Kitabı oxu: «Адъютор. Его Величество»

– Присаживайтесь, Стаккер, присаживайтесь! Разговор нам предстоит серьезный. Налейте что-нибудь исходя из ваших предпочтений, благо выбор имеется. А заодно взгляните на этот документ.

Не желая созерцать те эмоции, с которыми Курту ни за что не справиться, я подошел к окну. Чтобы лишний раз полюбоваться видами. Море сегодня неспокойно, но оно прекрасно всегда. А еще эта стихия охотно красит себя в цвет небес. Как, например, сейчас, когда небесная твердь задрапирована свинцово-серыми тучами, море достало наряд такого же цвета. Наверняка для того, чтобы выгодней подчеркнуть кипенно-белые барашки на гребнях высоких волн.

«Да ты поэт, Даниэль! И как люди этого факта не замечают?!»

– Господин сарр Клименсе!.. – вернул к действительности голос Стаккера.

Он у него дрогнул. Практически у каждого из нас есть заветная мечта. У Курта она только что сбылась, и было приятно, что мне удалось поучаствовать в ее воплощении.

Немалое удовольствие приносило и то, что в свое время получилось его мечту угадать. Преследуя прагматичные цели, стреляя вслепую… и к собственному удивлению, положив свинцовый шарик в центр мишени. Впрочем, вся наша жизнь – игра случая.

– Сар Стаккер, что там насчет бренди? – к тому времени я успел наполнить два бокала, потому что Курт все не мог прийти в себя после неожиданного известия. Мне всегда нравился подобный типаж людей. Надежные словно молоток каменщика, ценящие каждое сказанное ими слово, и в следствие чего на них скупые. – Держите. Знаю, вам этот сорт нравится. Извините, но тост будет моим. За то, чтобы наши мечты сбывались и впредь!

Спич великолепный, но для начала неплохо бы определиться – какие они у меня лично?

– За то, чтобы и впредь, господин сарр Клименсе! – с воодушевлением произнес Стаккер. – Не ожидал, что все произойдет так скоро.

Подписанный Эдриком Великолепным указ о возведении Курта Стаккера в дворянское звание прибыл накануне с пакетботом. Наместник Клаундстона Клаус сар Штраузен, сортируя корреспонденцию, пододвинул запечатанный магами Дома Истины и щедро украшенный королевскими вензелями конверт мне. В ответ на недоуменный взгляд, он пояснил: «Его величество пошел навстречу отцу, когда тот ходатайствовал перед ним о Стаккере. Ну а скорость фельдъегерской почты – одно из немногих, чем Ландаргия может гордиться», – шуткой, в которой много правды, закончил он.

Дворянское звание было наследственным, иначе бы Курт вместо сара, стал асар Стаккером. С имением Эдрик Плюгавый, а за глаза нашего короля редко кто называет иначе, мог бы сделать и более широкий жест: слишком оно захудалое. Что не могло испортить настроение Курту по той причине – он не ждал его вообще.

– Сар Стаккер, каковы ваши дальнейшие планы? – вопрос я задал резонный. Клаус добрался в Клаундстон живым, Курт с той поры свободен от обязательств, и только что получил обещанный мною приз. – Надеюсь, не броситесь на поиски своих благородных обидчиков, чтобы потребовать сатисфакции теперь, когда сие стало возможным?

– С этим подождет! – твердо сказал он.

– Вот и отлично. Тогда перейдем к делам. Должен признать, натура я амбициозная и, как следствие, хочется мне обзавестись собственной гвардией в сотню яростных рубак. По той причине, что в ближайшее время предстоит путешествие по неспокойным местам. Не возглавите их? Разумеется, после того как наберете нужное количество. Пятьдесят человек у вас уже есть, остается найти столько же. Все расходы берет на себя городская казна, в то время как подчиняться вы будете только мне и никому больше.

Прежде чем податься в наемники, Курт немалую часть жизни провел в армии, дослужился в ней до капитана, а потому вытянуться в струнку, стукнув при этом каблуками и звякнув шпорами, получилось у него эталонно.

– Когда прикажете начинать?

