Авессалом-4. Сын тьмы

– Во имя всего святого, тебе что, жизнь не дорога? – взвился Тель. – выброси эту дрянь, и я клянусь, что куплю тебе самой лучшей дури в самой шикарной курильне Хиронишада!

Кастет молчал. Шум погони приближался. Внезапно они услышали топот копыт откуда-то сбоку. Вдалеке заржали лошади.

– Какого хрена… – оглянулся на шум Кирилл.

Докончить он не успел – Кейри Тель бросился на них с Кастетом, схватил за шеи, скрутил, повалил на землю. Кирилл дёрнулся было в сторону, но тут же замер, вжимаясь лицом в душистую густую траву. На поляну выскочил всадник на взмыленной лошади. Прогарцевал мимо них, потом вдруг резко дёрнул поводья, остановив захрипевшего скакуна, окинул бешеным взглядом троих беглецов, тщетно пытавшихся скрыться в траве. Кирилл, не выдержав, поднял голову, встретившись взглядом с наёмником Касси. Тесак ощерился, оглянулся назад, прохрипел что-то неразборчивое. А потом хлестнул коня. Несчастное животное попыталось встать на дыбы, но вместо этого едва не свалилось на землю. Кое-как выпрямило дрожащие ноги и ринулось в лес, унося на себе седока. Топот копыт его преследователей звучал всё ближе, слышались хриплые голоса всадников. Кирилл, Тель и Кастет, не сговариваясь, быстро отползли в лес.

Минуту спустя, мимо промчался отряд стражников. Едва шум копыт стих, Кейри вскочил на ноги.

– Бежим!

Кирилл последовал за ним, пробежал через поляну, на мгновение замешкался, обернувшись. Кастет, перекосившись от злобы швырнул свой мешок в проплешину в траве, так чтобы преследователи точно его увидели и последовал за ними.

***

Кастет молчал, и Кирилл был ему за это благодарен. В первые дни их совместного с Телем путешествия от лагеря Марка тощий пытался завести разговор, обращаясь к парню сперва с прежней развязностью, потом деловым тоном. Кирилл игнорировал, подчёркнуто общаясь лишь с Кейри, который изо всех сил пытался сгладить углы. После происшествия в фактории Кастет замкнулся и замолчал.

Впрочем, злобно зыркать на Кирилла перестал. Незадолго до своего ухода, Тель отозвал его в сторону и долго о чём-то шептал на ухо с непривычно серьёзным лицом. После этого тощий выглядел так, будто все эмоции разом покинули его и сидел, жуя травинки, вглядываясь в очертания города, видневшегося вдали.

Их общее молчание Кирилла вполне устраивало. Впрочем, утверждение, что оба сидели в полной тишине, было бы неверным. В сгущающихся сумерках, густо напитанных запахом трав и цветов, оглушительно трещали насекомые. Трели местных кузнечиков были до того яркими и протяжными, что напоминали мелодию, исполняемую на какой-то дикой аборигенской скрипке. Животы Кирилла и Кастета, не евших ничего с прошлого вечера, отзывались такими же звучными трелями, словно передразнивая лесных музыкантов. Ветер дул со стороны города, принося с собой ароматы специй, мёда и жареного мяса и от этого пустой желудок парня выкручивало наизнанку. Тель задерживался. Как ни странно, Кирилла, это не очень беспокоило. Вероника была где-то там, в городе, светившемся огнями вдалеке. В том, что он отыщет девушку, Кирилл не сомневался. Только что делать дальше? Надежды на помощь Марка больше не было. Можно ли доверять Телю? Человеку, которому служит (а после того, как фокусник отчитал их спутника, сомнений в этом не было) Кастет, виновный в том, что и Кирилл, и Вероника, и Марк, а ещё неизвестно какое количество людей оказались в этом мире. Кирилл вздохнул и встал на ноги, разминая затёкшее тело. Впрочем, это вопрос второй. Над ним можно поразмыслить и позже. Вопрос первый – найти Веронику.

Тёмная точка показалась вдалеке на тропинке, ведущей к пригорку на окраине леса, где располагались Кирилл и Кастет. Спустя минуту точка превратилась в силуэт человека с объемным узлом на плече – Тель не стал утруждать себя превращением в невидимку. Спустя четверть часа, уставший, но вполне довольный собой, фокусник швырнул на землю свою поклажу и растянулся рядом, блаженно ухмыляясь.

