Kitabı oxu: «Экстрим будь он неладен», səhifə 4

Проверяя ловушки, нашёл на березе чагу, теперь пил шикарный, таёжный чай. Как человек испорченный цивилизацией, после того как согрелся, наелся, малость оклемался от ожогов, захотелось соли, хлеба, сахара. Я поймал себя на мысли, а получил это, захотелось большего, так устроен человек и с этим ничего не поделаешь.

Продолжая спать, вставать по будильнику своего организма, всё же сдвинул стрелку подъема через два часа и не минутой больше (один раз ошпаренный, будет дуть на воду, а чуть незамёрзший, будет сидеть у печи и ждать, когда можно подбросить). Неприятно с сожалением, горечью думать, не было бы собак- не выжил. Планировал вывезти их домой в начале декабря, непригодных к охоте из-за большого снега, но передумал и отвёз сохачье мясо, которого было под самую завязку на нартах.

Глазами листая зарубки своего календаря насчитал двадцать четыре дня моего экстремального существования в тяжелейших условиях, в далёкой, морозной, заснеженной тайге. Слава богу остался жив.

Завтра тридцатое декабря, решил с утра пораньше добираться до дому, в принципе всё готово, а самое главное малость оклемался и чувствовал хватит сил дойти до жилья своего родного, наполненного теплом, спокойствием, любовью. Не километрами измеряя кто бы знал, как был от меня далеко. В моем положении обнищавшего, всё потерявшего, собраться это только подпоясаться. Но я же хозяйственный, оброс имуществом, от которого закрыв глаза бежать без оглядки.

Рано утром собравшись, присев перед дальней дорогой на лавке, окинув взглядом внутреннее сказочное убранство моего жилища. Молитвенно попросил у Николая Угодника защиты, легкой дороги. Закрыв дверь, трижды перекрестившись, отправился в путь волоча за собой вторую пару лыж как сани, на которых разместились мои пожитки: топор, ведро, ковш, варёное мясо для меня и четыре соболя для Тэрны.

Так же взял на растопку смолевой лучины и бересты. Раньше об этом и не подумал, зная, что тайга даст мне это, но на данный момент, как говорится, чуть незамёрзший по-любому будет думать о тепле.

На скорбной поклаже три копья сделанных при помощи кузнечных работ, камень вместо наковальни, топор как молот, вместо щипцов плоскогубцы, на моё счастье, в мешке с капканами обнаружил. Да и пару камней в пыль стёр, вытачивая нож, да три наконечника на копья. Попробовал тренироваться, кидать их метров на 15-20 в валежину, ладно получается, как детю малому понравилось. Да лучше бы не пригодились они вообще, медведь спит, а вот о ком думаешь, если стая большая, вместе с копьями сожрут и не поморщатся. Не будем думать о плохом, надо на бога надеяться, но и самим не плошать.

До дому ездил, где-то на середине пути, дорогу в двух местах волчьи следы пересекали. Эта стая постоянный обитатель этих мест, каждый год о себе следами напоминают, обходят свою территорию, ведут, наверное, учёт копытных. Пути не пересекались, за исключением одного подозрения их работы, кобель молодой упёр за сохатым и с концами. Может пронесет, не встретимся.

Но нет, не пронесло, после пройденного третьей части пути и ночёвки у костра на следующий день ближе к обеду, собирались мы с Тэрной отдохнуть малость, уже место присмотрел, где расположиться. Вдруг она взлаила, оглянулся, бригада санитаров, правда без носилок, так дружненько бегут цепочкой по лыжне, будто поросята к корыту. Эти мысли, наполненные юмором с тёмным оттенком, пронеслись мгновенно.

Ни грамма не было страха глядя на эту озверевшую, с рождения голодную, полной решимости банду. Я так понял, пока нас не прикончат, не успокоятся. В таких случаях соображалка работает на удивление быстро, и все действия в дальнейшем как на автомате. Глядя на Тэрочку не жавшуюся с поджатым хвостом к ногам, а твёрдо стоящую, ощетинившую, оскалив клыки, так что за спасибо мы не дадимся. Правда говорят, беда одна не ходит. Из такой пропасти вылезли, не приведи боже, да чтобы этим шакалам в зубы отдаться, да не бывать этому!

Очень редко волки нападают на человека, а в этот високосный, неурожайный год, да ещё с пожарами, и для них стала проблема с пищей, а здесь голоднющие наткнулись на след собаки, да двуногого зверя в собачих шкурах.

Повернулся к трагедии лицом, моментально достал копья, рука сама нащупала нож в деревянных ножнах на веревочном поясе.

Организация охоты у них на высоком уровне, матёрые как телки приостановились, пропуская вперед молодых бойцов дабы в конце побоища поставить точку.

Маленькая, но всё же радость, не очень большая стая шесть штук крупных волчар. Самое малое трёх с собой заберу, Тэрна не в счёт, если только поможет на себя отвлечёт и, то помощь. Был преисполнен оптимизмом, повторюсь поначалу на удивление не было ни грамма страха, будто это ежедневная процедура.

Вот они уже в метрах двадцати, с лыжни не сходят, не рассыпаются по сторонам, это плюс. Вижу их поджарость, животы подтянуты, встретился с их взглядом наполненный злой решимостью, это минус. В общем, арифметика такова, буду драться до последней капли крови. Фух, на меня аж несло их звериный запах, а может так пахнет то, отчего отвертелся в бане.

До санитаров леса, десять, девять, восемь, семь метров, собрав всю силу кидаю копьё в переднего, не мешкая кидаю второе копьё во вторую жертву. Хватаю третье копьё, с твердой решимостью отбиваю атаку. Копья будто кто-то водил моей рукой, направляя точно в цель. Вижу, первый волк грызёт деревко копья, торчащего из кровоточащего бока, второй тоже в крови, бьётся в смертельной агонии.