Kitabı oxu: «Мальвина советского разлива. Часть 2»

Юлька, аромат, динамо

Лицо заживало мучительно долго: покрывалось жёсткими корочками, под которыми дико чесалась кожа, их безумно хотелось отковырять, но делать это было нельзя ни в коем случае, чтоб не осталось шрамов и борозд. Я мучилась, терпела, на ночь надевала перчатки, чтоб не сорваться во сне. Все весенние каникулы и две школьные недели третьей четверти десятого класса просидела дома. Висела на телефоне, болтая с девчонками из класса, – типа, узнавала домашнее задание. Короче, я скрывалась от посторонних глаз. Никого домой не пускала и доступ к моему тощему телу имели только две самые родные подружки – Вика и Юлька. О них хочу отдельно…

Юлька – офигенная: дерзкая, весёлая, с шикарной фигурой, модная, громкая, как иерихонская труба, немного сплетница, но это даже круто, потому что она знала всё и про всех. А поскольку аналитик жил во мне с детства, да и в шахматы меня папа научил играть, ее информацию я могла отлично использовать во благо. Единственный Юлькин минус – она не умела хранить тайны, но в целом состояла из одних плюсов. Так поржать и набухаться, как с ней, я могла ещё с тремя-пятью людьми за всю мою жизнь.

Пару слов про набухаться. Впервые я напилась все с той же Юлькой в шестнадцать. И случилось это ранней весной в Старой Риге, в самом стильном кафе «Аромат», за пару недель до шлифовки. Чтоб попасть в это пахнущее настоящим кофе место, мы по-честному отстояли полтора часа в очереди. А когда вошли, на меня сразу запал бармен.

В кафе был полумрак, моих шрамов парень не увидел, но фигуру, обтянутую чёрной водолазкой и узкими джинсами, заценил. Ему было лет двадцать шесть, для нас с Юлькой – древний старик, но красивый. Высокий блондин с голубами глазами, крупными кистями рук и красивой формы предплечьями. Своей белозубой улыбкой и манерой вставлять иностранные словечки он покорил нас обеих. Подруга быстро поняла, кого из двоих он клеит, и просто начала шутить. А делала она это по высшему разряду. Мы втроём смеялись.

Артур, так звали бармена, щедро угощал нас коктейлями «Чёрный бархат» (шампанское с бальзамом). А попросту – спаивал двух малолеток в надежде на мою любовь и ласку. В какой-то момент я врубилась в его цель и позвала подругу в туалет.

Там мы придумали план под кодовым названием «Динамо». Нам нужно было как-то свалить из «Аромата», при этом я должна была красиво обнадежить Артура, чтоб вселить в него

веру в незабываемую ночь, полную страсти и любви. Понятное дело, нам тупо не хотелось платить за коктейли.

Я уже была порядком пьяна после пяти или шести «чёрных бархатов». Все-таки монгольские корни влияют на толерантность к спиртному. Меня по жизни развозит от пары бокалов вина или шампика. Юлька была адекватна, отлично держала алкогольный удар и трезво соображала. Именно она решила, что уходить нужно по одной, типа на перекур, хоть мы и не курили. Первой из кафе вышла я – как предмет вождения. Юлька смешно шутила и отвлекала Артура.

Я надела свою модную финскую стёганку и вышла на улицу. Подруга сказала зайти за угол и там скрыться. Она осталась в кафе и через полчаса (время мы оговорили в тубзике), должна была выйти следом вместе с Артуром. Типа забеспокоившись, куда это я пропала. Я стояла за углом порядком замерзшая, ждала, слышала обрывки фраз, обеспокоенный Юлькин тон (актриса в ней определенно пропала, сейчас она – крутой английский бухгалтер, бас Артура, потом быстрые шаги моей подруги.

Юлька схватила меня за руку, мы побежали, и тут я увидела, что она без верхней одежды. На мой вопросительный взгляд эта шутница с присущим ей чувством юмора изрекла: «Да! Что поделаешь, детка? Пришлось принести на жертвенный алтарь своё драповое пальтишко без страха и упрёка. Ты ж знаешь, я давно хотела от него избавится, скажу родакам, что сперли в гардеробе Русской Драмы, пока мы с тобой вели культурную и насыщенную жизнь. И пусть папан напряжется, поймёт, что дочь выросла, и привезет из рейса модную парку или в боннике купит голубую финскую стеганку! Я что? Хуже тебя или как?»

