Kitabı oxu: «Его фиктивная мечта»

ГЛАВА 1

– Ульяна! – мама буквально вырвала меня из сладкого сна, в котором я могла пребывать ещё как минимум час. – Скорее вставай!

Я непонимающе огляделась, мучительно возвращаясь в реальность.

– Что случилось, мам? Ты чего кричишь?

– Чего я кричу?! Пока ты тут бока отлёживаешь, твой брат в обезьяннике мучается! – мама всхлипнула, и только когда взгляд мой упёрся в неё, я увидела, в каком она состоянии. Судя по опухшему лицу, плакала мама уже долго, но почему-то только сейчас бросилась меня будить.

– Как? Почему в обезьяннике? Его что, арестовали? – спросила, усаживаясь на постели и стаскивая одеяло.

– А ты как думаешь?! Что за глупые вопросы?! Не на экскурсию же он туда пошёл! Одевайся! Нужно ехать в банк и снимать деньги, чтобы внести за Женечку залог. Надеюсь, у тебя есть хоть какие-то сбережения.

Она требовательно уставилась на меня, и в тот миг что-то надломилось внутри. Ну конечно, сбережения у меня были, вот только меньше всего мне хотелось тратить кровно заработанные на своего непутёвого братца.

Взгляд матери не оставлял пути к отступлению, а потому, в очередной раз затолкав куда подальше гордость, я мысленно попрощалась с мечтой и стала одеваться. Ведь семья – это святое.

***

Следовало привыкнуть и не задаваться вопросами, но почему-то получалось с трудом. Мой проблемный братец на регулярной основе влипал в неприятности. Думаю, несложно было догадаться, кто потом вытаскивал его из дерьма.

Мама всегда любила Женю особой любовью, которой никогда не удостоится дочь. Какие-то дремучие устои, впитанные в её сознание поколениями, поселили в ней убеждение в том, что мужчина в семье – царь и бог, а женщина, кем бы она ни была, обязана ему служить.

Сама она старалась этому убеждению не противоречить, поддерживая чистоту в комнате Жени и кашеваря на кухне, чтобы накормить сына обедом из трёх блюд. Вот только продукты для этого самого обеда, как и счета за свет, а также обновки для любимого брата покупала я, потому что единственная в нашем доме работала.

Женя тоже иногда работал, точнее, он влипал в разные авантюры с целью заработать денег и слава богу, если просто терял то, что вложил. А бывало, оставался должен, и если не мог отработать свой долг, кредиторы шли к нам. В один из дней, когда в наш дом заявились два бугая в чёрном и, оценив меня, стали говорить что-то о выплате долга натурой, мне с трудом удалось убедить их взять деньгам. Около года я ежемесячно отдавала им бо́льшую часть дохода, умоляя судьбу, чтобы не нарисовались новые братки и не потребовали ещё.

Теперь, судя по всему, Женя влип в куда более серьёзные неприятности, и мама требовала у меня денег, чтобы внести за него залог.

– Сколько?! – ахнула я, да так и зависла с застрявшей посреди густой копны кудрей расчёской.

– Что, сколько? Ты глухая, что ли! – возмутилась мама. – Сто пятьдесят тысяч. И не говори, что у тебя нет таких денег. Ты ведь собирала на свою эту поездку, – последнее слово было сказано с особым пренебрежением. – Теперь хоть на благое дело пойдут.

Мне с трудом удалось сдержать слёзы.

Ну конечно, моя поездка – ничто по сравнению с выбросом кровно заработанных на ветер.

– Пошевеливайся, Ульяна! Нужно успеть приехать к открытию, пока не набежал народ, – ворчала мать, суетливо складывая вещи в сумку. – И гриву свою собери – торчит во все стороны как гнездо.

До здания суда мы добрались за четверть часа, объезжая переулками утренние пробки. Всё то время пока мы ехали, я пыталась выяснить, в какую авантюру на этот раз влип Женя, но мама лишь повторяла как заведённая, одну и ту же фразу, не желая вдаваться в подробности, и, судя по всему, сама свято верила в то, что говорила.

