Kitabı oxu: «Галкиниада, или Байки от Максима»
© Владимир Анатольевич Кашин, 2021
ISBN 978-5-0051-7187-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Предисловие
Мой герой – «Максим Галкин». Не Максим Галкин с конкретными паспортными данными и сведениями о месте регистрации, а персонаж «Максим Галкин», в чем-то, возможно, похожий на настоящего М. Галкина, в чем-то, возможно, близкий к нему, но все же во многом от него отличающийся.
В полностью придуманных мною ситуациях мой Максим Галкин иногда ведет себя так, как мог бы вести себя настоящий М. Галкин, иногда – близко к этому, но нередко и так, как М. Галкин никогда бы не поступил. Или теоретически Максим мог бы так поступить (это я так предполагаю!), но в жизни ему этого не позволила бы осторожная и проницательная Алла Борисовна.
Надо сказать, что настоящий Максим Галкин все же несколько поучаствовал в процессе выбора моего героя. Каким образом?
Во-первых, своей позицией неучастия в разного рода склоках и интригах, разворачивающихся на просторах нашего шоу-бизнеса.
Во-вторых, его интервью, в которых он всегда проявляет высокую нравственность, правдивость и открытость в ответах на любые вопросы (иногда – каверзные и даже провокационные!), и при этом демонстрирует достойную всякого восхищения позицию широкой и бескорыстной гражданственности.
В-третьих, своим давно сложившимся кругом друзей и знакомых, общим с Аллой Борисовной, который составляют исключительно порядочные и достойные всякого уважения люди. С некоторыми я встречался, принимал участие в совместных мероприятиях. О других просто много слышал.
Среди первых – композитор Юрий Чернавский, человек, с которым я, до его отъезда в США, поддерживал длительные дружеские отношения.
Об остальных не буду говорить, они знают, что у меня о них всегда сохранятся самые лучшие воспоминания.
Привет, Матвей! Узнаешь где-то у меня свою мелодию? Не в нотах, но в движениях мысли? Удачи тебе!
Чужой в доме
Да, везде и всюду были Галчок да Алчок. А с ними – и Алчата-Галчата!
Везде они были: и всюду пели-гуляли, плясали-танцевали, ели-пили. И в Каннах всяких, и в Юрмалах разных. А также и в Сочах, и на Брайтонах, и на других прочих бичах загорали-плавали. Ну и, конечно, в разных куршавелях с горок катались. И с ленинских горок катались тоже, наверное. И вот не укатали их никакие сивки-бурки. А дома, на родине не всё иногда идет у них гладко да ладно.
Вот решили они как-то пойти в лес. Вот вышли они из своей родной избушки – Галчок да Алчок, а с ними Галчата-Алчата. Вышли и пошли по тихой лесной дорожке. Лес везде густой, блестит свежей росой! Красота, благодать!
– О-о-о! Да ведь это гриб!
– Нет, милый, ты ошибаешься, это охранник.
– Ладно. Ну, тогда вот эт-то уж точно гриб?
– Да нет же, дорогой, это тоже охранник.
– А уж тогда эт-тот, отдай, не греши, и есть самый настоящий гриб! Смотри, какой! Большой, серый…
– Серый, серый, серый волк, – дружно закричали Алчата-Галчата.
– Да нет же, ребята. Это, наверное, просто местный житель, Потапыч, охраняет свалку мусора. Или, может, не местный. Тогда Хоттабыч. Слышите – как храпит. А грибы ведь не храпят.
– А может…
– Нет, не может, они все в зоопарках. И потом, если были грибы, так они же белые. Совсем белые.
– Ну, может, еще зеленые. Если их какой-нибудь гринпис краской обольет. А это просто житель. А что мохнатый, так это он дубленку задом наперед надел.
– И не задом наперед, а шиворот-навыворот, – кричат Галчата-Алчата.
– Ну, вы тут мне будете еще взрослых учить!
– А ведь они правы, Алчонок!
– Малы еще – права качать!
– Качать-мычать, ногами-стучать!
