Kitabı oxu: «Чистильщик», səhifə 2
«Александр Миллер был госпитализирован с ранением в голову, и, находясь в реанимации…»
«…Скончался не приходя в сознание…»
***
– Писал бы ты лучше про любовь, – Мария томно затянулась сигареткой, и, отставив пальчик, тряхнула пепел в стакан с недопитым чаем.
– Про любовь? Это…Это зачем про любовь-то? А про что там писать?
– Тёмный ты, Петрович. Про страдания там пишут, всяко-разно. Ну как тебе сказать? Она замужем, а полюбила другого…А другой-то её не любит, потому что он голубой. Она и страдает. Или он полюбил другую, а она уехала. Да мало ли интересного в жизни?
– Это ты интересом в жизни называешь, Маш?
– А как же. Любовь – она самое главное, самое прекрасное. Она миром правит.
Петрович хмыкнул, покрутил ус.
– Чой-то ты не то говоришь. Это вы, бабы, придумали, что любовь миром правит. Миром правят три вещи – жажда власти, деньги и слава. Вот!
Мария снисходительно улыбнулась.
– Вам бы, мужикам, один мордобой. А рожать вы не умеете. И любить-то не умеете, как мы, женщины. А в конце концов всё одно любовь правит миром, я сказала.
– Маш, ну хорошо ты сказала. Ну где ты видела олигарха, который отвалил огромную кучу денег, купил себе депутатское кресло – потому что в депутатку влюбился? Или банкир, к примеру. Полюбил соседку по этажу, ну и решил подарить ей двести миллионов долларов, чтоб она, значит, его тоже полюбила. Или вот писатель знаменитый… Ты думаешь, он про любовь пишет, потому что ему нравится? Он пишет, потому что это вам, дурам, нравится. А ему нравятся деньги, которые вы платите за книжки его.
– Умный ты слишком для дворника, как я погляжу. А что тогда небогатый?
– В самый раз. А богатство нам ни к чему. С ним неприятности одни. Вишь, Миллера этого застрелили, и деньги не помогли. А кому Петрович нужен с его ватником и метлой? То-то и оно. А я тебе так скажу – эти три подруги всегда рядом ходят, всегда друг дружку держатся. Деньги, власть и слава. Как вера, надежда и любовь. Будет у тебя власть верховная – будет и любовь. Насильно мил будешь окружению своему.
Петрович вытряхнул из стакана бычки, сполоснул его в рукомойнике и налил кипятку из чайника.
– Чай пить будем, любовь моя?
– Шалун, итить, – Машины щёки покраснели, – Буду, буду, наливай.
Аромат чая наполнял дворницкую.
– Сушку дай, – Маша разрумянилась ещё больше.
– Чево там сушку. У меня вот есть, – Петрович вынул из обшарпанного холодильника бутылку «Pyrat» (Элитный ром, стоимость в розницу около $500 за единицу).
– Ой, красивая какая! Налей, только полстакашка.
– Маш, это ром. Его в чай добавляют. А так его пить плохо. Хуже чеченской катанки.
– Поняла.
Он налил ей немного в чай.
– Духовитый. А всё ж, Петрович, гнилая твоя философия. Вот твой олигарх зачем деньги ворует? Чтобы их на женщин потом тратить. Подарки – шубы, брилики дарит Любови своей. Вот его и кокнул муж такой шикарной девахи. А в газетах пропечатают, что, мол, из-за денег.
– Вон как ты вывернулась, – Петрович отхлебнул ром прямо из горла, пряча улыбку в усы.
***
Они взяли у Алексиса больше миллиона. Получалось по восемьсот с лишним тысяч долларов. Можно было бросать работу и сваливать из этого города. И не можно, а нужно. В эту минуту их разыскивали люди дона Сальваторе, и уж конечно не для партии в покер. Маара свернула с Римского шоссе в сторону моря.
