгляд старшего брата.
Кощей хмуро сидел у окна, погружённый в очередную книгу об удивительных историях Бога и Богини, когда вдалеке раздался приглушённый топот копыт. Гости прибывали длинной вереницей. Он недовольно посмотрел в окно и увидел летящего на всех порах братца, которому исполнилось уже семнадцать, однако вёл он себя не лучше пятилетнего. Батюшка с матушкой величественно ожидали у главного входа в окружении слуг. И Кощей точно знал, что его там ой как не хватает.
Захлопнув книгу, он резко поднялся, надел парадный кафтан – чёрный с серебристой вышивкой – и мрачнее тучи поплёлся на улицу.
Солнце уже успело спрятаться за тяжёлую пелену серых облаков, делая Навское царство привычнее и понятнее. Поднялась пыль, и сквозь неё вырвалась первая упряжка. Кощей отметил, что кони не из лучших пород, довольно загнанные. Однако, очевидно, князь не скупился пользоваться хаосом. Из ноздрей животных истекали тёмные струйки магии, вся их грива сочилась тьмой, в связи с чем кони бежали намного быстрее, чем должны были.
«Разумеется, без колдовства они добирались бы втрое дольше».
Кощей хмыкнул. Поднялся ветер и взъерошил его волосы, отчего могло подуматься, что вокруг царевича клубился чистый хаос. Он горделиво задрал подбородок и прищурил глаза, точь-в-точь как это делала маменька, и поэтому ему пришлось наблюдать происходящее сквозь длинные чёрные ресницы. Хотя Кощей был бы рад вовсе ничего этого не видеть, особенно его обещанную невесту.
Вереница из повозок растянулась по всей дороге перед замком. Расторопные слуги открыли дверцу самой богато украшенной, и оттуда резво выскочил высокий мужчина с густыми каштановыми волосами и такой же бородой – князь Беловодья Огнедар. Его пытливый взгляд остановился на царской семье, и мужчина коротко кивнул. Следом за ним медленно выплыла статная женщина с длинной пшеничной косой, увешанная уймой украшений, – княгиня Радава. Она мило улыбнулась и мягко подхватила мужа под руку. Из соседней повозки почти одновременно выпрыгнули два юноши, ровесники Володара: один темноволосый, похожий на отца, однако без намёка на бороду – Велес, второй – длинный, худой, с копной пшеничных кудрей и россыпью веснушек – Ярило.
Кощей с трудом сдержался, чтобы не закатить глаза от скуки и недовольства. Из-за слов Володара теперь он даже ждал появления княжны Лелии и надеялся, что она не окажется уродиной, хотя и понимал, что глубоко внутри для него это не имело никакого значения. Кощей решил, что постарается не общаться с невестой и не докучать ей. Авось, и сама княжна не горит желанием выходить за него.
– Где же княжна? – Володар переминался с ноги на ногу и локтем толкал брата в бок.
– Угомонись, – шикнул Кощей, – ты же царевич. Вот и веди себя подобающе.
– Хорошо, матушка, – шёпотом ответил тот и гнусно захихикал.
Кощей прорычал сквозь зубы, что устроит брату взбучку, и затих на полуслове. Из повозки вышла княжна. Под серым небом её золотистые локоны явились вторым солнцем. Тонкая аки тростиночка, хрупкая подобно статуэтке из тимерийского стекла, она плавно шагнула вперёд, и длинный нежно-розовый сарафан, расшитый золотом, качнулся на ветру. Поймав её взгляд, Кощей приоткрыл рот в изумлении. Прозрачные голубые глаза, подобные ледяным озёрам в горах Сории, казались бездушными, даже нечеловеческими.
– Не уродина, – уныло пробормотал Володар.
Кощей нахмурился, не в силах отвести взгляда.