– Как только отпразднуете событие. И не забудьте пригласить меня. А это, чтобы решить все вопросы с наймом.

Кошель был солидным, но профессионалы стоят дорого, а смысла в других я не видел.

Глава первая

Клауса сар Штраузена, с недавних пор занявшего пост наместника Клаундстона – крупнейшего порта королевства Ландаргия, я знал много лет, и всегда находился с ним в приятельских отношениях. Повлиять на которые не смогла даже серьезная ссора по пути сюда. После его извинений, вспоминая о ней, я не чувствовал никакого осадка. Должно быть, по той причине, что произошла она по вине женщины, в которую его угораздило скоропалительно влюбиться, и также моментально к ней охладеть.

Пост наместника был получен Клаусом благодаря отцу – влиятельнейшей после короля фигуре в Ландаргии. И выглядело это с его стороны примерно так, как если бы вытолкнуть из лодки не умеющего плавать человека в надежде, что тому не останется ничего больше, как научиться. Другие аналогии в голову не приходят. Клаус умен, образован, расчетлив, и совершить импульсивный поступок его смогла заставить только, как тогда ему казалось, любовь до гробовой доски. Ко всему он замечательный шахматист и те несколько партий, которые мне удалось у него выиграть, давали повод собой гордиться. До того момента, пока однажды Клаус не проговорился, что время от времени поддается, чтобы не отпугнуть меня как партнера за шахматной доской. «Клаус далеко не первый, и наверняка не последний. Когда замешены дамы, мужчины способны и на бо́льшие безрассудства. Пытаясь добиться взаимности, случается, они спускают состояния, и даже мрут на дуэлях», – размышлял я, услышав звон шпаг, и чувствуя, как ноги сами несут на звук, кажущийся мне волшебной музыкой.

– Приветствую вас, господа!

Из всей четверки я знал лишь Александра сар Штроукка, в компании с которым, после размолвки с Клаусом, в Клаундстон мы и добирались.

– Сарр Клименсе, присоединяйтесь! – предложил Александр.

– С удовольствием.

После скучного сидения в кабинете заняться тем, чему посвятил жизнь, соблазн был слишком велик.

– Тогда кому из нас окажете честь преподнести урок?

– Надеюсь, что всем, – сказал тот, кто был в паре с Александром.

– Как скажете. Но, господа, он будет единственным.

Свободного времени хватало, но не хотелось заявиться к сар Штраузену взмыленной лошадью. Пусть мы и на равной ноге, но все-таки он наместник, и у него мог оказаться кто угодно.

– Сарр Клименсе, вас правильно следует понимать?..

– Да. Защищайтесь! – и я обнажил шпагу.

Определенный риск присутствовал. Техника Александра хорошо мне знакома, но оставались еще трое, и о них я не знал ничего. И тем полезней будет для меня урок. Война с Нимберлангом неизбежна, а на ней ни противников, ни их количество не выбирают. Наша схватка длилась недолго, и оказалась куда проще, чем встреча с четверкой послушников Шестого Дома. По той причине, что тогда меня старательно пытались убить, их навыки были намного выше, и они привыкли действовать сообща.

– Сарр Клименсе, ну в самом-то деле! – укоризненно сказал сар Штроукк, когда все закончилось. Получилось так, что в дурацком положении он оказывался куда чаще других.

– Извините, Александр, так вышло, – я чувствовал за собой вину, но это все, что пришло мне в голову сказать в свое оправдание. И постарался изменить тему. – Господа, Курт сар Стаккер приглашает нас отметить знаменательное в своей жизни событие. Время и место он сообщит дополнительно.

Это являлось личной моей инициативой, но Курту предстоит освоиться в новой для него среде, и неплохо ему помочь.

Кабинет наместника был огромным и роскошно обставленным. Мой собственный в сравнении с ним походил на номер в гостинице среднего уровня, разве что намного просторнее. Но это был мой первый кабинет, и где-то в глубине души, я им гордился.

