Kitabı oxu: «Лимбы. Стихи»

Şrift:

ISBN 978-5-4496-2052-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Лимбы

посвящаю Подольской Татьяне Алексеевне

Моя планида-исповедь

Я уже родился изгоем,
Увидев мир ужасным и шумным,
Родители показались мне монстрами,
Со смешными и нелепыми конечностями,
Они что-то верещали тёмными провалами,
В жёлтых мигающих шарах.
Может были рады, может огорчились,
Моему появлению в этот грешный мир…
Отец и мать жили в одном селе,
И знали друг друга с детства,
Их было двое из многоликой массы человеческих существ.

Осознав мир, я понял свою духовную чужеродность,
В этой однообразной толпе,
В которой я зрел.

Учился на отлично, переходя из младшего класса, в старший,
И так, поднимаясь до 8-го класса, я устал учиться,
Почувствовав себя беззащитным в этом хаосе жизни,
Возникла дилемма: быть тимпаном или слиться с однородной массой,
Юным мозгом незрело думал, что в толпе легче жить,
И строить свою судьбу.

Но душа моя кровоточила и скорбела,
Я рос как сорняк, питая себя пороками среды,
Наперекор Психее, метался по жизни, ища духовный рай,
Меняя людей и места,
Был судим, превратясь из робкого и ласкового юнца,
В грубое и жестокое животное.

Брёл по судьбе безрассудно, тратя года впустую,
Но ощущал по наитию в себе некий духовный потенциал,
Чего-то великого, и ждал, ждал, ждал своего часа,
И этот час настал!
Это произошло случайно. Оказавшись в состоянии ожидания как пассажир,
Я прочёл несколько просодий полузабытого немецкого поэта Гёльдерлина,
До этого жадно алкал литературную прозу, презирая версификацию,
Считая этот жанр детским,
Но, прочтя Гёльдера, моя душа расцвела,
Засияла радужными лучами, я будто родился заново,
Увидев мирозданье новыми веждами.
А небесный разум открыл врата божественной энергии,
Из которой порой льются слоги, фразы, образы, рифмы.

Официально я не имею документа знаний, но напитан разной информацией.
Источник для физического существования плоти,
Грязная механическая работа для низкоинтеллектуального слоя человеческих существ.
Мне 60 лет,
Невольник грязного труда, по призванию – интеллектуал,
Родившийся не в своей среде.

Искренне ваш Витторио Подолини.

Святая

Маме

Пылало солнце,а под ним,

раба светилась кротким ликом,

в благоволении великом,

и мир был ею озарим.

Весь мир в руках её блистал,

рождалась тайна откровенья,

богов торжественное пенье,

лилось прозрачней чем кристалл.

И воцарилось торжество,

любви и блага – совершенство,

её душа пила блаженство,

с богами празднуя родство.

Рабу манила соль земли,

она стелилась нежной тенью,

и уподобилось виденью,

в зерцале меркнущей дали.

Ни ветр,ни облики Эреба,

не в силах в ней свечу задуть,

её божественную суть,

средь горних нив в обьятьях Феба.

И пусть богов небесных гимны,

Раба услышит в тишине,

в могилке маленькой,на дне,

где даже корешки наивны.

Пьяница

Я злой напиток искусил,

во мне забилось счастье,

та жизнь,что горечью месил,

попрала дни ненастья.

Все токи вспенились во мне,

набухли плоти члены,

мой мозг вскипел как на огне,

и кровью вздулись вены.

А страх былой как трус затих,

я власть обрёл над миром,

безумен стал, и плотью лих,

среди богов, сатиром.

Пусть пьяным слыть я не хотел,

но ядом кровь насытив,

беду несу средь прочих тел,

и горсть весёлой прыти.

Мне мнилось будто я в раю,

там бога ублажаю,

но дух кричал во мне "Горю!"

"И тело покидаю!"

Я злой напиток искусил,

но не было уж счастья,

мой дух меня,во мне убил,

и душу, и причастье.

Логаэды

Я на дне,я пустой,

И во мне клики ран,

Я не царь,я простой,

Средь колосьев,бурьян.

На мне нету имён,

Только сталью хребет,

У победных знамён,

Не нарушу обет.

Я покорность свершу,

у подножья веков,

Где кумира, спрошу,

Где на небе альков

И терзает меня,

Ненасытная скорбь,

Я грядущего дня,

Изнурённая горбь.