Царь с привычной широкой улыбкой рассмеялся в бороду и произнёс приветственную речь. Княжеское семейство резво раскланялось. По очереди гости припали лбами к руке Стрибога, а следом и к изящной кисти Снежи, которая ни на секунду не изменилась в лице. Кощей безотчётно кивнул каждому, не переставая разглядывать княжну, которая двигалась плавно, грациозно, но в то же время напоминала бездушную куклу. Она подошла к нему и тихо произнесла:
– Рада видеть тебя, мой царевич. Да благословит тебя Великая Богиня.
– И тебя, княжна, – выдавил он, хотя по правилам должен был сказать фразу целиком и совершить ритуальный жест – коснуться груди, губ и лба, что значило – в сердце, на устах и в разуме верен Богине и предан её воле. Но царевич слишком глубоко задумался о загадочной Лелии. Что-то в ней его настораживало, только он никак не мог понять, что именно.
Гостям было предложено расположиться в отведённых для них покоях и объявлено о праздничном ужине в честь приезда.
– Что ж, сын, надеюсь, теперь твой интерес возрастёт! – радостно воскликнул Стрибог, когда княжеская семья скрылась в замке. – Какая княжна! Загляденье!
– Она словно мёртвая, – холодно произнесла царица и, вскинув подбородок вверх, добавила: – Тем лучше. Меньше будет докучать.
И в кои-то веки Кощей согласился с матушкой.
Глава 2
Лёд и ночь
3120 год от Великого Разлома
Даария, Йотунхейм
Холодно. Так холодно.
Алиса распласталась на животе. В лицо вгрызались миллионы тонких иголок, воздух с трудом втягивался через открытый рот. Мелкие ледяные крупицы снега тут же оседали на языке и растворялись, оставляя горькое послевкусие. Она должна была встать, но тело отказывалось шевелиться, в ушах стучали барабаны.
Усилием воли Алиса приподнялась на локтях и отплевалась от налипшего на губах снега. Перевалилась набок и, утопая в глубоких сугробах, кое-как встала на ноги. Порыв морозного ветра обжёг влажные щёки. Заледеневшими пальцами она протёрла глаза и огляделась. Её взору открылась белоснежная равнина без признаков жизни, пустая и зловещая. Вокруг не было ни чьих-либо следов, ни домов, ничего, что могло бы её сориентировать. Над головой чернело небо, усыпанное сверкающими точками, а ближе к горизонту красовалась огромная луна, вытянутая овалом. Ночь и холод – вот к кому в гости забрела Алиса не по своей воле. Или по своей?
Вдали на фоне черноты возвышались снежные пики высоких гор, и Алиса в панике принялась перебирать все знакомые названия из скандинавской мифологии, гадая, куда же её занесло.
Низкое небо устрашающе давило, а бесконечная ледяная пустыня пыталась поглотить маленького человека своей мощью. Новые порывы пронзающего ветра яростно сбивали её с ног, и в какой-то момент Алиса улыбнулась. Потом улыбка переросла в смех, а тот, в свою очередь, грозился вот-вот обернуться истерикой.
Она выдала череду бессвязных ругательств, растягивая гласные на всю мощь своих лёгких. В ответ вдали заунывно запел ветер, а её крик разнёсся эхом.
Алиса убрала волосы под меховую накидку и натянула её повыше, утепляя затылок. Замёрзшие пальцы не слушались, поэтому действие заняло у неё немало времени.
«Мой анх!»
Девушка упала обратно на колени и принялась судорожно размётывать снег в стороны. Наконец она увидела крохотный отблеск серебра. Схватив его, даже не ощутила привычного морозного укола, однако чуть не разрыдалась от вспыхнувшего облегчения.
Она не могла потерять его.
Некоторое время Алиса сидела в сугробе, прижимая артефакт к груди, потом вновь поднялась, разгибаясь в пояснице и охая. Вздохнув, девушка сделала шаг и тут же припала на правую ногу, стопа подогнулась от резкой боли. Попробовала покрутить ею в стороны и в итоге нашла идеальное, хоть и не самое удобное положение. Кривой походкой она всё же поплелась вперёд, абсолютно не понимая, в какую сторону идти.
