314 Преступлений

Квартира двухкомнатная. В одной комнате спит Эбби, в другой мы. Я выбрал себе место на кровати у окна, а Рейн предпочёл воссоздать обстановку своего старого дома и спит на матрасе под стенкой в углу. Мебели почти не было. Стол, шкаф и пару тумбочек. В моем старом жилище было много хлама, поэтому такая обстановка нравится только моему другу. В комнате Эбби все было немного иначе. Как будто комната принцессы из какой-то сказки. Розовые стены, розовые шторы на окнах. Аквариум и фотографии любимых поп-звёзд на стенах. Принцессы же могут любить поп-музыку?

Рейнбола не было дома, и я ему позвонил.  Оказалось, он снова находился в музее, где работала убитая Анри. Мы снова занялись этим делом, и я думаю, что поездка в другой город и другое дело зажгли у моего друга новую энергию. Он стал более активным.

– Тебя же могут узнать. – Сказал я ему по телефону.

– Не беспокойся. Я в твоём надёжном камуфляже.

– Ты до конца жизни будешь мне это припоминать?

– Не беспокойся об этом. – Утвердил мой друг. – Скорее всего, нас поймают, и жизнь наша будет короткой.

Рейн предложил приехать к нему. Кстати, собаку мы назвали Баффи. Кличка женская, потому что псина оказалась девочкой. Но оставить её у Эбби не вышло, и потому она отдала её своей сестре.

В Вашингтоне снова шёл дождь. Это было мне только на руку, ненавижу жару. Приехав к Рейну, я заметил, что он стоит и пялится на вазу, о которой мы говорили ранее. Большая, с множеством различных рисунков. Несколько танцующих девушек, деревья, море и все такое. Я не ценитель искусства, поэтому сложно описывать.

– Пытаюсь понять, как можно было её подделать. – Сказал он.

– Даже если ты это поймёшь, чем это нам поможет?

– Не глупи. Возможно, мы уже знаем, просто не помним. Если это мы подсказали преступникам идею. К тому же, если моя теория верна, то Анри была убита по той причине, что знала, как они это сделали. И нашла изъян.

– Звучит логично. Ты уже узнал, кто хозяин вазы?

– Ещё нет. Но боюсь, что этот человек может нас узнать.

– А тебе не приходило в голову, что убийца, который вступает нам на пятки и есть убийца этих девчонок и теперь ему дали задание избавиться от нас?

– Я допускаю такую возможность. И боюсь, что другого варианта, кроме как найти того, кто её владелец, у нас нет. Нужны новые зацепки.

У инструктора мы узнали имя того, кто запатентовал вазу. Точнее того, кто её выставил, и кто несёт за неё ответственность. Однако это не был владелец самой вазы. Подозрительно? Да, именно так. Вероятнее всего тот, кто владеет вазой, на всякий случай заставил человека поместить её на продажу, на тот случай, если станет известно, что это подделка. Пока все было ясно и все вписывалось в теорию Рейна. Того, кто выставил вазу, звали Роберт Риверт. В интернете я нашёл его адрес. Он жил в квартирке на третьем этаже. Напротив находилось небольшое кафе, из которого мы решили следить за дверью входа и заодно перекусить.

– Тебе не кажется, что это пустая трата времени? Он может быть и не дома, и что? Мы просидим здесь весь день?

– А у тебя есть какие-то другие дела, Картер?

И не поспоришь. Заняться и в правду было больше нечем. Все мои пробирочки остались в старом месте жительства. И доступа туда уже не было. Мы не знали, кто вызвал полицию, и кто нас заметил. Но мне главное было знать, что это не дело рук Эбби. Было бы не логично говорить, где мы были, а не где мы есть.

