399 AZN qarşılığında bu va daha 2 kitab
Из истории нам известно, что Россия всегда к войне не готова, но каким-то странным образом она оказывается победительницей...
Война с Россией – это такая война, когда всегда знаешь, как начать ее, но никогда не будешь знать, чем она закончится.
А что же было в то время у нас хорошего? Народ был хороший - лучше нас с вами. И любовь к великой Отчизне даже в те злодейские времена народ испытывал гораздо большую, нежели сейчас...
«Стояли насмерть и без этого приказа № 227.
Но бывало и так, что боец поникал в одиночестве. И тогда страшен был его одинокий зов, обращенный в пустоту неба:
– Эй, братцы! Есть ли кто тут живой?..
А в ответ ему – мертвое молчание. Только пиликал над ним свою песню степной жаворонок да звенели большие зеленые мухи, перелетавшие меж трупов, по лицам которых они и ползали. И тогда солдату казалось, что он последний солдат России…»
Кейтель кивал одобрительно, но Йодль выражал сомнения:
– Война с Россией – это такая война, когда всегда знаешь, как начать ее, но никогда не будешь знать, чем она закончится. Любую войну с любой страной можно довести до победного конца. И только в войне с Россией нам не дано заранее увидеть ее финала…
«Истина в пропаганде всегда терпит поражение, тогда как любая наглейшая ложь одерживает победы. Для лжи необходимо лишь правдоподобие, и тогда она уцелеет…»
Паулюс всегда сторонился любой «партийности».
– Вокруг любой идеи, – говорил он, – будь она плохой или хорошей, всегда крутится толпа бездельников, словно вокруг бочки свежего пива. Потом к идее примазываются всякие жулики и политические аферисты, заинтересованные уже не в идеалах партии, а лишь в том, чтобы нажраться как можно больше при жизни и оставить детям кое-что в банках Швейцарии. И пусть наши социологи не завираются: еще никому не удалось создать рай на земле, зато в аду каждый человек побывал…
А, мать их всех! – ругались солдаты. – Начерчиллили планов – и никаких рузвельтатов .
«Из истории же известно, что Европа жила спокойно только в те периоды, когда Россия и Германия были друзьями, и, напротив, Европа задыхалась от страданий и кровопролития, когда русские с немцами не ладили.
– Это у вас еще от Бисмарка, – отмахнулся Паулюс.
– Плевать – от кого, но теперь я боюсь, что ненависть русских к нам, немцам, с концом этой войны не закончится. Хотя меня, – заключил Кутченбах, – отчасти порадовали слова Сталина о том, что гитлеры приходят и уходят, а Германия и немецкий народ остаются…»
«Мой фюрер, – отвечал Гальдер, – я согласен, что хороший ширпотреб так и останется недостижимой мечтой в русском народе, но танки! Они делают их быстрее нас.»