"Сказание о гордом Аггее" kitabından sitat

их, и поставили на них пироги, и похлебки, и мясо, мед и вино. И сколько ни было нищих, всем места хватило. Вышел правитель из церкви, остановился на паперти, дал знак рукой, и вся толпа стихла. – Рад видеть вас всех, добрые люди: милости прошу хлеба-соли откушать. Садитесь по местам и кушайте, а пообедаете – еще к вам выйду. Сказал и пошел в свои палаты. Стали за столы усаживаться; одна артель слепых целый стол заняла. Пришли эти слепые издалека; шли они тихо и долго; было их двенадцать человек, а поводырь у них был один. Шел он впереди, двое за него держались, а за тех остальные по паре. Рассадил он их по местам, а сам стал служить: розлил им по мискам похлебку, пироги роздал, мясо нарезал, ложки в руки дал. Едят слепые, а он от одного к другому ходит и служит им. Вот в конце обеда вышел правитель из своих палат и начал обходить столы. Кого спросит о чем, кому ласковое слово скажет, а за ним идут слуги с деньгами и платьем и всех оделяют. Обошел всех и подходит к последнему столу, где слепая артель сидела. Увидел правителя поводырь – и задрожал и побледнел весь. Подходит к нему правитель и спрашивает: – Ты тоже нищий? – Нет, великий правитель, не нищий я. Слуга я нищим. – Добро сказал ты, человек. Как зовут тебя? Потупил поводырь глаза в землю: – Люди Алексеем зовут. Посмотрел ему в глаза ангел, улыбнулся и говорит: – Не всякая ложь в ложь поставится. Иди за мной. Оставил поводырь своих слепых и пошел за правителем в палаты. Идут они через толпу, и дивятся на них все люди: идут точно братья родные. Оба высокие и статные, оба черноволосые, и оба на одно лицо: только у поводыря в густых кудрях седины много серебрится да лицо почернело от ветра и солнца, а у правителя лицо белое и светлое. Расступился народ, пропустил их; ушли они в палаты. Провел поводыря ангел в дальний покой и затворился с ним. – Узнал я тебя, Аггей, – говорит правитель, – знаешь ли ты меня?