Kitabı oxu: «Пятый великолепный. Нейлоновое сердце», səhifə 5

– Искусственные сердца напечатаны анатомически безупречно. Они могли бы служить учебным пособием для студентов-медиков. Явная и яркая улика, которая притягивает внимание. Возможно, в этом и есть замысел Нейлона.

В верхней части экрана появились три фотографии. Ослепительные красавицы улыбались в объектив, не подозревая, насколько короткой будет их жизнь. Ниже возникли их фото после преображения. Расположение рядом подчеркивало схожесть поз, макияжа, причесок и нарядов.

– Жертвы разных национальностей и возрастов, но у них много общего, – продолжил Чэнь. – Все очень красивы, модельной внешности. Богаты, но не самостоятельны. У каждой был мужчина, который значительно влиял на ее жизнь: муж или брат. Нейлон и поступает как мужчина-тиран: одевает девушек в дорогие брендовые вещи, сам наносит макияж, делает укладку. И выставляет напоказ… Торжественно, пафосно, с шиком. Для такой задачи ему нужны не случайные девушки. То есть можно обозначить предпочтения подозреваемого.

Взмах руки Чэня – и проектор послушно демонстрирует три точки инсталляций с высоты нескольких метров.

– Почерк Нейлона. Все места перформансов едва ли не стерильны, не осталось ни единого следа исполнителя. Одного природного перфекционизма для этого мало, требуется очень четкая организация процесса. Он явно знал, что делает, то есть убивал и раньше. Возможно, он не заявлял о прошлых жертвах так громко, но наверняка они были. Только с опытом Нейлон мог становиться искуснее, поэтому он развивает свое жуткое мастерство, действует более изощренно и дерзко. Обратите внимание, для последней инсталляции ему потребовалось всего несколько часов, и он все сделал безупречно.

Сотрудники опергруппы зашептались. Гул удивления и негодования заполнил комнату, но Чэнь не собирался никого убеждать в своей правоте. Не сейчас. Это сделает сама жизнь. В будущем. Он просто продолжил:

– Мотивация Нейлона – самый сложный вопрос, поэтому приходится отрабатывать сразу несколько гипотез. Сцены Нейлона, прекрасные живые инсталляции, говорят не о мщении и не о желании наживы.

Теперь на экране мелькали фотографии с мест преступлений: вазы с цветами, живые композиции из зеленых растений, причудливые узоры, в которые они складывались.

– Девушки для него не просто трупы и не обычные красавицы. Каждая сцена – лишь кусочек чего-то большего. Его история не дописана, нет яркого финального штриха. А это значит, что Нейлон будет убивать и дальше.

– Простите! – Один из оперативников тянул руку и старательно не смотрел в сторону недовольного Кабдулина. – О каком штрихе идет речь? Первое место преступления мало отличается от последнего.

Чэнь кивнул. Он всеми силами пытался сделать так, чтобы его отчет не выглядел как поучение местных детективов «китайским выскочкой». Но получалось это не всегда.

– Очень правильное замечание, благодарю. С вероятностью около восьмидесяти процентов Марина Ким не была первой жертвой Нейлона.

Чэнь дождался окончания перевода для казахстанских коллег, и зал вновь утонул в возмущенном гуле. Онлайн-переводчик не справлялся с разрозненными репликами оперативников. Но и по тону было ясно, что многие ему не поверили. А некоторые откровенно возмущались скорыми выводами прибывшего агента. Что было объяснимо: они не привыкли работать без подкрепления гипотез физическими уликами и показаниями свидетелей.

Кабдулин и Бижанов тоже сидели с удивленными лицами. Но, в отличие от рядовых оперативников, они учитывали, что других зацепок у следствия нет. А начальству и влиятельным родственникам жертв нужны результаты. Или виновники того, что убийца их прекрасных принцесс все еще на свободе.

Серик коротко призвал зал успокоиться и кивком предложил Чэню двигаться дальше.

На экране появились три новые фотографии. Каждая девушка стояла рядом со своим мужчиной – разного возраста и внешности, но явно состоятельными.