– Всё в порядке? – спросил Кирилл.

– В полном! – Кейри, не вставая указал на узел. – Тут еда и одежда. Поешьте и переоденьтесь. Надо успеть в город до темноты.

– Сейчас? – удивился Кирилл. – Разве нас пустят в город ночью?

– Это Хиронишад, дорогуша! – Тель потянулся и сел, массируя ноги. – И уж поверь мне, ночью туда идти лучше всего.

Сапоги были слегка маловаты. Кожаный колет тёр под мышками. И всё же Кирилл был несказанно рад, что наконец избавился от мерзких разноцветных штанов и рваной рубахи. Теперь он выглядел как какой-то слуга солидного торговца из средневековья. Образ довершал шерстяной берет с металлической брошкой (слава небесам, без пера), а также сумка через плечо. Кастет выглядел так же. Затем фокусник вручил им вытянутые кожаные кошели, наполовину набитые мелкими монетами.

– Чё за гондоны? – буркнул Кастет, разглядывая странной формы мешки.

Кирилл поджал губы, борясь с усмешкой – тот же вопрос, возможно в более вежливой форме, он собирался задать и сам.

Кейри, отдохнувший и перекусивший вместе с ними сушёным мясом и булками, а также запивший это всё лёгким элем и оттого пребывавший в превосходном настроении, охотно объяснял:

– Видите ли, мои дорогие… спутники. Несмотря на свою несомненно фаллическую форму, намёк на которую я уловил в вопросе Кости, эти кошельки, а это, разумеется, кошельки – убедиться в чём вы легко можете, заглянув внутрь, служат ещё одной, крайне необходимой в наших обстоятельствах цели. В условиях конспирации, необходимой для успешной реализации нашей экспедиции, включающую в себя розыск и выкуп возлюбленной Кирилла (губы Кастета едва заметно дрогнули, обозначив ухмылку и Кирилл это заметил) у местного торговца живым товаром, наша компания будет выглядеть так: успешный и изящный торговый агент, роль которого исполню я, – Тель поклонился невидимым зрителям, – прибывает в славный торговый город Хиронишад в сопровождении двух молчаливых и настроенных решительно компаньонов. Компаньоны, – фокусник обернулся к спутникам, – то есть вы, господа, не вмешиваясь в вопросы коммерции должны обеспечивать вопросы безопасности.

– То есть в случае чего, заплатить разбойникам монетами из этих фаллических кошельков, – криво усмехнулся Кастет.

Тель, приветливо улыбнувшись в ответ, шагнул к тощему и взял у него из рук кошель.

– Не совсем так, мой дорогой!

Он подбросил кошель в воздухе, а потом неожиданно ловко перехватил за длинный конец, молниеносно крутанул в воздухе, ударив набитым монетами мешком в висок Кастета. Тот снопом рухнул наземь, тут же вскочил на ноги, замахал руками как пьяный и снова рухнул. Потом сел на земле, мотая головой.

– Не заплатив, негодяю, посягнувшему на безопасность вашего господина, то есть меня, но воздав ему по заслугам с помощью этих монет и этого самого, как ты изволил выразиться гондона.

Тель подмигнул Кириллу и протянул руку Кастету. Тот принял помощь безропотно и даже, как показалось парню, с уважением взглянув на фокусника. Поднялся на ноги и сунул кошелёк в карман.

– К тому, же, как вы, наверное, уже догадались, иметь при себе оружие в этом государстве запрещено. Поэтому мечи и ножи попрошу вас спрятать в кустах. Их нам заменят эти самые кошельки – с вашего позволения, буду называть именно так. А посему, – фокусник проводил взглядом Кастета, который, подхватив оружие, свою старую одежду, а также обноски Кирилла, скрылся в кустах, – прошу не тратить чрезмерно. Ибо каждый потраченный грош отрицательно скажется на эффективности вашей, и, что немаловажно, моей защиты!

***

– А как нам общаться? – Кирилл шагал рядом с фокусником по дороге, ведущей к городу, то и дело уступая дорогу обгоняющим их гружёным телегам и фургонам.

