Анна Старобинец

госпожи Рафаэллы, и госпожа приказала…

ещё шоколадками. Это странно: шоколадом Медоед никогда не обмазывался. И не употреблял его в пищу. Каралина застыла, давая глазам привыкнуть к темноте, и за долю секунды до того, как зрачки её, резко расширившись, перестроились с режима

самое, что Барсук! – Барсукот, как всегда, пробрался в бар незаметно и вспрыгнул на табурет как будто из  параллельного измерения. Только что его не было – и вот уже он тут как тут,

Да, подвижки. Ещё какие. Воробушек Роберт признался, что помёт рядом с баром «Сучок» – его, но отказался заплатить штраф, потому

Любовь – как хищник. Она будет жрать у тебя с руки. А потом исполосует когтями твою ладонь.

Он красный, как тонкое ажурное белье на теле шлюхи.

– Санки, – тихо говорит женщина. – Лена съезжала с горы, и в нее врезались санки. Она их не видела. Она как раз выполняла такое упражнение… Знаешь, она умела так красиво ложиться на спину на лыжи… – Знаю, – киваю я. – Красиво, правда? – Очень красиво. – …И какой-то идиот въехал прямо в нее на санках. И у него были… у него еще были горнолыжные палки. У них очень острые концы, у этих палок. Совершенно непонятно, зачем ему понадобились горнолыжные палки. На санках-то. Откуда вообще они у него взяли