Kitabı oxu: «Наследники Мишки Квакина. Том IV»
© Влад Костромин, 2021
ISBN 978-5-0053-2429-0 (т. 4)
ISBN 978-5-4493-6050-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Сборник «Наследники Мишки Квакина. Том IV». Является продолжением сборников «Наследники Мишки Квакина» том I – II—III. Вас снова ждут веселые и забавные, а порой и страшные, приключения юных костромят Пашки и Влада, их заумного хвастливого и скаредного отца, чопорной строгой и экономной матери, глупых жадных родственников и разнообразных деревенских друзей.
Все права защищены. Произведение предназначено исключительно для частного использования. Никакая часть электронного экземпляра данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для публичного или коллективного использования без письменного разрешения Автора. За нарушение авторских прав законодательством Российской федерации предусмотрена выплата компенсации правообладателя в размере до 5 млн. рублей (ст. 49 ЗОАП), а также уголовная ответственность в виде лишения свободы на срок до 6 лет (ст. 146 УК РФ).
Автомат
– … автоматический мошенник Мити Клюквина… – Пашка потряс журналом. – Ты понял?
– Чего? – я оторвался от приемника, который паял второй час.
– Автоматический мошенник Мити Клюквина, – снова, голосом торжественным, будто зачитывая воинскую присягу, повторил брат отрывок из повести Юрия Сотника «Машка Самбо и Заноза».
– И что?
– А то, бестолочь, что нет никакого толка с твоей электрики, – брат обвиняюще показал на приемник.
– Электроники, – автоматически поправил я.
– Тем более, – Пашка поморщился, – паяешь, паяешь, только свет зря переводишь.
– Мы все равно за электричество не платим. Батя же напрямую к столбу подключился.
– А если бы платили? Если бы платили? Что тогда?
– Что тогда?
– Ты бы нас разорил!
– Не драматизируй.
– Я не драматизирую, просто нет пользы. Совершенно нет пользы!
Казалось, еще чуть-чуть и брат начнет рвать на себе волосы, как отцовская старшая сестра тетя Нина, когда ей приходилось за что-то платить.
– Не нуди. Чего ты привязался?
– Ты должен сделать такой же автомат!
– Как я его сделаю?
– Ты же приемники делаешь, вот и автомат сделай.
– Зачем?
– Ты совсем ку-ку? – подражая нашей двоюродной сестре Лариске, дочке тети Нины, Пашка покрутил пальцем у виска. – Деньги зарабатывать. Этот крендель, Митя Клюквин, чай не умнее нас, а тридцать копеек заработал. Чем мы хуже?
– Это же книга, там что угодно могут написать.
– В книжке брехать не станут, – убежденно возразил брат. – Кто же брехню напечатает?
– Ну…
– Не нукай, а делай автомат, пока никто другой не сообразил.
– Как они сообразят?
– Прочитают в журнале.
– Как они могут прочитать, если ты его украл из библиотеки?
– А вдруг кто-то его выписывает?
Определенная логика в словах брата была.
– У меня схемы нет.
– Придумай!
– Как я придумаю? – я взял журнал, прочитал. – Там механический автомат.
– А ты сделай электрический.
– Ну…
В мозгу начала вырисовываться идея. Когда-то я делал из картонной коробки от шоколадных конфет, лампочек, проводов, батарейки и ножниц, автомат для ответов на вопросы. Кто мешает повторить, только посложнее и посолиднее? Переключателей и лампочек, украденных с приборных досок тракторов и комбайнов, у нас было полно. Почему бы и не сделать? Главное, выбрать корпус подебелее. Разных коробок и железных ящиков у нас тоже полно. Значит, корпус не проблема. А питание сделаем от трансформатора…
Автомат-мошенник мы городили неделю: сверлили, клепали, паяли, нарезали резьбу, красили, гнули из толстой жести монетоприемник. На кубическую металлическую коробку прикрутили болтами старый самовар (будто в нем газировка. На самом деле планировали налить воды, чтобы автомат был тяжелее). Всю конструкцию раскрасили в разные цвета, покрыли прозрачным лаком. Сверкающий лаком и перемигивающийся разноцветными лампочками автомат произвел впечатление даже на нас.
– Во как! – восхищенно прошептал Пашка. – Совсем как настоящий, как в кино про Шурика.