Они бросили «Ситроен» ещё в городе, успев собрать кое-какие вещички из личного, и угнали старый «Фольксваген». Его бросили на выезде и пересели в рейсовый автобус, идущий до Фоджа. Потом свернули к Пескара, вышли и угнали ещё одну машину – «Фиат» с синим верхом.
***
…Уютное кафе нависало над заливом.
Ветер трепал волосы Маары. Казалось, что она была счастлива. Микель смотрел на неё, и всё уходило в прошлое. Жизнь в замызганном квартале, редкие заказы, и… У Маары в уголках глаз стали появляться морщины, в неполные тридцать два года. Дева Мария не сжалилась над ней.
– Куда ты теперь? – спросила она.
– Не знаю. Думаю, что лучше в Россию или Польшу. Там никакой Интерпол не найдёт. Ты же знаешь, у них на меня зуб. А ты?
– В Штаты. Сначала туда, а там видно будет. Открою кафешку где-нибудь в захолустье, на шоссе.
– Может, вместе?
Она усмехнулась.
– Микель, и что мы будем делать вместе? Нет, нет, это всё лишнее.
Она встала, достала из сумочки помаду, связку ключей, какие-то бумажки. Поразмыслив, зашвырнула ключи с обрыва в море.
– Я уеду прямо сейчас. А ты – через четверть часа. Так лучше. И…Если хочешь…Если ты хотел что-то мне сказать, то говори.
Он привлёк её к себе и поцеловал. Маара не сопротивлялась, она лишь слабо упёрлась руками в его грудь.
– Микель, ты стервец. Зачем ты это сделал? Я уезжаю…
Он снова обнял её, проводя губами по шее, плечам. Её глаза помутились.
– Здесь есть номера, это гостиница? Боже, что ты делаешь…
Они вышли вместе, когда сумерки уже заползали в залив, окрашивая крыши маленького приморского городка в тяжёлый пурпур.
Микель нёс два чемодана. Они надеялись сдать наличность в банке аэропорта и налегке, не теряя ни минуты, проскочить в терминал. От «Фиата» нужно было избавиться.
Маара подошла к машине, припаркованной на площадке в ста метрах от кафе, и хотела открыть багажник, но не успела – в глаза ударил свет фар стремительно приближавшихся двух чёрных авто.
– Это дон Сальваторе, – Микель выругался.
– Бежим!
***
– Дон Сальваторе ждёт, – сказал советник двум охранникам.
Его голос гулко разносился под высоким сводами замка. Они повели Микеля и Маару к лестнице, покрытой ковром. Вверху, на широкой галерее, обрамляющей зал, стояли ещё два человека.
В их распоряжении оказалось всего несколько секунд.
– Микель…На этот раз нам не выбраться, – сказала Маара.
Он взял её за руку. Рука была холодна, как лёд.
– Знаешь, как говорят у нас на Сицилии?
– Бессмысленно. Я хотела тебе сказать, Микель. Давно хотела….
– У нас в таких случаях говорят: «Не мочись, Мария, без нужды в бокал с дешёвым фалернским».
Маара скосила глаз, усмехнувшись.
Огромный кабинет дона Сальваторе слабо освещался всего несколькими бра – дон не любил яркий свет. Сам капо был высокого роста и крепкого телосложения. На мощной шее сидела небольшая лысая голова с парой маленьких чёрных глазок у переносицы.
– Наслышан о тебе, Микель, – произнёс дон Сальваторе, тщательно акцентируя речь.
Охранник, сопровождавший их, внёс чемодан. Дон Сальваторе едва заметно кивнул, и чемодан был поставлен на стол и тотчас открыт.
Охранник замер в почтительной позе. Сальваторе глянул.
– Хм, надо же… Торино, подожди.
Он достал пару пачек из недр чемодана и подал их горилле.
– Хорошая работа, Торино. Передай от меня поклон дону Чезаре, ты знаешь.
– Благодарю вас, босс.
Охранник удалился неслышно к дверям.
