Kitabı oxu: «Сайгонский блюз»
Данные тексты являются общественным достоянием, т.е. могут свободно использоваться любым лицом.
При этом должно соблюдаться право авторства, право на имя и право на защиту репутации автора (личные неимущественные права автора).
Свободное использование подразумевает:
– использование произведений без согласия автора;
– без заключения с ним договора;
– без выплаты вознаграждения.
То же относится и к оформлению обложки – за что отдельная благодарность петербуржскому художнику Анатолию Кудрявцеву.
Хроники Трикстера
часть первая
1
В тесном коммунальном вигваме на северной окраине Города Воды жил Старик. Двадцать лет он не выходил из вигвама, только спал и часами смотрел в магический кристалл, а скво из собеса приносила ему еду и гуманитарный секонд-хенд. Но настал день, когда смотреть в кристалл стало совсем невмоготу, и Старика потянуло к людям.
И задавали ему люди вопросы, и дивились его лютой мудрости. А он дивился им, ибо ни грана мудрости не было ни в их вопросах, ни в его ответах.
Сам себя он в шутку называл Перворожденным; прочие же индейцы называли его Трикстером. Тоже в шутку.
2
Однажды индеец Крапленая Кость спросил Трикстера:
– Сегодня я пойду в Вигвам Дураков, дабы сорвать куш на рулетке. Скажи мне, на какое число надо поставить, чтобы не пожалеть потом?
– На какое ни ставь – все равно пожалеешь! – ответствовал Трикстер.
И отправился Крапленая Кость в Вигвам Дураков, и ставил на тройку, и ставил на семерку, и много еще ставил – но сама судьба была бессильна перед мудростью Трикстера. И понял это индеец, и устыдился, и не посещал боле сей вигвам.
А его скво ходила по товаркам и славила Трикстера на три квартала окрест.
3
И приступил к Трикстеру индеец Лысый Кришнаит, и спросил, пряча глаза:
– О, Трикстер, страшную силу ношу я в себе – великую энергию Кундалини. Ответь же мне, мудрейший, через какую чакру следует выпускать эту космическую Прану?
– Через какую выходит, через ту и выпускай! – заорал Трикстер, выталкивая просителя из вигвама.
Кришнаит же громко выпустил свою Прану и ушел счастливым, смеясь и славя мудрость Трикстера.
4
И приступила к Трикстеру рыдающая скво Целлюлито-Фобия:
– Как мне быть, о мудрейший? Годы идут, и мой мужчина все реже смотрит на меня, и все чаще – на молодых скво в магическом кристалле. Я уж и на диете сидела, и зарядку делала, и вокруг дома по утрам бегала – ничего не помогает! Еще немного – и он окончательно зароет топор любви!
– Побрей пелотку, скво! – прорычал Трикстер и громко захохотал. Ибо гласила древняя мудрость Перворожденных – если не знаешь, что сказать, говори первое, что придет в голову.
Но скво, похоже, ответ понравился. И ее мужчине тоже. Правда Трикстера она не славила. Молчала целыми днями и глупо улыбалась.
И только Трикстер знал ее тайну. А теперь и мы знаем.
5
И прирастала слава Трикстера ежечасно; и узнали о нем даже в Белом Вигваме. Тогда приступил к нему индеец-депутат Аграрный Коммунитарий, вопия и стеная:
– Ответь мне, о мудрый Трикстер, почему так не любит меня мой народ?! Почему так уничижительно называют меня Членом Совета Племени? Что надо изменить в Белом Вигваме, чтобы я стал Правой Рукой Совета? Или хотя бы Левой Ногой? Ты только намекни, Трикстер, а я уж проголосуну!
– Все может поменяться в Белом Вигваме, – ответствовал Трикстер. – Но кого бы ни назначил Главой наш Большой Лилипут, ты, Коммунитарий, как был Членом, так Членом и останешься!
И ушел депутат, вопия и вырывая власы, ибо беспощадна порой была мудрость Трикстера.
6
И приступили к Трикстеру двое пьяных индейцев-интеллигентов:
– Две вещи в этом мире не перестают нас изумлять: где соберется нас двое, тут же появляется и третий; и как только в разговоре помянем мы Москву и Питер – так тут же всплывает и Бологое!
– Мудрый не удивится, увидев трещину в расколотом. Ибо истинно говорю вам – географическая граница Европы проходит по Уралу, а культурная – через Бологое.
Так сказал Трикстер и стал третьим.