– Помочь решила, да, Алиса? – Девушка беседовала сама с собой, с трудом перемещая ноги и проваливаясь в глубокие сугробы по колено. – Спасительница всея Даарии. Какая молодец! Локи, несомненно, заслужил спасение. Он же не собирался прикончить тебя на месте. Нет, конечно, нет. Помощница! Хорошо теперь? Рада?!
Алиса истошно закричала в пустоту и тут же закашлялась, когда полной грудью вдохнула ледяного воздуха. Её кулаки сжались, натягивая замёрзшую кожу до боли. Девушка рыкнула и со всей силы пнула очередной сугроб, но, потеряв равновесие, покатилась по склону вниз. На новом выступе её подбросило в воздух и со всей силы приложило об лёд. Приземление оказалось крайне болезненным, а удар о жёсткую снежную корку выбил из её лёгких весь воздух и последнее желание жить.
С губ сорвался хриплый стон, знаменующий её поражение.
Алиса лежала на спине и сквозь ресницы видела прекрасное звёздное небо, которым в иной ситуации она залюбовалась бы, но сейчас внутренний голос яростно проклинал каждую сверкающую точку.
Девушка неловко ощупала лицо, и на пальцах остались следы крови.
– Вставай, золотко, – прохрипела Алиса на манер Локи, – иначе замёрзнешь насмерть, и не видать мне любимого ключа.
Она на полном серьёзе подумала, что можно зарыть анх прямо здесь, среди ледяной пустыни, и потом с наслаждением наблюдать, как Локи перекапывает весь этот чёртов снег. Всё-таки она очутилась здесь из-за него.
«Надо же было так опрометчиво похерить своё будущее! Идиотка!»
Громко выругавшись, она поднялась на ноги, остро ощущая, что правая стопа чуть ли не волочится за ней следом и без остановки простреливает. Хромающей походкой Алиса, недолго думая, побрела штурмовать крутой склон.
– Как жаль, что я не занималась скалолазанием. – Она врезала сапог в снег, пробив ледяную корку, и подтянула травмированную ногу следом.
Попытка не увенчалась успехом, и уже через несколько секунд эхом раздался глухой удар, когда нога-предательница соскользнула вниз.
– Мы могли бы идти дальше, если бы ты не скатилась в гребаный овраг! – ругала она себя, окидывая злым взглядом ледяные склоны, окружившие её со всех сторон.
Тело успело продрогнуть до костей, и от затылка до пят начала бить дрожь. Зубы застучали и отдались болью в висках. Голова замёрзла, и теперь казалось, что шея держит чугунный котелок, который, ко всему прочему, раскалывается на части.
Алиса в очередной раз пыталась выбраться, но склон был слишком крутой и скользкий. Соскальзывали то ноги, то руки, царапаясь за изрезанные края ледяной корки. С её ладоней текли алые струйки крови, пальцы на ногах изнывали от боли. Травмированная стопа вообще казалась чем-то лишним, и Алиса не единожды подумала, что с удовольствием отрубила бы её.
Злость от бессилия жгла изнутри. Алиса кричала снова и снова, а эхо вторило её голосу, словно насмехалось над жалкими попытками девушки спастись. Из глаз потекли слёзы, но тут же покрылись коркой льда.
– Чудесно! Я даже разрыдаться не могу! – Алиса подняла ледяной осколок и швырнула в ненавистный склон.
Свист морозного ветра застрял в ушах как заезженная пластинка. Огромная белая луна в компании россыпи звёзд мирно покоилась на чёрном небе.
– Это огромный континент, Алиса! Почти везде тепло и куча людей! А ты умудрилась застрять в гребаном леднике! Йотунхейм, будь ты проклят! – девушка обессиленно упала на снег и закрыла лицо руками.
Бледные пальцы потихоньку синели от кончиков. Она спрятала руки под накидкой, чтобы хоть немного согреться, но морозный воздух хитрой змеёй пробрался и туда тоже.
