Kitabı oxu: «Пределы мира», səhifə 3

6. Рассказ экзаменатора Цзян Вэнь-кэ

Достопочтенный Цзян Вэнь-кэ (1) экзаменатор, школьный,

Жил в доме Ли Гуан-цзяо, рассказал, как он учился

Когда-то в юности и наслаждался жизнью, вольной,

В Пинтае, в небольшом жил доме, призрак где водился.

Стоял вдали дом от жилищ других, и каждый вечер

За книги стоило ему только усесться тихо,

Ум погрузив в чтенье свой, когда горели свечи,

Вдруг голос раздавался, будто просыпалось лихо,

И звал кого-то рядом, но никто не появлялся.

Однажды выйти он решил, луна в саду светила,

Позвал к себе слугу-мальчишку, и тот отозвался,

Велел ему войти в дом, тишина вдруг насупила.

Того всё не было ещё, он подождал немного,

Наружу выглянул, вдруг человека там приметил,

Лежал тот на земле, глава склонилась у порога,

Спросил его ещё раз, тот ему сразу ответил.

Цзян заподозрил, что лежит слуга, сильно напился,

И обругал его, но человек лежать остался,

Хотел лежащего ударить, так как рассердился,

Но вдруг увидел, незнакомцем там тот оказался.

В три чи был ростом и в квадратной шапке, во всём белом.

С седыми волосами, на божка чем-то похожий,

Окликнул Цзян, исчез тот со своей бесовской рожей,

У Цзяна дрожь прошла по телу, хоть и был он смелым.

Пояснение

1. Цзян Вэнь-кэ – посмертное имя Цзян Пу (1708 – 1761), художника и учёного, занимавшего крупные административные посты.

7. Толстокожее чудовище генерала Чжао

(О чём не говорил Конфуций)

После того, как Чжао (1) подавил мятеж «трёх дальних» (2),

Пролёг его путь мимо города Чэнду в Сычуани,

Провинции начальник из племён Чу, изначальных,

Хотел дать дом ему на время общего собранья.

Но было тесно там, и генерал на ночь остался

В поместье у судьи, что к западу расположилось

От города, в том доме, что народом всем считался

Нечистым, где, по слухам, нечисти полно водилось.

Сказал начальник: «Уж сто лет как заперто то место,

Там нечисть водится, я предоставить вам не смею».

Но генерал лишь рассмеялся: «Я всё же умею

Не только нечисть укрощать, но всех, кому здесь тесно.

Без счёта убивал людей я, мне ли опасаться,

Как на охоте, ни одна спастись не может утка,

Я думаю, что нечисти меня нужно бояться,

Лишь если бесы уж совсем не лишены рассудка».

Послал он слуг в дом, чтоб они прибрали помещенье,

И разместил сопровождающих его в покоях,

Лёг в зале в одиночестве, чтоб спать без промедленья.

Так как устал, и на ногах держался кое-кое.

Трезубец рядом положил, каким в бою сражался,

Вторая стража наступила (3), что-то забренчало,

Он глянул, прямо перед ним чудовище стояло,

С большим отвисшим животом, на нём глаз открывался.

Огонь свечей холодным стал вдруг и голубоватым,

Поднялся генерал и крикнул голосом свирепым,

Тот отступил на три шага и взглядом виноватым

Смотрел на генерала в одеянии нелепом,

Затем вдруг рассмеялся, и огонь стал сразу ярким,

Лицом на Фансян шэня был похож изображеньем,

Но взгляд его испепелял как будто хладом жарким,

Хранили губы злобно-радостное выраженье.

Схватив трезубец, генерал метнул, оно залезло

На балку крыши и оттуда хохотало,

Он вновь метнул в него трезубец, всё загрохотало,

Летела черепица, чудо во дворе исчезло.

Преследовал до боковой дороги он то чудо,

Когда из вида скрылось, то отправился обратно,

Вдруг вновь оно возникло рядом, будто неоткуда,

Опять погнался генерал, так делал многократно.

– «Да есть ли чудо толстокожее ещё на свете

Такое» ?! – закричал тут генерал, все прибежали

Из дома слуги и с мечами по двору гоняли,

Участие в погоне этой приняли аж дети.

И было видно, как взлетал песок и пыль клубилась,

Был слышен треск, словно толпа собралась чудищ вместе,

В конце концов то чудо в большом зале очутилось,

В позицию встав выгодную и застыв на месте.

Вонзил в пупок трезубец генерал со всего маха,

Исчезло чудо, на стене глаза его моргали,

Раздался треск, пузырь как будто лопнул где от страха,

И лишь два глаза всех своим сияньем ослепляли.

На них с мечами слуги бросились, те превратились

В мигающие звёзды, всё заполнив помещенье,

Потом уменьшились, как будто все испепелились,

Потом исчезли. Прекратилось чудное свеченье.

А на востоке стало уж светло, день зарождался,

На встречу с генералом много подданных собралось,

Он рассказал о чуде им, народ весь удивлялся.

Но что было за чудище, узнать не удавалось.

Пояснения

1. Чжао Лян-дун (1621 – 1697) – полководец, сделавший карьеру при маньчжурах; в 1662 году получил звание генерала, служил в провинции Юньнань, Гуйчжоу, Шаньси. Был одной из ведущих фигур в подавлении мятежа У Сань-гуя.

2. Мятеж «трёх дальних» (или мятеж «трёх вассалов»). – Имеется в виду мятеж, поднятый в 1673 – 1675 годах У Сань-гуем, Гэн Цзин-чжуном и Шан Чжи-синем против центрального правительства, которое собиралось лишить военных губернаторов провинций права иметь свои войска. У Сань-гуй (1612 – 1678) – китайский полководец, капитулировавший перед маньчжурскими захватчиками и выступивший в качестве их пособников; в 1673 году изменил маньчжурскому двору и поднял мятеж в провинции Юньнань. Гэн Цзин-чжун – внук перешедшего на сторону маньчжуров генерала Гэн Чжун-мина (Усмирителя Юга); поднятый Гэн Цзин-чжуном мятеж в провинции Фуцзянь был подавлен в676 году; Гэн Цзин-чжун был казнен в 1682 году. Шань Чжи-синь был направлен в 1676 году на подавление мятежа У Сань-гуя, но присоединился к нему и поднял мятеж в провинции Гуандун. В 1680 году покончил с собой, чтобы избежать казни.

3. Вторая стража – время между 9 и 11 часам вечера. С древности в Китае сутки делились на «стражи», длившиеся по два часа каждая. Смена стражи отмечалась ударами в барабан или гонг. Первая стража продолжалась с 7 до 9 вечера, вторая – с 9 – 11, третья – с 11 до часу ночи, четвёртая – с часу ночи до 3 часов, пятая – с 3 до 5 утра и так далее.

4. Фансян шэнь – дух, отгонявший нечистую силу.