– При всем уважении к потерпевшим, – чуть мягче сказал Чэнь, – тип этих мужчин в отношениях тоже конкретный. Это тираны, стремящиеся к тотальному контролю. Сильный характер привел их к успеху и состоянию, но с высокой вероятностью Нейлон видит в них кукловодов, управляющих своими женщинами. То есть это послание или месть им, а девушки – марионетки, неодушевленный предмет. Разумеется, каждый новый факт может изменить версию.

– Подполковник Чэнь… – Когда Бижанов заговорил, в комнате сразу стало очень тихо. – Можете ли вы, как профайлер, что-то сказать о самом Нейлоне? Или о его психических расстройствах?

Чэнь вежливо улыбнулся и кивнул. Ему очень не хотелось сообщать предварительные расчеты так рано, но отказывать генералам – вредная для здоровья привычка.

– Предупреждаю, это будет сырая оценка. Простите за вольный образ, но мы описываем тигра на основе пары отпечатков на снегу и знаний о других тиграх.

Бижанов ободряюще кивнул, и Чэнь продолжил прежним деловым тоном:

– Нейлон, мужчина, тридцати четырех – тридцати шести лет. Именно в этом возрасте, согласно статистическим данным, психопаты совершают наиболее жестокие насильственные преступления. Да, с высокой вероятностью Нейлон страдает психическим заболеванием: шизофренией или биполярным аффективным расстройством, БАР, – отсюда тяга к символизму. Согласно исследованиям Кречмера, такие люди чаще имеют высокий рост и худощавое телосложение. Эмоции у них подавлены. Они не знают раскаяния или угрызений совести. Легко лгут – без сожаления и чувства вины. Бессердечны по отношению к жертвам. Поэтому их очень сложно прочитать даже при личном контакте.

– Подождите, – не утерпел Серик. – Как мы можем использовать эти диагнозы? И как можно проверить хоть что-то из этих версий? Нельзя же, например, откинуть всех пятидесятилетних из-за такой оценки.

– Собирать данные и проверять гипотезы, – спокойно ответил Чэнь. – Социопат в своих фантазиях не отличает желаемое от действительного. Поэтому его модус операнди – выставление на обозрение жертв в шикарном виде и в красивых местах. Он создает уникальную картину, оттачивает каждый штрих. Шедевр должен быть совершенным, показывать его превосходство, в том числе интеллектуальное. Например, мы думаем, что он забирает сердца. Но если Нейлон подходит под описание, то он выставил напоказ и сердца. А поскольку мы их пока не увидели, то подтвердили его превосходство.

– Предлагаете еще раз осмотреть место преступления? – Судя по скорости реакции, генерал Бижанов не растерял навыков.

– Да. – Чэнь вывел на экран несколько своих утренних снимков фонтана. – Нейросеть выделила эти участки как нетипичные. Предлагаю начать с них.

– И что надо искать? – спросил Кабдулин.

– Наверняка сказать не могу, но это должно быть что-то красивое, утонченное, чем можно любоваться, если не знаешь секрета начинки.

Серик кивнул и махнул рукой Рустаму:

– Исполнять. Быстро! И отправьте по три-четыре человека на места прошлых преступлений. Пусть еще раз обыщут каждый миллиметр.

Рустам и несколько оперативников выскочили в коридор.

Когда входная дверь захлопнулась, Чэнь продолжил доклад:

– Нейлон имеет развитый охотничий инстинкт и высокий интеллект. Он выбирает жертву, изучает ее, подкрадывается и атакует в точно рассчитанный момент. Он хищник современного мира, изощренный, дерзкий, терпеливый. Богат, хорошо знает медицину. Похищает только красивых и состоятельных женщин. Реализует некий план, связанный с его фантазиями. Напоминаю, это лишь предварительные выводы. – Чэнь махнул рукой, и проектор потух. – Сегодня я смог собрать много новых данных. Нужно их проанализировать, но для этого потребуется некоторое время.