– Он ни в чём не виноват! Его обманули! Женечка ведь такой доверчивый!

Отсидев очередь и в сто первый раз выслушав историю о том, какой замечательный у меня брат и как я должна уважать его усилия пробиться в жизни, я поняла, что ещё чуть-чуть и взорвусь. Он воровал у родителей деньги и врал, не краснея, что это он не для себя, друг попросил помочь. Чтобы купить смартфон, он сдал в антиквариат часы дедушки – фамильную реликвию времён войны. И вдобавок ко всему после смерти папы, когда мы едва сводили концы с концами, он заложил в ломбард мамино золото, чтобы отпраздновать с друзьями свой день рождения! И об этом человеке, всю жизнь прожившем без стыда и без намёка на совесть, мама годами поёт мне дифирамбы!

Я бы точно вспылила, если бы в следующую минуту не подошла наша очередь.

Никогда ещё мне не было так больно от необходимости вводить пин-код карты на терминале для оплаты. Хотя, чего это я? Давно уже следовало привыкнуть, Ульяна. А по-хорошему, устроиться на ещё одну работу, чтобы Женя уж точно мог ни в чём себе не отказывать. Сестрица подстрахует.

Когда его вывели к нам, помятого, лохматого и затюканного, мать со слезами бросилась ему на грудь. Нелепое зрелище мгновенно вызвало у меня брезгливость. Здоровенный двадцатипятилетний мужик едва не плакал, неестественно кривясь, когда пожилая маленькая женщина охала над ним, ощупывая, ничего ли не повредили ироды проклятые её бесценной кровиночке. Мне в отличие от неё плевать было, что с ним делали сокамерники и те, кто его допрашивал, а от зрелища этого семейного воссоединения в какой-то момент начало тошнить.

– Ты должен явиться на заседание суда послезавтра в час, – сказала я ему вместо приветствия. – Иначе мне не вернут залог.

Брат ничего не ответил, а лишь глянул как на внезапное недоразумение.

– Только о деньгах и думаешь! – огрызнулась мать. – Радовалась бы, что брата выпустили.

– Ну конечно, я рада. Рада обслуживать вас обоих и по первому требованию отдавать все свои сбережения во спасение заблудшей души. Только ты учти, Женя, что когда-нибудь моих скудных накоплений может не хватить и тебе самому придётся искать способ выбраться из задницы, в которую ты сам себя загнал.

– Ага, учту, – мерзко ответил братец, возвращая себе привычный облик гадкого и бессердечного эгоиста. – А теперь подбрось-ка нас с мамой до дома.

– Такси вызывайте. Я на работу опаздываю.

Только развернулась, чтобы оставить их, как вдруг мать больно схватила меня за руку.

– Да как ты смеешь?! Какое ещё такси?! Откуда у нас на него деньги?

Я резко крутанула рукой, высвобождаясь, и глянула на мать так, что та испуганно отпрянула.

– У сыночка своего ненаглядного попроси. Я за него отдала сегодня всё, что у меня было. Теперь сами выкручивайтесь!

Оставив их, я зашагала к выходу, стараясь не обращать внимания на окрики, которые летели мне вслед.

ГЛАВА 2

К счастью, мне не требовалось мыть туалеты, чтобы выжить. Я занималась своим любимым делом и только в нём находила отдушину. Для полного счастья, правда, кое-чего не хватало, но даже лишившись всех сбережений, я не отчаивалась. Когда-нибудь у меня обязательно получится.

Влетела в класс, на ходу стаскивая с себя ветровку и тут, как по заказу прозвенел звонок.

– Опаздываете, Ульяна Алексеевна, – сказал, улыбаясь, парнишка с первого ряда, почти лёжа на парте и запуская руку в свою растрёпанную шевелюру.

– Учитель не опаздывает, Дима, – ответила я ему, отдуваясь и скидывая с себя уличную обувь. – Учитель задерживается. Кто помнит, что я там вам на сегодня обещала?