– Общаться? – беззаботно отвечал Тель, махая рукой девушкам на телегах. – Как ты помнишь, я охарактеризовал вас как молчаливых компаньонов. А суровое молчание лишь добавит вам веса в глазах гостеприимных Хиронешадцев. Тем более что вопросы коммуникации я возьму на себя. Если что, я скажу, что вам делать.

– А как мы тебя поймём?

– В смысле?

– Ну, не знаю как он, – Кирилл кивнул в сторону Кастета, следующего за ними в некотором отдалении, – а я-то пока не понимаю местного языка.

– О, об этом не беспокойся! Общение между нами будет вестись на твоём родном наречии.

– А как же… конспирация?

– Что? – Тель непонимающе сморщил лоб, отчего его берет, бархатный, с серебряной кокардой и роскошным пушистым пером, пополз верх, – А-а-а, ты об этом! Это Хиронишад, дорогуша! Город торговли и удовольствий, споров и интриг, сделок и шпионажа. Человек, разговаривающий с телохранителями на непонятном языке, тут вызывает не подозрение, а уважение! Краснодеревщики и кузнецы, торговцы вином и специями, у всех есть тайный язык для общения на людях. Ты бы слышал наречие конезаводчиков, о, волосатые ляжки Ашаи-проклятого! Да это вообще невозможно слушать! А ювелиры! П-ф-ф-ф…

– Кстати, о конезаводчиках, – Кирилл посторонился, пропуская богато украшенную повозку, запряжённую парой прекрасных вороных. – Не будет ли выглядеть слишком странным прибытие успешного торгового агента в город пешком.

– Мыслишь правильно, мой друг, – Кейри хитро ухмыльнулся. – Думаю, этот вопрос мы решим во-о-он в том трактире! Прибавим шагу, э-э-э… компаньоны!

Славный город Хиронишад встретил Теля и сопровождающих его «компаньонов» задолго до того, как повозка, выторгованная фокусником в аренду на несколько дней и оплаченная одним золотым лунарием (с уговором забрать сдачу по её возвращении), достигла первых строений. Хиронишад не зря называли торговым городом – предлагать свой товар он начинал издалека. И, разумеется, товар был живым. Румяные, ярко накрашенные красотки выглядывали из всевозможных шалманов, палаток и даже из-за обычных ширм, натянутых на верёвках между вбитыми в землю кольями. Платья и халаты как будто невзначай распахивались, демонстрируя направляющимся в город путникам соблазнительные округлости и розовые окружности. Кое-где мелькали и более интимные части тел.

Кирилл всматривался в лица девушек и женщин. Желание поскорее найти Веронику отчаянно боролось со страхом обнаружить её тут, предлагающую себя для удовольствия истосковавшихся по продажной любви торговцев и их слуг. Он лихорадочно переводил взгляд с одной палатки на другую. Их обитатели понимали его по-своему. Девушки исчезали, и на их месте тут же появлялись молодые мальчики, накрашенные ещё ярче. Кирилл отвернулся, случайно бросив взгляд на Кастета. Тот буквально взмок. Судорожно глотая слюну, вцепившись в края повозки так, что вазелиновые волдыри на кулаках казались ещё более уродливыми и огромными, он шарил взглядом по прелестям, выставленным напоказ, кусая бескровные губы.

Кейри Тель, вольготно развалившийся на бархатных, хотя и изрядно потёртых подушках, щедро раздавал приветственные улыбки и воздушные поцелуи всем без разбора: девушкам, мальчикам, сурового вида вышибалам, прячущимся в тени палаток и хмурым оборванцам, шныряющим меж шалманами. Показались огни костров и жаровен, на которых готовились куры, утки, свиные и даже коровьи туши, источая одуряющий аромат. Славный город Хиронишад любил своих гостей. А утолив голод любовный, всякий его гость сердечно приглашался за стол, чтобы утолить голод обычный. А также жажду: огромные пивные и чуть меньшие по размеру винные бочки, составленные одна на другую, громоздились на столах и деревянных подставках.