В помещении повисла тишина. Чэнь спокойно наблюдал за следственной группой – они явно впервые работали с такими преступлениями. И похоже, что многие были ошарашены. Один человек в стране, где прежде не бывал, где все должно быть ему чуждым, в том числе менталитет и логика преступника, – и показал такие результаты. Разложил все по полочкам. Сумел сделать за день больше, чем опытная опергруппа из лучших специалистов нескольких отделов за последний месяц.

У них были ресурсы, и их самих было больше. Но секрет Чэня лежал на поверхности – он использовал ИИ и собственную базу данных. Чего пока не умел ни один местный сотрудник.

Чэнь ответил на пару вопросов и выслушивал следующий, когда высокая трель смартфона Серика заглушила всех. Подполковник коснулся экрана и молча слушал несколько секунд. Затем так же без слов нажал отбой.

– Трое экспертов еще находились в Президентском парке. Сегодня там наши будут долго работать… – Серик растерянно посмотрел на шефа. – В самом центре фонтана обнаружили утопленную вазу. Она из бесцветного стекла, поэтому в воде была практически незаметна. На стенках – маскировка: орнамент, повторяющий рисунок растрескавшегося камня или разводов на мраморе. В фонтане такую штуку легко принять за часть композиции, даже если бы ее нашли сразу…

– Что внутри? – перебил его Бижанов.

Подполковник Кабдулин моргнул несколько раз, собираясь с мыслями, и наконец объявил опергруппе:

– Прозрачная жидкость и нечто, похожее на человеческое сердце.

Глава 7
Наблюдатель

Нейлон

Алматы, 12 июля

Мастер чувствовал необыкновенный душевный подъем. Он знал: так бывает всегда, если ритуал завершается без помех. А все опять прошло идеально.

Пора было уходить. Но он медлил. Уйти означало проститься с китайской принцессой – какой она была сейчас. И он продолжал любоваться своей работой, хотел запечатлеть в памяти каждую черточку ее прекрасного, спокойного лица, позу в бликующих утренним светом водах фонтана, совершенство форм.

«Мое бриллиантовое чудо» – такое название пришло в голову, когда он разглядывал композицию. Мощный бинокль давал ощущение близости – он словно стоял среди зрителей у самого края фонтана. Но свидетели и полицейские его не могли видеть. Мастер улыбнулся. Бо'льшая часть зевак даже не догадывалась о той власти, которой он обладает над ними.

Кроме одного. Высокий парень появился раньше других, на рассвете. Задолго до первых свидетелей и приезда полиции. Он усердно фотографировал композицию, а затем – всех, кто был рядом: зевак, парковых рабочих, случайных прохожих. Мастер узнал его.

Китайский сыщик вычислил и место, и почти точное время инсталляции. Мастера прошиб пот, когда он остро осознал, что был на гране провала. Спасло чутье хищника: уже сутки инстинкты кричали, что по следу идет опасный противник.

Тревога не покидала со вчерашнего дня, но сейчас, после ритуала, отступила. Мастер всегда и все тщательно планировал, просчитывал вероятности и благодаря этому контролировал ход событий. Но он считал глупцами тех, кто полагается на одни факты и логику, – подсознание может заметить то, что прошло мимо разума. Как и было в этот раз.

О том, что в Алматы прилетел Чэнь Кунь, один из лучших аналитиков Китая, он узнал почти сразу. Современный мир был местом, где Мастер ориентировался гораздо свободнее других. Он получал все, что хотел. И, в отличие от многих, понимал: информация – и важнейший ресурс, и главное оружие в непрерывной битве за выживание. А теперь в цифровых джунглях появился еще один хищник.

Звериный оскал растянулся на лице Мастера. Вчера он прислушался к инстинктам и ускорил ритуал. И сейчас китайский агент видит свое бессилие.