– Отпустить всех пораньше!

– Ничего не задавать на дом!

– Пятёрки всем за сдачу макулатуры!

– Тихо, тихо, – рассмеялась я бойкости своего класса. – Вы опять всё перепутали. За макулатуру я как раз таки освобождаю вас от домашнего задания, а отпустить пораньше, уж простите, не в моей власти. Сегодня у нас контрольная по теме: "Предпосылки восстания декабристов", если кто забыл, а потому доставайте листочки.

Хор недовольного завывания окутал класс.

За время, пока двадцать восемь мальчиков и девочек, скрипя ручками, выполняли контрольную, я поймала себя на мысли, что эти дети стали за годы совместной работы ближе и роднее мне, чем мать с братом. Девочки не стеснялись делиться со мной своими проблемами, а в один из дней, когда у нас проходила эвакуация и некоторых ребят не успевали забрать родители, я повела их к себе домой, и мы чудесно провели день, разговаривая обо всём, что нам интересно в неформальной обстановке. Я любила этих ребят, даже Диму Соболева, на которого другие учителя без конца жаловались мне и директору. Ну да, он сложный парень, зато честный и совестливый, а значит, с ним можно поладить, если найти подход.

Я преподавала историю в школе вот уже три года. И восьмой "А" был первым классом, руководство над которым мне дали сразу же по прибытии. Правда, тогда он был не восьмым, а пятым, а я, честно признаться, пришила в ужас, осознав всю степень ответственности. Но мы поладили, и теперь я с грустью думала о том, что многие из них уйдут после девятого класса.

Звонок с урока вызвал новый гул стенаний. Но что поделать? Время вышло, а кто не справился, пусть учит тему и пересдаёт в виде реферата на следующем уроке. Правила им всем известны.

И всё же к концу занятия решила немного оживить хмурые после сложной контрольной лица приятным известием.

– В следующий четверг не учимся, – пришлось подождать, пока проорутся от счастья. – Едем в Эрмитаж на экскурсию.

Но дальше они уже не слушали, потому что всякая, даже самая скучная экскурсия для них лучше, чем сидеть на уроках.

– Учтите, потом заставлю писать сочинение о впечатлениях, – продолжала я, когда они немного угомонились. – И если в нём я найду хоть намёк на непристойные высказывания о, цитирую: «нимфах без лифчика», дальше читать не буду, двойку поставлю. Дима, ты меня понял?

– А чего я сразу? – возмутился парень. – Макар тоже про сиськи писал.

Цыкнула, громко хлопнув по столу, но и сама едва удержалась от смеха.

– Всех касается. А теперь бегом к Ольге Яковлевне на биологию.

Спустя неделю мы с восьмым "А" катили в специально нанятом экскурсионном автобусе вместе к зданию Эрмитажа. Всю дорогу я пыталась что-то рассказывать детям о городе, пока мы проезжали набережные каналов и исторический центр, но вскоре стало ясно, что это бесполезно и нечего глотку надрывать. Ведь слушали только первые ряды.

Слегка приспустив ремни дисциплины и порядка, я, наконец, выдохнула и прикрыла веки. Впереди нас всех ждал длинный день в музее, и мне само́й не мешало бы немного отдохнуть, набраться моральных сил. Но как только я подумала об этом и поудобнее устроилась в своём кресле, раздался грохот и меня тоже впечатало бы в лобовое стекло автобуса, не будь я пристёгнута.

– В чём дело? – испуганно спросила я водителя, цепляясь за подлокотники.

– Приехали, – недовольно фыркнул он, указывая взглядом на дорогу за лобовым стеклом.

Я посмотрела, куда он показал. Прямо перед нами, повёрнутый вполоборота, стоял внушительных габаритов гелендваген, в который мы только что врезались.

ГЛАВА 3

Первым делом подскочила с места и кинулась в салон. Во взволнованном молчании школьников раздался протяжный свист и чуть слышная ругань. Убедившись, что никто не пострадал, велела им не сходить со своих мест и поспешила на выход.

