«Нежность» kitabından sitatlar, səhifə 2

Страсть к человеку – это не секс. Это когда ты ныряешь и достаешь самое дно. Страсть – это когда вывернет тебя наизнанку, а ты будешь пытаться собрать все части себя заново. И когда ты поймешь, что больше нет в тебе самых важных деталей, ты обвинишь во всем другого человека. А затем уничтожишь его. Сотрешь. Страсть к человеку – это всегда перерождение. Люди надевают новые лица, а в своем новом теле больше не могут найти прежних себя. Вот, что такое страсть.

меня, пожалуйста. И наступила тишина. Она больше ни слова не произнесла, а между тем в голове Вячеслава обрушилась Вселенная. У него внутри оборвалось все от этих слов, он затаил дыхание и тихо к ней подошел, а затем аккуратно обнял ее. Она была такая теплая – как солнечные лучи, приятно согревающие кожу. Сердце писателя стучало так сильно,

– Обнимите меня, Вячеслав. Молодой человек уже не ожидал услышать этих волшебных, трепетных слов, от которых ему хотелось кричать и танцевать от радости. Писатель медленно двигался к ней, пока не дотронулся рукой до ее лба и волос. Он приблизился еще на несколько сантиметров к девушке. Ляля опустила голову с подушки на уровень его груди, а затем изо всех сил прижалась к ней и глубоко выдохнула:

Почему вы так резко от меня отстранились?

Все намного проще. Достаточно подойти и обнять! Любое зло, каким бы великим оно ни было, потеряет всю свою темную силу, если к нему подойдут и обнимут. Зло никогда не победит зло. Черное никогда не станет белым, если в него прибавят черного. А в женщине зло маленькое. Совсем крохотное. – Я бы вас обнял, – сказал вдруг юноша. – Будем ждать ссоры? – спросила ласково она. – Можно, я вас обниму? – А можно, в следующий раз без «можно»? – Можно. Вячеслав встал со своего места и

нежность – это умение притрагиваться к человеку так, как было бы приятно ему, а не тебе самому. Удивительный

Вячеслав решил помочь Ляле, взяв две горячие чашки, и как будто бы случайно дотронулся до ее руки. Он всей душой желал прикоснуться к ней хотя бы еще один раз. Его тело, словно одурманенное, опьяненное, само теперь тянулось к ней.

Собственно, почему я дала ему однажды надежду. Ведь он мне сказал при знакомстве, что сумеет починить мою душу. А я ему поверила! – Починил? – Он даже не нашел ее.