Мастер знал, что большинство людей стоят гораздо ниже его на интеллектуальной лестнице. Но это не повод рисковать. Он действовал очень осторожно. Он умел распределять информацию, пользовался защищенными браузерами, сотнями электронных ящиков и разовых телефонных номеров и знал, что найти его в Сети было невозможно. А сам наблюдал за всеми, кто интересовал его. Люди так много оставляют следов. Сообщения, фотографии, посты в социальных сетях, геометки, файлы в облачных хранилищах… С будущими куклами он давно мог не общаться лично, но при этом прекрасно понимать их – что каждая собой представляла, чем жила и дорожила, какие имела слабости и мечты.

Иногда он задумывался: как люди умудряются выживать, будучи настолько глупыми и наивными – доверяя всю свою жизнь Сети или нескольким дюймам пластика? И как они могут идти на преступления, но не заботиться об уничтожении следов? Неужели кто-то не знает, что полиция всегда методично ищет отпечатки пальцев, ДНК, забытые предметы? Не оставляй следов – и тебя никто не сможет найти. Даже хваленому китайскому Шерлоку Холмсу вряд ли по плечу разыскать невидимку.

И разве так сложно обеспечить себе алиби? Сегодня для этого Мастер выбрал свой особняк-замок в горах. Дворецкий видел его вчерашний приезд и подтвердит, что хозяин весь день отдыхал и любовался величественным пейзажем. Камеры наблюдения докажут его слова. А всего лишь нужно было когда-то позаботиться о правильном проекте замка – чтобы можно было незаметно для гостей и камер покидать его и возвращаться.

Обычно это роскошное место Мастер использовал для поддержания статуса – общения с состоятельными и влиятельными гостями: крупными чиновниками, известными бизнесменами. Но в одну часть замка он не пускал никого. Здесь всегда было тихо, а величие горных массивов за окнами заставляло задумываться о масштабах Вселенной и об истинном месте человека. И можно было поговорить обо всем с бабочками.

Когда он вошел, разговор прервался на полуслове. Все три девушки смотрели на него – сначала пристально, с тенью тревоги, потом с видимым облегчением. Они заметили его хорошее настроение и заулыбались в ответ. Он любовался ими. Три прекрасных лица – таких разных и одновременно одинаково совершенных – смотрели на него.

– Все хорошо? – спросила блондинка чудесным бархатистым голосом.

– Конечно, бабочки мои, как всегда.

Он намеренно ответил сразу всем, но укрыться не получилось. Они слишком хорошо его знали. Они даже знали, что можно не задавать очевидный вопрос, – достаточно вот так пристально смотреть и молчать.

– Пришлось ускориться, – нехотя признался он и уселся в свое кресло. – Риски выросли, но не критично.

– Чэнь Кунь? – уточнила изящная кореянка. – Он был там?

– Да. И действительно так умен, как его описали. Результат для нескольких часов расследования впечатляющий. Но так даже интереснее: появился новый фактор, который придется учитывать.

– Мастер, они нашли вазу, – тихо сказала третья бабочка, казашка. Она казалась чуть старше других, хотя он знал, что это было не так.

– Наконец-то. – Он широко улыбнулся. – Это первая куколка, которую они увидят во всей красе… Милая, закажи роллы, – обратился Мастер к блондинке.

– Готово! – Девушка улыбнулась и склонила голову немного набок. – Твои любимые. Будут через полчаса.

– Спасибо.

Он погладил ее руку. Бархатистая кожа была мягкой и теплой. Совершенной.

– Надеюсь, ты съешь все до последней рисинки! – проворковала кореянка. – А то не хватит сил на то, чтобы с нами поиграть!

Мастер с притворной мольбой посмотрел на казашку, будто призывая ее на помощь, но та лишь игриво подмигнула. Он едва не расхохотался.

– Не волнуйся, на вас у меня сил хватит. А завтра познакомитесь с новой бабочкой.

– Кажется, я знаю, кто это будет, – сказала блондинка и пересела к нему вплотную. – Ван Сюли?

Глава 8
Сосуды и кровь

Серик Кабдулин

Алматы, 13 июля

Подполковник Кабдулин практически не спал со дня похищения Ван Сюли. Каждую минуту он старался тратить на дело: координацию действий опергруппы, отработку версий, поиски зацепок, которые могли проглядеть другие. Как правило, выходил он из здания штаба лишь для осмотра улик или мест преступлений, чтобы лично проверить действия и выводы сотрудников.