– Ну… – я почесал затылок, – там другой был…
– Все равно, внушает.
– Угу.
– Я вот только что думаю…
– Что?
– Стакан же украдут.
– Я про это как-то не подумал, – растерялся я. – А что делать?
– Просверлим и на цепочке прикрепим.
– Как мы стекло просверлим?
– Ну… – теперь растерялся Пашка. – Не знаю. Ты старший, ты и думай.
В результате долгих размышлений просверлили пластмассовый складной стакан, где-то украденный отцом, и прикрепили за цепочку к самовару.
– Во! – Пашка, будто взбесившийся верблюд, пустился в безумный пляс по двору. – Приходи кума любоваться. Теперь заработаем! Заработаем немножечко денежек! – он довольно потер руки.
– Все это хорошо, – пресек я восторги брата, – но кто в него будет бросать монеты? У нас во дворе его никто и не увидит…
– А если в саду поставить? – Пашка прекратил скакать.
– Кто в саду с собой деньги носит?
– Тоже верно… – брат ожесточенно поскреб затылок. – Возле магазина? В магазин все с деньгами ходят.
– Просто возле магазина? Продавщица уберет. Давай лучше в конторе поставим. Там никто не уберет.
– Точно! Ура!!!
Ночью, подобно матерым полуношникам, мы поволокли свое творение в правление. Впервые что-то тащили ночью не домой, а из дома. Еле дотащили, вздрагивая от каждого шороха. Поставили в длинной комнате, служившей неким подобием коридора, дверь в которой никогда не запиралась, на табурет вместо высокого бачка из нержавейки, в котором лениво блестела затхлая вода для питья. Бачок для равновесия мы забрали с собой, домой. Легли спать, предвкушая невиданное богатство, которое должно было свалиться на нас в ближайшее время.
Утром, когда родители после завтрака ушли на работу, мы побежали следом. В правлении уже толкались зеваки, бросая в автомат монеты и восхищенно матерясь, когда начинала мигать красная лампочка под табличкой «Сиропа нет».
– Без сиропа бери, – советовали титулованному механизатору Печенкину.
Печенкин щелкал выключателем, выбирая «Без сиропа» и совал еще монету. В ответ ехидно мигала желтая лампочка под табличкой «Газировки нет».
– Вот же шайтан-машина! – Печенкин с досадой ударил по самовару. Загорелась синяя лампочка под табличкой «Воды нет».
Потолкавшись в толпе и проводив взглядом очередную монету, исчезнувшую в ненасытном нутре автомата, мы вышли на улицу.
– Богаты! – шептал Пашка, тыча меня локтем в бок. – Мы богаты! Обдерем их как липку!
– Ладно, еще не вечер. Пошли отсюда, нечего глаза мозолить.
***
В обед приехали родители. Отец победно потряс вынутым из кармана пиджака складным стаканом.
– Вот, ловкость рук и никакого мошенничества, – заявил он самодовольно, бухнув добычу на стол. – Нам в пару будет.
Мы с Пашкой переглянулись, узнав стакан с нашего автомата.
– Учитесь, лежебоки, – отец щелкнул Пашку, лицо которого вытянулось от осознания прервавшегося потока монеток, по лбу, уселся на стул и погрузился в поедание принесенных в термосе столовских макарон и котлет. – Прикиньте, киндеры, какие-то разини автомат для продажи газировки в правлении поставили, а я с него стакан и умыкнул. Додумались, да?
– Вдруг, какой заразный с него пил? – нахмурилась мать. – Вить, волокешь в дом всякую ерунду, никакой управы на тебя нет. Как уж все в дом тащишь.
– Я хозяйственный. Сначала надо умыкнуть, а потом уже думать, что с этим делать! Не, ну каковы придурки, да, Валь? За внедренье автомата дали премию Игнату. Получил ее Игнат – свез на свалку автомат.
– Вить, я сама все прекрасно видела. Чудотворцы какие-то, – рассуждала она, размешивая ложкой чай, – нормальные люди никакого автомата в нашей глуши бы ставить не стали. Тут какой-то подвох.
– Я про то же, – закивал отец. – На лицо подвох.
– Обдиралы какие-то, или рвачи это. Помнишь кино «Менялы»?
– И что?