Я застал Клауса в тот момент, когда он быстро, разбрызгивая чернила, что-то писал. Вообще-то сар Штраузен аккуратист, но по себе знаю – приходят порой светлые мысли, и, если их вовремя не увековечить в бумаге, потом уже и не вспомнить. Вероятно, такая его посетила.

– Как отреагировал Стаккер? – с видимым удовольствием отрываясь от своего занятия, спросил он. Писать он любит чуть меньше меня, а я это занятие ненавижу.

– Курт расплакался от счастья.

– Дождешься от него! И все-таки?

– Вскочил на лошадь, крикнул напоследок что-то наподобие: «Теперь держитесь, гады!» и был таков. Думаю, он уже далеко.

– Мог бы и поблагодарить!

«Как был ты большим ребенком, так же и остался им», – вздох был печальным, поскольку сар Штраузен принял мои слова всерьез.

– Возможно, Стаккер пришлет нам письмо, но я не уверен. Шучу Клаус. Да и не отпустил бы я Курта, он мне здесь нужен. Так что получишь ты свои благодарности, будь спокоен.

– Не в них дело.

– И в чем же тогда?

Его кабинет был хорош и тем, что в нем на редкость удобные диваны, на одном из которых я и развалился, нескромно закинув ноги на подлокотник.

– В правилах приличия. Ведь дворянское звание не только дает, но еще и обязывает. – Клаус осторожно покосился в ожидании моей реакции, но ее не последовало: он полностью прав. – Кофе, бренди? – перечислил сар Штраузен мои любимые напитки.

– Не надо, отравишь еще!

Клаус фыркнул:

– Не дождешься. Пусть в целом мысль неплохая. Кстати, не надумал обзавестись кабинетом по соседству? Чтобы не добираться сюда без малого час.

Идти к нему десять минут прогулочным шагом.

– Нет. Из твоей резиденции не видно моря даже из единственного окна.

– Весомый аргумент! – он с серьезным видом кивнул. – К какому выводу ты пришел?

– Предлагаю четко распределить обязанности. Ты займешься всем, что касается долгосрочных перспектив. Наиболее подходящее занятие для гениального шахматиста. Ну а мне, с моими развитыми рефлексами фехтовальщика, предоставь возможность реагировать на текущие проблемы. Предупреждаю сразу – понятия не имею, насколько меня хватит.

– Неожиданно. – Клаус на миг задумался. – И безумно привлекательно. Кстати, если не секрет, зная твое отношение к политике, что на тебя так повлияло? Неужели женитьба?

Всегдашнее между нами развлечение – наносить друг другу болезненные уколы, беспокоясь лишь о том, чтобы они не оказались смертельными для нашей дружбы.

– Политика – тоже фехтование, но на более высоком уровне. И когда не остается равных на своем, не время ли подняться на следующий? Ломая ногти, стирая до крови колени и пальцы, рискуя свернуть шею. Поэтично получилось? С единственной оговоркой – канцелярия на тебе полностью.

Оба мы понимали – без подписи Клауса, денег я не получу. В то время как в его обязанностях останутся только приятные вещи – приемы, визиты, торжественные мероприятия и никакой рутины. В подобной ситуации согласится практически любой. Я же нашел для себя новое развлечение.

– Твоя личная почта тоже?

– И какая она может быть у меня? Писать ненавижу, люблю думать. Последнее получается из рук вон плохо, но в такие моменты испытываю ни с чем не сравнимое удовольствие.

– Договорились. Когда отправишься в Туарсетт?

– Не раньше, чем через неделю. Если Стаккер к тому времени успеет набрать людей. Между прочим, неплохо бы выдать ему офицерский патент.

– Смею надеяться, не генеральский?

– Капитана достаточно.

– Хорошо, – легко согласился сар Штраузен.

Гора свалилась с плеч, поскольку не слишком надеялся. То, что бандой головорезов командует офицер королевской гвардии, станет для кого-то предупреждением. И в среде наемников авторитет у Стаккера высок: для них он – имя. Последние события пойдут на пользу. Курт воплотил в действительность мечту половины из них – дворянство, имение…

– Будешь сегодня на приеме у Прасветтов?

– Не уверен.