Дело было серьезным. Пожалуй, самым серьезным в его карьере. Ресурсы спецслужб двух стран были в его распоряжении. Вот только генерал был прав: он уперся в стену. Серик так же отдавал приказы, отчитывал подчиненных, докладывал руководству о ходе расследования, но все двигались по кругу. Он не знал, как действовать и какие приказы отдавать. Ничего нового не появлялось, а бесконечно перепроверять прежние данные невозможно.

С приездом Чэнь Куня изменилось все. Сначала навязанный руководством профайлер действовал Серику на нервы. Китаец представлял готовые выводы без подкрепления фактами, объявлял преступника гением и рисовал его характеристику со множеством оговорок. Кабдулин не понимал, как с этим работать.

Но произведенный Чэнем фурор на первом совещании зародил в Серике слабую надежду. Если эти новые методы расследования помогут поймать Нейлона, то китайцу можно простить все чудачества.

Сегодня Серик снова был уверен в себе. В новых методах придется разбираться, но позже. Сейчас есть срочные дела и данные, которые важно обработать.

Судя по полному безразличию на лице и коротким жестам над планшетом, Чэнь тоже впитывал новую информацию. Что-то было в этом человеке… Холодная серьезность в глазах, сдержанность в речи, отсутствие явной эмоциональности. Находясь рядом с ним, Серик замечал в себе некое напряжение, словно от профайлера исходили волны невидимой энергии. И это давило на разум, угнетало психику. В голову приходило сравнение с высоковольтной линией или гудящим трансформатором: глазом ничего не увидишь, но на здоровье и нервы точно действует.

Чэнь подключился к системной панели. Проектор ожил и вывел на белый экран картинку – сначала папки, словно это был огромный монитор, затем нужные фотографии.

Серику показалось, что первый кадр был из музея или выставки изящных искусств, а не с места преступления. Пузатый стеклянный сосуд напоминал вазу, запечатанную и украшенную витиеватой росписью. Бурая вязь лиан с растрепанными листочками расползалась от донышка к горловине. Через редкие просветы виднелся плавающий внутри темный бесформенный предмет. Он не касался стенок вазы.

Сосуд напоминал Серику дорогой музейный экспонат – находку с раскопок восточного храма. Красота вазы сама была загадкой: то ли это копия работы древнего мастера, то ли произведение современного гения. Изящный узор вызывал восхищение, но когда Кабдулин вспоминал о том, что' спрятано внутри, к его горлу подкатывал комок.

За свою карьеру подполковник видел много преступлений, в том числе жестокие убийства, массовые кровавые разборки. Вид умерших самым разным образом людей его уже давно не смущал – это всего лишь работа, информация. Но здесь было иное. Не только жестокость. Нейлон оставался непонятным, непостижимым. Маньяк, казалось, совершал обычные для криминальных хроник действия – похищал и убивал девушек. Но при этом выставлял их тела на всеобщее обозрение, превращал в ужасные декорации. А теперь выяснилось, что и их сердца, словно дивные драгоценные камни, обрамлял в прекрасную оправу и оставлял рядом.

Такое изощренное издевательство над телами – смешанное с творением чудовищной красоты – выбивало Серика из колеи. Оперативная работа отвлекала, но когда он пытался понять мотивы Нейлона, его желудок протестовал, а тошнота начинала подниматься по пищеводу.

Чэнь максимально увеличил изображение и пристально рассматривал вазу. И Кабдулин был рад, что китаец не видит его побледневшее лицо.

– Больной мерзавец, – вполголоса сказал Серик.

Чэнь еще несколько секунд листал фотографии вазы и лишь потом ответил:

– Да, вероятность, что Нейлон – маньяк-одиночка, очень высока.

– Разве это не было очевидно с самого начала? – удивился Серик. – Кто еще на такое способен? И ты же на совещании ему диагнозы ставил.