– Вот и эти так же. Мелочь собирают, значит, скоро опять обмен денег будет.
– Х-м, логично… – отец звучно шмыгнул. – Все может быть.
– Тебе лишь бы жрать, – мать недовольно поджала губы, – а у нас убытки могут быть.
– Не боись, – отмахнулся, – прорвемся. С таким мужем не пропадешь, – надулся от гордости, будто индюк.
После обеда родители уехали на работу, а мы, доев остатки отцовской трапезы, погрузились в горестное молчание.
– А если обратно прикрепить? – спросил брат.
– При всех? Думай, что говоришь.
– Ночью можно…
– А завтра отец еще раз стакан сопрет.
– Он может.
– И что, каждую ночь приделывать?
– Ну!
– Потом он спросит, где все эти стаканы? И что тогда будем делать?
– Не знаю я, – скривился Пашка.
– Вот и я не знаю.
– Сколько-то же должны были набросать денег.
– Сколько набросали, до ночи мы не узнаем.
До ночи Пашка крутился, как на иголках, все заглядывая мне в глаза: не пора ли идти? Я ждал. В голове мелькала мыслишка, что отец вполне может припереть злосчастный автомат домой, тем более что мать вечером притащила с работы цепочку, которой раньше к нашему электромошеннику крепился стакан. Не учли мы деревенских реалий: тут бы и самого описанного Сотником Митю Клюквина вместе с его механическим мошенником обокрали.
– Учитесь, дармоеды, – помахала она цепочкой, – все сидите за спиной родителей, как сидни, а мать за вас плечи ломает, пока вы спите без просыпу.
– Ничего мы не спим, – пробурчал Пашка, с тоской глядя на трофей матери.
– Погордыбачь мне еще! – мать замахнулась цепочкой, но бить не стала. – Чешите свиньям варить, нечего тут без дела дроболыхаться, как дохлые медузы в Туапсе.
– Так батя и автомат наш стырит, – глядя на бушующий в железном ободе огонь, озвучил Пашка мои мысли.
– Батя может. Может даже просто на блестящую железку позариться, как сорока.
– Это да, – вздохнул брат, – вон сколько хлама домой натащил.
– Чего прохлаждаетесь, стьюденты? – над забором всплыла лысая отцовская голова. – Заняться нечем? Скучаете? – вкрадчивости в его голосе позавидовал бы и подзывающий бандерлогов удав Каа.
– Мы свиньям варим, – угрюмо ответил Пашка внимательно глядя на родителя: не держит ли он за спиной нашего электромошенника.
– Молодцы, – отец открыл калитку и зашел к нам, – я в вашем возрасте свиней варил, но вы тоже дорастете, если будете батьку слушать. Батька у вас добытчик, – достал из кармана моток провода с вилкой на конце и потряс им.
Я без особого удивления узнал кабель, ранее питавший током наш автомат. Да, Митя Клюквин с таким папашей точно бы никакого автомата не собрал.
– С автомата менял снял, – похвалился отец. – Не будете разинями, так и вы что-нибудь урвете. Ладно, варите, а я пойду, выпью чашечку или стаканчик…
Отец пошел к дому.
– А автомат где? – не выдержав, с надрывом в голосе, вслед ему прокричал вскочивший с пня Пашка.
– Автомат я оставил, – оглянулся отец. – Ночью засаду устрою, – сообщил он доверительно.
– Какую засаду? – не понял я.
– На тех, кто его поставил, – отец понизил голос. – Хочу застукать этих менял на месте преступления.
– Зачем? – в один голос спросили мы с Пашкой.
– Затем, дети мои, что готовится зловещее преступление в правлении, а пресечь преступление – мой долг!
Отец удалился, оставив нас в полной растерянности.
– Что делать? – Пашка метался вокруг костра, словно ночной мотылек вокруг включенной лампочки. – Что теперь делать?
– Сейчас мы туда пойти не можем, – рассуждал я, – светло, нас заметят. Когда стемнеет, отец засядет в засаде – нас поймает…
– Когда идти?! – брат вскочил на свой пень и начал размахивать руками, будто собираясь взлететь.
– Не паникуй, я что-нибудь придумаю.
– Да что ты придумаешь? – Пашка заплакал. – Понавыдумывал автоматов своих!
– Вот еще! – я вскочил с пня. – Это была твоя идея! Твоя!