Скорее всего это был Йотунхейм, потому что других снежных земель она припомнить не могла. Совсем недавно Сигурд рассказывал ей о Даарии. С другой стороны, этот мир мог быть не настолько похож на мифы, а травник упустил незначительные детали. Да и какая разница, всё равно вокруг ни души, у неё нет мобильника, да и телефонной связи здесь вообще не существует, чтобы можно было набрать кому-то и попросить о помощи.
Алиса привалилась спиной к склону и сжалась в надежде сохранить тепло. Теперь у неё было предостаточно времени, чтобы подумать, по крайней мере, пока она не уснёт смертельным сном. Она вспомнила про гунгнир и странное знание, которое явилось к ней из ниоткуда. Объяснений этому не нашлось, но чёткое понимание, что копьё не принадлежит Одину, вертелось в голове. Более того, оно намного старше Всеотца, а он бессовестно его себе присвоил. Но даже древний артефакт не смог справиться с маленьким анхом, который Алиса судорожно нащупала в кармане задубевших штанов.
Египетский крестик оказался чем-то невероятно сильным и даже пугающим. А Локи так отчаянно хотел его заполучить. В конечном счёте, похоже, её попытки с ним сблизиться оказались пустой тратой времени, ведь он раскрыл свой план в агрессивной манере перед лицом опасности, что сделал бы и так, неважно, какие у них там отношения.
Зачем вообще она решила помочь ему? Если бы не акт милосердия, то беседовала бы уже с Имиром, а то и вовсе топала к зловещим вратам, которые не давали ей покоя ни во сне, ни наяву. Опасно? Сейчас Алиса не знала, что такое опасность. Вместо этого она сглотнула слюну, чувствуя, как пустой желудок скрутился и протяжно завыл. Ей не хватало тепла. Не хватало еды и много-много мёда. А ещё объятий и тихих бесед, прогулок в лесу и обжигающих взглядов. Однако, невзирая на противоречивые чувства, Алиса продолжала злиться на мага и винить его в случившемся.
Спустя время она в своих вязких размышлениях пришла к тому, что Локи, как ни странно, оказался полезен. Если бы не он, та тварь на тропе уже прикончила бы Алису, хотя… умереть чуть раньше или чуть позже… теперь не имело никакого значения в сложившейся ситуации.
Дальше Алиса подумала про Улля и Сигурда и позволила себе понадеяться, что кто-то из них, а может, и сам маг огня, найдёт её и отведёт куда-нибудь в тепло.
Алиса вытащила руку из-под меха на мороз и оглядела кольцо, которое обжигало кожу холодом. Металл поблёскивал в лунном свете, на кайме можно было разглядеть выгравированные руны – весь старший футарк, двадцать четыре знака.
– Ну что, Локи, не ожидал такого от пустокровной? – Она вздохнула и спрятала руку обратно под мех. – Ход конём. Шах и мат, огненный. Ты бегаешь от Одина, а я остановила его копьё. Надеюсь, это достаточно занятно для тебя.
Алиса засмеялась, отчего губы больно треснули. На языке появился металлический привкус.
– Как здорово, – она поёжилась и откинула голову на ненавистный склон, – красивые звёзды, глядя на это, и умереть не жалко.
Из груди вырвался нервный смешок. Девушка не заметила, как тело перестало дрожать, погружаясь в дрёму.
– Посплю немного и ещё попробую… выбраться… отсюда… – еле шевеля губами, прошептала Алиса и прикрыла глаза.
Изморозь медленно сковывала её тело. Щёки синели, а каштановые волосы казались седыми из-за осевшего на них инея.
Метку получила… позор… мы не потерпим…
Голоса пробились сквозь замерзающий разум.
«Метка Одина!»
Мысль о рунной татуировке выдернула её из навалившегося сна.
Один может найти её по метке. Ключ всё ещё при ней, а значит, она ему нужна.
Рано умирать.