Парень, в котором мы узнали Роберта, вышел из дома. Смуглый, в длинной куртке и с портфелем за спиной. Я встал сразу со стула, но Рейн меня остановил. Парень оглядывался по сторонам, поэтому было и вправду правильно подождать, пока он пройдёт вперед. Мы отправились за ним. Приходилось прятаться среди людей, но затем Роберт стал идти через безлюдные места. Нужно было быть крайне осторожными, и мы с этим справились. Он встретился с каким-то другим парнем. Ранее мы его не видели. Роберт взмахивал руками во все стороны, выражая явное недовольство. Высокий парень стоял, не двигаясь. Они даже начали кричать что-то друг другу, однако мы выбрали далекое от них место и ничего не слышали. Тогда они разошлись в разные стороны. Рейн сказал, что нам с ним нужно разделиться. Я отправился за вторым парнем, а Рейн за Робертом. Я прятался по кустам и чувствовал себя настоящим хищником, который незаметно крадётся к жертве. Вот только у меня был небольшой страх по поводу того, что я совершенно не знал, что мне делать. Пытаться поймать его или просто следить за тем, куда он пойдёт.

Однако я провинился. Подошёл слишком близко и, заметив меня, парень начал убегать. Я метнулся за ним. Мы выбежали на главные улицы и бегали среди толп людей и магазинов. Несколько раз, на всякий случай, я кричал, что у нас пробежка, чтобы никому не пришло в голову вызвать полицию. Хотя на пробежку было не совсем похоже. Некоторых людей, я буквально сбивал с ног, благодаря своей слабости, от которой не мог держать равновесие.

И так, силы уже на исходе, и не только у меня. Но я не учёл того, что он сядет в машину. На секунду я растерялся, но собравшись, быстрым движением открыл дверь такси и сев внутрь, сказал таксисту ехать за машиной, в которую сел незнакомец. Таксисту наплёл, что мой друг в этой машине везёт мою жену в больницу. Повезло, что водитель попался гуманный или просто глупый, и поверил в эту чушь. Я просил его ехать быстрее, но на самом деле не понимал, что мне это даст. У парня машина была явно быстрее, чем у моего таксиста. И он видел, как я сел в такси, поэтому ни за что не остановится. И все же я продолжал думать, а таксист стал заранее требовать с меня деньги. Но с собой у меня ни копейки не было. Я уговаривал его, как мог, что дам деньги после того, как мы приедем, однако, осознав, что мы проехали все возможные больницы в городе, в которых можно родить, таксист остановил машину и выкинул меня из неё, поехав дальше. Это был риск, ведь он мог вызвать полицейских, заперев двери. Что ж, чувствовал я себя паршиво. Подвёл друга и упустил добычу.

Рейнбол позвонил мне спустя двадцать минут. К тому времени я уже почти вернулся к тому месту, откуда уехал. Он немного разозлился, когда узнал, что я упустил парня, однако затем сам сказал, что он все равно бы сел в машину и уехал. И после Рейн попросил нечто странное. Чтобы я ни в коем случае не бросал трубку и выключил на звонке звук, чтобы абонент не мог меня услышать. Затем велел идти домой и ждать его.

Дома я успел принять душ и приготовить себе поесть прежде, чем пришёл мой приятель. Уже стемнело.  Он уселся на кресло перед кофейным столиком. Я сел напротив на кровать. Рейн попросил мой телефон.

– Зачем это нужно было делать? – Спросил я.

– Врезался в Роберта возле его дома и подкинул ему в портфель свой телефон. Знаю, это риск. Однако смотри. – Рейн показал экран моего телефона. – Он так и не сбросил трубку. Значит, если моя гипотеза верна, то скоро мы услышим шоу.

– Какое шоу?

– Они ссорились с этим парнем. И делали это далеко от своих домов. А второй даже далеко от своей машины. Но ведь они могли встретиться дома у Роберта. Никаких звуков не слышно, значит, живет один, и сожитель бы не помешал. Выходит, им по какой-то причине нельзя видеться.

– И что с того?

– А то, что неизвестный заметил тебя. Значит, понял, что их видели вместе и напали на след. Он, скорее всего, будет в панике и снова захочет поговорить с Робертом. Тогда мы и узнаем все, что нам нужно.

– Блестяще, – ответил я, однако долгое время в телефоне была тишина. Мы слышали звон посуды, закипевший чайник и больше ничего. Рейн курил сигарету каждые 15 минут, глядя на телефон и не отводя от него глаз ни на секунду. Я положил себе на колени ноутбук и тем временем пытался найти того человека, за которым бежал, среди друзей Роберта. И не удивительно, что не нашёл, ибо лицо его видел не достаточно и на бегу.