7
Белой ночью вышел Трикстер в инет, но и там ему не суждено было скрыться. И приступила к нему озабоченная скво христианской ориентации, и вопрошала:
– Развей мои сомнения, о мудрейший! Ответь мне, ИНН – он от лукавого? Или откуда надо?
– Откуда Янь, оттуда и ИНН, – уклончиво ответствовал Трикстер.
– Но ведь там число диавольское, 666! – напомнила беспокойная скво.
– Здесь мудрость. Кто имеет ум, тот сочти число зверя, ибо это число человеческое; число его 404.
Так говорил Трикстер.
8
Однажды глотнул Трикстер пивка, но не успел проглотить, как приступила к нему скво Автолюбительница:
– Странные вещи творятся в этом мире. Пять лет я ездила на синей шахе и слышала от мужчин только те слова, которых она достойна. А недавно пересела на красную бэху и будто лет на двадцать помолодела. Пылкие джигиты в салон заглядывают, телефончик спрашивают, прогуляться под луной приглашают. И на стоянке, и в пробке, и даже на светофоре пытаются познакомиться. А у меня дни! Я и отворачиваюсь, и головой мотаю, и даже кольцо обручальное им показываю – ничего не понимают, лезут и лезут! Ну как им еще объяснить, что я сегодня не могу?!
– Достаточно просто показать кольцо, – успокоил даму Трикстер, – но только в такие дни его лучше носить на среднем пальце. Так им будет понятнее.
Скво так и сделала и ушла довольная, на прощание показав Трикстеру кольцо.
9
Трикстер был божественно прост – плоть от плоти и кость от кости своего человечества. В те дни, когда он не геройствовал (а так было почти всегда), ему надо было от жизни совсем немного – выпить, пожрать да присунуть.
Но женщины Трикстера говорили, что все не так просто. Что жизнь Трикстера – высокая философия, а сам он – гедонист. И пиит, и жрец, и на дуде игрец.
10
И приступили к Трикстеру толпы страждущих:
– Яви нам чудо!
Но Трикстер был с бодуна и послал всех страждущих нах. И возроптали они; и говорили меж собой:
– Да бог ли он?
И услышал их Перворожденный, и горько сетовал:
– Род низколобый и жестоковыйный! Не ведомо вам то, что ведомо и самому ужратому из моих собутыльников:
Я – бог!
Но мне пох!
Так говорил Трикстер.
11
Темной осенней ночью мчался Трикстер на сейшн. В левом ряду, как и положено Трикстеру. Вдруг чья-то тень неслышно промелькнула перед капотом. На второй полосе ее уже ждали.
– Йопт! Какой-то идиот превзошел меня в распиздяйстве! – удивленно взревел Трикстер. И, проследив за полетом тела, добавил:
– Правда, ненадолго.
А через час, в обществе учеников и поклонниц, он принял на грудь и развил тему:
– Истинно говорю вам – превзойти Трикстера совсем нетрудно. Но пока никому не удалось сделать это дважды.
Так говорил Трикстер.
12
И приступил к Трикстеру индеец еврейской национальности:
– Хочу на историческую родину!
– А чем же тебе эта не нравится? – удивился Трикстер.
– Но здесь же ни Херута, ни кибуца…
– Чудак-человек, да где ж еще кибуцца, как ни здесь?! Да тут так кибуцца, что перья летят!
Индеец проникся и решил не возвращаться на историческую родину. А остаться на неисторической.
13
Сошлись как-то книжники в непримиримом споре – каким главным атрибутом явил себя человеку Великий Креатор. И говорили одни, что явил им Креатор свой божественный гнев; другие же отвечали, что явлена им его божественная любовь. И спорили они без устали; и не могли прийти к согласию. И убивали они ради гнева, и прощали ради любви. И убивали ради любви, и прощали ради гнева. И пролили реки крови ради любви и гнева. Когда же пошла кровь на убыль, взглянули они окрест и ужаснулись. И в ужасе приступили к Трикстеру, дабы разрешил он их давний спор.
– Я не видел всевышнего гнева, – ответствовал Трикстер, – и не чувствовал всевышней любви. Но глядя на мироустройство, я не устаю восхищаться чувством юмора создателя. Ибо оно совершенно.
Так говорил Трикстер.
14
Седьмого дня весеннего месяца апрель вечерял Трикстер с мужиками в пивной. Когда же схлынула первая волна, и стало накатывать бархатными глотками, приступили к нему мужики и вопрошали:
– Вот мы слушаем тебя и ржем, слушаем и ржем – а толку? Научил бы ты нас лучше жизни и истине.