Гости города не заставляли себя долго упрашивать: из глубин шатров, из-за ширм то и дело раздавались громкие, хотя порой и не совсем натуральные стоны и даже крики, на лавках в глубине палаток сидели купцы и подмастерья, поглощающие мясо и щедро запивающие угощение напитками.

– Ах, Хиронишад, любовь моя! – Тель обернулся к Кириллу. – Ну скажи, дорогуша, есть ли в твоём мире такое веселье духа и плоти, а?

Кирилл пожал плечами. В Лас-Вегасе он не бывал, на бразильском карнавале тоже. Никакие другие примеры в голову не приходили, а в его родном Полоцке такого не было точно.

– То-то! – широко ухмыльнулся фокусник. И тут же заорал во всё горло: – Приветствую вас, достойные гости славного Хиронишада!

Ему ответил нестройный, но довольный рёв из палаток. Шлюхи обоего пола замахали, обнажая прелести ещё бесстыднее. Некоторые даже заулыбались. По мнению Кирилла напрасно – зубы в полном комплекте наличествовали далеко не у каждого.

– А когда уже начнётся сам город? – спросил Кирилл, рассматривая всё новые и новые ряды палаток и шатров различного размера и качества.

– Ты о чём друг мой? – обернулся Кейри. – Это он и есть!

– А где дома? И городская стена?

– Дома? Вот же они! – фокусник широким жестом обвёл бесконечные палаточные холмы, конца которым не было видно. – Это и есть славный торговый город Хиронишад. А стены? Они не нужны городу!

– А если кто-то нападёт?

– Нападёт? Это невозможно, – ухмыльнулся Тель. – Хиронишад надёжно защищён нерушимыми договорами между Ханзами и банками, разбойниками и торговыми гильдиями, наместником Шьялинура и чёртовым шатским султаном. И даже богомерзкие дикари из Сибура не сунутся сюда, что бы ни взбрело им в их дубовые, бесконечно далёкие от цивилизации головы!

Кирилл недоверчиво хмыкнул, вспомнив атаку дьявольской чёрной слизи. Очевидно уловив его мысль, Кейри перестал ухмыляться и, усевшись поудобнее, щёлкнул вожжами, подгоняя пару довольно ленивых лошадей.

– Весь город состоит их шатров и палаток, Кирилл. Каменные и даже деревянные строения строжайше запрещены в Хиронишаде. А в случае опасности, настоящей, реальной опасности, город исчезнет отсюда за одну ночь. Всё это весёлое великолепие, – он снова довольно улыбнулся, оглядывая бордели, трактиры, торговые ряды и гостиницы, трепещущие тряпичными стенами от небольшого ветерка, – всё это испарится, растворится в ночи, – он вздохнул. – Чтобы вновь собраться в новом месте!

Кирилл недоверчиво обвёл глазами славный Хиронишад, оказавшийся громадным палаточным лагерем.

– Впрочем, такого не происходило уже лет двести, – беспечно продолжил Кейри Тель. – А почтенный Сим-Сам в ответе за то, чтобы этого не произошло и впредь.

– Кто это?

– Местный управитель. Кстати сказать, довольно суровый. И пусть вас вводит в заблуждение местная свобода нравов, – он бросил взгляд на Кастета, который продолжал пожирать глазами прогуливающихся между палатками горожанок. – Некоторые вещи пресекаются в Хиронишаде весьма и весьма строго.

– Что именно? – поинтересовался Кирилл.

Кастет слова Теля проигнорировал.

– Хороший вопрос, мой друг, – Кейри умудрился улыбнуться Кириллу, продолжая смотреть на Кастета. – Обратите внимание на вон тот экстравагантный караван, идущий нам навстречу.

Впереди виднелись повозки, следующие одна за другой. На каждой из них располагалась одна огромная бочка.

– Что это? – спросил Кирилл. – И что происходит вокруг?

Входы в палатки и шатры внезапно оказались запахнутыми плотной тканью. Прохожие и нищие исчезли с улиц, шлюхи и вышибалы попрятались в глубине своих шалманов.

– Советую заткнуть носы, господа, – Тель прикрыл лицо платком.

Кирилл закрыл нос ладонью. Впрочем, это не помогло. Назначение каравана стало ясно спустя мгновение, когда сменивший направление ветер донёс до них густой, концентрированный аромат нечистот.