Свяжу в полях все колоски,

Что б чресла солнечные скрыть,

И в оклахомские пески,

Дожди кровавые пролить.

Из стад ,взращённых на убой,

Что напитали плотью мир,

Где злобный ангел принял бой,

С звездой вселенскою,Маир.

Пусть колышется свет,

На узорной стене,

Как блистанье монет,

Он почудился мне.

И неги сбывшихся утех,

Уж не умножат ход веков,

Я помнить буду близко тех,

Кто мне не близил тихий ров.

И стонет старая свирель,

Над издыханной тенью тьмы,

Где вёсн разбрызганных,апрель,

Где чёлн серебрянный,и мы.

Логаэды пишу,

Не судите меня,

Я в стихах воскрешу,

Душу краткого дня.

Уношу,уношу!

Я частицу огня,

В мир иной поспешу,

Проводите меня!

Видения

Грехи кровавятся в судьбе,

В них души никнут и таятся,

И сонмы слизней зла роятся,

В сокрытой вехами алчбе.

Что жаждет мрака, и раздора,

В толпе убогой и слепой,

Где смерти властвует разбой,

И клики дьявольского хора.

Вкруг пир кровавых упырей,

В безумной оргии ярится,

И танцем жутким, дьяволица,

Зыбит у адовых дверей.

Как корчи тел полуистлевших,

В гробах, средь капищных могил,

Трясётся пласт, земельный ил,

Под грохот молний отлетевших.

На пепелище дней усопших,

Летают сны грядущих лет,

Где мгле мерещится рассвет,

И ветры гор, во мхе утопших.

Дымит земля от влаги алой,

И василиск от жатвы рдян,

Он светом ада оссиян,

И дремлет, от алчбы усталый.

Вот у клоаки смрад струится,

В распухших трупах, аль стигмат,

Костей гниющих маскарад,

Сплетеньем аспидов багрится.

Вот увлечён Аид стенаньем,

Упадшим духом покорён,

Среди безумия времён,

Паря над грешным мирозданьем.

И знаки дней, веков идущих,

Блестят на веках ликов сущих.

*«аль» -неологизм, сокращённое от алый (красный)

Скажи-ка Жизнь

Скажи- ка Жизнь!

Доколь мне ранить душу,

Топтать мозолью сушу,

Зачем ты Жизнь!

Внутри не стихли вьюги,

Душевных струн потуги,

К чему ты Жизнь!

Когда наполовину,

Я выпил зла годину,

К чему ты Жизнь!

Ты знаешь Жизнь!

Хочу тебя согнуть,

Чтоб облегчить свой путь,

Крепка ль ты Жизнь?

Пусть тёрн мне выю давит,

Психея плоть оставит,

Ты в Смерти- Жизнь!

Хочу тебя понять!

Хочу в тебе сиять!

И мир в скорби обнять!

И жить, и жить опять…

Комната

В полумраке тонкий свет,

То нахмурен, то чуть ясен,

Он прозрачен как рассвет,

В бликах комнаты, прекрасен.

Вот колонной замер шкап,

Где таятся книжек грёзы,

И в потёмках как арап,

Чёрен мой диван, и розы.

Что темнеют над столом,

Где спит ваза с виноградом,

На стене, угла излом,

Вьётся сумеречным гадом.

Над диваном сонм картин,

Смотрит дивною природой,

И окно, парчой гардин,

Насмехается над модой.

Моя комната, мой мир,

Где под сводом, капители,

Стиль барокко, и ампир,

Затаились льном постели.

На полу дрожит мираж,

Из лазоревых плетений,

Как фиалковый пейзаж,

Разлился политрой теней.

В моей комнате, и я,

Весь разбрызран и украден,

Как основа бытия,

Я глубок и многократен.

Моя комната, и я…

Кумир

Цветок любви и речь,

Уст вечная тоска,

Слезой устала течь

В чертоги из песка.

Дождь радугой застыв,

Наполнил сок равнин,

Истратив свой мотив,

Над пиками вершин.

Лишь ивы у реки,

Ветвями льют росу,

Звени мой стих, влеки!

Звучи листвой в лесу.

Ждут злые города,

Живительный мотив,

Но грянула беда,

Огонь с небес излив.

Уж мёртв певец,и мир,

Безмолвием застыл,

То в небесах,кумир,

Безумие таил.

Песнь времён

Думай мозг,
если есть ум,
и не бойся дум,
больше чем розг.

Знай, дурак слаб,
обмани его,
смехом-всего,
в тоне-силлаб.

