Kitabı oxu: «Как родиться успешным. Набор букв на все случаи жизни»

© Владимир Николаевич, 2019

ISBN 978-5-0050-3624-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Обзор Времени

Большой взрыв как описание зарождения вселенной также очень хорошо описывает процесс, когда в результате столкновения сперматозоида с яйцеклеткой начинается формирования плода, что по сути и является расширением вселенной. Самый момент соприкосновения двух элементов это сингулярность, а далее плод, он же вселенная, начинает разрастаться. Сингулярность подразумевает под собой изначальное состояние вселенной, бесконечно малого размера, с бесконечной большой плотностью и т.д., содержащей в себе всё и являющейся началом всего. Но совершенно ясно, что теория большого взрыва является лишь удобным описанием для человека, привыкшего жить в парадигме причинно-следственных связей и с мыслью, что обязательно должны быть начало и конец. Но на самом деле, никакого начала вселенной не было и никакого конца тоже не будет, так же как и моя жизнь для меня самого никогда не прервётся. Просто мне удобнее думать в категориях конечности, я в этом всём родился и в этом умру. Такой иронично-экзистенциальный каламбур. И дело даже не в том, что человеческий мозг не способен понять бесконечность, что нет никакого начала и конца, никакого будущего и прошлого, всё просто происходит с очень убедительными доказательствами, отметающими всякое сомнение. Ну то есть сомневаться в этом придёт в голову с такой же вероятностью, что и во сне придёт в голову сомневаться, что увиденное является реальным. Оказавшись во сне в любом месте, фоном присутствует некая фантомная память о прошлом, к которой можно так же обратиться, вспомнить детали и даже место, в котором уснул на яву. Можно даже понять, что это сон, а для любителей изысканных мистических ощущений ещё и взять управление над собой в сновидении. Но где отыскать этот бесконечно малый, если вообще существующий квант веры в то, что память о прошлом в яви не является такой же фантомной. Учитывая, что память сама по себе имеет фантомную природу и в фактическом своём проявлении в виде мыслей ничем не отличается от фантазий о будущем. Единственным серьёзным различием прошлого и будущего является бескомпромиссная доказательная база существования прошлого, несомненность которого немо подтвердит любой неодушевлённый предмет или декорации, о которых я помню, что уже видел их. Стоит учесть существование явления дежавю, которое подразумевает нахождение в незнакомом месте или в незнакомой ситуации, с полным ощущением, что это уже было видено. Не менее интересным является противоположное ощущение жамевю, когда знакомое место кажется незнакомым. Сюда же стоит отнести сбывающиеся время от времени сны и прочие совпадения. Но поскольку в парадигме, которую я в себя впитал, не принято думать, что будущее можно предугадать, последние доводы кажутся не вполне убедительными, они стушёвываются настолько, что даже самому себе кажутся выдумкой, будто этого со мной не было, а люди, посвящённые в будущее и имевшие возможность убедиться в вещих снах, без вести пропали. Или даже если встречу их завтра и попытаюсь взворошить прошлое, то они в недоумении пожмут плечами. Естественно, нигде, кроме как у меня самого, этой веры в реальность происходящего не может быть, потому что если всё происходит в условном сне, то и спрашивать у кого-то подтверждения будет бессмысленной затеей. Тут всплывает ещё одна уловка ума, который сам для себя строит ловушки, сам в них попадает и будто не понимая, что произошло, отряхивается и идёт дальше. Как и в случае с причинно-следственной связью, я так же охотно впитал в себя концепцию разделения сна и яви, существование чего-то реального и нереального, сюда же можно отнести дихотомию души и тела, творческого и материального, а также любое препарирование вселенной на элементарные частицы с их корпускулярно-волновым дуализмом и оцифровыванием всего и вся. Достаточно отказаться от понятий реальности и галлюцинации, от прошлого и будущего, как вся мистификация превращается в бред душевно-больного, коим может показаться и в том случае, если от привычных понятий не отказываться.