Капо подошёл к столику со связью, взял трубку. Он всё делал основательно.
– Мне дона Лучиано…Да…Моё почтение, дон Лучиано. Всё, как вы сказали. Нет, нет, всё спокойно. Комиссар? Нет, он ещё не знает. Я тоже так думаю…То есть, думал.
Он повернулся к Петровскому.
– Что мне с тобой делать, Микель? Вышвырнуть тебя на улицу? Не могу. И хотел бы, да не могу. Слишком много дел вы натворили со своей…хм, подельщицей. Знаешь, а у Красавчика семья…Все в трауре. И у дона Романо осталась молодая жена, дети. Я отпущу тебя, а что скажет наш профсоюз? Вот, и дон Лучиано тоже тобой недоволен…
– Дверь…дубовая…электроника…не успеют…
Это был шепот Маары. «Она совсем свихнулась» – подумал Микель. Его душила астма, он утробно закашлялся.
– Торино, убери их, – сказал дон Сальваторе громко. Он явно был раздражён.
Вышколенный горилла неспешно подошёл, поправляя прилизанные волосы.
Какую-то секунду Микелю показалось, что Маара сошла с ума. Она выгнулась, как кошка, и прыгнула на охранника!
Вы когда-нибудь видели взбешенную женщину? Это страшно, доложу я вам.
Она вырывала из его рук «Аграм».
Маара, рыча, как пантера, тащила его к себе, охранник – к себе.
Дальше ждать было нельзя.
Микель ногой врезал охраннику по колену и сразу же – по пояснице, где почки. Тот охнул и выпустил из рук оружие.
В следующий миг тишину кабинета вспорола очередь. Пули прошили косяк, и Микель увидел, как заискрила панель электронного замка двери.
Она вывела из строя замок.
За дверью послышались крики и возня.
Маара навела оружие на гориллу.
– К стене, руки за голову, живо. И не двигайся.
Солдат повиновался.
– Микель, пошарь у дона Сальваторе. Там, в бюро.
В бюро нашёлся никелированный «Браунинг».
– Теперь вот что. Дон Сальваторе, будьте так любезны, войдите в кабинет своего банковского счёта, – Маара повела дулом «Аграма» в сторону ноутбука.
Дон Сальваторе, белый, как мел, шагнул к столу.
– Тебе не удастся выбраться, Маара. Зачем вам мой счёт, если деньгами воспользоваться не удастся?
– Делай, что говорят. У меня не получится, но если ты не сделаешь то, что я сказала – твои дела плохи. Нам терять нечего.
– Хорошо.
Дон Сальваторе сел за ноутбук.
– Куда переводить деньги?
Маара подошла.
– Держи его на мушке, Микель.
Она сама вбила серию цифр.
– Сколько переводить?
– Все переводи.
Дон Сальваторе закончил.
За дверями нарастал шум. Они ломали замки, но мощная дверь не поддавалась. Наивно было думать, что они её не сломают.
Микель с Маарой переглянулись. Они понимали друг друга с полуслова.
– Окно!
Микель рванул штору – окно было открыто. В комнату влетел ночной воздух.
– А с этим что делать?
– Сейчас.
Он подошёл к охраннику и саданул его по голове рукояткой.
– Микель, берегись!!!
Он оглянулся.
Дон Сальваторе целился в него из второго «браунинга», вероятно что он был спрятан в кармане. Но вторая очередь сразила его, и дон, оседая, выстрелил уже в стену – над головой Микеля.
Они вылезли в окно, цепляясь за выступы стен. До земли было метров десять. Там никого не было, но как только они пошли медленно по карнизу, показалась охрана.
– Вон они! – кто-то крикнул.
Микель мгновенно разбил соседнее, тёмное стекло и рывком втащил туда Маару, и вовремя. Внизу, в темноте, затрещали выстрелы и штукатурка полетела в разные стороны.
Они почти на ощупь побежали к двери. За дверью оказался служебный коридор, он заканчивался лестницей куда-то вниз. Других дверей не было.