Конечно, Юлька была не то что не хуже, а в сто пятьсот раз лучше. Потому что у неё ноги длиннее! Именно ноги тогда входили в моду, приближалась эра Барби и первых неуклюжих конкурсов красоты.

50+, МАКИЯЖ, ПРОФЕССИИ. Моя последняя школьная весна. Лицо зажило после шлифовки и чудодейственных мазей. Кожа стала ровной, гладкой, без шрамов и рубцов, но очень тонкой, чувствительной, с просвечивающимся красными капиллярами и восприимчивой к солнцу. Такой, к сожалению, она и останется навсегда – капризной, требующей деликатного отношения и дорогущих уходовых средств. Кстати, ещё один мой стимулирующий пункт к добыче денег и освоению навыков макияжа.

Академик остался доволен результатом, дал рекомендации, что и как делать дальше, чтоб избежать пигментации, не раздражать сосудики, сам позвонил директору школы и попросил у неё для меня официального разрешения использовать тональный крем. Вернее, не попросил, а настоятельно рекомендовал! Он же не знал, чем это обернётся и как изменится моя жизнь…

Тогда, в семнадцать, официальная возможность ежедневного мейкапа казалась верхом крутости. Я осваивала эту науку методом «тыка», без нынешних блогов в инстаграме и ютьюбе, самостоятельно, часами просиживая перед зеркалом, изводя тонны маминых теней. Чтоб собраться в школу к 8.30, я вставала в шесть утра. Макияж на начальном этапе занимал как минимум час. Я пробовала разные виды нанесения тона, скульптурирования, растушевки теней, чтоб добиться эффекта ненакрашенного лица, но с легким акцентом на губы и глаза.

Кстати, хорошая привычка. До сих пор встаю за три часа до выхода из дома. Можно почувствовать неспешное утро: «пойожиться», привести себя в порядок, пока все спят. Мои домашние редко видят меня без макияжа и причёски. Если только на отдыхе, да и тогда в ход идут стильные уловки: огромные очки, платок и яркая помада. Но без солнцезащитных средств мне из помещения не выйти, поэтому беру их с тонирующим эффектом, чего уж там, пусть хоть красиво будет…

1987-й! Весна. Перестройка, Гласность, Горбачёв. И аромат сексуальной революции в воздухе. А мне просто захотелось влюбиться. Мои подруги чуть старше меня уже были замужем, некоторые даже стали мамочками. В те годы никого не удивляло замужество и дети в восемнадцать. Вообще многие девчонки стремились побыстрее выйти замуж, чтобы получить от родителей официальное разрешение на секс.

Меня воспитывали строго, вбивая в голову: «Первый раз – только после штампа в паспорте, иначе мужик своё получит и не женится, а ты – уже подпорченный товар. Остаться одной с детьми – вообще тяжкий крест одиночества, а уж если ты – инвалид, то так и умрешь непорочной».

Только лучшие представители человечества были достойны размножения и любви по дороге в светлое будущее, к коммунизму. Иначе как объяснить, что при подаче документов в ЗАГС требовались справки из милиции, психоневрологического диспансера, от врача, что ты не болел, например, сифилисом или туберкулёзом. Вообще удивляюсь, как после этих кругов ада кто-то ещё хотел вступать в законный брак? Думаю, ответ один: иначе правильные девчонки не давали!!!

Сейчас это дико, если ты встречаешься с парнем больше месяца, а секса нет, даже мусульманки в Европе редко выходят замуж без опыта. В СССР ухаживания и окучивания могли длиться годами. Думаю, поэтому все мужчины, рождённые не позже семидесятых годов прошлого столетия, – мастера прелюдий. Хотя, может это только мне так везло…

Мальчики, выросшие в совке и воспитанные послевоенным поколением, наверное, –последние бытовые романтики, ценители свечей, ароматов, красивой домашней одежды, кружевного белья, роскошного ремонта, пусть и в серийной «панельке». Только это поколение мужчин ещё дарит цветы и подарки не раз в году – в день рождения, а просто так. Особенно, если где-то накосячили. Только они способны напиться в лоскуты, а на следующее утро выводить похмелье до одури в тренажёрном зале или сауне, разогретой до ста градусов. Только они страдают сексизмом и гомофобией.