Мы не доехали до цели всего ничего, и теперь, перекрыв аварией поворот на Троицкий мост, посеяли настоящую панику в рядах автомобилистов.

Водитель гелика на эмоциях доказывал что-то нашему шофёру, но тот, как бывалый участник дорожного движения, повидавший за свою жизнь всякое, лишь отвечал односложно, то и дело затягиваясь сигаретой.

– Смотреть надо, куда едете! – голосил один.

– Ну вот и смотрел бы, – отвечал второй и тут же сплёвывал на поребрик.

– Ульяна Алексеевна, мы что, уже никуда не едем? – раздался из-за моей спины детский голос.

– Лена, Вика, идите в автобус. Не хватало ещё мне вас по всей набережной собирать. Мало мне забот.

Кто-то возле меня хмыкнул, да так, что не услышать было невозможно даже в шуме оживлённой улицы.

– Я из-за вашего автобуса важную встречу просрал, – заявил мужчина в деловом костюме, коршуном восседая на перилах моста и набирая что-то у себя в телефоне. – И без того опаздывал, так вы ещё влезли. Чего попёрлись-то в час пик? Другого времени выбрать не могли?

Я едва не поперхнулась возмущением. Ну нахал. Оказывается, это мы виноваты, что он куда-то там не успел. А ничего, что мы тоже уже никуда не успеваем, и школьная администрация теперь задолбает меня объяснительными и походами в РОНО?

– Делать всё надо вовремя, – высказала я. – Тогда и опаздывать не будете, и под колёса автобуса лезть не придётся.

Мужчина нахмурился. Спрыгнув с ограждения, он выпрямился и хищной походкой стал приближаться ко мне. Сразу сделалось как-то не по себе. Настолько, что я машинально прикрыла собой девочек, которые так и не ушли, продолжая наблюдать за нами.

Когда мужчина приблизился, у меня дыхание перехватило. Пришлось задрать голову, ведь даже на каблуках я была на полголовы его ниже, а о ширине этого шкафа и говорить не стоило. Оказавшись совсем близко, он посмотрел на меня сверху вниз так, что пришлось сглотнуть.

– Хотите сказать, мой водитель виноват в аварии? – спросил он, склоняя набок голову, отчего грозное лицо обрело насмешливое выражение.

– Сейчас полиция приедет и разберётся, – постаралась я ответить как можно более твёрдым голосом, и даже грудь выпятила для пущего эффекта.

Уж не знаю, чего там себе надумал этот тип, но он даже не постеснялся опустить взгляд и некоторое время продолжал пялиться на эту самую грудь. Мне даже неловко стало, и я почему-то ощутила себя абсолютно голой.

Только когда глаза его вернулись к моему лицу, я сумела оценить мужчину. Страх и волнение улетучились, и пришлось признать, что передо мной в ту минуту был самый настоящий герой страстных грёз. Нет, не романтических, а именно таких, в которых допускаются всевозможные постыдные вольности.

Широкие скулы, волевой подбородок с ямочкой, взгляд – всё сообщало о том, что мне несказанно повезло нарваться на завоевателя. Даже нос с горбинкой не портил мужчину, выдавая в этом с виду приличном человеке плохого парня.

– Тут и думать нечего. Всё очевидно. Не завидую я вашему водителю.

– А я вашему! Наверное, вы ему также зудели под ухом, вот он и не заметил автобуса.

Не хотелось больше поддерживать этот бессмысленный разговор. Окончательно испортив мне настроение, мужчина самодовольно улыбнулся и позволил отойти, не бросив даже напоследок какой-нибудь колкости в спину.

К тому времени, устав сидеть в душном автобусе, дети уже выбрались из него и облепили бортик гранитной набережной.

– Ульяна Алексеевна, – простонала одна из девочек. – Мы что, в музей не попадём?

– Сегодня уже точно не попадём, и будем торчать здесь до приезда полиции.