Казалось бы, существование прошлого времени как фигуры языка не имеет прямого отношения к выживанию существа. Чтобы выжить, нужно обладать качествами, необходимыми для добычи пищи и создания жилища. Но тут опять же вмешивается представление о живом существе в вакууме, а этот вакуум преображается в условия дикой природы, где слова имеют лишь утилитарный смысл, служат для передачи максимально простой информации в максимально короткий период времени, что тоже может предотвратить угрозу жизни. Всё-таки, вещи нужно всегда рассматривать в контексте всей мозаики, частью которой они являются. В цивилизованном мире со сложным устройством всего и вся, с правами и обязанностями, прошлое и будущее время из фигуры речи превращаются во вполне себе конкретные понятия с вполне себе конкретными обязательствами.

По сути в любые самые элементарные частицы вселенной заложена информация о прошлом и будущем, которая неразрывно связана с причинно-следственной зависимостью и это та зависимость, от которой не сможет избавиться даже самый волевой человек на земле. Скорее всего он просто умрёт. Как бы кто не относился к понятию судьбы, вся наука построена на этом же фундаменте. Существует некоторое большое количество субстанций планеты земля, изученных физикой и химией. По сути изучение вещества является попыткой описать его поведение. Любое дело легче всего начинать с малого, поэтому, чем на более мелкие части будет раздроблена субстанция и чем лучше будут изучены эти частицы, тем понятнее станет субстанция целиком, способы её получения и разбиения на составные части, соответственно. Так вот, описание поведения как субстанций в целом, так и элементарных частиц, подразумевает, что всё это существует по вполне себе предсказуемым паттернам, взаимодействуя с окружающей средой. На поведение этих тел можно влиять, путём изменения условий среды: температурой, давлением, воздействием электрического тока и прочими другими методами. То есть, по сути, это похоже на то, как в компанию пришёл новичёк или два, или много. Каждый в этой компании считает себя самостоятельной личностью с набором исключительных качеств и с правом на выбор своего места в жизни. Но с точки зрения наблюдателя, проводящего эксперимент и наблюдающего в гипотетический микроскоп, всё выглядит несколько иначе. Если он только исследует субстанцию, то видит некий хаос. То есть, проще говоря, ничего не видит. Но вот, через несколько мгновений замечается некоторая активность. Тела принимают некоторую конфигурацию по отношению друг к другу. Двое здесь, трое там, один отошёл, ещё двое отлучились в другую комнату. Ещё через мгновение температура начала возрастать, несколько частиц отлучились за добавкой, ещё через мгновение другие двое начали активно взаимодействовать и к ним присоединились ещё несколько, пытаясь стабилизировать обстановку (как станет ясно при при дальнейших исследованиях). Для обывателей простое времяпрепровождение, а для наблюдателя – открытие химического взаимодействия. Позже он увидит, что с применением различных алкалоидов могут образовываться сложные молекулы с большим количеством различных элементов и разной степени взаимодействия. Эксперименты дополнятся понижением температуры до крайнего севера и повышением до самого экватора. Будет изменяться давление от глубоководного, до высокогорного. Не останется в стороне воздействие электричеством, в виде искусственного света, телевидения, радио, интернета и быта со всеми сопутствующими устройствами. Обязательным является изучение взаимодействия с благородными металлами. Всё это до неузнаваемости преображает ход реакций, вплоть до противоположных результатов. Останутся тёмные области, не вполне понятные, но возможно подвластные учёным будущего. Ведь гипотетическому наблюдателю неведомо, о чём говорят полушёпотом на кухнях или кричат на трибунах, зачем пять дней в неделю ездят на работу или почему вечно умирают со скуки дома, зачем ищут эликсир бессмертия или трагически прощаются с жизнью. Скорее всего, этого не знают даже те, о кто в этом непосредственно участвует. Это просто алгоритм, который покладисто отрабатывает всё живое. Даже те, что с правом выбора. Потому что это право выбора отделено от безвыходности такой же несуществующей границей ума, как и разница между сном и явью. А живое – всё, даже то, что кажется неживым. Так как, применяя парадигму элементарных частиц, можно утверждать, что всё беспрерывно движется и взаимодействует по маршруту, который как раз и описан этой парадигмой. А привязывая сюда причинно-следственную зависимость, получается, что я сам состою из всего того, что описано наукой практически целиком. Слово целиком нужно взять в кавычки, потому что описать что-то целиком просто невозможно. Во-первых, потому что мир бесконечен. И это же в-последних. Но всё-таки во-вторых нужно сказать, что любое описание является своего рода поэзией. Вообще, всё является поэзией, чего касается поэт, он оживляет своим словесным перстом и без того живое, но делает ярче, ароматнее, вкуснее, громче! Или наоборот! В зависимости от целей, средств и психо-физического состояния творца.

