Kitabı oxu: «Консервативная Россия», səhifə 3

ЧАСТЬ

II

.

РОССИЯ – XXI ВЕК

ГЛАВА 1
НЕИЗБЕЖНА ЛИ КАТАСТРОФА?

Глубина неудержимо развертывающегося на наших глазах мирового финансового кризиса растет беспрепятственно. Проведены тысячи симпозиумов, конгрессов, совещаний и семинаров по борьбе с глобальным потеплением. А борьба с его причиной – глобализмом – происходит только на площадях, где собирают свои митинги антиглобалисты.

Причем из их выступлений трудно понять, а в чем причины надвигающейся на мир катастрофы и совсем ли она неизбежна? А фундаментальная причина будущего сверхразрушительного кризиса одна – исчерпанность геополитической модели развития человечества, созданной Западом после уничтожения Советского Союза.

После победы над нами в холодной войне Запад эгоистично перекроил мир в интересах своих глобальных корпораций, лишив свыше половины человечества возможности нормального развития, и вот теперь последствия этого разрушительного эгоизма постепенно начинают сказываться.

Принципиально важно, что освоением постсоциалистического пространства (а также стран третьего мира, привыкших успешно сохранять самостоятельность за счет иногда виртуозного балансирования между Западом и Советским Союзом) занимался именно бизнес, в первую очередь крупный бизнес, в то время оформленный в виде транснациональных корпораций.

Го сударства участвовали в этом процессе в лучшем случае крайне слабо в силу бюрократической инерции и неспособности своевременно оценивать изменения, хотя значимость этого фактора также ни в коем случае не следует преуменьшать.

Важным фактором, парализовавшим активность западных государств в условиях распада социалистического мира, стал кризис идентичности: «свободный мир» привык осознавать себя в противостоянии с «империей зла», из которой исходила «советская военная угроза». С исчезновением этой угрозы полностью исчез и ясный ответ на вопросы «Кто мы?» и «Что нас всех объединяет?».

В ходе расширения Евросоюза и поглощения им сначала юга Европы, а затем и ее постсоциалистической части мы видели этот процесс более наглядно, «со стороны». Крупный европейский бизнес скупал то, что представляло для него интерес, и стремился уничтожить (в том числе и покупкой для закрытия) все местные корпорации, которые потенциально могли превратиться в его конкурентов.

После развала Советского Союза мы участвовали в этом процессе в совершенно ином качестве, несколько мешающем беспристрастным наблюдениям, – в качестве тщательно пережеванного куска мяса, попавшего, наконец, в желудок.

Однако суть процесса не менялась: освоение новых территорий бизнесом означало в первую очередь решение им задачи по устранению конкуренции и созданию таких условий и правил игры, чтобы конкуренция с ним никогда больше не могла возникнуть на однажды освоенных территориях.

Лишение огромной части человечества возможностей развития ограничило сбыт самих развитых стран, внезапно породив жесточайший кризис перепроизводства.

Дополнительным фактором этого кризиса стало относительное сжатие спроса не в неразвитых, а в самих развитых странах – за счет размывания среднего класса из-за развития и распространения сверхпроизводительных постиндустриальных технологий.

Выход, найденный крупнейшими корпорациями, которые как раз в то время превращались из транснациональных в глобальные, оказался достаточно простым: стимулирование сбыта избыточной продукции кредитованием неразвитого мира.

Естественным выходом из ситуации загнивания общества представляется технологический рывок, который ослабляет степень монополизации.

Но именно поэтому глобальные монополии стремятся сдержать технологический прогресс – и надгосударственный всеобщий глобальный управляющий класс выполняет эту функцию.

Человечество, всего лишь поколение назад вполне обоснованно мечтавшее о космосе и бесплатной энергии, сегодня может рассчитывать лишь на новый телевизор, очередной айфон- чик или ящик «диет-колы» во взятом в кредит холодильнике.

На фоне этих фундаментальных пугающих проблем вопрос о судьбе среднего класса может показаться эгоистически мелким, а с другой стороны – вполне очевидным.

В самом деле, производительность новых, в первую очередь информационных, технологий резко снижает численность людей, нужных для производства потребляемых человечеством материальных и духовных благ.