– Жаль, что я не умею им пользоваться, давно уже перенеслась бы куда-нибудь, где потеплее, – сказала она себе и, пошатываясь, поднялась.
Сначала Алиса задумалась и, сжав ключ оледеневшими пальцами, попыталась представить берег моря. Потом она вспомнила лес и, на худой конец, пустырь с маяком, но, когда открыла глаза, вокруг белела снежная пустыня.
В итоге выход был один – надеяться, что Один найдёт её раньше, чем она успеет замёрзнуть насмерть. А чтобы остаться живой, нужно было двигаться, поэтому Алиса решила продолжить штурмовать склон. Тело задрожало с новой силой, а зубы принялись самовольно отбивать замысловатый ритм.
Со стороны Алиса мало походила на живого человека: в лунном свете лицо отливало бледной синевой, глаза покрылись красной сеткой набухших капилляров, серые губы почти сливались с кожей, и всю картину искусно доводили до совершенства багровые следы крови, раскиданные по щекам.
Она попрыгала на месте в надежде немного согреться, но быстро прекратила это занятие, когда больная стопа выстрелила в колено.
– Да пошло оно, – прорычала Алиса, потирая озябшие руки.
Кинжал бы нам… кинжал бы…
Девушка натянула рукава на ладони и подобрала два острых ледяных осколка.
«Теперь не выскользнут».
– Сейчас я даже рада, что голоса вернулись, – сказала Алиса и, вздохнув, медленно полезла по склону вверх.
Она упиралась ногами в сугробы со всей силы, упорно игнорируя пронзающую боль в правой стопе. Льдины врезались в снежный пласт с трудом, но Алиса медленно и методично продолжала карабкаться.
– Что нас не убивает, то делает сильнее, так ведь? – пыхтя, шептала она. – Хитрость или сила? Как там Локи говорил? Мир опасный? Пф-ф!
Предатель не знает нас… предатель знает нас слишком хорошо…
Несколько раз повреждённая нога соскальзывала, но девушка ногтями впивалась в ледяные осколки, что служили ей опорой, и продолжала взбираться по склону.
– Выберусь. Найду врата и наконец избавлюсь от чёртовых снов, – дыхание сбивалось, а руки готовы были сдаться в любую секунду, – от голосов избавлюсь, без обид, ребята. А потом… потом… на месте решу, что потом. Только не останавливаться. Вверх, вверх.
Рука сделала в воздухе дугу и упёрлась в горизонтальную поверхность. Ещё несколько рывков, и Алиса со стоном повалилась на мягкий сугроб.
– Выкуси! Выкуси, проклятый ледяной мир! Я переиграла тебя! – Она закашлялась, втянув в лёгкие слишком много морозного воздуха.
Захотелось разрыдаться, но не смогла.
«Я сошла с ума. Сошла с ума. Теперь наверняка».
Сойти с ума… и увидеть мир истинный…
Девушка поднялась и побрела вперёд, волоча за собой больную конечность и отчаянно надеясь на метку, которая должна была привести к ней Одина.
Алиса шла по белоснежной пустыне и в какой-то момент решила, что весь мир стал таким и больше нет солнца и морей, полей и лесов. Она осталась одна среди бесконечного льда.
Время остановилось. Она не знала, прошла ли пара часов или уже несколько дней. Пейзаж не менялся. Казалось, она просто стоит на месте, потому что ветер заметал её следы. Иногда она оглядывалась и вспоминала загадку: среди пустыни найден мёртвый человек, следов нет. Отчего он умер и при каких обстоятельствах?
Ответ: человек умер от падения с самолёта, который начал терять высоту, и авария была неизбежна.
Станет ли она этим человеком? Придумают ли в этом мире такую загадку, когда найдут её мёртвую в этой ледяной пустыне? Или не найдут вовсе?
Потом Алиса долго размышляла, сколько времени её труп будет сохранять приличный вид, будучи погребённым под снегом. Она решила, что около пяти лет.