– Это что, говновозы? – прошипел Кастет.

Тель пожал плечами, не видя нужды подтверждать либо опровергать очевидное.

– Какого хрена они прут это через весь город? – тощий отплёвывался, бросая сердитые взгляды на удаляющиеся бочки.

– Одна из традиций Хиронишада, – Тель обмахивался платком, без особого успеха пытаясь отогнать густое зловоние, – связанная с одним из строжайших запретов, о которых я начал рассказывать, и так кстати позволившая отвлечь твое внимание от прелестей местных дам. Итак, позволю себе банальность, отметив, что столь огромное количество населения, обитающее в столь густонаселённом городе, не обременённом наличием канализации по причине своего таборообразного состояния, – Тель сделал паузу, давая собеседникам переварить значение слова «таборообразного». После чего довольно продолжил:

– Не может не производить колоссального количества нечистот ежедневно. Что при отсутствии организационных мер, несомненно превратило бы этот прекрасный город в зловонную кучу дерьма, омываемого реками мочи. Но этого не случилось и не случится в будущем из-за строжайшего запрета на отправление нужд вне отведённых для этого шатров, обозначенных для наглядности коричневыми, – он слегка пожал плечами, как бы извиняясь за очевидность, – знамёнами. Наказание за нарушение – штраф и плети. Так что подобные караваны тут дело привычное.

Кастет шмыгнул носом, отхаркнул, плюнул в пыль.

– Ещё запреты есть?

– Разумеется. Воров, убийц и насильников здесь кидают в яму, четвертуют и колесуют. Соответственно.

***

Успешный и изящный торговый агент Кейри Тель, а также двое его молчаливых и суровых спутников после получасового яростного торга с хозяином гостиницы (в котором спутники агента, разумеется, участие не принимали) получили во временную собственность четверть шатра, разделённую в свою очередь несколькими ширмами на помещение для господина и комнату слуг. Тель истребовал несколько кувшинов подогретой воды для умывания и корыто.

Кирилл осмотрелся. Толстая ткань шатра, как ни странно, отлично спасала от шума, царящего на улицах города. На плотных, изрядно утоптанных коврах внутри шатра стояли кресла и столы, довольно приличная кровать в помещении Теля и два тюфяка в их с Кастетом закутке. Звякнул колокольчик, подвешенный снаружи, и внутрь заглянул хозяин – толстый одноглазый тип в бархатном халате. Хитро скривившись, он обратился к Кейри, причмокивая и подмигивая единственным слезящимся глазом. Тель презрительно фыркнув, махнул ему рукой, что-то прострекотав на своем языке. Хозяин, скривившись ещё больше, выскользнул их помещения.

– Чего он хотел? – спросил Кирилл.

– Разумеется, предлагал выпивку, наркотики и секс, – беспечно ответил фокусник.

– А ты? – буркнул Кастет.

– Я сказал, что путешественник моего ранга не собирается напиваться в этом клоповнике, куря разбавленный куриным дерьмом ниб и трахая его страшных племянниц.

Кейри развалился в кресле, закинув ногу на ногу.

– Потому что в ближайшее время мы, разумеется, умывшись и приведя себя в порядок с дороги, отправимся в самый лучший бордель в этом городе!

Глаза Кастета на мгновение ярко блеснули. Лицо Кирилла, видимо, вытянулось так сильно, что фокусник тут же добавил:

– В котором, по нашим сведениям, и находится твоя Вероника.

– Шлюхи! Шлюшьи дети! Шлюшьи шлюхи! Пусти, шлюхин сын! Не смей даже трогать меня! Я заплатил вам, шлюшьим псам и должен получить то, что хочу! Ай! Ай!!!

Из роскошного шатра, украшенного яркими лентами и разноцветными флажками, вылетел человек и рухнул в пыль, продолжая орать во всё горло, уворачиваясь при этом от дубинок вышибал. Дюжие молодцы в кожаных жилетках подхватили его под руки, развернули. А потом один из громил пнул бедолагу под зад так сильно, что тот пролетел несколько метров и врезался прямо в Теля. Тот, поморщившись, отстранился. В красных от ниба глазах незнакомца бешено вращались зрачки, заплёванная, мокрая борода воняла шупехом.