В начале было слово. Что более наглядно может описать поэтическую подоплёку жизнедеятельности цивилизованного человека? Может быть о том же громыхает Теория Большого Взрыва, подразумевая под взрывом громогласный слог Поэта-Творца, создающего очередную вселенную! Звуко-смысловое измерение настолько преображает мир, что если представить фантастическую ситуацию, когда слова исчезают из восприятия без следа, то это будет равнозначно потере зрения, слуха или любого способа восприятия. Теперь слова необходимы в жизнедеятельности настолько, насколько необходимы органы чувств. И вся эта поэзия мира искусства, бессмысленная в лесу, является таким же необходимым атрибутом цивилизации, обеспечивающим духовное здоровье человечества, с его правами, обязанностями и свободой выбора. Так вот, если взять за истину то, что я состою из элементарных частиц, деятельность которых в целом изучена, не считая области неизведанного и неизведуемого, то и поведение моё по определённым параметрам в целом предсказуемо, за исключением области непредсказуемого. Наличие категорий прошлого и будущего в сознании любого существа можно объяснить простым примером. Любой имеющийся опыт, будь то умение ходить или распознавать предметы при помощи органов чувств, умение издавать издавать звуки, находить пищу, строить жилища – всё это как раз и есть та самая память о прошлом. А возможность прогнозировать будущее является причиной реализации опыта. Организм «знает»: сейчас я съем эту пищу и ощущение голода, – интерпретируемое как угроза жизни – , сменится ощущением сытости, – интерпретируемым как продление здорового существования. Причём, знание будущего настолько же эфемерно и больше похоже на предугадывание. Птица, в первый раз делающая гнездо, не может знать, что получится в конце, потому что ни разу не делала этого. Но никаких сомнений по этому поводу наверное ни у какой птицы не возникает. Сомнение это уже совершенно другой уровень абстракции. Все существа исполняют зашитый в подсознание танец, без всякого ведома передающийся из поколения в поколение. В этом контексте понятие прошлых жизней теряет свою загадочность и антинаучность, но становится вполне себе научно-обоснованным. Раз уж вместе со всей генетической информацией я получаю способность продолжать быт рода человеческого, со всеми эволюционными атрибутами, следовательно, во мне содержится весь филогенетический опыт до самого первого простейшего предка и до самого зарождения земли и вселенной вообще. Плюс ко всему каждое существо имеет опыт развития из простейшего, до того как появиться на свет. И тут же предчувствие будущего конца вселенной, которое на самом деле уже прописано в подсознании. Отсюда следует, что самая глубокая и потаённая мудрость доступна в любой момент по необходимости, достаточно обратиться с вопросом.

Отрицание

Так сложилось, что мне свойственно отрицать общепринятые вещи. При этом могу легко принять что-то выходящее за рамки понимания. Этот протест исходит изнутри и я ничего не хочу с этим поделать. Часто или почти всегда это приводит к тому, что я в итоге принимаю отрицаемое. С этим сжился и просто допустил такой ход вещей как методику познания.

Дело в том, что мне всегда было важно понимать, что делаю. По этой причине было «тяжело» учиться, потому что если я что-то не понимал с урока (а зачастую я ничего не понимал, потому что в классе присутствовало только моё физическое тело), дома совершенно не находилось времени, чтобы догонять материал. Просто я не делал домашние задания практически вообще. Только редкими вспышками, когда дневник начинал дымиться жареными булками моей задницы; ну или когда просто нечего было больше делать и от скуки приходилось читать учебники. Зубрить для меня было делом бессмысленным. То есть в принципе это можно было допустить, но необходимо было сочинить весомую аргументацию к этому странному действию. Это как учить бессмысленные стихи по литературе. Поскольку поэзию я никогда не понимал (до недавнего времени), все стихи для меня были бессмысленными, поэтому учил я их только если опять же чувствовал запах Гарри. Кстати, стоит отметить, что когда я начал понимать поэзию, прямо по настоящему, на сто процентов, до меня вдруг сейчас дошло, что её вообще мало кто понимал и понимает до глубокой старости. Уж не говоря про стихи, которые идут по школьной программе, совершенно скучные зачастую. Всё равно что слушать песни, которые не нравятся. Зачем. Разве что только в качестве практики принятия непринятого. Но это уже скорее тема другой статьи. Стоит заметить, что наряду с совершенно примитивными произведениями присутствуют совершенно неподъёмные даже для взрослого ума. Не хочется, чтобы этот выпад выглядел как дискредитация образования. Пусть это будет лирическим отступлением рассуждений, а в образовании всё остаётся как было. Отрицать существующую некогда или ныне систему я не собираюсь. С сегодняшним осознанием там было бы гораздо веселее. Понимая это, и то, что «туда» не вернуться, пытаюсь сделать веселее день сегодняшний.