Чэнь пристально посмотрел на Кабдулина.

– Я сообщал наиболее вероятные гипотезы. Но это не значит, что остальные нужно отвергать. Например, это могли быть послания не всему миру, а родным жертвы, если их шантажировали.

– Нет, – перебил китайца Серик. – Мы всех опрашивали. Похитители не связывались с ними.

– Или они скрыли правду. Или это была демонстрация для шантажа других. Или цепочка преступлений, чтобы скрыть одно, главное.

Серик несколько раз порывался что-то сказать, но никак не мог подобрать слова. Чэнь все так же спокойно смотрел на него. Похоже, профайлер понимал, что в этот момент стереотипы Кабдулина рассыпаются. Серик медленно начинал осознавать, как работают эти новые методы расследования. Сбор данных и их анализ с помощью искусственного интеллекта, отработка всех версий, в том числе самых невероятных, – и вот один китаец делает больше, чем десятки сотрудников нескольких спецслужб.

– Предубеждения мешают расследованию, – мягче продолжил Чэнь. – А ошибки в профайле непростительны, потому что за ними стоят жизни людей. Но вазы с сердцами не похожи ни на открытую угрозу, ни на почерк разведки. Так что мы имеем дело с маньяком.

– Разведки? – Лицо Серика вытянулось.

– Гипотеза, – равнодушно ответил Чэнь, словно не заметив удивления Кабдулина. – Должно быть объяснение его техническим возможностям. И каким-то образом закрытая информация о ходе расследования попадает к Нейлону даже сейчас. Что-то могли обсуждать родственники, но он знает явно слишком много.

– Айтишники уже работают над твоими запросами, – торопливо ответил Серик, а потом показал на экран: – Кстати, а как эти отчеты оказались у тебя так быстро? Оперативники даже мне не приносили отчетов.

– Из вашей базы. Фотографии с мест преступлений или видеофайлы с цифровых устройств сотрудников автоматически загружаются в нее, как в облачное хранилище. У всех членов опергруппы есть доступ. Очень удобная технология, когда сведения нужны быстро и из разных частей города.

Хотя китаец даже не смотрел в его сторону, Кабдулин опять почувствовал себя трамваем – старым, громоздким, медленным и непробиваемым, едва ли не сотню лет катавшимся по одному и тому же маршруту. Потому что знает только рельсы, которые проложил кто-то другой много лет назад. А Чэнь – спортивный электрокар. Современный, свободный в выборе маршрута, быстрый – разгоняется за секунду до двухсот и несется, не скованный техническими ограничениями.

Серик кивнул, стараясь скрыть замешательство, и указал на фотографию вазы:

– Эту… штуку нашли в Ботаническом саду, рядом с местом, где была выставлена первая жертва, Марина Ким. Мы тогда убрали все вазы с цветами. Все, что, как мы посчитали, принес маньяк.

– Но она не казалась частью экспозиции, – подсказал Чэнь.

– Да. Она казалась отдельным элементом на некотором расстоянии от места преступления. Тогда решили, что это работа ландшафтных дизайнеров, и не стали забирать. Ребята и подумать не могли, что внутри может быть сердце жертвы.

Чэнь выбрал на экране следующую папку с фотографиями. Серику оставалось лишь наблюдать, как профайлер открывал файлы по очереди, просматривал одни мельком, другие – по несколько минут. Ни тошноты, ни эмоций, ни тени сострадания на лице. Ничего, что может помешать делу. Сосредоточенный взгляд, сухой расчет, быстрая и собранная работа.

Иногда Чэнь делал заметки в планшете или копировал отдельные данные себе. Кабдулин уже понимал, что это пища для искусственного интеллекта, который добавит эти фото в свою бесконечную базу и даст новые наводки. Возможно, «идеальный сыщик» – не просто слова?

Чэнь провел рукой с чипом над цифровой консолью, и на экране появились фотографии второго сосуда. Он тоже напоминал вазу, но уже принадлежащую местной культуре. В орнаменте угадывались национальные узоры Казахстана, но стилизованные под флористические мотивы.