Время шло очень долго. Рейн стал курить немного реже, по той причине, что у него кончались сигареты. Прошло около двух часов, и мне уже хотелось спать. Но боялся что-то пропустить.

– Ты думаешь, Анри и её подругу убил один и тот же человек? – Спросил я.

– Думаю, это более вероятно, чем, если два разных. И как я говорил, способы убийства разные, чтобы отвлечь внимание полиции.

– То есть, если это так, то он серийный убийца. Никогда не понимал, как они с этим справляются. Наверное, настоящие психи, как и мы. – Я хотел поговорить, потому что уже сходил с ума от этой тишины.

– Тут и понимать нечего.

– То есть?

– Неважно.

– Нет, объясни. Я же прошу. – Рейн снова закурил. Меня это заставило улыбаться, ведь я знал, что будет дальше.

– Если на войне человек убивает других людей. Скажем, забирает двести жизней. То его наградят медалью и назовут героем. Однако он убийца. Или нет? Эти понятия придуманы людьми и едва гениальными. Поэтому все стало запутано.

– Стой-стой, мой друг. Я вынужден с тобой не согласиться, ведь военные это делают по приказу. И у них есть цель. Знаю, ты, наверное, считаешь их зомби, однако они это личность. А вот серийные убийцы, какую имеют цель? Может, получают удовольствие или ещё что. Но в любом случае, цель у них другая, если она вообще есть.

– Да, возможно. Но они все равно лишают жизни других людей. Это вроде как нехорошо и неважно, какова цель. Но военных так воспитывают. Им говорят, сражайтесь за свою родину, отстаивайте своё мнение. А потом их присылают обратно домой в пластиковых мешках. Ты не прав, если тебе нагрубили в клубе, и ты сразу лезешь в драку. Извинись и уйди. Ведь если ответишь, как настоящий мужик, твою голову могут сунуть в стену.

– Хорошо, я с тобой согласен.  – Ответил я. – Однако не понимаю, к чему ты клонишь.

– Попробую объяснить.  Представь себе парня, который живет в деревне. Ходит в школу, общается с друзьями. И вот как-то вечером он сидел и трогал свои гениталии.  Мать вошла в комнату, увидела это и сказала, что если он будет продолжать это делать, то сгорит в Аду. И ещё избила его. В результате, через несколько дней мать проснулась от всхлипываний. Она вошла в комнату к мальчику и увидела, как он всовывал себе иголку в гениталии. Понятно, почему?

– Он не хотел попасть в Ад?

– Именно. Мать померла и затем парень вырос. Стал водить детишек в лес и отрезал им гениталии. Он пытался спасти их, а не навредить. Всегда последствия являются осадком чего-либо. Они не могут взяться из ниоткуда. Запомни это.

– Спасибо, Сенсей. То есть, ты не считаешь таких убийц виноватыми?

– Я благодарен им за то, что с помощью их злодеяний мне есть, чем заняться. Однако тут дело не в плохом или хорошем. Есть правила для того, чтобы выживать. Родители научили тебя работать, а не убивать других людей, зарабатывая на этом. То есть, этот вариант принесёт меньше денег, но он вероятнее поможет тебе жить и продолжить род, чем занятие убийством. Ведь за убийство сажают в тюрьму или карают смертью. Это противоречит безопасному способу выживания. Так что эти люди просто пошли против программы.

Этим всем Рейн так и не ответил на мой вопрос, однако я решил не спрашивать больше. К тому же, нам послышались звуки из моего телефона. Звук входной двери. Похоже, Роберт оставил свой портфель в коридоре. Поэтому мы плохо слышали разговор, однако некоторые фразы, Роберт кричал. «Вы убираете все концы, как я могу не беспокоиться», «Мне плевать, Клэрк был с нами». Разговоры стали едва слышны. Кажется, гость Роберта попросил его говорить потише. Рейн склонил голову к телефону и пытался хоть что-то услышать, но я уверен, что ему это не удавалось. И спустя минуту мой друг дернулся в сторону от того, что из телефона мы услышали выстрел.