Возвращаясь к поэзии. Просто человеку либо свойственно её понимать, либо нет. Снять пену с самой поверхности этого явления достаточно просто: если человек опирается только на именитых поэтов или тем более на тех, что были «раньше» и не признаёт безымянных лиц сейчас или тем более усиленно критикует – перед нами как раз тот самый человек, не понимающий поэзии. Он конечно её понимает, но по-своему. Кому-то достаточно опираться на авторитетное мнение, грамотно изложенное, чтобы принять что угодно за истину без глубокого понимания – в этом и есть его понимание предмета. Обладание готовой разжёванной информацией. Это нужно тоже уточнить, потому что главная причина статьи – отрицание, которое мне присуще и которое я отлавливаю каждый раз, чтобы нейтрализовать, что приводит к многочисленным дополнениям, когда перечитываю текст, чтобы сделать его менее «атеистическим» и более нейтральным, научным, что ли. Ну потому что по моему мнению наука это рассуждения и опыты, а не принятие догм. Принятие догм – это вера. Хотя, вера тоже должна быть, так как на ней вообще всё держится. Даже самая точная наука. В общем, поскольку феномен веры сам по себе иррационален, так как это есть принятие чего-то без доказательств, то и объяснить её иррационально не представляется возможным, так как любое рациональное объяснение иррационального является противоречием. Персона просто приняла то, что ей передали по наследству. Это относится вообще к любым областям, хоть к музыке, хоть к науке. Без разницы. Я повторюсь, что понимаю теперь поэзию абсолютно, не ту шелуху, что цитируют сообщества соц. сетей, а саму причину появления этой шелухи. В сочинении, – которое я теперь уже не напишу, по причине окончания школы, – про «что хотел сказать автор», я в мельчайших подробностях выражу (и вырожу) всю горечь каждой его морщины и пропасть каждой его седины. Ну и конечно я всегда смогу увидеть в толпе настоящего творца. Настоящего в моём понимании, конечно. Потому что творчество для всех имеет свою причину и цель. Но для меня настоящий творец сам является целью, а причина – пуля, которая каждый раз пролетая сквозь его тело оставляет всё меньше живой неискровавленной плоти. Запёкшиеся куски материи его одежды беззвучно рушатся очередным актом творения; беззвучно, потому что грохот канонады вышел далеко за пределы порога слышимости и вместо звука остаётся только боль.