– Добрые люди! Вы свидетели! Эти дети шлюх обирают и грабят честных торговцев. Я заплатил этой чёртовой шлюшьей шлюхе и должен получить всё, что мне причитается! Ай!

Вышибалы, подскочив к бородачу, схватили его за шиворот и поволокли в переулок за шатёр.

– Ай, ай! Шлюшьи дети! – заголосил тот. – Ай!

Тель, отряхнув и поправив манжеты на рубахе, направился к входу в шатёр, где его встретил небольшого роста сухонький старичок, наблюдавший за происходящим.

– Почтенный Сиабад? – поинтересовался Тель.

– К вашим услугам, господин…

– Кейри Тель, торговый агент, – представился фокусник.

– Господин Тель, – старичок поклонился. – Желаете посетить наше скромное заведение?

– Теперь уже и не знаю, – Тель развёл руками. – Как я вижу, отношение к клиентам слегка изменилось в славном Хиронишаде. – Он кивнул в сторону переулка, откуда до сих пор доносились сдавленные вопли и удары палок. – И не в лучшую сторону.

– Ну что вы, что вы, добрый господин торговый агент! – засуетился старик. – Вы же знаете, как бывает: невежа переберёт с шупехом, сделает пару-тройку затяжек и вот уже скандалить! Мешать другим гостям, обижать девочек. И мальчиков тоже… У нас приличное заведение для достойных людей. Таких вот, как вы, господин Тель. И ваши спутники, простите не знаю их имён. Проходите. Проходите господа! Дом Сиабада – ваш дом! Всё к вашим услугам, всё к вашим удовольствиям!

Торговый агент Кейри, всё еще изображая легкую растерянность, позволил хозяину заведения взять себя под локоток и препроводить внутрь шатра. Пара молчаливых спутников агента последовали за ними.

Внутри бордель-шатра мягко горели масляные лампы, наполняя воздух приятным ароматом. На мягких подушках располагались посетители. Между ними, подобные сладким гуриям из подростковых эротических грёз, сновали полуобнажённые девушки. Кастет, присевший на подушки рядом с Телем, шумно сглотнул. Кирилл, внешне совершенно равнодушный, быстро обежал глазами помещение, выискивая среди прислужниц Веронику. Хозяин понял его по-своему.

– Прошу вашего телохранителя не беспокоиться, добрый господин торговый агент Тель, – любезно улыбнулся бордель-мастер. – В моём шатре удовольствий гости находятся под самой надёжной защитой!

– Приятно слышать дорогой Сиабад, – Тель ответил ему не менее любезной улыбкой. – Ничего не поделаешь, мои люди привыкли исполнять свою службу как подобает.

Хозяин кивнул, сощурившись на этот раз в сладчайшей улыбке.

– Прикажете подать вина, господин Тель?

– Просто Кейри, прошу вас! Что ж, извольте. К чему противиться соблазнам, а почтенный Сиабад?

– Только не в моём шатре. Только не в моём шатре! – казалось изобразить ещё более сладкую улыбку было невозможно, однако почтенный Сиабад справился. – Соблазны гостей – услада сердца скромного Сиабада!

Пышнотелая гурия, возникшая из ниоткуда, протянула Телю хрустальный бокал, бокал, наполненный тёмно-бордовым напитком.

– О! Нихамское! – Кейри сделал глоток и сладко зажмурился от удовольствия. – Божественно!

Сиабад воздел ладони, показывая, что для его гостей в порядке вещей получать всё самое лучшее.

– А им воды, – кивнул фокусник в сторону Кирилла с Кастетом.

Старик изобразил на лице муку, от того, что приходится предлагать гостям обычную воду, но бокалы, на этот раз из простого толстого стекла, поднесённые очередной гурией появились незамедлительно.

– Я слишком давно не был в славном Хиронишаде, почтенный Сиабад, – фокусник сделал ещё глоток дорогого вина, не забыв изобразить на лице наслаждение, – и, возможно, слегка отстал от жизни. Не появились ли какие-то новые традиции и правила для посетителей весёлых шатров? Не хотелось бы по незнанию оскорбить ваше достойное заведение каким-либо образом.

