«Ада, или Отрада» kitabının rəyləri

Этот роман читается очень легко,все время будоражит мое воображение,эротичные сцены прекрасны,для освежения чувств между влюбленными – рекомендую,есть что взять на заметку. Ей надо отдать должное за очень интересный сюжет (совсем как раз не банальный), за смелость, за открытые взгляды на секс и нтимные отношения. Эталон американской мечты.

Сегодня услышал, что Корпус переиздали Набокова в новом переводе и что это самый удачный перевод. С нетерпением жду начало продаж и готов оплатить предзаказ уже сегодня! Литрес, в этом месяце я на вас изрядно истратился. Главное, продолжайте нас радовать качественной литературой!

Скажу сразу - я проскочила мимо "Лолиты" Набокова сознательно, в силу своего отношения к этой теме, не более того, и в будущем читать навряд ли соберусь, но всякое бывает, зарекаться не буду.

Если спросите, каким боком "Лолита" касается этой книги - так все же твердят о том, насколько тема, которую писатель выносит на передний план, созвучна или вырастает именно из "Лолиты". Сравнить не могу, зато могу оценить "Аду..." в соответствии со своим разумением.

Для начала Набоков решил выдернуть вовсе из реальности своих героев, да и всех соприкасающихся с ними. Для чего и поселил в таком придуманном мире, как планета Анти-Терра, являющаяся зеркальным отображением Земли с инаковой географически-исторической, также как и политической реальностью, да и реальностью науки и прочей техники, учитывая, что мы начинаем знакомиться с этим миром в 1884 году. Впрочем, существует еще и Терра (то бишь, наша Земля), но лишь для людей с больной фантазией, или как эвфемизм для обозначения "того света", куда все отправляются со временем ("все мы там будем"). Прием с проецированием мира в другую реальность либо помогает что-то понять, либо мешает. Кому как. И как заведено, есть узнаваемое, есть не очень, мир преподносится интересный, но в то же время отличающийся от нашего, вот и гадай, а заодно и сыграй в эту игру с автором.

Ко всему прочему, само повествование, стилистика оказалась подобна Маркесу, как я сначала подумала. Но зайдя чуть дальше, я нашла, что меня относит больше к нашим, русскоговорящим писателям. К Саше Соколову, или еще - к Лене Элтанг. Это что касается ощущений стилистических.

Что же касается языковых изысков, то тут я просто млею. Конечно, я знала, как умеет автор завести читателя в такие чащи из выращенных им же самим изысканно-объемлющих и в то же время - попадающих не в бровь, а в глаз образов, обрисовывая которые, Набоков идет до конца.

Но такой масштабности, отточенности и чего-то совсем невообразимого - наверное, такого я не ждала. Но блуждая в лабиринтах, созданных гением автора, понимаешь, как сладок путь заблуждений! Как, впрочем, и путь всевозможных аллюзий - он не менее сладок и волнителен, единственно, понять, от чего больше захлебываешься в восторге - то ли от собственной манеры автора, то ли от его приемов, отсылающих к Толстому, Достоевскому, а также к французам и англичанам - понять сие уже сложно.

Мои потуги в чтении Толстого - относятся к сугубо школьной программе. Хотя к заслугам школы я не отношу перечитывание мной "Войны и мира" - как минимум, раза два - но "Анна Каренина" выбешивала меня уже поначалу, где и закончилось мое знакомство с сим произведением. И если в общих чертах я понимаю, о чем оно, но это же все равно, что быть знакомым с каким-либо произведением по кратком содержанию. К чему я это все? К тому, что не всякий, далеко не всякий роман или повесть побудит меня знакомиться заново (или впервые) с классикой, скажу больше - с классикой с большой буквы, с одним из трех китов, на которых стоит русская литература (скажете, клише? но это тоже, как посмотреть). И под таким ощущением находясь, хочется взять еще раз в руки "Анну Каренину", чтоб найти там созвучие, угадать то, что бередило ум Набокова, обнаружить глубину замысла или глубину падения и в конце концов сказать себе, что в своем возрасте ты можешь уже отыскать в романе то, что Толстой сознательно нам оставил,