Мне куда приятнее провести вечер наедине с женой. Хотя, возможно, и передумаю, если Аннете захочется повеселиться.

– Жаль.

– Это еще почему? – за дверью слышались шаги, и они заставили переместиться в кресло.

– Уверен, все были бы счастливы, если бы ты пришел туда вместе со своей очаровательной супругой.

– Не обещаю.

Думаю, любой на миг опешит, если, обернувшись на легкий шорох, внезапно увидит непонятно откуда возникшего человека.

– Кто вы?

– Скажем так, ваш горячий поклонник.

– Присаживайтесь. Хотите что-нибудь выпить? – я удивлялся своему спокойствию.

– Не откажусь. Если судить по этикеткам, вы сделали из бренди культ.

«Его можно сотворить из чего угодно – человека, денег, куска дерева нужной формы, чтения книг, и бесконечно дальше».

– Соглашусь с вами, не раздумывая, – удобно откинувшись в кресле, сказал незнакомец.

Однажды я уже встречался с такой манерой. Я слышал чужой голос и говорил сам, но ответ на вопрос порой получал чуть раньше, чем успевал его озвучить.

– Сигару?

– Спасибо, нет. Вы зря сомневаетесь, сарр Клименсе: я – тот, кто ему равен.

Неожиданно было услышать, что Пятиликих два. Он снова ответил после улыбки, и такими улыбаются детям.

– Частицы воды не могут разделиться на социальные классы, и в этом смысле мы им подобны.

– С остальным, надеюсь, у вас все благополучно? – я был зол, и вопрос получился таким же.

– Вполне. Разве что собственных эмоций мы не испытываем, но нам доступны ваши. Всякие там – восторг, презрение, трусость, или, если хотите, чревоугодие. И тем больше благодарны тому, кого вы называете Пятиликим. Он лишь создатель. Но, бесспорно, талантливый.

– Почему вы мне это рассказываете?

– Ну, захотелось вдруг, чем не причина? – незнакомец развел руками. – Кто и в чём может меня ограничить?

Он смотрел с любопытством. Ему можно задать любой вопрос, и получить на него ответ, так каким же будет мой? Ситуация, в которую никогда раньше не попадал, и не рассматривал ее гипотетически. Затем вдруг подумалось – его интерес понятен. Эмоций внутри у меня сумбур, что для него пиршество. После чего возник соблазн нарисовать в голове какой-нибудь образ и стойко его держать, сколько получится. Мужской детородный орган, например. Если судить по его реакции, я преодолевал соблазн слишком долго.

– Вы замечательно держитесь, сарр Клименсе, браво!

– Несложно, потому что у меня нет ни единой причины верить любому вашему слову.

Интересуюсь из любопытства: мы вам нужны как источники эмоций?

– Да. Но не все так просто! – гость со значением продемонстрировал указательный палец. – Объясню на примере. Я не могу силой мысли заставить вас в следующий миг горько разрыдаться. Для этого мне придется выстроить целую цепочку из не имеющих к вам никакого отношения обстоятельств. Какой же научный термин их обозначает? Из головы вылетело, и вспомнить не могу. И это в мои-то годы?!

Он выглядел моложавым, не приобретшим хронических болезней к своим пятидесяти мужчиной. Который и в молодости не чудил, и сейчас продолжает вести здоровый образ жизни. Густоту волос сохранил настолько, что мог позволить себе прическу пятнадцатилетних юнцов. Голос звучал как у человека, который находится на вершине финансового благополучия, когда визиты в королевский дворец – обычное дело. И вдруг узнает, что сгорела лавка с товаром на самом дне захолустья. «Пятиликий, какой разор!». Начинал он когда-то с нее, а потому содержал как память. За которую не хочется цепляться – слишком много унижений ему пришлось пережить в начале карьеры. Другого сравнения у меня не получилось бы.

– Сарр Клименсе, не обращайте внимания на мою внешность. Поначалу я хотел предстать перед вами совершенно в другом образе. Есть в моей коллекции роковая красотка. Мы провели бы с вами бурную ночь, а заодно поговорили. Знаю, вы счастливы в браке, жена у вас молода и красива, а сочетались и месяца не прошло. Но повторюсь – она роковая! Затем вас пожалел. Нисколько не сомневаюсь, как горячо вы любите жену, и все-таки часть вашего существа свободна для еще бо́льшей любви, ведь все мы исключительные личности?