Может быть поэтому мы – девочки, рождённые в этот же период времени, – ходим на каблуках до гробовой доски, готовим завтраки в шёлковых пеньюарах, спим в ночнушках по цене автомобиля эконом-класса, сервируем ужин при свечах на кухоньке в девять метров и всегда встаём за пару часов до того, как прозвонит будильник любимого, чтоб успеть накраситься…

Вернёмся к накраситься. Я подходила к макияжу очень креативно, но по-научному. Записывала в тетрадку удачные пропорции миксов: желтого тональника «Балет», гуаши и теней, крема «Nivea» и зеленого порошка, который получала, затачивая точилкой карандаш. Я записывала, а потом запоминала удачное создание контуринга, который тоже делала мамиными тенями коричневых оттенков из набора «Pupa».

Все это все сейчас кажется азбукой макияжа, каждый деврчка уже в тринадцать знает, что зелёный снимает красноту, фиолетовый – желтизну, желтый уберет синяки под глазами, а розовый пигмент на скулу и середину подвижного века даст омолаживающий эффект, сравнимый с блефаропластикой, но тогда, в конце восьмидесятых, мне казалось, что я – гений! Я создавала себе невероятную по тем временам одежду для лица.

Мои эксперименты не остались незамеченными. Своих подруг я раскрашивала ежедневно. То для свидания, то на дискач, то просто – «ну, пожалуйста, пожалуйста». Таким образом я набивала руку, получала подарки и бонусы в виде новой косметики, жвачек, колготок в сеточку или моих любимых прозрачных синих. Ну, и услуг, конечно: квартиру убрать, посуду помыть, в магазин за продуктами сгонять. Я быстро поняла, что за индивидуальность и красоту многие готовы платить. Особенно если она не требует жертв!

Мою одержимость оценила мама. Она всегда была моей Музой! Однажды они с папой были приглашены на какое-то важное мероприятие, как сейчас бы сказали, с дресс-кодом «белый галстук». И она – моя богиня, недосягаемая вершина – попросила меня ее накрасить и посоветовать, в чем же пойти на светский раут. Я офигела от доверия, впала в ступор и не спала всю ночь.

Как я уже говорила, я обязательно записывала, если придумала и нашла правильные ходы и цветосочетания, рисовала в тетрадке расклад по каждому типу лица, покупала в художественном магазине нужные кисточки, записывала, какие для чего лучше использовать. Айфонов тогда не было, а делать фото на черно-белую пленку было бессмысленно, да я и не по этому делу совсем. Искусством фотографии по сей день не владею, поэтому все фиксирую на жёсткий диск своей памяти.

Я автоматически научилась анализировать и подмечать малейшие детали: какой макияж, пропорции наряда до сантиметра, оттенки и нюансы цвета, все то, что выигрышно смотрится на разных фигурах при том или ином освещении и абсолютно точно выполняет запрос места и темы выхода. Ещё до курсов по имидж-дизайну и макияжу, сама работая фотомоделью, я четко знала, какой образ создам себе в зависимости от идеи съёмок.

Однако ошибки бывают у всех, даже у безупречных. С маминым образом я тогда облажалась. Макияж мне показался слишком искусственным, контуринг неестественным, наряд чрезмерно обтягивающим ее роскошные формы, чёрные лодочки выглядели абсолютно по-бабски, но других, к сожалению, не было. Несмотря на мое разочарование, ей самой понравилось. У меня так часто бывало: вижу картинку, а сделать ее не могу – нет технического навыка или необходимых элементов одежды. Навыку нужно учиться у специалистов высокого класса, самоучка может быть талантлив, но именно мастер даст ему инструменты, научит искать замену идеалу, вдохновит на развитие! Мне повезло с учителями – самые известные латвийские гуру моды, стиля, парикмахерского искусства и макияжа дали мне путевку в жизнь. Ещё до российских, миланских и парижских.

Учиться творческой профессии нужно всю жизнь, поэтому я не понимаю пренебрежительного отношения к мастерам преображения и люто ненавижу слова «парикмахерша», «маникюрша», «косметичка», хотя сама втайне горжусь своим дипломом экономиста, не пригодившимся мне ни разу в жизни, но всегда поднимающим самооценку и уважение среди снобов. Я бравирую фразой: «Да, я финансист по образованию, но мода и стиль – это моя внутренняя структура, не работа, а образ жизни, если хотите».