– Сердце Айсулу Жумабековой, второй жертвы, – пояснил Серик. – Было выставлено в соседнем с местом преступления сквере. Если не знать, что искать, то понять, что внутри, невозможно.

Он посмотрел на невозмутимого Чэня и добавил дрогнувшим голосом:

– А местные жители все это время ходили мимо, любовались вазой. Радовались, наверное, что власти стараются, город преображается и становится прекраснее…

Серик осекся на полуслове и взял себя в руки. Он уже понимал, что надо многому научиться, пока китаец работает рядом. И стоит начинать это делать прямо сейчас.

Он принялся вслух рассуждать о мотивах маньяка:

– Рисунок на вазах может что-то означать? Послание, шифр, намек на следующую жертву?

Серик нахмурился. Он почувствовал себя не профессионалом, а любителем триллеров, который обсуждает с друзьями очередного киноманьяка. Но Чэнь воспринял его слова серьезно:

– Орнамент стоит проанализировать. Это лучше поручить искусствоведам. И своему ИИ я дам такую задачу.

Чэнь закрыл папку и открыл другую. Серик сдержанно улыбнулся. Трамвай ведь тоже электротранспорт, разве нет? А учиться никогда не поздно.

Он начал задавать вопросы и по делу, и по методике Чэня. Китаец отвечал честно и старался разъяснить все нюансы. Его тон был тем же – спокойным, без эмоций. Но теперь Серик понимал, что это не высокомерие, а максимально деловой, эффективный подход. Только факты, гипотезы и методы их проверки. Чэнь объяснял так доходчиво, что в какой-то момент Серик поверил: однажды и он сам сможет вести расследование похожим способом.

Оперативники разошлись – кто с поручениями, кто по своим делам. С их уходом в зале для совещаний стало спокойнее и тише, было слышно, как поскрипывает обивка офисного кресла. Кабдулин давно привык носить маску сильного и невозмутимого руководителя перед подчиненными. Но сейчас, перед Чэнем, он мог на несколько минут ее сбросить.

– Ты пару дней в нашей стране, а столько всего успел сделать, – начал Серик. – Признаюсь, я впечатлен.

Он вздохнул, провел руками по лицу, словно собирая в ладони усталость.

– Честно, я думал, что ничего у тебя не выйдет. Не верил. Но результаты налицо. А это неопровержимое доказательство твоей правоты даже для такого прожженного ретрограда, как я.

– Не верил? – Одна бровь Чэня приподнялась. – Ты же хвалил меня.

– На совещании, – отмахнулся Серик. – Ты наверняка заметил, как сверкали глаза ребят. А я их такими азартными уже два месяца не видел. И понял, что, хоть твой подход совершенно иной, знатно встряхнуть оперативников ты смог за полчаса. Значит, надо поддержать китайского Шерлока и подождать результатов.

Чэнь принимал похвалу молча.

– Возможно, я действительно отстал от современного мира. – Серик ждал хотя бы тени ехидной улыбки на лице китайца, но тот лишь внимательно слушал. – А преступники адаптировались быстрее, ты мне это доказал.

Наконец Чэнь склонил в полупоклоне голову, выказывая почтение.

– Ты готов учиться и меняться, это главное.

– И у меня получится? – устало спросил Серик.

– Как говорит пословица, «искать лучше общее, а не различия». Я тоже далеко не сразу понял, что искусственный интеллект не только дорогая игрушка. И когда увидел его возможности, подстроился. Научился использовать в своей работе.

Серик кивнул. Мысль, что Агент 005 был не идеален, подбодрила его. Хотя теперь казалась очевидной – было же время, когда и Чэнь только учился?

– Но смогу ли я когда-нибудь достичь такого же уровня, как у тебя?

– Технологии изобрел не я, – пожал плечами Чэнь. – Программное обеспечение тоже заслуга и забота профильных специалистов. Я пользователь. Правильно ставлю задачи перед ИИ, задаю параметры и составляю промпт. Главное – понять, с какой стороны подойти к проблеме. Чтобы получить правильный ответ, нужно задать правильный вопрос. ИИ не всесилен, это человеческий разум раскрывает его возможности и превращает в мощный инструмент.

