«Боевой 1918 год» kitabından sitatlar
запираться не стал, поясняя, что если белые меня хотели шлепнуть, то никаких теплых чувств к ним испытывать не могу. Ибо не мазохист. Про род занятий до революции отговорился беспамятством, кивнув при этом на Бурцева. Тот подтвердил. А чего бы ему не подтвердить, когда они ночью явно про меня разговаривали. В общем, так и шли без всяких приключений. Лапин все восторгался моей прытью и блатовал идти в их ряды. Я же поражался про себя неразборчивостью красных. Вот так вот подобрать человека, считай на дороге, и тут же объявить его своим соратником. Исходя лишь из слов студента да моих желчных замечаний и комментариев. Ну да. Предрек я поражение Белому движению. Обосновал его с точки зрения логики. Аргументированно поспорил о реальности мировой революции и возможности построения даже не коммунизма, а социализма, в отдельно взятой стране. Но ведь это не значит, что я стал членом партии с восемьсот лохматого года. Комиссар же вел себя именно так, как будто встретил старого партийного товарища. Сам-то он вступил в партию еще в двенадцатом году. И в подпольной работе участвовал. И на каторге был. А потом Лапин неожиданно выдал гипотезу, что, исходя из моей общей политической подкованности, я наверняка тоже из их когорты. И не помню этого, потому что после тяжелого ранения (или контузии) память потерял, а если бы не чудотворная бабка, то вообще загнулся бы. Даже мои технические знания в тему пришлись. Дескать, не мог обычный человек так разбираться в моторах. Значит, я с ними дело имел. То есть рабочим был. Пролетарием. Но обычный пролетарий не в состоянии настолько
Глава 12 Тридцатилетний штабс-капитан имел нахальный прищур серых глаз, сбитую фигуру борца, очень короткую прическу ежиком и не имел усов. Это было странно. Все, я подчеркиваю – все виденные мною офицеры были при усах. А этот безусый выглядел настолько необычно, что растерялся и опытный Григоращенко. Он даже уточнил у нового взводного, действительно ли тот пусть и бывший, но офицер? На что Александр просто выпрямился и нагнал на физиономию такое выражение, что глава матросского комитета лишь сплюнул, подытожив: – Вот как есть золотопогон
– Ты, Гриня, имей в виду, что ад – он не резиновый. И сдерживай порывы своей широкой души. Хоть иногда. Если есть возможность кого-то просто так не убивать – не убивай.
Тот же Гитлер, в сравнении с российскими демократами, был просто сопляком. Он воевал, зверствовал, занимался геноцидом, стараясь изо всех сил, и то до тридцати миллионов не дотянул. А эти – в костюмчиках, в мирное время решили его переплюнуть. И
проредим тот террариум до приемлемого
Напугали бабу хреном! В Советской армии все эти вопросы давным-давно пережёваны и выкаканы!
– Ты, Гриня, имей в виду, что ад – он не резиновый. И сдерживай порывы своей широкой души. Хоть иногда. Если есть возможность кого-то просто так не убивать – не убивай.
Почему соврал? Да потому что жизнь приучила – если умеешь считать до десяти, то остановись на семи. Лишним не будет.
Предрек я поражение Белому движению
не пострадали). Пролетки (для возможных