– Так, может, на прогулочном катере, а, Ульяна Алексеевна? – поступило новое предложение. – Тут же полминуты. Раз, и мы у Дворцового моста.

– Было бы здорово, Дима. Но бюджет школы не резиновый, и его хватило только на автобус. Возвращаться домой будем на метро.

Мы дружно проводили взглядами появившийся из-под моста катер с туристами. Нам махали, мы махали в ответ, щурясь от яркости солнца, бликами отражавшегося от беспокойной глади Невы.

Устав хандрить, я хлопнула ладонью по граниту.

– Дети, – проговорила я решительно, – раз так вышло, что на экскурсию мы не попали, проведём урок в полевых условиях. Приготовьте ваши уши и запоминайте всё, что я вам расскажу. На следующем уроке будет проверочная.

Волна недовольных возгласов прокатилась вдоль набережной. В шуме оживллённой центральной улицы мне приходилось надрывать горло настолько, что я едва не сорвала голос. Пожалела, что не имею в загашнике микрофона, который пристёгивается к одежде и наушников по количеству учеников в классе. И тем не менее я рассказала всё, что хотела и как это ни странно, меня слушали более чем две отличницы.

– На сегодня это всё по эпохе Возрождения, – закончила я, с облегчением наблюдая за тем, как возле нас паркуется полицейская машина. – А насчёт проверочной я не шутила. Так что, если не слушали, вперёд читать дополнительный материал.

Сквозь недовольные вопли раздался вопрос:

– Ульяна Алексеевна, почему все так Джоконду Леонардо да Винчи любят? Она же страшная.

Пришлось подождать, когда утихнет хохот.

– Тому есть вполне логичное объяснение, – раздался голос из-за моей спины. – Однажды Джоконду украли прямо из Лувра, сделав картине хорошую рекламу, и с тех пор ею восторгаются все кому не лень.

Я обернулась, изумлённо округлив глаза. Неизвестно сколько времени позади меня стоял хозяин гелика и подслушивал. Так ещё и вклинится нагло в разговор.

– Леонардо да Винчи – гений своего времени! – возмутилась я. – Он смелый новатор, экспериментатор и человек, опередивший эпоху.

Мужчина недовольно скривился и, выглянув из-за моего плеча, обратился к детям:

– Уснуть можно. Как вы её терпите?

Кто-то из детей захихикал, но меня это не задело, а вот наглец уже начинал порядком раздражать.

– Ваши познания в искусстве бесподобны. Неужели вы Джоконду вживую видели, чтобы такие заявления делать?

– Видел и не раз. Я много путешествую. А вы, судя по всему, довольствуетесь картинками из книжек и сухими фактами из школьных учебников. Я прав?

В ту минуту, сам того не осознавая, мужчина задел меня за живое. Моя цель, моя мечта благодаря любимому братцу выпорхнула из рук, едва поманив за собой. Я так хотела хоть раз увидеть по-настоящему всё то, о чём читала, прикоснуться к холодному камню церкви святого Петра во Флоренции, оказаться за витражными стенами парижских готических церквей. Как же я мечтала побывать в музеях европейских столиц и увидеть не репродукции, а оригиналы шедевров великих художников, впитать в себя эту неповторимую и ни с чем не сравнимую энергию живого искусства.

«Всё это глупости» – сказала как-то раз мама, и с тех пор я больше не делилась с ней своими тайнами.

– Я бы и рада съездить в Лувр и посмотреть на Джоконду своими глазами, – проворчала вместо ответа. – Но есть такие понятия, как непредвиденные обстоятельства и обязательства. Не каждому дано столько свободы действия, как вам.

– То есть, по-вашему, я бездельник?

– По-моему, вы сейчас лезете не в своё дело и срываете мне урок.

– Посреди моста.

– Да даже если и так! Что вы привязались?! Идите с гаи решайте. Мы устали уже тут стоять.

– Ну нет, я ж бездельник, – мужчина ловко запрыгнул на каменную ограду, усаживаясь на неё. – Так что готов слушать ещё. Рассказывайте.