Серик почувствовал, как спадает напряжение последних дней. Но слушать стало сложнее – начали сказываться бессонные ночи и постоянное давление руководства. Его мировосприятие уже было расплывчатым, а реальность начала казаться туманной. Он решил, что еще не время предаваться философии. А более практические вопросы всегда помогают мобилизации.

– Хочу покаяться еще в одном. Я не верил в твои успехи, потому что ты иностранец. Думал, что менталитет русскоязычных станет непреодолимым препятствием.

Чэнь коротко улыбнулся.

– Человеческая психология схожа у всех наций. Особенно у маньяков. Психопаты почти всегда имеют предысторию – трагедию, которая толкнула их к первому убийству. А жизненные трагедии примерно одни и те же по всему миру.

Серик сокрушенно покачал головой:

– Никогда не сталкивался прежде с маньяками. Поэтому, наверное, и дело зашло в тупик. Я их не понимаю, это какие-то монстры. Запредельный уровень преступлений. И не получается просто копить факты, собирать улики и доказательства вины. Все расплывчато, сложно.

– Вы делали то, чему вас учили, – мягко сказал Чэнь. – Использовали проверенные методики. Вот только были они для иного вида преступников.

Серик кивнул. Он начинал понимать образ мышления Чэня.

– Ты оперативник, человек действия, – продолжил Чэнь Кунь. – Привык совершать поступки и делать выводы исходя из того, что можно подержать в руках.

– Вполне точное описание моей работы, – согласился Кабдулин.

– А в расследовании без явных улик, когда преступник слишком умен, – продолжил Чэнь, – когда он гениален или почти гениален, подход нужен другой. Чтобы поймать гения, требуется стать человеком мысли.

– Машиной. – Серик вспомнил, что Бижанов именно так пару раз охарактеризовал китайского специалиста. – Никаких эмоций. Только расчет, только работа на результат.

Чэнь неопределенно покачал головой:

– Похоже. Хотя я весьма эмоциональный человек.

Чэнь рассмеялся, когда увидел, как вытянулось лицо Кабдулина.

– Я не лишен эмоций, а научился управлять ими и скрывать от других. Это преимущество – не выдавать моих слабостей. А во время расследования чувства не мешают сосредоточиться на анализе данных. Это вопрос эффективности. К сожалению, приходится платить: тебя считают роботом. И зашкаливает показатель разводов: людей раздражает обычная бесчувственность супруга.

– Спасибо, что объясняешь. Не ожидал такой откровенности. – Серик коротко рассмеялся. – Даже несмышленыш вроде меня понял бы, что ты не машина.

Чэнь тоже улыбнулся.

– Я готов делиться знаниями. Так мы вместе сможем вычислить больше преступников. А это сделает мир лучше. И раскрою одну семейную тайну… – Чэнь лукаво сощурил глаза. – Во мне есть капелька русской крови.

Лицо Серика снова вытянулось. Сколько еще сюрпризов заготовил китаец?

– Мой прадед Чжоу Энлай был первым министром иностранных дел КНР, а потом председателем Госсовета Китая. Он хорошо знал и любил Россию. В 1928-м участвовал в Шестом съезде Компартии Китая, который проходил возле Москвы. В 1939 году он недолго был и в Алма-Ате по дороге в Россию на лечение и проведение сложной операции. Когда в реанимации московской больницы Чжоу открыл глаза, главный врач сказал, что все прошло успешно, но были сложности. Потребовалось срочное переливание крови. А так как у Чжоу была редкая третья группа, пришлось делать переливание напрямую. И донором стала известный врач, потомок князей Нарышкиных, Софья Львовна. Она позже приходила к нему почти каждый день, они очень подружились. Он рассказывал, что даже немного был в нее влюблен. А она все шутила, что у него теперь десять капель настоящей «голубой» русской крови.