И пожалуй, напоследок - о той скользкой теме, о чем Владимир Набоков вообще отважился писать. Во-первых, да, в тэгах стоит инцест, но сначала мы узнаем, что они все же брат с сестрой двоюродные, или же - кузен и кузина. То, что автор проговаривается, и не раз, о том, как будто бы обстояло дело на самом деле, и чей сын Ван, и чья дочь Ада (ох, написала и прочла, что получилось - будто бы дочь ада; вот и пошли оговорки по Фрейду), я бы - естественно, на своем месте, не на месте других читателей - сильно бы не верила тому, но, впрочем, тут как посмотреть. Тут все же больше играет, что о том сами они не ведали. До поры, до времени. (Писалось это до того момента, как я решила почитать критику по роману, что я краааайне редко делаю и в результате чего у меня открылись глаза на некоторые моменты, прошедшие мимо, а потому - ЧИТАЙТЕ ВНИМАТЕЛЬНЕЕ).

Но многие далеко не второстепенные моменты, как мне представляется, писались с позиции художественно-эстетствующей, с позиции искусства, литературы ради литературы, как я понимаю. Возможно, ради этого писатель отринул с ног прах ограничений, коими связывает нас общество - и это во благо, что связывает; ради того, чтоб обрести свободу и взмыть над всем, что принято, избавиться от зашоренности, без оглядки на существующие права, обязанности и прочие путы, он легким движением пера пустил в далекий путь свое детище. Как мне думается, таким вот образом и родились многие идеи этой книги, которую порой следует читать с некоторой отстраненностью, без привязки к жизненным реалиям. . Другое, что тоже может смутить непривычного читателя, когда ей всего 12, а ему - не намного больше, 14. А если бы им было бы на пару лет больше, как Ромео и Джульетте? Мы бы уже были менее категоричны в формулировках? Не говорили бы, что он ее развращал?

Мы так всегда серьезно относимся к историям, безусловно, выдуманным, настолько, что пришлось писателю придумать им несуществующие планеты, лишь бы унести своих героев от карающего меча нашего гнева. А мне нравится именно то, что показывается, с чего же все начинается. Как в чистой, пока еще незамутненной плотскими желаниями душе разгорается пламя. Еще не осознавая ни своих желаний, ни чувств, еще не пытаясь осмыслить их, еще не понимая, насколько ее подталкивают обстоятельства, по крайней мере, к осознанию. Да и он, как и любой в его возрасте, не был настолько уж испорченным, чтоб сознательно "развратить". Все хорошо в свое время. Они же оказались чуть более открыты друг к другу, и к отношениям, о которых так ли уж вправе мы судить?

И как мне кажется, Набокову самой судьбой суждено было взять историю, подобную этой, обрисовать всю нежность, томление молодых душ, во многом очень невинных, и вдохнуть в них все сильные эмоции, чувства, переживания, причем, сделав это мастерски. И как при этом совершая головоломные пируэты вниз и тут же возносясь, делая паузу до щемящей нежности и впадая в страстно-гневное, с чувством, болезненно откликающимся где-то глубоко и тут же - вздохом, вырывающимся с непередаваемым облегчением и восторгом. И в этом он весь. Набоков.

Может быть, я предпочла бы, чтоб где-то на этом и обрывалась бы книга или, как любит играть в разные игры типа кроссвордов Милорад Павич, нам преподнесли бы некую игровую концепцию ее продолжения и финала - ибо дальше все идет уже по взрослому. Но одно то, как они оказались сцеплены на всю жизнь - одно это заставляет присмотреться и прислушаться к этой истории. Пусть и воспринимается как два различных романа, как и различно наше восприятие поры детства-юности и того времени, когда все это уже позади.

PS. А кстати, триязычность изложения Набокова, когда он перескакивает с одного языка на другой, дает случайно неожиданный результат. Как часто нам попадаются книги, где действие происходит в нескольких временным рамках, например, жизни одного из героев. И мы тут же пришляпиваем этому явлению клише - флэшбэки. Но благодаря русскому писателю Набокову, читающему лекции о русской литературе, заметьте, на английском языке, мы узнаем, что можно же сказать "ретроспекции" вместо "флэшбэков", хотя слово тоже мудреное и к чисто русским словам я бы его не отнесла, но я чувствую, что это правильнее, и для меня, кстати, более понятнее, и даже более по-русски.

~~~Десять лет кропотливой работы, тьма исписанных салфеток, не одна совращенная девочка. А если без баловства, то «Ада» получилась самой-самой не только по многостраничности, но и по концентрации всего подлинно набоковского. Получается,  как если бы из каждого предыдущего произведения отломили по кусочку совершенного текста и составили из них старый-новый идеальный роман, своего рода magnum opus.

А ведь «Ада»,действительно, стала чем-то вроде лебединой песни Набокова, хроникой не только семьи Винов, но и его личной историей, итогом всей творческой жизни. 

