«Река играет» kitabından sitatlar
Я с удивлением посмотрел на Тюлина, и в моем уме блеснула внезапная и неожиданная догадка: физиономия Тюлина припухла, а под глазом стоял фонарь, очевидно, новейшего происхождения.
- Тюлин, голубчик!
- Ну, что?
- Отчего у тебя синяк?
- Синяк… Да отчего ему быть, синяку?
- Да ведь тебя, Тюлин, должно быть, били.
- Кто меня бил?
- Артельщики.
Тюлин задумчиво посмотрел мне прямо в глаза и сказал:
- Разве-либо от этого… Да, слышь, и били-то не очень шибко.
Пауза, взгляд на меня, и во взгляде мелькающая догадка:
- Разве-либо не Парфен ли это меня саданул?
- Пожалуй, что и Парфен, - опять помогаю я медленному процессу нового приближения к истине.
- Беспременно Парфен. Такой, скажу тебе, вредный мужичишко – завсегда норовит как бы нибудь человека испортить…
- Отчего бы такое голову ломит? – обращается он опять ко мне тоном самого трогательного доверия.
Угадать причину не трудно: от бедняги Тюлина водкой несет, точно из полуштофа, и даже до меня, на расстоянии двух сажен, то и дело доносятся острые струйки перегару, смешиваясь с запахом реки и береговой зелени.
- Кабы выпил я, - говорит Тюлин в раздумье, - а то не пил.
Голова его опускается еще ниже.
- Давно не пью я… Положим, вчера выпил…
И опять Тюлин погружается в глубокое раздумье.
- Кабы много… Положим, довольно я выпил вчера… Так ведь сегодня не пил!
- Так это у тебя, видно, с похмелья, - пробую я вывести его на настоящую дорогу.
Тюлин смотрит на меня долго, серьезно и чрезвычайно вдумчиво. Догадка, очевидно, показалась ему не лишенною основания.
- Разве-либо от этого. Нонче немного же выпил я.
Народ в Соловьихе живет предприимчивый и гордый; в окрестностях соловьихинцы слывут «воришканами».
