Я скучаю… Всего два слова, простые и лаконичные, слышимые ею изо дня в день по телефонной трубке. Произносимые им с такой тоской, что сомнений не оставалось – на самом деле его изматывает вынужденная разлука.
Я скучаю… Всего два слова, простые и лаконичные, слышимые ею изо дня в день по телефонной трубке. Произносимые им с такой тоской, что сомнений не оставалось – на самом деле его изматывает вынужденная разлука.
воспитание обязывает ущемлять свои собственные интересы в угоду чужим представлениям о правилах приличия, то я позволю себе пренебречь им.
Я пытаюсь улыбнуться в ответ, но у меня получается лишь оскалиться. Я забыл каково это… улыбаться. Чувствовать радость. Сиять от счастья. Я могу лишь сжимать челюсти и дрожать от льда в груди, упиваясь гневом.
Я пытаюсь улыбнуться в ответ, но у меня получается лишь оскалиться. Я забыл каково это… улыбаться. Чувствовать радость. Сиять от счастья. Я могу лишь сжимать челюсти и дрожать от льда в груди, упиваясь гневом.
Босс распрямился и втянул живот, пытаясь застегнуть пуговицу. – Сильнее втягивайте, – посоветовала я. – Заткнитесь, Варягина. Это для вас после зимы привычно втягивать живот, целлюлит, щёки и бог знает что ещё.
Босс распрямился и втянул живот, пытаясь застегнуть пуговицу. – Сильнее втягивайте, – посоветовала я. – Заткнитесь, Варягина. Это для вас после зимы привычно втягивать живот, целлюлит, щёки и бог знает что ещё.