– Идея моя, а автомат придумал ты. Ты придумал – ты и виноват!
– Да ну тебя! – я плюнул от досады в костер. – Больше не буду с тобой связываться, трясогуз убогий!
– А ты падла! – брат спрыгнул с пня и схватил топор.
Брат был человеком трусливым, но с кандибобером и невероятно жадным и упущенная призрачная выгода вполне могла толкнуть его на какие-нибудь глупости.
Я схватил полено:
– Только попробуй!
– Вот еще, – Пашка воткнул топор в пень. – Я пошутил.
– Я тоже, – я подбросил полено в костер.
– Пока ты тут шутишь, там наши деньги лежат.
– Хватит ныть. Свиньям доварим и пойдем.
– Ура!!! – заорал Пашка и начал прыгать.
– Чего ты скачешь, серенький козлик? – на крыльце стояла мать. – От безделья сбрендил? От полежания тронулся?
– Я рад, что у нас такие родители! – нашелся Пашка.
– Неужели? – растерялась мать.
– И я рад, – поддержал я.
Вдруг поверит, и приготовит на ужин что-нибудь вкусное?
– Ладно, пойду Витьке скажу про вашу радость.
Мать скрылась в доме.
– Если она узнает, что мы ее обманули, – тихо сказал Пашка, – то она нас удавит.
– Угу, – согласился я, – есть такое дело. Если узнает.
До ужина сдернуть в правление не представилось возможности. На ужин мать расщедрилась, сготовив нам с Пашкой по котлете, что было с ее стороны неслыханной щедростью.
– Транжира ты, Валентина, – пробурчал отец, недовольно глядя на нас и поедая сразу две сложенные котлеты, промежуток между которыми был щедро намазан смесью сметаны, горчицы и хрена.
– У детей растущие организмы, – парировала мать.
– Я в их возрасте сам котлеты добывал, а не клянчил у родителей, – поглотив котлеты, отец двинул Пашке миску с остатками вареного гороха. – Доедай, – встал из-за стола и ушел в спальню.
Вернулся с ружьем и опоясанный патронташем. Сел в кресло у телефона. Закурил и начал набирать номер.
– Ты куда? – встревожилась мать. – Опять чертей ловить?
– Поеду менял ловить.
– Где ты их поймаешь? – хмыкнула мать. – Они уже далеко, ищи ветра в поле.
– Возле автомата, – ответил отец и напористо заговорил в трубку: – Нин, мужика позови. А что, у тебя их несколько? Вот его и зови. Здорово, Микола. Бери ружье, поедем преступников ловить. Что значит опять? Премия надоела? То-то же. Через пять минут выходи на дорогу.
Положил трубку, встал с кресла.
– Ариведерчи, – в дверях оглянулся. – Писем не ждите, читайте в газете.
Ушел.
– Дай то Бог нашему теляти менял поймати, – перекрестилась мать.
Пашка радостно поедал горох. Я понял, что мы к автомату безнадежно опоздали.
Отец и Лобан проторчали в засаде, затаившись в предбаннике почты, всю ночь, бдительно следя за дверью правления. Когда первые лучи Солнца начали ласкать землю, отец не выдержал и ворвался в правление, чтобы забрать обворованный автомат. Автомата в правлении не было… Чертыхнувшись, отец пощупал пустой табурет – автомата не было. Он вышел на крыльцо.
– Лобан, иди сюда.
Зевающий Лобан выбрался из машины, которую успел подогнать из липовой аллеи, где она простояла всю ночь, и зашел в правление.
– Смотри, автомат видишь?
– Нет. А где он?
– Украли! – отец с досады пнул табурет, сломав его. – Из-под самого носа утащили, проклятые менялы!
Раздосадованный, вернулся домой, матерясь позавтракал и уехал на работу, где заперся в кабинете и лег спать на стульях. Мать ушла следом.
– Менялы уперли наш автомат, – испуганно шептал Пашка. – Вдруг они наркоманы и меня украдут?
Популярная страшилка матери, что Пашку украдут наркоманы, чтобы сделать из его мозга наркотики, пугала брата всю жизнь.
– Какие менялы? Ты чего? Сам ку-ку? Никаких менял нет.
– Ты думаешь?