– Вы имеете ввиду то прискорбное происшествие, – морщины на лбу хозяина собрались в страдальческую сетку. – Разумеется, каждый гость есть величайшая ценность для старого скромного Сиабада. Но ваша проницательность просто невероятна, господин агент. Действительно, есть некоторые… изменения.

– Вот как? – оживился Тель. Он слегка подвинулся на подушках, приглашая хозяина присесть рядом, – И что же это за изменения?

– Видите ли, – старик замялся, бочком усаживаясь на подушку. – Все началось с появления на службе у Сим-Сама некоей особы.

– Особы?

– Весьма значительной особы, – понизил голос хозяин бордель-шатра. – Прекрасной Каллиниоры, да продлятся её дни во здравии на службе у почтенного Сим-Сама.

– И как же появление этой Каллиниоры повлияло на вашу деятельность?

– Дело в том, что она занимается… – Сиабад подался ближе к Телю.

Тот подставил ухо.

– Шпионажем, – прошептал старик.

– И? – ещё тише прошептал Тель.

– А ещё она, – старик опасливо зыркнул по сторонам, – сама бывшая…

– Кто?

Сиабад проводил взглядом одну из гурий, спешащую принести посетителям дымящуюся трубку. Глаза Теля широко распахнулись от невероятной догадки.

– Шлю… – выдохнул он.

Ладошка Сиабада метнулась к лицу Теля, прижав пальцами к губам едва не сорвавшееся с них слово.

– Прошу прощения, господин торговый агент, – отдёрнул руки Сиабад.

– Всё в порядке! – Тель приложился к вину, в свою очередь оглянувшись по сторонам.

Гости, казалось, были заняты исключительно прелестями прислужниц, которые игриво принимали ласковые поглаживания своих пышных бёдер, но при этом искусно избегали более интимных поползновений.

– Поговаривают, что свою сеть шпионов госпожа Ка сплела именно из… служительниц любовного искусства, – старик старательно обошёл более привычное название древнейшей профессии. Девочки…  и мальчики, почувствовав, некую защиту, стали более капризными, – Сиабад вздохнул, давая понять, как трудно ему приходится. – И выпороть какую-нибудь шл… кхм… девочку за непослушание стало проблемно. Не приведи небеса, та на службе у Каллиниоры.

Тель понимающе скривил губы.

– А ведь доподлинно ничего не известно. Понятное дело, свою сеть она не раскрывает.

– Понимаю ваши затруднения, почтенный Сиабад. Как же вам удаётся сохранять популярность заведения?

– О, господин Тель, искусство моих девочек, – он на секунду замялся, глядя на посетителя. Тот с улыбкой кивнул, давая понять, что к прелестям однополой любви не склонен, – искусство девочек в любовных утехах всё так же способно вознести любого почтенного гостя шатра Сиабада к самым высочайшим пикам чувственных наслаждений! Если, конечно, уважаемый гость не имеет привычки на пути к сиим пикам… девочек избивать.

– Уважаемый гость абсолютно не имеет такой привычки, – расплылся в улыбке Тель. – Кроме того, из уважения к заведению, ограничу на время обыкновение ласково похлопывать девушек по различного вида округлостям.

– Такое вовсе не возбраняется, – замахал руками бордель-мастер.

Словно по команде, у подушек материализовались две полуобнажённые прислужницы и, покачивая соблазнительными и не особенно скрываемыми округлостями, поставили у ног гостей маленький столик со сладостями.

Тель ласково погладил одну из девушек по бедру, вторую по пухлому плечику. Прислужницы игриво улыбнулись в ответ. Потом шагнули к молчаливым «телохранителям». Кирилл, вежливо улыбнувшись, уклонился от прикосновения. Кастет на мгновение замер, потом осторожно поднял руку, протянул к полной, тяжёлой груди, колыхавшейся под полупрозрачным шёлком. Коснулся неё и тут же отдёрнул ладонь, словно обжёгся.

– У вас суровые слуги, господин Агент Кейри, – Сиабад улыбнулся на этот раз почтительно. – Но стоит ли держать их в таком напряжении? Для таких случаев заведение предлагает гостям скидку для слуг. Разумеется, с девочками поскромнее.

