«Жена поэта (сборник)» kitabından sitatlar

что он никуда и не пропадал. – Надо дать ему имя, – сказала Рита. – Давай придумаем. – А зачем придумывать? Имя есть. Емельян. Чем плохо? Емельян научился смеяться в голос, а также ползать на ладошках и на коленях. Двигался быстро, как таракан. Рите не хотелось, чтобы Емеля рос и вырастал. Хотелось, чтобы время остановилось и он навсегда остался маленьким, таким, как сейчас. А она – молодой и счастливой. Такой, как сейчас.

Виля дождался Валиного отъезда и устремился к Алле на крыльях любви. Алла обожала секс в его исполнении

сидеть с глазами, вытаращенными от

уберечь его. Не пустила на опознание. Пошла сама. Одна. Ее провели в какой-то темный холодный подвал, который трудно назвать моргом. Нечто запущенное, жуткое, средневековое. Стали выдвигать ящики с трупами. Светлана увидела знакомый затылок и сказала: – Паша… Ее вывели из морга. И вдруг Светлана засомневалась: а он ли это? Пришлось идти второй раз. Ее никто не сопровождал. Пришлось все делать самой: выдвигать и разглядывать.

журнал. Рассказ – талантливый. . Володя прицепил фотокарточку

доме подчинялась его интересам. Такого не было раньше никогда. С Валей – нищета. С Ириной – эмиграция. И только со Светланой – покой, творчество и любовь. Паша радовался за отца, а Оля – злилась. Почему? Оля росла залюбленной, заласканной – все для нее. И отец – для нее. А Паша выживал, как волчонок в лесу. Ему не на кого было рассчитывать ни в юности, ни в зрелости. Паша любил отца как человека, как отдельную личность, а не

Верил в прекрасное. И отражал это в своих стихах. Прекрасными были

прохожие оборачивались. Михалычу захотелось выбежать за ограду, взять Андрюшку на руки и отнести домой, к Зине. А Аня пусть идет на работу и ни о чем не беспокоится. Но впереди бежала Марина и оборачивалась. Куда он пойдет? Она обернется, а его нет. Испарился. Михалыч побежал дальше, но настроение было испорчено. Прошел месяц. Все было хорошо. И вдруг среди этого «хорошо» Михалыч ушел от Марины и вер

та же живопись, что в Москве. Соня обставила новое жилище точь-в-точь как старое, московское. Видимо, скучала по прежней жизни. Соня показала свои фотокарточки, где она снялась рядом с Натальей Гундаревой и Михаилом Козаковым, когда те были живы, разумеется. Эти фотокарточки поднимали ее значимость. Видимо, Соне не хватало значимости. Евреи с амбициями в Израиле не задерживались. Уезжали в Америку. Оставались просто евреи, без амбиций.

Любовь – штука непредсказуемая. Но « надо ввязаться, а там посмотрим», как сказал далеко не глупый Владимир Ильич Ленин. Правда, Ленин имел в виду революцию. Но любовь – это тоже своего рода революция в жизни каждого.