Тишина. Все будто замерло. Спустя мгновение звук закрывающейся двери. Мы с Рейном глянули друг на друга. Я уловил его мысли. Мы быстро надели пальто и побежали к дому Роберта. Я был уверен, что убили именно его, поскольку, будь иначе, он бы вероятнее всего забрал портфель с собой.

Возле его дома Рейн меня остановил, объяснив, что выстрел могли услышать соседи и вызвать полицию. Однако свет у них не горел. Мы подождали десять минут и пошли в квартиру. Двери была не заперта. Внутри было немного мебели, шкафы, много одежды висящей в коридоре. Стены голые. Ни одной фотографии или картин. Мы зашли в комнату и увидели Роберта лежащим на полу, с дыркой в голове. Ковров на полу не было, и кровь растеклась на полтора метра от головы. Рейн присел рядом с ним, чтобы осмотреть внимательнее и сказал мне ничего не трогать, чтобы не оставить отпечатков. Я решил посмотреть на кухню. Она тоже была непримечательной. Вся квартира выглядела так, как будто он в неё только въехал. Вернувшись в комнату, я увидел, что мой друг перешёл от трупа к изучению письменного стола и комода.

– Работать официально было намного легче. – Сказал Рейнбол. –  Можно проверить отпечатки, узнать отчёт баллистиков. А так приходится полагаться только на логику и интуицию.

– Ты что-то увидел?

– Ничего, что могло бы нам помочь. Судя по диаметру отверстия, пуля сорок пятого калибра. Поэтому звук от выстрела был не достаточно громким, однако все равно удивительно, что не разбудил соседей.

– Что скажешь про него? – Рейн снова стал рассматривать труп.

– Мужчина лет сорока. Не женат, недавно въехал в эту квартиру и как-то замешан в нашем деле. Учитывая количество вещей в доме, его жизнь нельзя было назвать насыщенной. Ходил на пробежки и работал за ноутбуком, целыми днями сидя дома. Думаю, очень давно, от чего спина стала дряблой, и он решил начать бегать.

– Какой ноутбук? – Спросил я, ведь его ничего не было.

– На столе остался след. Наш убийца забрал его с собой.

– Как думаешь, почему его прикончили?

– Вероятнее всего, мы вызвали у них панику. И должен быть ещё один труп. Ты тоже слышал фразы про некого Клэрка. Думаю, его тоже убили, и встреча Роберта с тем парнем была как раз по этой причине.

Ещё не много осмотревшись, мы вышли из квартиры Роберта и отправились домой. Надолго оставаться нельзя было. Есть вероятность, что все-таки приедет полиция. Я вдруг понял, насколько мне это все интересно. Когда появляется загадка, интрига. Это помогает держаться и не возвращаться к наркотикам. Конечно, я понимал, что долго держаться не смогу, однако я пообещал Эбби, что не буду принимать минимум до её приезда.

Мы вернулись домой. Рейн снова сел в кресло, сложив руки перед собой на коленях. Снова думал. Уже было почти два часа ночи. Я ужасно хотел спать и уснул, прослушивая альбом Эллиотта Смита.

Утром вся моя голова была снова забита смертью Роберта. Никак не могу ничего связать. Зачем они убивают тех, кто с ними замешаны. Тем более, того, кто выставлял на продажу саму вазу. Однако в данный момент я был удивлён тому, что мой друг сидел в том же положении в кресле, что и в момент, когда я засыпал. Я сделал себе кофе и громко поставил кружку на стол, от чего Рейн открыл глаза. Они были красноватыми, а пепельница полна окурков.

– Ты что ли не спал всю ночь? – Обратился я к нему. Рейн снова закурил.

– Видишь ли, когда сильно напрягаешь себя умственной работой, сон отходит на второй план, и у него не остаётся шансов победить.

Но закончив эту фразу, глаза Рейна закрылись, а рука опустилась вниз. Сигарета продолжала тлеть и дымиться в его руках. Я попробовал несколько раз его окликнуть, однако это не сработало. Он уснул. Тоже мне, умственная работа не даёт спать. Какие мы умные.