– А чего тогда Хоттабыч лапу сосет? Нам мадемуазель Поппинс..
– Не мудмузель, а фрекен…
– Ну да, фрекен Эльза нам говорила, что лапу…
– Не лапу, а палец,
– Ну да, палец сосать – не гинично!
– Не гиги -е-нично, вот как!
– Знаю, знаю! Потому, что под когтями…
– Под ногтями, дубина!
– Сама дубина! Под ногтями-когтями много всяких микронов.
– Ну-ну, дети, не микронов, наверное, а микробов!
– Ну, в общем, всяких разных наников!
– Каких еще наников? Может нанороботов?
– Ну да, нанохоботов. Таких маленьких, но очень-очень вредных слоников.
– А что, это им всё наши фрекены-фройлины наболтали?
– А я откуда знаю, ты же сам их набирал.
– Да, я – набирал, а ты – отбирала. Вот и наотбирала.
– Отбирала-набирала, наболтала-уболтала!
– Ну, ладно-ладно. Так этот, как его там, Хоттабыч, что он здесь делает? Так, а откуда здесь этот мусор?
– Ну ты, Галчок, что ли, совсем тупой? Наш это мусор. По данным Росстата ты производишь в год 750 килограмм мусора.
– А что я, а ты – не производишь?
– Ну, я тоже, может даже и больше, 800 или там 900 килограмм в год.
– И мы, мы тоже, – кричат Алчата-Галчата.
– Ну вы что! – тормозит их Галчок. – Малы еще!
– Да ты что, дружок. Они-то, милый, и по тонне свободно на-гора выдают.
– Да не может быть!
– Может-сможет, не может-поможет! – кричат Галчата-Алчата.
– Ну да, вон та гора – вся ихняя. И я, извините, не Хаттабыч! Мой папа не Хаттаб. То не есть правда. То есть сплошная неправда. Мой папа – Курбат!
– Курабат-паша? Курбат-бай? Или Курбат-басмач?
– Какой-такой паша? Какой-такой бай? Какой-такой басмач? Мой папа – уважаемый Курбат-ага! А что до Курбат-басмач, то он никак не мог быть мой папа. Когда я народился, он турма сидел! А что он папа для наш начальник райкома, то есть правда. Но то – особ-секрет. Ой! А вы откуда знаете? Ваш папа служил в нашем ГеПеУ?
– Слушай, Алчок, тут разговор что-то не туда пошел. Пошли отсюда скорее. Извини, уважаемый, мы твой местный диалект не очень понимаем.
– Какой-такой дилект для местный? Я тут на работе, у меня и начальник есть. А рюсски язык я сдавал, «совсем хорош» поставили! И меня даже участковый понимает!
– Всё-всё, отдыхай, уважаемый… То есть продолжай нести службу! Идемте, идемте, нам пора!
– Нам пора и вам пора. Убираться со двора!
– Да-да, давай все заходим в дом!
– Ой-Ёй! Что это монитор мигает? Кто это забирался на мою кровать в седьмой спальне?
– А кто валялся с ногами на моей кровати в шестой спальне?
– И в нашей тоже кто-то валялся! Валялся-валялся, ногами махался!
– Нет, ну смотри, сколько охраны, а и в пятой спальне на нашей кровати на самом деле кто-то дрых.
– И в нашей тоже дрыхнул!
– Ну, вы, потише! А ведь, и в третьей-четвертой – там тоже кто-то славно повалялся.
– Кто валял-повалял, навалял-увалял! И у нас тоже!
– А вот мы сейчас заглянем в нашу Отдельную первую спальню. Ты смотри – закрыто! Эй ты, там, открывай, а то хуже будет!
– Хуже-туже, кто-там-в-луже!
– Ой, а что это там за грохот? Никак, мой трельяж Королевы Елизаветы упал? Или твой комод Людовика Шестнадцатого?
– Сколько раз повторять – Людовика Четырнадцатого! Оригинал, с большим желтым пятном от Людовика Пятнадцатого!
– Слушай, давай лучше грибов – тьфу-тьфу! – охрану позовем.