– Сколько было на счету дона Сальваторе?
– Двадцать пять миллионов.
– Чёрт возьми, Маара, нас нельзя убить!
Глава 3
…Они выскочили на улицу, на задний двор. Навстречу им уже бежали двое и Маара выстрелила, уложив обоих последней очередью. Отбросив бесполезный автомат, она указала на несколько машин, стоящих на площадке.
– Туда!
Выбор пал на «Феррари» с откидным верхом, так не придётся ломать дверной замок. Микель рукоятью раздолбал кожух рулевой колонки, и сразу же взвыла сигнализация. Где-то, вероятно на той стороне здания, послышались крики.
– Быстрее, Микель, что ты там копаешься? – Маара открыла бардачок и шарила между сиденьями. Нашёлся обрез ружья и куча патронов.
Из-за угла выбежали несколько человек с оружием.
– Микееель!!!
– Сейчас…
Из-под панели с треском брызнул сноп искр, и машина завелась.
Взревев трёхсотсильным агрегатом, «Феррари» рванул с места. Маара выстрелила несколько раз по преследователям, и вдруг всё осветилось ярким огромным огненным шаром – заряд угодил в бензобак одной из машин.
Микель чудом вписался в ворота и они, как пробка из-под «Клико», вылетели на дорогу…
****
Петрович отложил блокнот и закурил.
Мария забыла целую пачку сигарет, вот дырявая башка.
Уже неделю на улице мело, и работы хватало по самое «не хочу». Они чистили дорожки, но за ночь снова наметало сугробы по пояс, хоть плачь.
– Эй, ты где там, дитё подземелья? – Мария протиснулась в тесную дворницкую, втаскивая за собой снеговую лопату.
– Ну, и какого полового органа ты сюда её припёрла?
– Ух, как там пуржит! Припёрла, чтоб тебе по дурьей тыкве ею же и настучать.
– Чего это?
Мария таки могла настучать, у неё не заржавеет. Бой-баба.
– Вот, сам посмотри, что ты мне подсунул, змей.
Заклёпки, держащие полотно лопаты, провалились, и вокруг них алюминий лопнул.
– Эка беда. Оставь, я ужо починю.
– А работать чем?
– На, вот.
Петрович повернулся в ватнике неуклюже и вытащил из пыльного угла другую.
– Вот, эта железная. «Мечта шахтёра».
Мария придирчиво осмотрела подарок.
– Во! Это другие яйца. А что ты раньше мне её не дал-то?
– Ага, тебе дай. У тебя в руках всё горит. Забыла, как в прошлом годе ты лом согнула?
– Да он был у тебя гнутый! Как дам щас в чувырло!
Мария стукнула его шутливо варежкой, смеясь.
Под потолком работал телевизор. Петрович укрепил его там, привязав проволокой – места не хватало.
***
«…За последнюю неделю это уже третий террористический акт, как считает следственный отдел УБОП Москвы. Версии бытового характера, а также как профессиональные отметаются. Сразу после убийства президента «РосПетролеумНефть» Эльдара Хабибуллина последовало покушение на главу концерна «Норильский Никель» Вячеслава Прохоренко. Сейчас он находится в хирургическом отделении…
***
…Полковник Марков считает, что это террор. Кто финансирует эти акты, нам неизвестно…».
***
– Страсти какие. Что делается, Петрович? Хотя честно тебе скажу так: олигархов не жалко. Это перст господень на их жопы, кровососов.
– Экая ты кровожадная, Маша. Всё одно грех это – убийство человеческое. А ну как и детишки без отцов остались, и жёны ихние без мужей. Тоже ведь – люди. По-людски надо, без смертоубийств.
– Петрович, да сколь можно по-людски то? Мы, почитай, двадцать лет идём к светлому будущему. Красные грабили. Белые пришли – тоже грабят.
– Всё одно нельзя. Люби врагов своих, и воздастся тебе.