Я сварил себе ещё кофе и сделал быстрый завтрак из хлопьев. Решил, что пока Рейнбол отдыхает, это мой шанс занять себя и показать свою полезность в деле. Я вышел на улицу и отправился к дому Роберта. Возле его дома не было полиции и, взяв местную газету, я убедился, что его труп все ещё в доме, и он так и не найден. Тогда я вспомнил, что в телефонном разговоре упоминалось имя Клэрк. Имя не частое, потому решил проверить в телефонной книге. Чуть более двадцати номеров.

После десятого номера, надежда во мне немного угасала.  Приходилось обзванивать и находить людей в интернете. Учитель, повар, кинолог. Все казались не теми, что мне нужны. И спустя чуть более часа, я наткнулся на Клэрка Фиренса. Скульптор и художник. В голове сложились пазлы, что он мог создать вазу. Теория, конечно, взята с воздуха, но я почувствовал удовлетворение от того, что смог прийти к такому выводу.

Позвонил на телефон, не зная, что говорить, но трубку никто не взял. Телефон стационарный, а мобильного в интернете не нашёл. Зато там был его адрес. Не позвонив Рейну, я отправился к дому Клэрка. Денег не было, а дом находился на окраине Вашингтона. И все же добрался я достаточно быстро из-за уверенной, полной энергии походки.

Это был дом зеленого цвета с множеством граффити на нем. Очевидно, хозяин сам его раскрашивал. Такое бывает, когда твоё творчество не вмещается на листок бумаги.

Я постучал в дверь, но никто не ответил. Тогда увидел открытое окно и решил влезть в него. Теперь не страшно поступать противозаконно. Войдя внутрь, увидел большое количество разной мебели. Я оказался в гостиной. Диван, телевизор с приставкой, большой стол, стулья. Сразу видно, что человек на своём хобби хорошо зарабатывал и любил покупать много вещей, учитывая бардак, из не пойми чего. А вот картин или лепок я никаких не увидел, что странно. Стены окрашены в один чёрный цвет.

Внезапно я услышал какие-то звуки вдали по коридору. Звук того, как размешивается сахар в стакане. Я достал пистолет, и даже не понимая, что делаю, стал на носки и медленно двигался в сторону источника звука. Уже было ясно, что звук исходит из кухни. Сам не понимая, что собираюсь делать, когда застукаю хозяина, постепенно приближался к двери на кухню. Устраивать допрос стал единственный вариант. Хоть и не было уверенности в связи этого Клэрка с вазой. Однако я не придумал ничего лучше, чем резко выпрыгнуть в проход.

Все возможные, матерые слова, на которые способен английский язык и немного португальского, промелькнули разом у меня в голове. На кухне, размешивая сахар в чашке кофе, стоял Рейн. Он предложил мне присесть. На столе стояли два стакана. Он услышал, что стучатся в двери, выглянул в окно, и увидел, что это я.

– Ты, правда, думал, что я позволю моему сну овладеть мной и остановить расследование? – Сказал Рейнбол. – Дело набирает все больше оборотов, нельзя медлить.

– И как же ты проснулся?

– Мне позвонила Эбби и разбудила.

– Ты врешь, – С улыбкой произнес я. – У неё с самого утра выключен телефон, я проверял.

– Ладно, сигарета тлела и начала жечь мне пальцы.

Это было забавно. Оказалось, Рейн нашёл дом Клэрка тем же способом, что и я. А это удваивает, как по мне, точность моей теории. Нашей теории. Мы немного походили по дому. Возле кровати лежали вещи. Одежда, изучив которую, Рейн сказал, что парень отсутствует три дня, не меньше. В гостиной была ещё одна дверь, которая вела в подвал. Мы спустилось вниз, и тогда глаза стали разбегаться от количества лепок и картин вокруг. Подвал казался сделанным на заказ. Ибо его размеры впечатляли. Мы ходили с Рейном, рассматривая мольберты и лепки животных. Однако ни рисунков ваз, ни лепок ваз там не было. Рисунки женщин, мужчин, зверей и точно такие же фигуры из глины и воска. Много красок и кисточек разбросаны были по всему помещению. Посередине стоял стол, на котором их было больше всего. Также на нем лежал стационарный телефон. Рассмотрев картины, мы подошли к столу. На таком телефоне можно посмотреть то, какой номер был последним, и оставленные голосовые сообщения на автоответчик. Последним на него звонили я и мой друг. Но было и одно голосовое сообщение. «Привет, это Джон. Приди в лабораторию, как только сможешь. Нам нужно поговорить». Сообщение закончилось.