Пока главным субъектом политики было государство, оно так или иначе сдерживало технологический прогресс ради сохранения удобной для него социальной структуры. Однако с уничтожением Советского Союза и началом глобализации главным субъектом мировой политики окончательно стал глобальный бизнес (на Западе его полная победа была одержана с отставкой Никсона), а логика фирмы, в отличие от логики общества, требует оптимизации издержек.

В данном случае носителем издержек является средний класс, у которого разрыв между непосредственно производимыми и непосредственно потребляемыми благами является максимальным. Поэтому средний класс истребляется глобальным бизнесом в рамках борьбы с расточительностью, и этот процесс дошел уже и до развитых стран.

Между тем именно средний класс предъявляет критически значимую часть спроса современного мира: редукция этого спроса означает обрушение рыночной экономики в жесточайший кризис спроса и в глобальную депрессию.

Что будет представлять собой современная экономика без спроса среднего класса? Этот вопрос остается открытым.

Вероятно, рынок как средство организации общества исчерпал себя, и современный глобальный кризис является в том числе и кризисом рыночных отношений как таковых.

Весьма существенным представляется и трансформация демократии: ее сегодняшний кризис (который будет подробно разобран ниже) – ничто на фоне того, что ждет ее в случае исчезновения среднего класса, ее источника и обоснования. Вероятно, ее заменят жесткой информационной диктатурой, способной во многом оторвать людей от реальности и в значительной степени контролировать структуру их потребностей (что касается общественных потребностей, такой контроль, скорее всего, будет полным).

Некоторое предвестие подобной информационной диктатуры (по ее эффективности и тотальности) мы наблюдаем на примере уже длительное время вполне успешно (с точки зрения повседневности) живущей в искусственно созданной реальности под властью нацистов Украине.

То, что Запад ожидает катастрофа, стало ясно даже самым либеральным аналитикам. Но мало кто сегодня может ответить на вопрос: неизбежна ли катастрофа и для России?

Главное, что сегодня необходимо Отечеству, – это смена управленческого аппарата. В него должны прийти молодые, умные, порядочные патриоты. А уйти должны взяточники и прозападные демократы, которые сидят на своих постах еще с ельцинских времен.

Пора понять: несмотря на то что антирусская истерия на Западе рано или поздно закончится, он всегда будет настроен против России. Никто не даст нам спокойно развивать наше сельское хозяйство и промышленность. Конкуренты Западу не нужны!

Да и внутри России не все ладно. Лавинообразно растет отток средств из России. Нынешние олигархи не верят в ее будущее и уводят капиталы на Запад, отправляя туда свои семьи и коллекции произведений искусства.

Из-за этого, несмотря на рост экспорта сельскохозяйственной продукции и прекращение обвала цен на нефть, Россия вскоре может остаться вообще без валютных запасов.

В конце 2016 года председатель Счетной палаты России Татьяна Голикова заявила журналу «Огонек», что до сих пор не понятно, сможет расти экономика страны или снова будет падать. При этом Голикова подчеркнула, что в 2017 году средства в Резервном фонде совсем иссякнут и правительство начнет расходовать деньги из Фонда национального благосостояния.

Вот результат работы прозападных демократов вроде арестованного Улюкаева – позиция околовластных сторонников либерализации российской экономики ведет страну к кризису.

Отмена госконтроля за выводом капиталов из России (главное требование российских прозападных демократов после требования тотальной приватизации предприятий госсектора) при отсутствии гарантий, что, если деньги останутся на Родине, их рано или поздно отберут чиновники или бандиты (а в некоторых регионах это одно и то же), приведет к обесцениванию рубля и разрушению нашей национальной экономики.

Социально-экономическая политика Российского государства после распада Советского Союза сложилась в начале 1990-х годов как инструмент разграбления советского наследства и легализации украденного в качестве личных богатств в фешенебельных странах.

Уже и от наследства этого мало что осталось, и с легализацией на Западе проявляются пока не критичные, но уже пугающие «офшорную аристократию» проблемы, но старый механизм продолжает работать, уничтожая страну.

Прозападный либерализм – это идеология служения государства интересам глобального бизнеса, кромешная коррупция, безнаказанный произвол монополий, труднодоступность правосудия, сжатие социальной сферы как универсальный ответ на любую финансовую проблему, словом, все, что душит и разрушает наше общество.