– Ох, рано, встает охрана!
– Да тихо вы!
– Ну, и где твои бойцы?
– Идут, Алчок, ведь им надо еще усиленные броники одеть. И подкрепление по второму номеру вызвать.
– Почему по второму, а не по первому?
– По первому они должны тогда спецназ вызвать и пустить усыпляющий-ослепляющий газ!
– Ты что, тут же дети!
– Полковник сказал: порядок для всех один!
– И газ для всех один? Ты не обалдел, Галчок? Для детей нормы должны быть совсем другие!
– Понял, Алчок, будет сделано. Поменяем инструкцию!
– Полковника поменяй, а потом и инструкцию! Так, так, погоди. Что-то у меня такое ощущение, что тут был Филипп!
– Носками пахнет или следы чужой пудры заметила?
– Филипп-Филип-пок, он же жо..
– Эй-эй, по лбу захотел?
– Филипп-Филип-пок, он же ротой чпок!
– Не ротой, а ротом!
– Ртом, дети, ртом! О, бой! Алчок, что они несут?
– Что-что, всё – твое воспитание!
– Короче, Фил, тебя опознали. Давай, выходи!
– Выходи, Филип-пок, вылезай, подлый трус! Вы-ле-зай! Вы-ле-зай! Вы-ле-зай!
– Ну-ну, дети, так уж совсем не надо!
– Так, а эт-то что еще такое?
– Тук-тук! Бум-бум-бум! Позвольте войти! Мы при исполнении. Нам не препятствовать, поскольку… И всем слушать сюда!
– Да-да! Я зачитываю! У нас по этому адресу числится некий Филипп. Эт-то вы – Филипп? Или вы? Кто не Филипп – заберите детей!
– А вы – кто? И – откуда?
– Мы – это мы! У нас приказ – произвести опись. Начинайте, капитан!
– Позвольте, позвольте! А вы кто это – мы?
– Мы – служба! Налоги и сборы. Представляем специнспекцию по сбору задолженности. Пени, штрафы и всё прочее… В общем, по делам долгов.
– Каких еще к черту долгов?
– Не выражайся, Галчок, здесь – дети!
– Что это еще за наезд? Так, я звоню! Телефоны, телефоны… Савелий, Зураб, Юрий Михайлович, Борис… Какой еще теперь Борис? А, Джонсон Борис! Нет, нет, всё не то… Вот, Медведев, а, и этот не тот. Шойгу? При чем здесь Шойгу? Не при чем. А вот он!
– Ну, звони!
– Ну, звоню. Не отвечает.
– Понятые, просьба – не расходиться и не садиться. Тут везде могут быть отпечатки пальцев.
– А мы все их стерли! А мы все их стерли! Еще вчера! Стерли-стерли!
– Так, уничтожение вещественных доказательств, статья номер…
– Ну-ну, капитан, придержи лошадей…
– Придержи лошадку, скушай шоколадку! А сожрал лошадку, вы…
– Эй, там, придержи язычок-то!
– Так, идем дальше. У вас неустойка за 442 года. И еще за восемь месяцев!
– За сколько-за сколько?
– Простите, поправка – за 44,2 года. Всего на сумму в 428 миллиардов.
– Чего?
– Да вы так не волнуйтесь, граждане. Это же в рублях. Мы вот перед вами у вашего соседа были, так он всё сразу и заплатил. Наличными. Правда, он сам вносить не стал, старенький уже. Пришлось вызвать грузчиков. Три часа уже трудятся – и никак еще не закончат! А мы вот теперь и к вам!
– Ну, спасибо, уважили. Алчок, что скажешь? Какой тут конец обнаружился?
– Конец-венец, кто попался, тот…
– А ну, молчать!
– Тот не спец!
– Вот-вот! А вот, взгляните, у меня на паспорт, мне даже еще и до 44 лет не хватает.
– Так, а вам вдвоем? Если считать на пару?
– Как-как? Что они имеют в виду, Алчок?
– Ладно, Галчок, давай замнем для ясности.
– Итак, начинаем по протоколу. Первый вопрос: когда и как вы заработали первый миллиард?