– Что тут думать? Мы же сами автомат поставили. Ты забыл что ли?
– Ну… точно, сами! – брат хлопнул себя по лбу. – Но не мы же его украли. Кто тогда? Менялы?
– Не сходи с ума. Украсть автомат мог только Стасик.
– Точно! – Пашка схватил со стола нож. – Эта падла белобрысая!
Сын токаря Стасик был первостатейным ворюгой и даже наш отец ему в этом завидовал. Сам-то он Стасика давно превзошел, но народная молва гремела о Стасике, отцовские же деяния обычно были покрыты мраком безвестности.
– Нож положи, ты не Рябич людей пугать.
Ровесник Пашки Рябич часто пугал всех, что «зарежет». Либо сам, либо его отец, отсидевший три года за хулиганство буйный алкоголик.
– Я просто хотел его испугать, – смутился брат, положив нож обратно на стол.
– Ты что, хочешь чтобы нас в колонию отправили?
– Нет, – шарахнулся от меня Пашка, которого мать с детства пугала детдомом и колонией. – Не хочу.
– Тогда забудь о ножах.
– Но как мы заберем свои деньги?
– Пока не знаю, но что-нибудь придумаю.
– Ты уже автомат придумал, – сморщился Пашка, – все из-за твоих придумок, – опять завел он свою волынку.
– Помолчи, думать мешаешь.
Обиженный Пашка замолчал и начал корчить рожи. Пришлось закрыть глаза, чтобы не отвлекаться. Выловить Стасика было нелегко: после нашей ночной погони за ним1 токаренок стал осторожный, будто пугливый суслик возле норы и выглядывал из своей заваленной наворованным хламом комнаты-норки только чтобы что-нибудь у кого-нибудь стянуть.
– Допустим, мы его поймаем.
– Раз уже пытались, – пробурчал Пашка.
– Не перебивай, думать мешаешь. Поймаем мы его, но деньги же он с собой не носит?
– Не носит. Он их прячет, чтобы не отняли.
– Логично. Значит, нужно как-то заставить его принести нам деньги.
– Сказать, что зарежем.
– Хоре, договорились же, что ножом пугать не будем.
– Зря. Самое надежное средство.
– Да помолчи ты минуту! – я от досады хлопнул кулаком по столу. И тут меня осенило. – Придумал! Носокапки!
– Где? – Пашка пригнулся и начал встревоженно вертеть головой.
– Что? – не понял я.
– Ну эти, сносотапки.
– Не сносотапки, а носокапки. Носокапки! Понял?
Для Пашки путать незнакомые слова вроде этимологии и энтомологии было нормальным делом, так что я не удивился.
– Нет… а что это?
– Ну… – я задумался, подбирая слова. – Мы закапаем ему в нос носокапки, и если он не принесет нам деньги, то помрет.
– Ух ты! – Пашка захлопал в ладоши от восторга. – А где мы их возьмем?
– Сделаем.
По правде сказать, идея носокапок пришла мне из залитой в ухо отца Гамлета белены из незадолго до этого прочитанного Шекспировского «Гамлета». Оставалось только ее слегка переиначить под наши условия и все, дело в шляпе! За основу носокапок была взята смесь камфары, которой мать умащивала вымя коров, и нашатырного спирта, где-то украденного отцом. Смесь залили в пузырек из-под какого-то ядохимиката, со зловещим черным черепом и перекрещенными костями на остатках этикетки. Пашка своим ровным почерком2 написал на новой этикетке «Носокапки».
Три дня мы выслеживали белобрысого прохиндея. Наконец удача нам улыбнулась: мы поймали Стасика возле нового магазина. Пашка, прыгнув вперед как бешеный ягуар, сшиб тщедушного токаренка на землю.
– Отдай деньги!!! – брат тряс совершенно обалдевшего Стасика, как волк плюшевого зайца. – Отдай!!!
Голова белобрысого болталась, будто тряпка на сильном ветру.
– Потише, – я положил руку брату на плечо. – Оторвешь ему башку раньше времени.
– Оторву! Я его за наши деньги! Ух!!!
– Какие деньги? – хрипло пропищал Стасик. – Я у вас ничего не брал.
– Ах ты! – Пашка широко замахнулся правой рукой и ударил. Стасик отдернул голову и кулак брата воткнулся в землю. – Аййй! – взревел Пашка, тряся ушибленной рукой.
