«Мы (сборник)» kitabından sitatlar
Не до жиру, конечно: быть бы живу.
А это – разве не абсурд, что государство (оно смело называть себя государством!) могло оставить без всякого контроля сексуальную жизнь. Кто, когда и сколько хотел… Совершенно ненаучно, как звери. И как звери, вслепую, рожали детей. Не смешно ли: знать садоводство, куроводство, рыбоводство (у нас есть точные данные, что они знали все это) и не суметь дойти до последней ступени этой логической лестницы: детоводства
«Какой-то из древних мудрецов, разумеется, случайно, сказал умную вещь: «Любовь и голод владеют миром». Ergo: чтобы овладеть миром – человек должен овладеть владыками мира.»
Голова у меня расскакивалась, два логических поезда столкнулись, лезли друг на друга, крушили, трещали…
Вся жизнь во всей ее сложности и красоте – навеки зачеканена в золоте слов.
Раньше я этого не знал – теперь знаю, и вы это знаете: смех бывает разного цвета. Это – только далекое эхо взрыва внутри вас: может быть – это праздничные, красные, синие, золотые ракеты, может быть – взлетели вверх клочья человеческого тела…
Про цыпляточек Чеботариха услыхала - раскипелась, слюнями забрызгала.
- На цыпляточек, на андельчиков Божиих, руку поднял? Ах, злодей, ах, негодник! Полюшка, веник неси. Heси, неси, и знать ничего не хочу!
Вспомните: синий холм, крест, толпа. Одни -- вверху,
обрызганные кровью, прибивают тело к кресту; другие -- внизу, обрызганные
слезами, смотрят. Не кажется ли вам, что роль тех, верхних, -- самая
трудная, самая важная. Да не будь их, разве была бы поставлена вся эта
величественная трагедия? Они были освистаны темной толпой: но ведь за это
автор трагедии -- Бог -- должен еще щедрее вознаградить их.
И помню: вогнутая, розовая трепещущая перепонка – странное существо, состоящее только из одного органа – уха. Я был сейчас такой мембраной.
Я перебираю ногами, как лошадь (правая передняя -- и левая задняя, левая передняя -- и правая задняя), стул подбегает к моей кровати, влезает на нее -- и я люблю деревянный стул: неудобно, больно.