– А можно там у вас посмотреть? Что, так там и написано, миллиард? Ну-ка, ну-ка. Вот она где – сумма – цифрами! И вот здесь теперь посчитаем нули. Сколько? Всего шесть, всего шесть нулей. Шесть, а не девять!
– Ну, цифры, тут может быть и ошибка. А вы смотрите там, где точно. Где сказана сумма – прописью.
– Ага! Но и прописью – тоже миллион!
– Ну, ладно – миллион. Миллион долларов.
– Миллион, миллион, миллион до-охлых коз!
– Ты научил?
– Да ты что, Алчок! Я говорил – бикоз. Это по-английски.
– Я знаю. Бикоз ю мэйк ми сэд энд мэд.
– Сори, хони!
– Переводи, капитан!
– Да они это не по-нашему!
– Тогда попрошу не выражаться! Прекратить передачу кодированных сообщений!
– Так, что тут с долларами? Бакс – ай мин, май кидз!
– Опять?
– Ладно-ладно! Так вот, тут нигде про доллары ничего не написано.
– Это подразумевается.
– Но про долг вы раньше говорили в рублях.
– Ну и что? Долги – это в рублях, заработки – это в долларах. Чего тут непонятного?
– Слушай, Алчок, они нас с олигархами спутали.
– Нет, у олигархов наоборот: у них заработки в тоннах…
– Тоннах чего?
– Ну, коробок
– Каких коробок?
– Больших, из-под холодильников. Типа Филиппс.
– Вот-вот! О нем и речь. Об этом Филипсисе!
– Да подождите вы! Так вот, о заработках. Здесь они колотят деревянные, а за бугор везут доллары. Или, может, наоборот? Ну, неважно! Главное, что налоги они всегда платят в долларах. Потому что там, за бугром, где они платят налоги – там наши российские рубли не признают!
– Ладно, хватит! Прекратить фейковые рассуждения про российскую национальную валюту!
– Да-да. Отставить вредоносные разговорчики в присутствии малолетнего поколения! Немедленно! Немедленно отставить!
– Отставить-оставить, некуда приставить!
– Эй, да что это такое? Кто, наконец, уберет эти шумовые помехи? Для отсталых и малолетних напоминаю: мы здесь при исполнении! И никаких перерекательств не потерпим! Настоятельно рекомендуем искренне сотрудничать со следствием!
– Итак, начинайте отвечать на вопросы, осужденный. Тьфу-ты, обвиняемый! Или привлекаемый?
– Товарищ майор, тут написано «подозреваемый»! Но раз подозрения оправдались, то, наверное, этапируемый. Или подконвойный?
– Это пока рано. Пусть будет просто – гражданин, привлеченный, подследственный.
– Итак, гражданин, привлеченный, подследственный, отвечайте на прямо поставленный вопрос! Начинайте! И без уверток и уклонений!
– Так, дайте подумать… Вспомнил, я как раз пришел из школы. Мама спрашивает: почему так поздно? С девочкой гулял. Вот тебе миллион – купи мороженое себе и девочке. А потом на такси отвези ее домой. И сразу обратно. В общем, помню: в миллион я как раз уложился!
– Это ты с кем?
– Ну с тобой же, ясно.
– А это.. Когда же это было?.
– Погоди, дай подумать…
– Ладно, ладно, не думай. Замнем для ясности.
– Закончили? Теперь – отвечайте! Ведь это вы – Филипп?
– Нет, я не Филипп.
– Тогда, может, вы – Филипп?
– Какая я вам Филипп? Вы что, не видите?
– Ну, сейчас Филиппы всякие бывают. Бывают, что эти, типа сменившие кибернетику.
– Да не кибернетику, а генетику, болван.
– Раз я болван, товарищ майор, то сами и разбирайтесь.
– Так, последний раз спрашиваю – кто из вас Филипп? Не увиливать и не выкручиваться. Чистосердечное признание уменьшает вину.
– Уменьшает-уменьшает! Раз признался – два признался – есть конфетка! Три признался – будет елочка! Будет елочка, дружок, на, понюхай пирожок!