Едва не вспылила. Тем более что дети воспринимали нашу перепалку как развлечение, и усмирить их вот так сразу не представлялось возможным.

Я бы точно наговорила мужчине лишнего и долго жалела об этом потом, если бы в следующую минуту к нам не подошёл водитель автобуса.

– Ульяна Алексеевна, – обратился он ко мне, – конфликт исчерпан. Давайте я вас обратно в школу закину.

– Как? – растерялась я. – Подождите, а чем всё закончилось?

– Мы ничего не нарушили. Машина нас подрезала.

Я обернулась на сидевшего возле меня хозяина гелика и, растянув губы в победной улыбке, проговорила:

– Что и требовалось доказать. Пойдёмте, дети.

Ощутив себя хоть на краткое время королевой положения, я гордо зашагала к автобусу, увлекая за собой школьников. Но не успела я дойти до цели, хриплый шёпот, раздавшийся в предельной близости от моего уха, заставил вздрогнуть.

– До встречи, Ульяна Алексеевна, – проговорил коршун, заставив меня обернуться.

На мгновение от его близости дух перехватило, и настолько я глупо выглядела в тот момент, что некоторые из детей уже откровенно хохотали над нами.

Мужчина последний раз одарил меня пронзительным взглядом тёмных глаз, после чего обернулся и зашагал к своей машине, где виновато перетаптывался с ноги на ногу его водитель.

Вот же гад. Всё-таки за ним последнее слово осталось. Стоп. А что значит, «до встречи?»

ГЛАВА 4

Очередной рабочий день был в самом разгаре. И даже перемена не давала возможности перевести дух. Под визги и вопли дорвавшихся до краткого мига свободы детей я заполняла журнал, стараясь ничего не перепутать и то и дело сверяла информацию по таблице в компьютере.

– Уля! – из открытой двери показалась голова учительницы географии и по совместительству завуча. – Наталья Анатольевна всех у себя собирает. Что-то стряслось. Бегом.

– Но скоро звонок.

– Бегом, я сказала!

Конечно, я знала, что спорить с распоряжениями директора бессмысленно. Но так устала в тот момент, что решила испытать удачу. Тщетно. Закрыв ноут и журнал, поспешила следом за женщиной.

– Что случилось, вы не в курсе? – спросила я, нагнав её.

– Ой, Уля, одно из двух: либо какое-то новое распоряжение из РОНО, которое противоречит здравому смыслу либо ЧП в школе. Но насколько мне известно, за последнее время никто не срывал краны в туалете и палёным не пахнет, а значит, второй вариант отпадает.

Она распахнула створки дверей учительской, где уже собрался почти весь преподавательский состав. Женщины, коих среди нас было большинство, оживлённо перешёптывались, мужчины в лице физика, физрука и трудовика, кидая на дам хмурые взгляды, недовольно бухтели.

– Коллеги, – раздался голос директрисы. – Рада, что все в сборе. Благодарю за оперативность. Как вы знаете, у нашей школы немало проблем и одна из них – нехватка средств на ремонт. Много лет мы мучаемся со старыми аварийными стеллажами для спортинвентаря, в классах технологии у девочек нет швейных машин, а на трудах мальчики изучают мастерство плотника лишь в теории, потому что ничего кроме молотка и гвоздей мы не можем им предоставить. Сергей Витальевич даже был вынужден принести из дома свою дрель и набор отвёрток, за что мы ему безмерно благодарны. Но так не пойдёт, коллеги, – она сделала паузу, одарив нас всех взглядом пылкой комсомолки. – И какое счастье, что сегодня один замечательный человек вызвался оказать нашей школе посильную помощь, и благодаря ему самые наши злободневные проблемы решатся уже в ближайшее время. Прошу любить и жаловать, друзья, Кирилл Петрович Муромцев.