Пулей полети,
сам себе-приз,
сам пади вниз,
душу освяти.

Дай тому благ,
кто живёт в зле,
ходит возле,
он не станет враг.

И горел костёр,
И копил золу,
И смолил смолу,
нож огня остёр.

Свет зари прими,
не груби добру,
к вору по добру,
злобу не томи…

Век любви прошёл,
берега вдали,
только отмели,
и душа, как шёлк…

Танец

Плачет музыка, и в танце,
Завихрился хоровод,
Звонких мыслей, новобранцы,
Окружили небосвод.

Рядом мниться, он безкрайний,
Пламенеет как алмаз,
То он, тёмный, то сусальный,
То кровавый отблеск глаз.

Как предтеча вакханалий,
Засверкало зла вино,
Горней силою ордалий,
Заструилося оно.

И прекрасен мрачный танец,
Незабытый мглой времён,
Жжёт как огнь-протуберанец,
Неизведанных имён.

Пусть клубится зыбь столетий,
Над вселенскою игрой,
Но знаменья, клади эти,
Бдит извечно млечный рой.

Плачет музыка, и в танце,
Завихрился хоровод,
Звонких мыслей, новобранцы,
Окружили небосвод.

Пруд

Среди лугов таится пруд,
Он обрамлён зелёной кущей,
Вода темна пруда, и гуща,
Льёт бликов чистых изумруд.
В его глубинах рыбы, ход,
Ведут среди илистых терний,
И утром, и зарёй вечерней,
Клубя теснины тёплых вод.
Здесь над волною стрекоза,
Звенит прозрачными крылами,
А под густыми камышами,
Сом дремлет, засмежив глаза.
Здесь цапля тонкою ногой,
Шёлк снежных лилий бередит,
Квакушки делают кульбит,
Спасаясь пёстрою толпой.

Тинится тихо и смиренно,
Пруд посреди родных долин,
В зонтах цикуты, средь осин,
Колыша воды постепенно.

Он, словно тайная обитель,
Хранится в зелени лугов,
Как кров таинственных богов,
Как рая кущ привычный житель.

Стопы

Бил
дождь,
лил
в прах,
вил
страх
злой
вождь.
Был
луг,
мил
цвет,
плыл
свет,
как
дух.
Стыл
пруд,
бил
карп,
Нил
Шарп
знал
труд.
Спел
плод
прел
в прах,
пел
враг,
мой
рот!
(брахиколон)

Строки

Платон тоскует в Академе,
Сократ цикуты принял яд,
Дитя родилось в Вифлееме
И ищет Гефсиманский сад.
В пещере овцы Полифема,
Зов Одиссея ждут в ночи,
На Деве Галльской диадема,
Точит кровавые лучи.
В пустынях орды Чингиз-хана,
Сбирают огненную дань,
Пылят копыта средь бархана,
И мертвые, куда ни глянь.
Дерутся храбрые русины,
Германских вый прогнулась сталь,
А у реки с сухой осины,
Струится крови жирной аль.
Из слов рождается поэма,
Из вереницы ярких строк,
Была бы мысль, была бы тема
И жизни жертвенный поток.

Сад

Есть сад в невиданной стране,
Где всё покрыто мглою,
Там некто в мрачной тишине,
Стучит своей пятою.
Он в том саду растит плоды,
Как купола у храмов,
И множит тесные гряды,
Убийц, воров и хамов.
Зловонит дух из той страны,
Где сад живёт с плодами,
В нём зреет семя Сатаны,
Печальными годами.
Там плод сочится ядом зла,
Дурманы вея страха,
Так море кормит взмах весла,
Так кровью бредит плаха.
И смертью дышит мерзкий сад,
В долине неутешной,
Он множит смертоносный яд,
Питая род нездешный.

Извечен бег веков над ним,
И фрукт его неисчислим.

Желание

Незримой иду стезёй,
Любовь сбирая в душу,
Так ищет нить пути слепой,
Так лодка ищет сушу.
А впереди грядой туман,
Густеет и дымится,
Он как клинок, как ятаган,
Спешит в меня вонзиться.
Вкруг тени призраков ночных,
Грозят, зыбя руками,
Из селищ древних и пустых,
Что тлеют под песками.
Повсюду прах, и смерти дух,
Бреду! И словно птица,
Мечтою грежу средь разрух
В лазурность устремиться.
Пусть скорбь мою иссушит душу,
Закон любви я не нарушу.