– Не брал я ваши деньги, – воспользовался паузой белобрысый. – Вообще к вашему двору месяц не подходил.
«Он же не знает», – дошло до меня, – «что автомат – наша затея».
– Ты автомат спер? – спросил я.
– Какой? – попытался придуриться Стас, но бегающие снулые глазки выдали его с потрохами.
– Который в правлении газировку продавал. Ну?
– Ну… ну взял… А что? На нем не написано, что он ваш… Я подумал, не надо никому, вот и поставили в конторе… Я и забрал… Думал…
– Хватит! – остановил я поток нелепых оправданий. – Где он сейчас?
– Дома у меня, – блеснул глазами Стасик.
– А деньги из него?
– Какие деньги? – снова начал придуриваться быстро наглеющий Стасик. – Не брал я никакие деньги. Только автомат. Думал, что он не нужен никому…
Пришлось присесть и встряхнуть наглюгу за шиворот.
– Деньги из автомата где?
– Ну…
– Не нукай! – я встряхнул его еще разок. Так сильно, что у токаренка клацнули зубы. – Не запряг! Деньги где?
– Я отдам, – изобретательный воровской мозг уже видел путь к спасению. – Схожу домой и принесу. Вы тут будете?
– Мы с тобой пойдем, – набычился Пашка.
– Нельзя, – Стас с трудом спрятал ехидную улыбочку, – Ирка и Ленка дома.
Ирка и Ленка были старшими сестрами Стасика. Ленка на два года младше меня, а Ирка – на три. В любом случае, они бы рассказали родителям о нашем приходе, а от тех могло дойти до нашей матери. Лишние вопросы от матери нам были не к чему.
– Мы тебя возле двора подождем, – решил я.
– Пошлите, чего ждем? – нетерпеливо спросил Стасик и попытался встать с земли.
– Погодь, – я достал из висящей на плече полотняной сумки пузырек и отдал Пашке. Сам присел, крепко удерживая пленника. – Мы тебе, чтобы ты нас не обманул, носокапки зальем.
– Вот тебе! – Пашка покрутил перед глазами жертвы пузырек, особенно стараясь показать череп и кости.
– Если через двадцать минут не залить противоядие, то все, – объяснил я, – кранты, надуешь лапы.
– Вы чего?! – ошалел Стасик. – Совсем тронулись?! Я же помру! – заорал он.
Пришлось зажать ему рот ладонью.
– Помрешь, если попытаешься обмануть. Да не ори ты, падла! Паш, заливай!
Пашка, щедро разливая по лицу Стасика смесь, умудрился попасть извивающемуся как угорь воренку в ноздри.
– Давай в ухо еще, – тяжело дыша, предложил брат. – Для надежности.
– Хватит, – я отпустил токаренка и встал. – Все, время пошло.
– Фашисты проклятые! – Стасик вскочил и, размазывая по лицу липкую вонючую смесь, кинулся в сторону своего дома.
Мы, отдышавшись, пошли следом. Пока дошли до двора токаря, Стасик уже ждал, нетерпеливо приплясывая рядом с нашим автоматом.
– Капайте мне в нос, уроды! Я умру сейчас!
– Деньги все? – спросил Пашка.
– Не знаю! Я его не открывал! Капайте уже!
Я осмотрел автомат. С виду вроде целый.
– Хорошо, – я достал резиновую спринцовку с дистиллированной водой, применявшейся для приготовления электролита в аккумуляторы, и начал промывать Стасику нос. – На будущее знай, что если с нами свяжешься, то…
– То мы ночью залезем к вам, – кровожадно вклинился Пашка, – и нальем тебе носокапок в ухо! Подохнешь!
– Хватит! Я больше не буду с вами связываться.
– Все, противоядие действует, – я спрятал спринцовку обратно в сумку. – Но помни…
Мы поволокли автомат к лесопосадке, а Стасик остался, бессильно грозя нам вслед кулаком и шепча проклятия. Во вскрытом автомате мы нашли тринадцать рублей и пятнадцать копеек… Отец еще неделю ночами метался по деревне в надежде поймать мифических менял. А всполошившаяся этим, по своей сути невинным, событием деревня стала ждать войны и люди скупили в магазине всю соль и спички.