– Что думаешь по поводу этого всего, Рейн?

– Он профессиональный скульптор и художник. Он вероятно и слепил нашу вазу. – Я вспомнил слова Рейнбол про три дня отсутствия.

– Ты говоришь, его несколько дней не было.  – Сказал я. – Плюс разговор Роберта с тем человеком, что его прикончил. Выходит, Клэрк уже тоже мертв?

– Нет сомнений. Они начинают заметать следы. Значит, им страшно и, возможно, они нашли покупателя. Мы имеем дело с большой группой людей. Будь их меньше, уже бы решили дело. А так все, кого мы находим, умирают. Как будто их убивают из-за нас, что не понятно. Легче же нас самих прикончить. Вероятно, по какой-то причине они не могут это сделать, если конечно ты не был прав, и наш киллер действует под их руководством.

Это, конечно, логично, но настроение от этого не поднимается. Не хотелось бы оказаться под дулом пистолета у того, кто всех прикончил. Мы с Рейном стали обсуждать нового человека. Некий Джон в некой лаборатории. И пусть это по моей части, ни я, ни мой друг понятия не имели, как найти его или эту лабораторию. А время поджимало, ведь, скорее всего, этого Джона тоже уберут, если уже это не сделали.

Мы вернулись домой. Рейнбол посоветовал мне отвлечься, поэтому я занялся бытовыми делами. Приготовил ужин, убрался в комнате и постирал наши вещи. Вероятно, для этого Рейн и предложил отвлечься, потому как он не любит заниматься чистотой. И после выполнения всех домашних дел, уже было поздно и, поняв, что всю энергию потратил, я отправился спать. Хотя вторая причина была весомее. Останься я в сознании, начала бы мучать ломка.

Проснулся я от того, что меня дергала Эбби за плечо. Она смотрела мне в глаза своим очаровательным взглядом. Я вдруг понял, что могу выглядеть, как собака, весело махающая хвостом, и сухо поблагодарил за кофе. Для меня это её действие является хорошим знаком внимания. Уже не мог ждать момента, когда смогу с ней поговорить.

Мы пошли на кухню. Завтрак был разложен по тарелкам, и за столом, ожидая нас, сидел Рейн. Он выглядел выспавшимся, значит, решил все-таки дать себе отдых. На столе я так же увидел утреннюю газету, заголовок которой Гласил о смерти Роберта и Клэрка.

За завтраком я узнал, что Рейн ещё вчера успел дать Эбби задание, разузнать кто такой Джон. Она успешно с ним справилась. Джон Рид. Работал над созданием разного вида бомб и это никем не скрывается. Затем бросил это и официально работает в лаборатории при больнице. Изучает стволовые клетки. Но есть два изъяна. Во-первых, лаборатория вряд ли та, о которой он говорил в сообщении Клэрку, поскольку она находится в больнице, и посторонним вход туда закрыт. Скорее всего, он держит её подпольно, как это делал я. А вот второй изъян заключается в том, что он уже два месяца не выходил на работу. Сначала взял отпуск на несколько недель, а затем исчез. Ему уже грозят увольнением, но он, похоже, этого не боится и не собирается возвращаться.

Мы узнали его адрес и поехали все вместе. Я не хотел, чтобы Эбби думала, что я по ней сохну, потому старался уделять ей как можно меньше внимания. Мы приехали утром, и соседи Джона как раз выходили на работу. Они рассказали нам, что давненько его не видели. Мы стояли у закрытой двери и думали о том, где можно найти эту его тайную лабораторию. Но Эбби решила идти на прорыв. Окно было небольшим, и в силу своих маленьких размеров она смогла в него влезть. Я ожидал, что она откроет нам дверь, но этого не произошло. Она решила справиться одна, и это пугало. Казалось, она такая же беспечная, как мой друг.