– Хватит, дети. Майор уже покраснел.
– Я не покраснел, у меня дед был из настоящих белых, офицер! А папа – заслуженный целый диссидент. Итак, повторно предупреждаю вас об ответственности за дачу ложных показаний. Кто из вас – Филипп, и кто – просто уклоняется! Капитан, проверь ситуацию в доме! Проверить и доложить – немедленно!
– Звони, Галчок. Майор в разнос пошел.
– Кому звонить?
– Филиппу и звони!
– Алло!
– Алло!
– Это кто сказал алло?
– Первый раз – я, а второй – нет, не я. Может, это ты сказала алло?
– Я сказала алло филлиповским голосом?
– Верно. Ну, давай еще раз. Алло!
– Алл… ххрхр…
– Кончай эти твои аллохрр! Короче, ты – кто?
– А ты кому звонишь?
– Я звоню Филиппу.
– А ты бы не звонил, а лучше помог бы мне из-под комода вылезти.
– А что ты под ним делаешь?
– Ты лучше спроси, что комод на мне делает.
– У кого, у комода?
– У того болвана, который его на меня опрокинул.
– Я попрошу: я при исполнении.
– А что ты вообще у нас в доме делаешь?
– Ну, я пел в Лужниках, а какой-то хмырь..
– Я вас повторно строго предупреждаю!
– Какой-то в погонах вручает мне повестку налоговой инспекции о даче показаний по неуплате налогов. И в ней указан этот мой старый адрес. Ну, и я – дабы не усложнять – и приехал сюда, чтобы дать ему показания. Чтобы показать этим, м-м-м, служивым, что здесь ничего моего нет. И что у меня вообще ничего своего нет. Кроме того, что на мне надето.
– И еще то, что на вас лежит.
– Что на мне лежит не мое.
– А чье?
– Вот хозяев и спрашивайте.
– Значит, хозяева все же вы. И кто тогда из вас Филипп? Или Филиппа? Или оба вы – Филиппы?
– Но, послушайте, вот же он – Филипп!
– А тогда почему вы только сказали, что он говорит филипповским голосом? Может, этот, под комодом, говорил именно вашим голосом?
– Нет, он говорил своим филипповским голосом.
– А почему он тогда не признается?
– Да он вообще что-то замолчал, товарищ майор!
– Имеет право, он просто ждет адвоката.
– Да он и не дышит вроде…
– Тоже имеет право… ээ, погоди, понятые, быстро убрали комод!
– Не нанимались, вон – хозяева, пусть они и убирают.
– У нас мама-папа не убирают, у нас уборщицы убирают.
– А где эти уборщицы?
– Одна – вон, под комодом. Я ее по платью узнала. И по туфле от Гуччи.
– Так, пишите, капитан. Хозяева в своем доме укрывают шайку преступников, укрывающихся от налогов…
– В одном предложении два раза «укрывают» – это неграмотно.
– Пиши – «скрывающихся»…
– А корень один и тот же, однокоренные слова тоже нельзя повторять.
– Ну, вы, мелкие, учить нас вздумали!
– А нам учительница сказала: будете неграмотными – пойдете в менты.
– А ну, молчать, эт-то что такое? Алчок, прими меры!
– Дети, дети, здесь вам не школа. В приличном доме так не выражаются.
– А Филипп выражается!
– Где Филипп? Какой Филипп?
– Да вот, один он Филипп. Тот, что под комодом. Он сейчас такое сказал, что я повторить не могу.
– И не повторяй!
– А чего он тогда повторяет?
– И он пусть не повторяет.
– А хрипеть ему можно?
– Спроси майора – он знает.
– Гражданин майор..
– Пока – товарищ майор..
– Ну ты же сама нам говорила, что тамбовский волк нашим ментам товарищ.
– Когда?
– Вчера!
– Так, капитан, что это за бумажка из рук у гражданина выпала?
– Повестка, товарищ майор!
– На чье имя?
– На его, на Филиппа!
– А что же ты молчал?