~~~В этом романе В. В. возвращается к своим излюбленным темам: это и бабочки, и запретная любовь, и двойничество, и сновидения. Он исследует самые истоки порока, раскрывает проблему инцеста на примере главных героев произведения—Ады и Вана. 

~~~Первое негласное появление юных Винов происходит практически на первых страницах романа. И не важно, что они ещё не родились и не извратились, подобно своим родителям. Ведь во всей этой доисторической клоаке сразу и не поймёшь, что к чему. Не поверишь своему удивленному глазу, что Ада и Вин—единокровные  брат с сестрой. 

~~~Полноправными участниками этой «человеческой трагедии» герои станут в усреднённом на двоих четырнадцатилетнем возрасте. 

Как бывает в подобных историях, молодой Ромео Вин Ван приезжает на вакации в поместье Ардис, где встречает подросшую и обворожительную Джульетту Аду. Вскоре их таинственные и томные «гляделки» перерастают в «маленькую» интрижку. И кто бы мог тогда подумать, что это не мимолетное увлечение, а настоящая любовь! 

~~~Отдельное место в романе отводится их маленькой сестрице Люсетте. Она, как пишет автор: «винегрет из проницательности, тупости, наивности и коварства». Кузина на протяжении повествования выступает естественной преградой для тайных утех Ады и Вина. Она страстно влюблена в своего братца и периодически устраивает ему сцены. 

~~~Роль времени в романе имеет очень важное значение. Набоков показывает, как по мере движения повествования сужается и становится избирательнее  человеческая память. Полная деталей, с чуть ли не поминутной фиксацией событий, первая часть; скомканная, обрисованная в двух словах —последняя. 

~~~Пространство и эпоха, показанные в романе, образуют собой некую выдуманную реальность — Антитерру. В ней мир разделён на две сферы влияния— Британию и Эстотию. Вторая — это помесь России и Соединённых Штатов. 

А где-то в параллельной действительности существует и антиподная Терра, что-то вроде «того света». В неё не верят приличные люди, а только чудаки, да писатели. 

~~~Помимо этого в книге присутствует много исторических аллюзий. Взять хотя бы «Золотой занавес» и «Русско-крымскую войну». На специально искаженной плоскости повествования уживаются и жук и жаба. Самое интересное, что сами герои не очень хорошо разбираются в истории и пересказывают ее с помощью очень сомнительных книг.

~~~Про набоковскую «Аду» можно говорить неделями, но при этом так и не добраться до самого дна, не нащупать и части всех  потаённых смыслов. В ней несложно углядеть некоторые отсылки к произведениям мировой культуры ( не только литературным, но и художественным, музыкальным). 

Здесь встречаются лермонтовские парафразы, чисто маркесовские интонации,  фрейдистские оговорки и грибоедовские каламбуры.