Это был чувствительный щелчок по кончику носа. Случалось, что за одну его попытку я протыкал шпагой насквозь, и все милосердие заключалось в том, что оскорбивший умирал мгновенно.

– Полноте вам, сарр Клименсе! Вы бы только знали, какое это высокое искусство – бороться со скукой! Знаете, в чем заключается занятность ситуации?

– Нет.

– Представьте реакцию тех, кому вы расскажете о нашем разговоре. В том случае, если будете убеждать их раз за разом, долгие годы подряд. Представили? Но, думаю, вы достаточно умны, чтобы не делать этого. Во всяком случае, надеюсь. А то случается, знаете ли! Иной раз до мировых потрясений доходит. Не в какой-то конкретный промежуток времени, но в целом. Хотя вряд ли, по той причине – вам нечего будет им предложить. В том числе, и милосердия. Между нами, забавная в чем-то штука! До свидания, сарр Клименсе, мне пора уходить. По-обычному, через двери, чтобы не исчезать на глазах, и не ранить лишний раз вашу психику.

Вариантов было два. Принять слова незнакомца на веру, или усомниться в здоровье своей психики. Требовалось время, и все, что оставалось – держаться подальше от роковых красоток, перед чарами которых устоять не может никто.

Глава вторая

Я всегда отчаянно завидовал тем, на ком одежда сидит словно влитая. Как на Курте сар Стаккере капитанский мундир лейб-гвардии Ландаргии. Казалось, он составляет с Куртом единое целое. И пропылен, как у всех, и разводы пота под мышками нисколько не меньше, а вот поди ж ты, смотрелся в нем Стаккер щеголевато. Наверное, все дело в его отменной выправке.

Мы ехали впереди сотни всадников. Тех, кого Курт подобрал на свое усмотрение. К мундирам их одеяние не имело никакого отношения, такое же пестрое, как и лица. Заросшие бородами, выбритые, с пышными усами, с различным разрезом глаз, и возрастом от двадцати до пятидесяти. Шрамов на них хватало. Для случайных зевак они выглядели едва не сбродом, но стоило присмотреться к ним повнимательней, как открывалась другая картина. Дорогое и ухоженное оружие, отличная экипировка, отборные лошади, и та легкая небрежность посадки, что напрямую указывает на огромный опыт езды верхом. Курт по этому поводу сказал: «Они лучшие, сарр Клименсе. Причем не из того, что было, а из того, что могло быть».

– Эта степь напоминает мне ту, что у предгорий Джамангры, – Стаккер заметил мой взгляд и среагировал.

– Все они одинаковы, – вздохнул с тоской Александр. – Ковыль, выжженная солнцем земля, солончак, снова ковыль, опять пустошь, и нигде ни капли воды.

Сар Штроукк мучался жаждой намного больше других, но старался не подавать вида: ему потребовалось немало сил, чтобы уговорить взять его с собой. Который день нас окружала бескрайняя степь, и продолжалась она до Туарсетта. Небольшого приграничного городка, конечной точки путешествия.

– Буду оспаривать, Александр, – не согласился Стаккер. – По иным как по лужайке едешь. Эта больше на пустыню похожа. Так! – Курт приподнялся на стременах. – Сдается мне, во-он в той ложбине должен быть колодец: слишком много к тому указывает.

Я с надеждой посмотрел на лейтенанта фельдъегерской связи Броуна Аглишера, нашего проводника. Ему не раз приходилось бывать в Туарсетте, и он клялся, что знает местность не хуже характера своей лошади.

– К нему и вел, – кивнул Аглишер. – Остается надеяться, что колодец не пересох. Как предыдущие два, – зачем-то напомнил он.

– Три подряд – это было бы слишком! – не выдержал Александр.