Само отрицание привело меня к пониманию, что отрицание – это процесс познания. Объясняю. На примере. У меня есть товарищ, ярый атеист. На самом деле я жду момента, когда он станет ярым теистом. Ну так вот, он, как и все ярые атеисты и вообще ярые противники чего бы то ни было, задаёт адептам всякие вопросы, по типу: «ты знаешь, почему это так?», «ты знаешь, почему это эдак?». После чего я пришёл к выводу, который не раз уже освещал с разных сторон. Лучше всего отрицаемое знают отрицающие. Например, если человеку по каким-то ему одному ведомым причинам не нравится христианство, он будет искать огромное количество причин опровергнуть всё, что говорят верующие христиане. Кому-то достаточно сказать «ты дурак». Другому же нужна будет какая-то глубокая и ёмкая аргументация, чтобы выстоять в дискуссии с любым самым подкованным сторонником. Конечно, если смотреть глобально, побеждает в спорах не тот, кто на чьей-то стороне, а тот, кто лучше умеет связывать слова в осмысленные цепочки. Но такой человек будет спорить только если преследует реальные корыстные цели. Ну или ради спортивного интереса, для тренировки мастерства. В общем, поскольку аргументация нужна серьёзная, нужно углубляться в специализированную литературу. Причём, не только атеистическую, но и теологическую, религиозную и всё в таком духе, иначе подход нельзя считать системным и хоть сколько-нибудь научным. Естественно, человек хоть немного коснувшийся википедии, легко сможет поставить в тупик человека, заблокированного во всех поисковиках. В итоге получается, что снаряжённый атеист владеет темой гораздо лучше подавляющего большинства верующих. И естественно, особо агрессивно настроенные индивидуумы пользуются холодным оружием в любом случае, удобном для самоутверждения и самоотождествления. Под холодным оружием подразумевается информация. Это как бы отсылка к холодной войне. Этим примером подвожу к главному. Сам я не атеист, для меня это вообще бессмысленная тема. Хоть мне и был присущ атеизм, но не применительно к религиям, а в других случаях, когда некоторое явление обожествляется и преподносится как нечто незыблемое. Но такой подход проявляется вроде как достаточно нейтрально, без активного отрицания, настолько, насколько возможно в моём случае на данный момент времени. Можно привести ещё пример. Мой исходящий изнутри свет протеста ослеплял, когда нужно было делать вещи, которые я делать не хотел. Но поскольку подобная трактовка (про ослепляющий свет) не являлась слишком убедительной для человека, которому этот болезненно яркий пожар казался всего лишь едва заметным мутным бликом упрямства, приходилось придумывать осмысленные причинно-следственные цепочки с надёжно спаянными звеньями. Таким образом я испытал свою наверное первую в жизни зависимость, которая по сей день меня не отпускает, хотя иногда приходится с ней находить общий язык. Я о причинно-следственной зависимости. Потому что со временем это всё переросло в постоянный поиск причин чего-то уже случившегося, что нередко обозначают словом «карма». Пришлось даже на некоторое время начать отрицать даже саму основу-основ всего – причинно-следственную зависимость, чтобы хоть как-то излечиться от этого недуга. Чтобы вы понимали, что значит отказаться от линейной причинности, приведу какой-нибудь первый попавшийся под руку пример: вот я был голодный, поел и стал сытый. При отрицании причинности, эти события друг с другом не связаны никак. То есть это просто случайные события. Вот я ем. Вот я сыт. Вот лежит камень в Австралии. Вот произошёл большой взрыв. Вот атеист, в итоге уверовавший во всех Богов. То есть они либо все не связаны, либо все связаны. Что по сути не имеет разницы, а просто по-разному интерпретируется.

Когда не нравится какая-то идеология, то тут уже сложнее (по сравнению с тем, что не хочешь делат, нужно понимать хотя бы примерно её суть, причину (и следствие). Для этого нужно внимательно читать (священные) писания, чтобы, завидев любой разошедшийся шов, засунуть свой пытливый палец и разорвать с как можно более сокрушительным результатом. Со временем, желание отрицать перешло на другой уровень, так как само отрицание потеряло всякий смысл, особенно учитывая энантиодромичность пространства. Энантиодромия, это любимое слово, обозначающее свойство вещей перетекать в свою противоположность. Теперь же стало интереснее взять какую-то не очень убедительную теорию и начать её прокачивать. В общем, выступать адвокатом.

Далее.

У многих (за всех не буду говорить, потому что не знаю за всех), в жизни наступает такой переходный период в подростковом возрасте, когда упрямство преодолевает все мыслимые пределы. В контексте данной темы это можно рассмотреть как ситуацию, когда родители были авторитетами, навяливали свою парадигму, но в какой-то момент человек «повзрослел», и его начало снедать сомнение, будто где-то что-то не так, кто-то его пытается обмануть. А если взять вариант, когда дитя интеллектуально дислоцируется в другом измерении от своих родителей, а родители не особо склонны делить мир на измерения, и все семейные традиции зиждутся на трёх слонах Все Так Делают, которые, в свою очередь, балансируют на черепахе Нельзя, то причинно-следственные несостыковки по своей абсурдности могут достигнуть критической отметки. Взрыв. Способность понять что-то, даёт возможность изменить это. Хотя, менять можно так же, без понимания, просто делая по инструкции. Кому что ближе.