Западные санкции лишили Россию внешнего кредитования, но основной вред отечественной экономике принесли не они сами по себе, а категорическое нежелание определяющих социально-экономическую политику нашей страны либералов реагировать на новую ситуацию и заменить внешние кредиты внутренними.

Принципиально отрицая национальный суверенитет, глобальный бизнес руками верно служащих ему либералов не дает

государству исполнять свои неотъемлемые обязанности перед народом.

Что делать? Контролировать власть, чтобы она контролировала финансовый рынок. А как контролировать? Надо ввести в надзорные органы представителей оппозиции. Уж они-то не позволят чиновникам крышевать преступный бизнес.

К сожалению, такого еще не было в истории России, начиная с древнейших времен. Царя свергли, Временное правительство «буржуев и помещиков» тоже свергли, и пришедшие к власти под личиной некоей «власти Советов» большевики уничтожили реальную оппозицию.

Советская Конституция предусматривала возможность проведения выборов депутатов на альтернативной основе, однако такие выборы ни разу не прошли – только «за» или «против» предложенного кандидата. Мы могли перейти к многопартийной системе, но не сделали этого, что предопределило застой в политике.

Но и изобилие партий может быть вредным. В царской Государственной думе были десятки партий, и они не могли выработать общего видения, а в итоге именно депутаты Госдумы организовали отречение императора.

Сейчас нужно двигаться к стабильной 2 – 3-партийной системе, как в США и ЕС. Мы можем сделать это через закон: допускать к выборам в Госдуму только партии, у которых есть 200 тысяч членов и 200 депутатов в регионах. А на выборах президента позволить выдвигать кандидатов только от парламентских партий.

Именно тогда и можно будет реально преобразовывать российскую экономику. Среди этих преобразований следует выделить в первую очередь обеспечение полной прозрачности движения спекулятивных капиталов и введение налога на их вывод.

Кроме того, следует усилить влияние России на политику российских и международных финансовых институтов вплоть до создания органа глобального регулирования, включающего в себя все экономически развитые страны мира.

И здесь самое важное – сохранить стабильность у нас внутри страны. Любые политические бури вызывают у других стран страх и стремление объединиться против нас.

Во время большевистского переворота 1917 года первым ударом разгромили церковь. Этим мы напугали Запад и заставили его выступить против нас единым фронтом.

Потом большевики отобрали собственность у народа. И не просто отобрали, а уничтожили людей, которые были собственниками. Это опять напугало Запад – мол, что это за страна: церковь разрушена, собственность отобрали, людей в ГУЛАГ загнали?!

Тот же путь перед этим проделала Германия. В Первую мировую войну Британия, Франция и Россия объединились против Германии, которая всем угрожала – и нам, и французам, и британцам.

Нашей стране нужен такой режим, при котором другим державам нет необходимости бояться войны.

К примеру, не было бы Октябрьской революции – Россия вместе с Антантой дожали бы Германию. Пусть бы Франция с Британией занимались своими колониями в Африке и Индии, а Россия тем временем распространила бы свое влияние на Турцию, Иран, Афганистан. Разделили сферы влияния – и нет необходимости в огромных средствах на оборону. Не было бы ни Гитлера, ни последующих кровопролитных войн.

Мы всегда не умели извлекать пользу из побед. После победы в Великой Отечественной войне надо было переместить в СССР все немецкие предприятия из зоны нашей ответственности. Часть немцев из Восточной Германии ушла бы в Западную, но территория ГДР оставалась бы под контролем СССР. А так мы все потеряли.

А потом Запад объединился против СССР. И даже когда его начало штормить перестройкой, западные страны делали все, чтобы добить Советский Союз.

Их эксперты давно уже дают другим странам такие советы, которым сами не следуют. Нам объявляли гласность как великое достижение, после чего десятилетиями с наших экранов вбивают населению мысль, как в России все плохо, каждый день на экранах телевидения – убийства, насилие, пьянство.

И все это по общедоступным каналам. А на Западе жестокие сцены можно увидеть только на платных каналах, там есть самоцензура, никто не будет говорить с экранов, какая Америка дерьмовая страна, его просто не станут приглашать на ТВ, потому что рекламодатель перестанет платить деньги за рекламу. За любое проявление гласности у них – уголовное преследование, пример – Джулиан Ассанж.