Мы с Рейном прождали её около десяти минут. Вылезая, она лишь сказала «Чаплин Кросс, 35». И мы пошли за ней. Эбби оплачивала нам все проезды в автобусах и такси, ведь у нас уже не осталось денег. От этого становилось неловко.

Спустя двадцать минут приехали по адресу. Это было небольшое здание, на вид вообще заброшенное. Но с замком, от которого мы без проблем избавились. Его наличие снаружи говорило о том, что внутри никого нет. Однако я решил, что вот-вот сойду с ума, ведь мы снова нашли очередной труп.

Не успели. Джон лежал под стенкой, с двумя отверстиями в груди. На нем были брюки и рубашка. С виду молодой, удивительно как смог таким себя сохранить в свои сорок пять. Но моё внимание отвлекла лаборатория. Она прекрасна. Столько много разных препаратов, о многих из которых я вообще не слышал. Пока Рейн и Эбби разглядывали труп, я погрузился в сказку. Из тех предметов, что там находились, можно было сделать что угодно.

Мы проторчали в стране чудес более двух часов, но, к сожалению, так ничего и не смогли найти, что дало бы ключ к разгадке. Кто-то делает все, что возможно для того, чтобы мы не смогли найти ответ. Не понятно было, что именно здесь делал Роберт. Выглядело так, будто он только все расставил по местам. Привёл лабораторию в порядок. Никаких следов экспериментов или проб. На рубашке следы пороха. Стреляли вплотную и, похоже, всего за несколько часов до нашего прихода. В конечном счёте, у нас ничего не было.

Рейнбол запретил мне забирать любые предметы из лаборатории, что не могло не расстраивать. Мы поехали домой. Выпили кофе, и внезапно Рейн куда-то ушёл, не сказав ни слова. Мы с Эбби остались одни. Она сходила в душ и села читать какой-то журнал в нашей комнате. Я сел рядом и решил, что это идеальный момент для того, чтобы поговорить с ней.

– После той ночи, – начал я. – Когда ты заснула со мной на одной кровати, ты стала меня избегать, тебе так не кажется?

– Нет. – Лишь сухо ответила Эбби.

– Я знаю, что в моем положении глупо на что-то надеяться.

– Ты хочешь чего-то конкретного от меня?

– Вероятно, однако, я хотел поговорить о твоей болезни. – Эбби отложила в сторону свой журнал.

– Тут не о чем говорить. В самую нашу первую встречу, Рейнбол был прав. Чтобы мне ни сказали, я останусь при своём мнении.

– Но почему твоё мнение такое, каким оно есть?

– А почему ты хочешь мне помочь?

– Потому что ты помогла мне. Ты помогла нам, не требуя ничего взамен. Я и сам до сих пор не понял, зачем ты это делаешь.

– Я уже, кажется, объясняла.

– Не думаю, что это была правда. И не переводи тему. Когда у тебя это началось?

– Давно.

– Ты знаешь причину? – Спросил я.

– Я об этом не думаю. Слушай, Картер. Не пытайся лезть ко мне в голову. Меня все устраивает, и я радуюсь жизни. А тебе не мешало бы помочь самому себе.

Да уж. Кажется, от кое-кого я уже это слышал. Разговор не удался. Я как наивный ребёнок подумал, что мы сближаемся, и точно так же наивно подумал, что смогу ей помочь. Наверняка многие уже пытались, и у них не вышло. Но я решил, что не сдамся и буду дальше думать о том, как сделать её счастливее. Я обязан этому человеку.

Остаток вечера мы провели в молчании. Я делал для нас обоих чай, но Эбби даже не поблагодарила. Меня это злило, ибо выглядело так, будто я обидел её желанием помочь. Спустя час я вспомнил, что уже давно нет Рейна, и пора ему позвонить. Но он пришёл прежде, чем я успел это сделать. Охапкой, в двух руках, он занёс в дом 6 манекенов и бросил их на пол. Это были те самые, которые были выброшены возле музея, в котором работала Анри.