Я чувствовал себя виноватым: в Туарсетт имелся и другой путь. Длиннее на треть, что заняло бы лишнее время, но, следуй мы по нему, с подобными проблемами не столкнулись бы. Проблема была в том, что, когда мужчину с нетерпением ждет горячо любимая красавица-жена, вернуться ему хочется как можно скорее.

Колодец действительно был, определенно не пересохший. То, что происходило вокруг, выглядело так, как будто в любое мгновение начнется битва за драгоценную влагу. Когда слова убеждений закончились, люди взялись за оружие, и теперь достаточно искры.

– В большей части переселенцы, – определил Стаккер. – Бабы всех возрастов, ребятишки, телеги со скарбом, скот. Желают кратчайшим путем попасть на юг провинции. Остальные какие-то мутные личности, но действуют как будто бы согласованно. Прикажете послать людей, сарр Клименсе?

– Да. Наведите порядок. Сначала напоите детей: они больше других страдают. Им и без того не повезло: в их возрасте, и такое трудное путешествие. После чего организуйте очередь, и обязательно сделайте так, чтобы во-он те господа оказались в самом ее конце, сразу за нами.

На глазах подъехали десяток господ в сопровождении слуг, и оттеснили всех от колодца. Знать иначе вести себя не привыкла. Даже если бы возле него уже кипела битва, их поведение не изменилось бы: мол, разбирайтесь, а мы пока напьемся.

– Исполняю, сарр Клименсе! – взял пальцы под козырек кепи Стаккер.

– Если вам не хватит авторитета своего имени, смело пользуйтесь моим, – я проводил его напутствием.

– А что, если вода закончится? – не сказать, чтобы голос Александра прозвучал совсем уныло, но определенная доля беспокойства в нем присутствовала.

– В таком случае нам придется пить кровь лошадей. Евдай покажет, как это сделать для коня безопасно. Думаю, в тех степях откуда он родом, подобные вещи не в диковинку.

– Покажу, сарр Клименсе, отчего нет? – щуря раскосые глаза и широко улыбаясь, с готовностью кивнул тот. – Не сказать, чтобы для нас обыденность, но не такая уж и редкость, как может показаться. Там всего-то правильно сделать надрез в нужном месте, – он хлопнул лошадь по шее, – а затем надежно его запечатать.

Александра, несмотря на жажду, передернуло.

– Возможно, в таком случае разумней будет добраться до следующего? Господин Аглишер утверждал, что к вечеру мы обязательно его достигнем, и вода в нем окажется наверняка. И лошади не пострадают, и нам не придется пить эту гадость.

Глядя на измученное лицо сар Штроукка, шутить перехотелось.

Стаккер порядок навел быстро. Он не стал тратить время на объяснения, а сразу приступил к действиям. Его люди грудью лошадей оттерли тех, кто приехали сюда последними, но успели оккупировать колодец. Даже отсюда было понятно, в каком бешенстве они находятся. Как и предполагал, авторитета Стаккеру не хватило.

– Вы что себе позволяете?! Потрудитесь объясниться! – едва успев приблизиться, начал кричать тот, кто возглавлял компанию.

– Представьтесь, пожалуйста.

Своим криком он поставил нас обоих в неудобное положение. Теперь ему придется за повышенный тон отвечать, ну а мне – какое-то время активно двигаться под раскаленным солнцем, и мысль об этом приводила в уныние.

– Себастьян сар Кимрок!

Конечно же, фамилия была мне знакома. Она входит в десятку наиболее значимых семейств в королевстве. И по праву гордится древностью происхождения. Невольно возникла мысль: «Это сколько совпадений должно произойти, чтобы здесь встретились два человека с такими родословными?!»

– Меня зовут Даниэль сарр Клименсе. – По предыдущему опыту я знал, что мое имя успокаивает многих. – Себастьян, вначале выслушайте. Знаток здешних мест лейтенант сар Аглишер утверждает, что источник ненадежен, и в любой момент может иссякнуть.

Женщины и, особенно, дети, должны напиться первыми, чтобы им хватило точно. Если воды не достанется нам, будем утешаться тем, что совершили благородный поступок. Помимо того, что Пятиликий посмотрит на нас с одобрением.

