Здесь все мрачно, все здесь дико,
Всюду пусто, всюду тихо.
Каркай, ворон, квакай, жаба,
Пойте, войте, духи ада!

Каркай, демон, квакай, жаба,
Пойте, войте, духи ада!
Всюду мрачно, всюду тихо,
Все здесь пусто, все здесь дико!

Первым из этих куплетов начинается, а вторым оканчивается пьеса «Отверженный». Вы думаете, что герой этой пьесы есть какой-нибудь злодей, мучимый терзаниями совести; ничего не бывало – это просто несчастный человек, с которым никто не делился душою, которого никто не хотел приголубить. Где ж здравый смысл, где логика? Разве искусство состоит в отсутствии здравого смысла, разве чувство идет наперекор логике?.. Нет, милостивые государи, когда дело идет о творчестве, ум ошибается против логики здравого смысла, а чувство всегда согласно с нею. Вам теперь смешно стихотворение Ломоносова «Заблудившийся Амур»^{2}, а в свое время оно считалось чудом, дивом человеческого гения: что ж это значит? а то, что ум сделал глупость; напротив, все, созданное чувством, никогда не может казаться смешным, никогда не может устареть и обветшать. Обращаюсь к этим двум куплетам; не мечутся ли они в глаза своей дикой странностью, своею нелепой нескладицей! Разве пародия на два стиха Мицкевича есть поэзия?^{3} Разве придуманная дикость есть фантастическое? Разве демоны каркают?..

2. Имеется в виду стихотворение «Ночною темнотою покрылись небеса…» (1747, перевод стихотворения, приписываемого Анакреону).

3. Возможно, Белинский имеет в виду подготовленный М. Вронченко перевод второй части поэмы А. Мицкевича «Праотцы» («Dziady»). «Невский альманах на 1829 год», СПб., 1828. Хор несколько раз повторяет здесь двустишие: Мрачно всюду, глухо всюду —Быть тут чуду, быть тут чуду (с. 137).