Раб Запертых Земель

– Лети ко мне.

– Зачем?

– На меня разрядишь.

– Ты же не собирался замки снимать.

– Ради тебя на все готов.

– Не смешно. И вообще, мне до рвоты надоело бегать в этом образе, запарился закрывать приваты от разных извращенцев. Откуда их столько здесь?

– Каких извращенцев? Ничего не знаю, мне никто гадости не пишет. Может, ты сам к ним пристаешь? Ай-ай-ай!..

– Цифра, как прокачаю «Чистый лист», первым делом сменю тебе внешность и ник. Будешь у нас эльфийкой с ногами от ушей, грудью пятого размера и надписью над головой: «Звезда минета». Побегаешь так хотя бы с недельку, а вот потом вернемся к разговору об извращенцах.

– Ладно тебе! Чего сразу завелся-то? Шуток не понимаешь?

Один из мобов, выйдя из палатки, подошел к пленникам, протянул две деревянные миски, сильно потрепанные жизнью и грязные настолько, что возникали ассоциации с сапогами скотника, две смены отпахавшего на ферме, где навоз не убирали со времен монголо-татарского ига. Даже прикасаться к ним не хотелось.

Рос, заглянув в свою миску, увидел жижу столь омерзительного вида, что к ней даже мухи подлетать не осмеливались. Похоже, главным ингредиентом для приготовления этого блюда являлась протухшая блевотина умирающего от гангрены борова, а вместо специй использовали то самое таинственное дерьмо, которого в этом мире еще никто никогда не видел. Запах был столь ядрен и омерзителен, что данную субстанцию следует признать оружием массового поражения похуже зарина.

– «Слоники» бегут, – предупредил Рос.

– Опять? Ты же не стучал.

– Зато она визжала, как рота женского спецназа при виде мышки, – указал он на Штучку.

— Послушай, Рос, не знаю, что у тебя там в голове, и потому сразу скажу: у меня есть парень. Он ждет меня и очень волнуется.

— И чего же он отпустил тебя одну к наемникам?

— Ну получилось так… — замялась девушка.

— Бывает. Зачем про него рассказала?

— Ну, чтобы ты… Ну это… Ну не приставал.

— Ты думаешь, что, если я вдруг в пещере темной внезапно очень сильно захочу женской ласки, твой парень, который сейчас неизвестно где, может помешать моим гнусным намерениям? Ну да, умру от смеха, представив, как он бесится где-то за тридевять земель.

— Ну посмейся-посмейся. Я тебе все сказала: не приставай.

— Даже если приплатят золотом, не стану, не надейся. И меньше слов, мы уже на месте. Давай, показывай свои волшебные бафы.

— Пати кинь.

— Давай так: рецепт твой. Но кое-что мое.

— Ты что взамен хочешь? — насторожилась девушка.

— Браслет видишь?

— Ну?

— Я хочу открыть зачарование предметов. Для этого почти со всех трофеев сбиваю эффекты — это вроде бы единственный способ.

— Ты хочешь с этого браслета сбить зачарование?

— Да.

— Сбивай, он ни с ним, ни без него много не стоит, мог бы и не спрашивать.

«Получена новая дополнительная характеристика: „зачарование“».

Рос непроизвольно улыбнулся и радостно воскликнул:

— Штучка!

— Что?

— Я бы тебя расцеловал, но боюсь твоего парня.

— Чего это ты так обрадовался? — с подозрением уточнила девушка.

— Зачарование открылось. Ты мне удачу принесла.

— Почему я?

— Знала бы ты, сколько вещей пришлось угробить на это дело. Руки опускались, уже не верил, что откроется.

— Ну поздравляю. Только здесь оно тебе не очень-то понадобится.

— Как знать… Ну так что, пошли дальше? Нам надо по десять кусков сдать, а то останемся голодными.

- Может, прямо сейчас туда пойдем? - предложила Штучка. - Раз времени мало остается.

Рос покачал головой:

- Тебе пора в реал.

- Да я задержусь немножко.

- Сказано же: пора в реал. Здесь заночуем. Поищем тайники, добудем все, что найдем. Ресурсы возле боса самые дорогие. Или забыла?

- Ага. Из головы вылетело.

- Вот и давай, иди уже.

- Ну, Рос! Ты ужас, а не человек! Я ведь хочу глянуть, что в босе!

Танг засмеялся:

- И правда ужас: напрочь позабыл про женское любопытство.

- Мужчина на моем месте вел бы себя точно так же!

Хороший план. Мой маразм такие любит. Легко запомнить.

Я давно заметил одну интересную тенденцию: многим искателям приключений невыносимо больно сидеть.

Рос смотрел на куб и чувствовал, как на затылке шевелятся волосы, руки норовят обхватить сокровище покрепче, а ноги помчаться куда угодно, лишь бы там было безопасно. То, что он держал в руках, на его родине имело право именоваться «Халява размером с Московский Кремль».

— Нельзя быть таким упрямым!

— Нельзя жить, если перестал себя уважать.