Я предоставил ему отличную возможность погасить конфликт. Тут и честь тебе упомянута, и Всевышний. К тому же, почти не иронизировал.

– Где-то я о вас слышал, сарр Клименсе. А не вы ли прислуга нового наместника, женатый на портовой шлюхе?

Перед тем как выговориться, Кимрок предпринял ряд действий. Он слегка сдвинул точку равновесия на заднюю ногу, чтобы в случае необходимости отреагировать наиболее остро. Положил руку на эфес шпаги, и обвел глазами пространство вокруг себя: где находятся препятствия? Следовательно, его слова не были импульсивным поступком.

Этот человек напрасно надеялся ударить меня по больному. После смерти родителей Аннеты, тетушка воспитывала ее куда строже своих дочерей. Не по той причине, что не любила. Она понимала, что выдать замуж сироту, за которой нет ни приданого, ни, толком, родственников, значительно трудней со славой. Но будь Аннета действительно из борделя, вряд ли бы что-то изменилось: я нашел свою женщину, перебрав многих. К тому же давно был готов к чему-то подобному, и по этой причине выслушал Кимрока почти без эмоций.

– Себастьян, вы полностью заслужили то, что вскоре вам предстоит.

В ответ он презрительно улыбнулся:

– Тогда не будем откладывать?

– Даже если вы передумаете, у вас не получится.

Кимрок моментально избавился от ножен, и начал активно разминаться. Взяв в кольцо, попутчики в чем-то его убеждали, или что-то советовали, но он лишь нетерпеливо отмахивался.

– Иногда добро обходится слишком дорого, – сказал Стаккер. – Откуда он тут взялся? Сарр Клименсе, если вы его убьете, вас поймут. Здесь около двухсот человек собралось, и все всё слышали.

Я тоже боролся с искушением покончить с Кимроком, но, вспоминая о своем зароке, убеждал себя обойтись воспитанием.

– Эй, вы! Долго вас еще ждать?!

И соблазн в который раз перевесил.

Дуэль для Кимрока началась крайне неудачно. Три раза подряд он вставал в позицию, затем я делал шаг вперед, и его шпага со звоном падала в пыль у наших ног. Оставалось уронить Кимрока на четвереньки, и хорошенько приложиться по его философскому месту обухом клинка.

– Сар Кимрок, не надумали извиняться? – мучала жажда, не меньше хотелось в отхожее место, и я совсем не думал о мести. Перетяну Себастьяну зад шпагой, и мы разъедемся.

В следующий миг меня охватил панический страх. Он пришел как волна, накрывая полностью, пытаясь сбить с ног и утащить за собой. Я мгновенно вспотел, одеревеневшее тело перестало слушаться, а в голове, синхронно с ударами сердца, бешено билась единственная мысль – я хочу жить! Так страшно стало умереть. Наваждение исчезло тут же, когда пришла боль в левом плече. Кимрок целил в грудь, и меня спасло чудо. Иначе как объяснить тот факт, что я умудрился отреагировать на укол, начала которого не видел?!

– Сейчас я вас убью, сарр Клименсе! – Кимрок констатировал.

Ему было понятно: что-то с мной происходит.

– Вы свою возможность не использовали.

Он упал, как мне и хотелось. Сложившись от боли, Кимрок удобно подставился под заключительный удар. Так бывает, если ударить навершием рукояти в нужное место живота. И царапины не останется, и на то, чтобы прийти в себя, необходимы минуты. Теперь появилась возможность выполнить свой план до конца, и я не стал терять времени.

– В следующий раз легко не отделаетесь. Выпорю как должника по судебному иску.

Стоя на коленях, Кимрок продолжал держать шпагу в руке, а потому никто не посмеет заявить, что я ударил безоружного.

– Вы ответите! – в его позе сохранить гордость трудно, и получилось шипение.

– Как скажете.

Последствия, конечно же, будут. Кимрок наверняка выбрал бы смерть такому позору.

Но что я мог предложить, как альтернативу? Убийство? Под предлогом: он сказал вслух то, что в голове у многих?