– А я только узнал, когда он захрипел. Я сначала думал – Высоцкий, а потом вспомнил, что Высоцкому обвинение уже предъявлено и он уже осужден.
– Ты, что, дурак. Высоцкий давно умер.
– А у нас давность по неуплате налогов уже отменена, так что тут всё в порядке.
– В каком порядке? Это же не Высоцкий?
– Ну да, не Высоцкий.
– Ну так, браслеты на него – и поехали!
– Вместе с комодом?
– Извините, комод – это наш!
– Капитан, комод в судебном ордере присутствует?
– Нет, товарищ майор.
– Оставь комод, грузи преступника.
– А он дышит?
– Проверь!
– Дышит-дышит, дышит-не надышится! До свидания, зайка, до свидания! Арриведерчи, Филиппусик ты наш! Доунт вори, би хэпи! Кип ё вэй! И возвращайся скорее, наш ласковый Филя!
– Э-э-э… Фил, не бери в голову, это они так шутят.
– Эгэйн! Ол тогэзэ! Аста ля виста, амиго! И до новых, до радостных встреч!
– Совсем дети распустились. Обрати внимание, Галчок!
– Это твой Филипп их вывел из равновесия. Обрати внимание, Алчок!
– Поговори у меня, мигом на его месте окажешься!
– Простите, гражданка, а этот… он тоже замешан?
– Нет-нет, это у нас тут свое, семейное! А вы поезжайте, майор, поезжайте! И передавайте привет Мих… А, вот, дозвонилась наконец! Михал Владимыч, тут у нас мундирный! Даже двое! Не из ваших? Нет? Куда-куда их послать? Да вот они вроде уже и сами собираются…
– Да-да, нам уже пора. Простите, я должен ответить на звонок. Звонок служебный! Есть, товарищ генерал! Подозреваемого изъяли! Есть, хозяевам больше не докучать! Есть, если надо – извиниться! Есть, приступаем к исполнению… Звиняйте, хозяева, если что там… И за капитана – тоже. Он у нас немного замедленный, так что…
– Пока-пока, майор!
– Пока, Филиппыч, не тужи! Алчок, забери у него ручку от комода!
– Отставить! Это наручники. Госсобственность!
– Да помолчи ты! А то еще вернутся!
– Да нет, они вон к соседу скорую вызывают!
– Ладно-ладно! Все – успокоились! Всё – тип-топ!
– Топ-топ, по лужам шлёп!
– О! О! Да это Курбатыч идет! Ты это куда? Вахту сдал?
– Да ну вас, с вашим мусором. Третий месяц зарплату не платят, живу только на вашей просрочке, от ваших выносов… Поеду домой, отару надо с горы спускать!
– Ну, ты что, Курбатыч? Не обижайся! Вон, мы завтра будем как раз два холодильника освобождать! Приходи пораньше!
– Нет, я уж и билет взял. Здоровеньки булы!
– Бывай и ты здоров, Курбатыч!
– Бывай здоров, не ешь коров!
– Тихо-о-о! Что же, раз решил – поезжай! Когда вернешься?
– Да и не думаю!
– А что такое, почему?
– Почему? Потому, что русские стали хуже арабов!
– Почему это русские стали хуже арабов?
– Потому, что у арабов есть нефть, и они возносят хвалу Аллаху. И у русских есть нефть, но они в Бога не верят и Бога не благодарят.
– Да как же, вон, везде строятся храмы!
– Да, храмы-то строятся, но души в них нет. И народ в них не ходит. А если ходит, то только для вида. Типа как начальники: чтобы отметиться и попасть в телевизор, по праздникам.
– Ну и что тогда будет?
– Что будет, когда нефть закончится?
– Ну да!
– У арабов – останется вера, а у русских – пустая труба!
– Ура-ура! Ура – трубе! Труба – трубе! Ура – уре!
– Оле-оле-оле! Оле-е-е-е! Идет бычок, качается, по самой по трубе, но вот труба…
– Ну, дети, хватит. Еще накаркаете тут!
Pulsuz fraqment bitdi.