Только когда она назвала имя, и учителя, что столпились возле директрисы, стали расступаться, я увидела человека, который всё это время сидел в кресле, по-хозяйски откинувшись на спинку. Поднявшись во весь свой внушительный рост, он пару раз кивнул в ответ на благодарные аплодисменты, а когда поймал мой насторожённый взгляд, улыбнулся так, что у меня дыхание перехватило. Недолго пришлось напрягать память. Коршун, который ещё пару дней назад сидел на бортике гранитной набережной и угрожал мне скорой встречей, явился, как и обещал. Вот только, зачем?

– Сегодня Кирилл Петрович оставил все дела, чтобы познакомиться с нашей школой, и я бы попросила тех из вас, кто располагает свободным временем, провести для него небольшую экскурсию. Чтобы, так сказать, оценить масштаб бедствия.

Женщина нервно усмехнулась.

– Я готова показать школу нашему дорогому спонсору, – ласково промурлыкала учительница ИЗО. – Дети немного потеряют, если пропустят один урок.

– Вы и так без конца отпрашиваетесь, Дарья Антоновна, – подключилась учительница музыки. – Дети без оценок по предмету ходят, а скоро конец четверти. Я могу. У меня как раз свободное окошко сейчас, – она жеманно улыбнулась, выступая вперёд.

Всё то время, пока женщины бились за внимание дорогого спонсора, я старалась не высовываться, прячась за спиной широкоплечей учительницы химии. Но всякий раз, когда роняла взгляд на высокого брюнета в строгом костюме, вспыхивала смущением. Всё это время он смотрел только на меня, и мне казалось, что его интерес распознали уже все присутствующие.

– Вот и отлично, – заключила директриса с улыбкой. – Значит, так и сделаем. Ольга Павловна, проведите Кирилла Петровича в класс технологи, и пусть Зинаида Захаровна всё ему покажет.

Довольная своей предприимчивостью, Ольга Павловна немедленно подскочила к мужчине и, без умолку воркуя ему о том, что он ни больше ни меньше спас школу от гибели, повела по указанному маршруту.

К счастью, в ту самую минуту раздался звонок и, припустив с места, я почти бегом бросилась в свой класс.

На ставший традицией возглас Димы о моём опоздании лишь отмахнулась и приступила к работе.

– Если вдруг кто забыл, напоминаю, – проговорила я, спустя пол-урока, – сегодня самостоятельная по теме экскурсии.

Приглушённый вой заставил прерваться.

– Так не было же экскурсии, Ульяна Андреевна, – возмущались ребята. – Мы ничего не сможем написать. Нечестно так!

– Ну во-первых, я вас предупреждала о самостоятельной, во-вторых, кое-что по теме рассказала пока мы ждали полицию и потом, в автобусе. В-третьих, я просила вас изучить дополнительные материалы, благо в школьной библиотеке достаточно книг. Поэтому вынимаем листочки и пишем: «Творчество Леонардо да Винчи». И так как у нас всё пошло не по плану, я не буду слишком строга. Пишите, что знаете и свои впечатления. Вперёд. У вас двадцать минут.

Не успела я вернуться к заполнению журнала, дверь класса резко распахнулась и также резко захлопнулась, явив нам почётного спонсора, который теперь прижимался ухом к этой самой двери и что-то слушал.

– Не выдавайте меня, – успел бросить он школьникам за секунду до того, как дверь снова открылась.

Из проёма высунулась светлая голова Ольги Павловны.

– Уля, к вам спонсор не заходил? – обеспокоенно спросила она, озираясь по сторонам, тогда как сам спонсор притих позади неё, ловя еле сдерживаемые смешки детей.

– Никто к нам не заходил, – высказал за всех Дима. – Поищите в курилке.

Я изумлённо уставилась на него. Какая ещё курилка в школе? Или это он закуток аварийного выхода имел в виду?

Не зная, чему возмущаться в первую очередь: вранью Димы или открытию с курилкой, я не успела ничего ответить коллеге. Та выпорхнула из кабинета так же стремительно, как впорхнула. А наведший шороху спонсор теперь стоял, подпирая плечом косяк, и пламенно улыбался, одаривая меня своим незабываемым взглядом.