Рана вызывала беспокойство: не воспалилась бы. По сути царапина, но оружие несколько раз валялось на земле. В Дуэльном кодексе есть пункт, что после каждого такого случая клинок должен тщательно протираться. Этим, бывало, пользовались, чтобы устроить себе передышку, что всегда меня возмущало. Теперь я жалел – не нашлось человека, который бы на нем настоял.

– Дайте обработаю, – предложил Стаккер. – Солдатский ром на вкус та еще гадость, но прижигает надежно. Да и повязку не помешало бы наложить.

– Лейте.

– Ну вот, будем надеяться, что без последствий, – закончив процедуру, сказал Стаккер. – И, понизив голос, добавил. – Сарр Клименсе, мне показалось, что-то пошло не так. Подумал вначале, что солнечный зайчик поймали и на время ослепли, но смотрю, все гораздо серьезнее!

– Вы правы, Курт.

Объяснять ему ничего не стал. Он прошел несколько войн, и его уже ничем не удивить. Главное, что штаны во время приступа остались сухими. В противном случае, в одночасье я бы превратился в легенду.

– Зачастую собаки умнее людей. Они вначале принюхиваются, и лишь затем начинают лаять. – Александр сар Штроукк презрительно смотрел туда, откуда доносился стук копыт лошадей, уносящих компанию Кимрока.

– Ваши слова да на гранит золотом! – лейтенант Аглишер по непонятной причине чересчур перебрал с патетикой.

Воды нам хватило. Мутную от грязи и песка, ее долго пришлось фильтровать. Но до конской крови дело не дошло, да и сами они были напоены. Уезжая, я оглянулся назад. Создавалось впечатление, что наказание получили мы оба. Причем за одну и ту же провинность. С той лишь разницей, что Кимрока выпороли демонстративно.

– Соусы, господа, главное соусы! – разглагольствовал день спустя Аглишер. – Они способны превратить заурядное блюдо в изысканное, и с такой же легкостью испортить любое.

Наскоро утром перекусив, и не сделав за день ни одной остановки, мы горели решимостью до наступления темноты добраться в Туарсетт, а потому к середине дня выбор темы для разговора был неизбежен.

– Сарр Клименсе, что думаете по этому поводу?

– Наверняка вы правы, – говорить не хотелось.

– Ну а вы, Александр?

– Если мясо хорошо по себе и правильно приготовлено, его не сделать лучше ни изысканными соусами, ни экзотическими гарнирами. – Сар Штроукк, который по молодости лет и брился-то редко, постарался изобразить собой уставшего на диспуте философа; с такой ленцой он свою фразу произнес.

– Мне кажется, что вкус во многом зависит от того, насколько сильно чувство голода. – Стаккер, как всегда, был серьезен. – И еще от аперитива. Во всяком случае, лично я предпочел бы вместо любого соуса бокал бренди.

– А разве одно другому помеха? – не успокаивался Аглишер. – Могу порекомендовать в Туарсетте неплохую харчевню. В ней замечательно готовят перепелов в сливочно-сметанном соусе с тамариском.

– А как там дела обстоят с аперитивами?

– Сар Стаккер, широчайший выбор! А какое здесь вино! Туарсетт ими славится. Жаль, что подходящих земель для виноградников не так много, но тем больше стоит его попробовать. По той причине, что изделия из плодов местной лозы практически не вывозят на продажу. И, если вы где-нибудь на него наткнетесь, берите не раздумывая, сколько бы оно ни стоило. Особенно, если дело касается сорта «слеза Пятиликого»

– Хорошо, не его отрыжка, – заметил Курт. Негромко, чтобы не задеть религиозные чувства Аглишера, чья вера доходила до фанатизма.

– Глупо искать интрижки в такой глухомани, – неправильно расслышал его Аглишер. – Особенно покинув портовый город, которые все как один являются рассадниками пороков. Но мы говорим о прелюбодеянии. Что касается любви… ее достойны только сильные мужчины. Слабым она не по плечу, да и не по карману.

– Соглашусь, что не всегда по карману. Но по какой причине, она не каждому по плечу? – с иронией спросил Александр.