– Тьфу на тебя. Был бы у меня автомат, так всех бы этих потаниных-ходорковских сама в капусту покрошила бы.
Глаза Марии засверкали.
– Ну, ну, охолонь. На вот, закури лучше. Для здоровья.
– Петрович, это ж…мои вроде?
– Теперь мои.
– Замашки у тебя, Петрович, я смотрю. Прям как у нашего управдома. Сигаретки тырим, да?
***
– Купите футболку, синьор!
Мальчишка чуть не сбил Микеля с ног. Он загородил ему дорогу и развернул перед носом Петровского какую-то пёструю майку. По виду, её уже не раз мерили.
– Не надо, отвали.
– Настоящий Карден, не сомневайтесь! – Не унимался мальчуган.
– Отвали, сказал.
– Ну хоть купите цветы у моего брата…
Петровский помедлил. Розы были хороши, и он купил одну.
Названия у гостиницы не было. Её содержал давний приятель Микеля грек Папагос. Он заломил бешеную цену, как только понял всё – каким-то внутренним чутьём. Они не торговались, даже набавили ещё сверху, при условии, что грек будет молчать, как минога. Хотя бы на время, пока они с Маарой не решат, что делать дальше, и не уедут. Гарантий тут никто не давал.
Мышеловка захлопнулась.
Они не могли долго расхаживать по улицам, даже ночью. Покупали только за наличные. Маара умудрилась снять немного денег со счёта через супермаркет, о билетах на поезд или самолёт нельзя было и помышлять. Машина тоже отпадала, все дороги контролировались карабинерами.
Они уже третий день валялись в этой дыре, в квартале для цветных.
Он спустился по лестнице, прошёл мимо стойки портье по коридору без света и на ощупь вставил в замок ключ.
Маара спала на кровати голая. Это был единственный номер с приличной кроватью. Микель, стараясь не шуметь, подошёл ближе и положил розу на подушку, к лицу девушки. Её ноздри затрепетали, она открыла глаза и улыбнулась.
– Микель, спасибо. Я ещё посплю, ну ладно? Кофе…
– В постель?
– Да…Потом…Может быть…
Петровский снял пиджак. В дверь постучали.
– Это я, Микель. Открой.
Микель приоткрыл дверь.
– Чего тебе?
– Эээ, там синьор. Вас спрашивает.
– Какой???
Он мгновенно оглянулся, нащупывая пистолет в кармане брюк. Маара уже стояла, в одной блузке, сжимая в руках обрез. Сон мигом улетучился.
Она глазами показала на дверь. Микель кивнул.
– Какой синьор? Откуда он узнал про меня? Ты сказал, скотина? – Петровский схватил портье за галстук.
Тот быстро заговорил с акцентом:
– Ннет, нет! Он сам назвал твоё имя. Я понятия не имею, откуда он узнал. Он не полицейский. Японец, или китаец, узкоглазый…Прилично одет, чистый, без пушки.
– Что ему надо?
– Не знаю. Честное слово, Микель. Он сказал, что…не из семьи, и что ему нужно поговорить. Только поговорить.
– Хорошо. Зови его. И посмотри, чтобы тут никто не болтался.
Грек ушёл и через минуту вернулся в сопровождении мужчины небольшого роста, по виду азиата. Японец был одет в безукоризненный синий костюм, в руках – небольшой чемоданчик.
Маара уже оделась. Обрез лежал на столе, накрытый газетой, Микель занял позицию у окна.
Японец осторожно поставил чемоданчик на пол у стола.
– Ты кто такой? – спросил Микель.
– Акиро Миоцуми. А вы Петровский? Мне поручено передать вам это, – он указал на чемоданчик.
– Что там?
– Это подарок.
– От кого?
– От господина Томагавы.
Микель повёл пистолетом в сторону чемоданчика.
– Открой, только медленно, и покажи.
Японец открыл и чуть наклонил кейс. В нём оказалась снайперская винтовка.
