«ПоэZия русского лета» kitabından sitatlar
«Открыв сто тысяч пятьсот каналов…» Открыв сто тысяч пятьсот каналов, листаю сводки до темноты… Где «перемога» не проканала, там на бульварах уже цветы. Листаю: ахтунг и «знову зрада» — накал истерик
Степь да степь, если смерть кругом, жизнь особенно здесь в цене. 2019
у меня всё нормально… да лучше б сдох. 2019
Блажен погибающий в первом бою…» Блажен погибающий в первом бою, с собой даже мухи не взявший. Я родину самозабвенно люблю, как полную грудь комиссарши. На плечи закинув ручной пулемёт, оправлю на кителе складки. Куда комиссарша меня позовёт, туда и пойду без оглядки. Посажено солнце на маковку дня, гудит, как встревоженный улей. В открытом бою не уйти от меня прицельно метнувшейся пуле. Солдат из меня по всему никакой — высокие берцы на замше, зато, погибая, прикрою собой, как родину, грудь ком
Бывают такие люди, напоминающие обряд. Находясь с ними рядом, испытываешь покой. Возвращаешься к жизни и не помнишь, кто ты такой. Они возвращают тебе самого тебя.
Чернословие Край у ночи отколот, жмётся к рёбрам печаль, словно горячий осколок, поцеловавший февраль. Сердце косноязычно, бьётся без падежа. Между и после кавычек тлеет в пробелах душа. Шаг размолот углами от окна до земли. Нужно держаться у края, режущего изнутри. Нужно в себя вчитаться до переплёта тоски. Выдохнуть болью абзаца и заново… с красной строки.
«Со всех сторон предатели…» Со всех сторон предатели, кругом одни враги… Сто лет стоят у матери в прихожей сапоги. Отцовские, как новые, с калошами рядком, подошвы коронованы железным каблуком. На старте, что на финише,
Мы кровь земли, и мы её же твердь. Иди ты на х**, грёбаная смерть
Этот сборник – наш шаг в стремлении объединить тех, кто всегда знал, что за русской весной обязательно придёт русское лето.
Памяти Кости Кота И больше никого не хоронить, А только вишни собирать в ведёрко, Пластмассовое, детское – они Лежат там с горкой. И строить новый город на песке, И будут понарошечные люди Ложиться спать на белом лепестке — Давай так будет. Вон жук ползёт, глаза его черны, Жук красно-чёрный, именем солдатик, Не мучь его, пусти его с войны, Ей-богу, хватит. И ямка для секретика в земле — Туда ложатся город, мама, кошка. Не плачь, не плачь, тебе под сорок лет. Мы все тут – понарошку…