– Я приму к сведению ваше любезное предложение, почтенный хозяин, – кивнул Тель. – Я также слышал, ваш шатёр славится не только чувственными наслаждениями, но и тем, что предлагает гостям настоящее искусство.

– Самая правдивая правда из всех правд, – Сиабад прижал ладони к сердцу.

– А их, как известно, бесчисленное множество! – подхватил Тель.

Сиабад изобразил самый искренний из всех смехов.

– Чем же удивит и порадует сегодня знаменитый на весь Шьялинур шатёр Сиабада?

– О, мой господин Кейри! Сегодня как раз невероятное представление! Живые фигуры, театр теней, состязание девочек против мальчиков в борьбе и невероятное представление: чужестранка-дикарка из далёкого Сибура будет петь для гостей!

– Петь? – Тель изобразил изумление. – Это и есть ваше невероятное представление – поющая дикарка?

– О! Не судите, не услышав, – хитро сощурился Сиабад. – А сейчас прошу меня простить.

С поразительной для своего возраста ловкостью он вскочил на ноги и, откланявшись, умчался встречать очередного гостя.

– О чём вы там болтали? – спросил Кирилл. – Вероника здесь?

– Похоже на то, – Тель отхлебнул вина и сделал проходящей мимо гурии знак наполнить его снова. – Гвоздём сегодняшнего представления заявлено выступление некоей поющей дикарки. Предположу, что это она и есть.

– Она будет петь тут? – Кирилл оглянулся. – В публичном доме??? А если…

– Я бы не стал волноваться на этот счёт, – Тель поблагодарил наполнившую его бокал девушку ласковой улыбкой и ласковым поглаживанием ближайшей к нему округлости. – Не в обиду прекрасноголосой Веронике, её красота слегка отличается от местных стандартов.

– Ну и хорошо, – буркнул Кирилл.

– Согласен, – кивнул Кейри. – А вот её певческая популярность меня беспокоит. Это может осложнить дело.

В этот момент где-то за занавесками взвыла дудка, затренькала лютня, затумкал тамбурин. Кирилл обернулся на шум – представление началось.

Открывал программу театр теней. Невидимые актёры за натянутым полотном разыгрывали комическую пьесу, весь юмор которой в принципе был построен на противопоставлении могучей эрекции и солидного размера детородного органа положительного героя вялому и крошечному атрибуту его оппонента. Пышногрудая тень главной красавицы, разумеется, предпочла очевидные преимущества героя, сплетясь с ним в клубке страсти прямо на глазах у отверженного оппонента. После чего актёры к восторгу почтенной публики изобразили два фонтанчика – слёзы незадачливого любовника и иной, характерный для фильмов определённой категории. Свет за экраном полотна погас; гурии, расторопно двигаясь, зажгли ряд фонарей, отгораживающий некое подобие сцены.

Живые картины представляли собой сцены, очевидно, из каких-то известных местных театральных пьес, все роли в которых исполняли актрисы и актёры с минимальным количеством одежды, отсутствие которой заменял густо наложенный макияж. Гости одобрительно зашумели. Гурии, сновавшие между гор подушек, ускорились, разнося вино, сладости и дымящиеся трубки. Актёры заёрзали, взаимодействуя друг с другом, пожалуй, гораздо фривольнее, чем того требовал сюжет. Гости встречали обжимания полуголых девиц благосклонно. Действия парней, в принципе тоже, но сопровождая это немного нервным смехом. В конце концов, все актёры сбились в кучу, гладя лаская и жамкая друг дружку во всевозможных местах. Посетители зашумели. Музыканты грянули ещё громче, выжимая из своих инструментов самые пронзительные звуки. Почтенный Сиабад кружил по залу коршуном, ловя взгляды гостей, делая знаки приглянувшимся им актёрам. Те покидали импровизированную сцену и подходили к гостю, что-то шептали на ухо, видимо, сообщая цену. Гости не торговались. То ли расценки в весёлом шатре Сиабада были невысокими, то ли актёрское мастерство они оценили так высоко, что торговаться уже не имели сил. Некоторые сразу удалились, скрывшись за занавесками с избранниками, некоторые остались в общем зале, угощая выбранных актёров обоего пола вином и сладостями.