Рейнбол расставил шесть стульев (То есть, все, что были в доме) вокруг одного кресла и стал усаживать на них манекены. Мы с Эбби то и дело переглядывались друг на друга, давая понять, что не смыслим ничего в том, что он делает. Когда все манекены сидели на своих местах, Рейн упал в кресло и начал рассматривать каждого из них.

– Что ты делаешь? – Спросил я.

– Визуализация. Одна из самых важных частей в раскрытии преступлений. Видеть картину целиком. Но этого недостаточно. Эбби, мне нужно немного твоей одежды, чтобы нарядить двоих манекенов, играющих роль убитых девушек.

– Ты сумасшедший? – Обратился я к нему на повышенном тоне, сам не знаю, почему.

– Если все сделать правильно, то это может помочь мне понять, что случилось. От тебя мне тоже нужна помощь. Распечатай фотографии всех жертв. У каждого по одной.

– А почему жертв пять, а манекенов шесть? – Спросила Эбби.

– Потому что один из них неизвестный. На его лицо мне нужна фотография известной нам вазы.

Дома у нас был принтер, поэтому с обоими заданиями моего друга мы справились довольно быстро. Он надел двоих манекенов в женские платья, принадлежащие Эбби. Других четверых – в наши с ним костюмы, которые мы купили несколько дней назад. Картина получилось довольно мрачной, хотя казалось, что именно этого Рейн и добивался. После он сказал, что нам с Эбби лучше удалиться из комнаты и не мешать ему.

Мы отправились на кухню. Эбби сделала нам чаю.

– У него всегда такие странные методы? – Спросила она.

– Точно не помню, но кажется, только с делами, которое загоняют его в тупик. Когда вроде бы уже вся информация на руках, а ответ в голову не приходит.

– Ясно. Прости меня за сегодняшнюю дерзость. Я не люблю, когда пытаются мне помочь.

– То есть, ты как бы извиняешься и одновременно говоришь, что я сам виноват в том, что лезу не в своё дело?

– Нет. Просто хочу, чтобы ты знал, что я не нуждаюсь в помощи. Я в порядке.

До ночи мы болтали о сестре Эбби и учебе. Оказалось, через несколько дней она выступает в театре. Я сказал, что обязательно приду, чтобы посмотреть. Затем решил зайти и проверить, как дела у Рейна, но его самого почти не было видно за клубком дыма, который витал по нашей комнате. Я, конечно, могу иногда выкурить пару сигарет, но это было уже чересчур. И ещё удивляло, что я понятия не имел, где он их берёт, ведь у нас самих денег не было. Не исключаю вероятность того, что он их где-то воровал.

Мой друг продолжал сидеть и думать, потому Эбби предложила мне сегодня спать в её комнате, чтобы не отвлекать его и не отравиться дымом. Как бы она не хотела близости, в её комнате только одна кровать. И все же я лёг, ожидая, когда почувствую тепло у своей спины, но оно не приходило. Я повернулся на другую сторону и увидел, как Эбби легла спать на пол.

Весь следующий день Рейн просидел в комнате наедине со своими куклами, пока мы с Эбби занимались домашними делами. Затем мне пришло в голову сходить в музей, и она пошла со мной. Оказалось, что на вазу нашёлся покупатель. Голландец, готовый заплатить за неё двадцать миллионов долларов. Хозяин вазы официально решил остаться анонимным, но полиция не нашла никакой связи между ним и убитым Клэрком. Потому его не арестовали.

Мы с Эбби поспешили обратно домой, чтобы рассказать все новости Рейну. А дома, помимо всего прочего, появилось несколько картин, сложенных на диван. На них были изображены здания и танцующие девушки. Ничего подобного не было в квартире у Клэрка.

– Где ты их достал? – Обратился я к Рейну.

– Украл в доме Анри.

– Зачем? – В один голос спросили мы с Эбби.

Но Рейн молчал. Он рассматривал все, что его окружало, даже не замечая нас. И внезапно его глаза загорелись.

– Тебя осенило, что ли? – Спросил я.

– Блестяще, – сказал он. – Она была умницей. Разбиралась в искусстве и видела то, чего не видели мы.