Трикстер долго смеялся. Но потом все же ответил:
– Хотите истины? Есть у меня для вас истина, слушайте:
Учиться у меня можно. Но не нужно.
Таково мое слово.
Но если кто-то не согласен со мной – я буду его учить.
Мужики гордо молчали, постигая сказанное. И лишь Борода ничего не понял. Он хряпнул кружкой о стол и возмущенно рыгнул:
– Это что же получается? Выходит, учеником может стать лишь тот, кто не верит учителю? Но это же полная хуйня!
– Первый! – сказал Трикстер.
– Хуясе! – сказали мужики.
15
И приступил к Трикстеру индеец Супруг, и горько сетовал:
– Нет мира в моем вигваме. Тропа войны слилась с тропой любви, и два топора всегда в моих руках. Я ли в том виноват? Или моя скво? Или проблема в том, что мой сын не похож на меня?
– Умный, наверно, раз на тебя не похож? – предположил Трикстер. – Ибо только дурак может искать проблему в детях.
А проблемы у вас всего две.
Первая – ты не похож на ее отца.
И вторая – она похожа на свою мать.
– Так что же нам делать? – отчаялся Супруг.
– Простите это друг другу. Или добейте уже себя наконец.
Так говорил Трикстер.
16
Наутро же приступил к Трикстеру индеец Супруг, радостно вопия:
– Трикстер, ты не прав!!! Я выкурил трубку мира со своей скво, и у нас нет больше проблем! Я похож на ее отца! А она не похожа на свою мать!
– Свою-ж-мать… – машинально повторил Трикстер. А потом добавил:
– Принеси-ка и мне той травы, которой ты забиваешь трубку мира.
17
И был день, и было пекло. Когда же поутих полуденный жар, собрал Трикстер мужиков в тени старого каштана – ибо подошло время оттяга. Деловито и неспешно расстелили на траве газету, крупно порезали рыбку горячего копчения, разлили в пластиковые стаканы прохладную водку. Молча возлегли. Вздрогнули. Закурили.
Сама собой потекла неторопливая беседа. Внутри потеплело; жизнь налаживалась.
Трикстер лениво огляделся. Неподалеку на скамейке маялся потный Офисный Планктон с бутылкой теплого пива. Сомнений быть не могло – в июльский день пиджак и галстук однозначно указывали на клановую принадлежность. Планктону было жарко и тоскливо.
– Присоединяйся! – махнул ему Трикстер, пожалев несчастного.
Планктон оживился и радостно засеменил на зов.
– Падай! – широким жестом Трикстер указал на свободное место в круге.
– Благодарствую! – пискнул Планктон и аккуратно присел на корточки, предварительно одернув брюки на коленках.
– Бери закусь!
Планктон сглотнул и посмотрел на мужиков. Мужики ели рыбу руками, выплевывая кости и облизывая масляные пальцы.
– Спасибо, я сыт, – пропищал он, пряча глаза.
И в третий раз обратился к нему Трикстер, протягивая стакан:
– Держи!
И в третий раз Планктон вежливо отказался:
– Благодарю, я со своим.
Он допил пиво и несколько минут сидел молча, остро ощущая свою непричастность к этому миру, этому каштану и этим людям.
Затем неловко извинился, тяжело вздохнул и поплелся куда-то по своим мутным офисным делам.
– Вот же ж мудак! – возмущенно зашумели мужики.
– Хуй пойми кто, – уточнил Борода.
Все посмотрели на Трикстера, но тот был расслаблен и не склонен к затяжным поучениям.
– Хуй пойми кто, – коротко подтвердил Трикстер. Потом опрокинул очередной стакан и добавил:
– Истинно говорю вам – сеющий дресс-код пожнет капчу!
Так говорил Трикстер.
18
И приступили к Трикстеру ученики, и вопрошали:
– Мы ходим повсюду вместе, и пьем, и дуем одно и то ж. Почему же Борода стал твоим любимым учеником?
И Трикстер ответствовал:
– Вы слушали меня и не слышали, смотрели на меня и не видели. И только Борода понял главное – что Трикстер не стоит зависти. Ибо живет на краю и ходит по краю. Вы же, безумцы, мечтаете превзойти Трикстера. Но нельзя обогнать бегущего по краю, не сорвавшись за край.