– Это подарок для Маары-сан, – сказал японец и поклонился.
Маара подошла к кейсу.
– Дева Мария…Что это за оружие? Я никогда не видела ничего подобного!
– Это русское оружие, Маара-сан. ВКС/ВССК, калибр 12,7, с прицелом «Шмидт-Бендер» и штатным глушителем. Такие применяются только русскими ФСБ.
Она взяла винтовку в руки.
– Боже, лёгкая какая!
– Да, Маара –сан. Она весит вдвое легче, чем любое оружие подобного типа. Специально для вас. Кроме того – двенадцать высокоточных патронов ручной работы.
Если вы уменьшите дистанцию до ста метров, то такая пуля пробьёт броню.
Японец снова поклонился.
Маара, как ребёнок, увидевший игрушку, завертела винтовку и так, и сяк, дёргая за затвор и целясь.
– Что ещё просил передать твой господин? – Микель не упускал японца из зоны внимания.
– Ещё господин Томагава просил передать вам чек на два миллиона.
Микель взял чек из его рук, посмотрел на сумму и положил на стол.
– Он Санта Клаус, этот господин Томагава?
– Конечно нет, господин Микель. Чек можно будет обналичить только после особого распоряжения.
– Что он хочет?
– Это другой разговор. Уберите оружие, прошу вас.
Микель сунул пушку в карман и кивнул на стул. Японец сел.
– Будем говорить начистоту, господин Петровский. Вам не выбраться, вы оба – практически мертвецы. Вас разыскивают люди дона Лучиано. Ваш единственный выход – это как лучшая защита. А лучшая защита – нападение.
– Что вы предлагаете? Впрочем…я догадался. Убрать самого дона Лучиано…Хм… И тогда нам уж точно не выжить, если нас не убьют раньше. Я не такой кретин, как думает ваш босс.
– О. нет, вы меня не так поняли. Мы обеспечим ваш выезд из страны.
Микель помолчал с минуту.
– Интересно, как? Нам нужны гарантии.
– Сколько вам нужно времени на подготовку?
– Дон Лучиано не просто «капо-регине». Он – «капо ди каппи». Над ним только бог. Нам нужна неделя, не меньше.
– Тогда завтра я привезу вам такие гарантии.
– Да уж привези. Иначе сделка не состоится.
В условленный час японец привёз гарантии, как и обещал. Билеты на самолёт ровно через неделю, новые паспорта, визы, другие документы. Ключи от чистой машины, которая уже стояла у гостиницы.
Теперь Микель и Маара получили новые имена – Ник Паркер и Джоан Паркер. В аэропорту они предъявят уже другие паспорта, на которые оформлен вылет – на граждан Польши Яна Войтеховского и его жены Кристы.
…Они изучали маршруты движения Лучиано.
Собственно, маршрутов не было. Почти не было. Дон Лучиано практически не покидал дома. Неделя – слишком короткий срок на подготовку такого дела, и тут приходилось полагаться больше на удачу.
И такая удача подвернулась.
Дон Лучиано часто навещал казино.
Расположение заведения было таково, что вход просматривался с крыши противоположного здания, как на ладони. Выход с чердака вёл во двор, прикрытый домами на целый квартал. Сам двор выходил на параллельную улицу. Таким образом, чтобы людям Лучиано добраться до стрелявшего, нужно было затратить как минимум минут десять – в объезд через весь квартал.
Или карабкаться по пожарной лестнице с фронтона.
Чек Микель отвёз в банк и сделал поручение – чтобы клерк перевёл нал по электронке на счёт Маары. Как только он разблокируется.
Это был умный ход!
Так, за развитием событий проследят люди Томагавы. Когда дело будет сделано, они свяжутся с ним, и чек станет доступен. Если же нет – тогда надеяться на его гарантии бесполезно. Маара тут же звонит своему банковскому агенту и спрашивает о поступлении двух миллионов.
