Проклятие Черного Аспида (полная версия из двух частей)

суждено мне сгореть… сгорю. Все равно войне скоро

нца – когда проводник с отрядом за избранницами

отняли такую возможность. И все тело начало наполняться страшной дикой тоской. Я трепыхалась на вытянутой мощной руке в перчатке, продолжая смотреть в жуткие глаза с жидкой магмой внутри, она раскачивалась волнами вокруг расширенного зрачка, в котором мое отражение походило на птицу, бьющуюся в силках. Он что-то сказал низким рокочущим голосом. У меня все еще гудело и пульсировало в висках… Похититель позволил моргнуть и выдохнуть, всхлипнуть от облегчения и, приоткрыв рот, смотреть на всадника, боясь даже моргнуть. Меня сковало оцепенением, как сковывает жертву перед удавом, и ощущение будто тело кольцами обматывает и сжимает сильнее и сильнее. Со свистом втягивая воздух, я смотрела в золотую бездну собственной смерти. Адская красота рас

ретекают в темно-аквамариновый, и все светлее и светлее, пока не становятся голубыми, как небо, а к вечеру окрашиваются в пурпурный, чтобы ночью стать темно-синими, как ночное небо. За все время, что я здесь провела, ни одного слугу так и не видела. Словно они невидимые все. Утром встану – завтрак у постели, днем обед в огромной зале ожидает, а вечером после ванны ужин на прикроватном столе стынет. От

Как во по́ле, во поле́ Тройка резво скачет… На коленях девица Возле мати плачет: Мамонька, ой, мамонька, — Сердце тяжко стонет… Неужели, мамонька, Я такого стою? Во чужой сторонушке, Во землице дальней Быть немилой жёнушкой — Доли нет печальней. Русская народная. Мамонька… ой, мамонька