~~~Повествование в романе ведётся сразу на трёх языках. И эта особенность придаёт роману какой-то нешуточный толстовский размах. 

~~~Нельзя не отметить замечательного языка перевода. Именно благодаря Сергею Ильину мы практически забываем, что держим в руках адаптированный роман, и наслаждаемся всеми переливами набоковского слога.
~~~«Вообще ему начинали нравиться, и сильно нравиться, сады, прохлады, услады и Ады. Они рифмовались. Сообщить ей об этом?»
~~~А теперь обсудим?:) Читали «Аду»? Какие у вас впечатления? Может быть, пока только собираетесь ее читать?

Эта книга читается на одном дыхании, конечно же рекомендую ее прочитать. Плюсик за легкость изложения, роман читается легко. Как же интересно автор ведет повествование, без лишней воды.

Как далеко может зайти человек в своем безумии и мести? Книга без всякой пошлости и трагизма. Автору низкий поклон за такой шедевр.

Жизнь всех героев пробежала у меня перед глазами, а их трагедии переживала как свои собственные. Вы никогда не читали ничего подобного. Есть книги, когда прочитав фрагмент, все продолжаешь думать, а что же дальше. Это именно такая книга оказалась для меня лично.

Первая часть книги несколько наивна, но потом события разворачиваются лавинообразно. Написано хорошим живым языком. Это настоящее произведение искусства, многослойное, правдивое.

Книга спорная. Очень сложные для прочтения предложения, метафоричность, иносказания. Вроде как семейный роман, на протяжении которого просматриваются судьбы героев, с юношеских лет до старости и одновременно сага.Мне кажется не лучшее произведение Набокова.или читать его нужно после всех его произведений, чтобы лучше понимать и быть в теме автора.

Пожалуй, не самая лучшая книга для знакомства с автором. Я даже считаю, что предлагать эту книгу является наказанием, а не дельным советом.

Набоков настолько отличается от не то, что русского писателя. Он отличается даже если брать всю мировую литературу. И для неподготовленного читателя “Ада, или Отрада” станет тем самым мечом Артура, который вытащить способны лишь немногие (извини, король, не только ты достоин).

И я этот меч не вытащил. Но попытался.

В этой семейной хронике Набоков словно показывает читателю, а на что способен писатель в принципе? Он может выбирать темп повествования, способен смешивать его из главы в главу, может играть метафорами, exercice dans le jeu ironique des mots. Oh oui, jeux de mots! А дальше вбрасывать колкие остроты, “впихивать” критику критиков, изголяться над коллегами по письму, страдать и любить. И показать страсти. Много запретной страсти.
Ох, сколько тут радости для филолога, литературоведа!
В этом легко считывается Пруст, мы различаем словно вкрапления Пушкина и Чехова, но сколько там Джойса! И тьмы его, и тьмы, и тьмы…

История огромной, но противоестественной любви брата и сестры, словно теряется в этом романе-игрушке. Игрушке для человека весьма начитанного, знающего французский, английский, и очень хорошо русский. А ещё даже лучше “имперский”, ведь писатель жил в дореволюционной России и другого языка не знал. Правда, и этим начитанным людям пришлось не просто, ибо искать отсылки и аллюзий та ещё задачка, а как страдали переводчики! Воистину, переводить “Аду, или Отраду” не меньший подвиг, чем “Евгения Онегина” на angliskii. Если не больший.
Какое же интересное получило воплощение русская литература, благодаря тому, что Владимир оказался в Америке!

Хватая за рукоятку меч, я понимаю, что он даже ни на миллиметр не шелохнется. Ибо читать такой труд в метро явно не самая лучшая моя мысль, но оправдаюсь, по другому никак. Дома мало времени, чтобы почитать да и утром голова не так хорошо работает. Считывать и искать то, что спрятал Набоков в тексте точно лучше дома. В спокойной обстановке и, желательно, с переводчиком.
Да, комментарии и приложения помогают разобраться в истории инцеста, неразделённой любви, времени и пространства, альтернативной истории. Без них было бы совсем худо, однако. Я настаиваю, что изучать “Аду” надо самому, как это делал Ван на протяжении всей своей жизни. Но чтобы это сделать, нужно подготовиться.

Не быть мне Артуром. Ибо я не смог погрузиться в эту книгу. Я отдаю должное Владимиру. Этот сноб (мои слова не безосновательны, так как писатель например, ненавидел массовую культуру и очень любил себя, а это ли не черта настоящего сноба?) определенно знал, что говорить и как писать. Он мастерски играет с читателем. “Подмигивает ему”, как удачно было замечено в разборе редакторов и переводчиков этого романа, вместе с ним смеётся, грустит и думает.

Похоть, так ещё и между несовершеннолетними, братом и сестрами, пусть и прикрытая изящными словесами и необычными конструкциями, приемы ради приемов, резкая смена повествования - сбивали, отталкивали, иногда могло даже наскучить. Не читал “Лолиту”, но уже чувствую некую незримую связь этих произведений.
Вполне может быть, мне надо стать постарше и тогда уже браться за меч.
Но что-то мне подсказывает, что он так и останется в камне.

В общем, к “Улиссу” я точно когда-нибудь вернусь. Und es braucht keine Erklärung, oder?