Kitabı oxu: «На расстоянии удара»

Şrift:

На расстоянии удара

Глава первая

1

Я сижу в этом небольшом кафе и, неспеша потягивая фанту, жду, когда подъедет мой клиент. За три дня я достаточно хорошо изучил его маршрут и знаю, что в 13:30 он обязательно заезжает в это кафе с романтическим названием «Шамбала» – есть, по-моему, такая легенда о волшебной стране в горах Тибета.

Привлекала ли клиента романтическая вывеска, или кухня, или что-то еще, но каждый день на протяжении всего времени, что я за ним следил, он ровно в 13:30 приезжал в кафе, обедал и в 14:10 уходил. По нему можно было часы сверять, настолько он был пунктуален, что, в принципе, только облегчало мне работу.

Из тех сведений о нем, что мне передали, и своих собственных наблюдений я вывел, что убрать его мне возможно только в этом кафе. Везде и всюду он ездил на своем бронированном лимузине; везде и всюду его окружали охранники, которые хоть и не являются помехой для профессионала, но могут иногда серьезно осложнить работу. Очевидно, бедный банкир опасался за свою жизнь, и, как выясняется, не без оснований. Лимузин подгоняли прямо к дверям подъезда, и клиент шнырял внутрь, как мышка. Под одеждой у него наверняка был пуленепробиваемый жилет, а все окна в квартире и кабинете занавешены плотными темными шторами. Таким образом, внимательно изучив все подходы к нему, я понял, что единственная возможность выполнить заказ предоставляется только здесь, в этом кафе, к которому банкир питал необъяснимое пристрастие.

Отправив в рот очередную порцию картофеля фри, я посмотрел на часы – 13:29. Через несколько секунд к дверям кафе подкатил черный лимузин. Первыми вышли четыре здоровенных лба, затем выкатился банкир, и все пятеро зашли внутрь. К ним уже спешил улыбающийся метрдотель, готовый проводить банкира в специальную кабинку, предназначенную только для него. Это я тоже предварительно выяснил, чтобы не произошло никаких сбоев. Также я узнал, что банкир мой всегда сидит на одном месте – в дальнем углу кабинета, сбоку от двери. Бедняга всерьез страдает манией преследования и явно считает, что, когда открывается дверь, кто-то может в него выстрелить. Наивный парень. Так может поступить только дилетант, а профессионал всегда играет по-другому.

Я потратил целый день, выясняя методику работы кафе и, собственно, банкирской кабинки. Открывалась она всего лишь дважды в сутки: утром – при уборке и днем – при банкире. Все остальное время она оставалась закрытой. Ключи имелись только у главного администратора и охраны. И тем не менее все эти, на первый взгляд, серьезные трудности только укрепили меня в моем решении отправить банкира в лучший мир прямо из его любимой кабинки.

Этой ночью я проник в кафе, нехитрую систему сигнализации которого отключил без труда, открыл кабинет и установил в банкирском кресле интересную вещицу, на создание которой у меня ушло полдня. Так же тихо и незаметно я ушел и сегодня спокойно ждал моего клиента, попивая фанту и хрустя картофелем фри.

Полная, мясистая морда банкира выражала крайнее раздражение. Он явно был чем-то очень недоволен и, не обращая внимания на расточающего улыбки метрдотеля, что-то сердито буркнул и поспешил к своей кабинке. Что ж, мысленно усмехнулся я, сегодня решатся все его проблемы. Тем временем телохранители заглянули в кабинет и, ошибочно решив, что жизни их босса ничего не угрожает, кивнули головой. Ищите другого босса, ребята, подумал я, наблюдая, как банкир опускает свое жирное тело в кресло. Телохранители встали у дверей, метрдотель побежал отдавать заказ, а я поднялся и пошел к выходу. Таймер на бомбе срабатывал при изменении веса и был установлен на 30 секунд.

У дверей я остановился, пропуская двух входящих девушек, которые даже не удостоили меня взглядом, и вышел на улицу. В этот момент прозвучал взрыв.

Поскольку заряд был небольшой и направленного действия, никто из посетителей не пострадал. Просто раздалось громкое БАХ! дверь кабинки распахнулась, и в густом дыму взору телохранителей предстало то, что осталось от их босса.

А я, счастливо улыбаясь, завернул за угол и не спеша зашагал по залитой лучами теплого мартовского солнца улице. Я совершенно не опасался, что меня могут опознать как единственного выходившего из кафе в момент взрыва. Ибо кому придет в голову подозревать в совершении столь сложного и тщательно продуманного убийства невысокого пятнадцатилетнего паренька, явно шагающего из школы домой.

2

Колчин подъехал к зданию кафе «Шамбала» и вылез из машины. Внутри уже суетилась бригада экспертов, а вокруг кафе столпились зеваки, пытаясь разглядеть, что там все-таки произошло, и передавая друг другу весть о новом убийстве.

Тяжело вздохнув, Колчин показал свое удостоверение милиционеру в дверях и вошел внутрь.

– О, вот и прокуратура приехала, – приветствовал его майор Зубравин, недавно назначенный замначальника городского УВД и первым прибывший на место преступления.

Зубравина Колчин знал давно, и относились они друг к другу с взаимной симпатией, хотя майор был старше молодого следователя лет на десять.

– Привет, – пожал протянутую руку Колчин. – Что тут у тебя?

– Хлопкова пришили, – хмыкнул Зубравин. – Кто бы мог подумать…

– Банкира? – изумился Колчин. – Я думал, он практически неуязвим.

– Все так думали, – улыбнулся Зубравин. – Три покушения, и из всех выходил живым и невредимым, а тут сразу бац! – и все.

– Что произошло?

– Сработал профи, сразу ясно. Телохранители говорят, что Хлопков сел в кресло и почти тут же раздался взрыв. Наши ребята предполагают, что в кресле было заложено взрывное устройство, которое сработало, когда банкир сел. Они сейчас пытаются отыскать какие-нибудь детали, но, думаю, вряд ли что найдут. Заряд был направленного действия, и Хлопкова тут приходилось чуть ли не отскабливать со стен, а о кресле и говорить нечего.

– Есть какие-нибудь версии, кто мог это сделать?

– Версий море, – отозвался Зубравин. – Я тебе хоть сейчас могу назвать десяток фамилий, кому наш покойный банкир очень мешал, но едва ли это поможет. Тут нужен исполнитель, а не заказчик.

– Свидетелей опросили?

– Ничего не дало. Кто-то сказал, что как раз перед взрывом выходили двое – бабка и мальчишка. – Зубравин ухмыльнулся. – Кто-то из них явно убийца, правда? Старая бабулька, например?

– Да перестань ты, Игорь, – отмахнулся Колчин, не совсем понимая причину веселья своего более старшего товарища. Он чувствовал, что с этим делом им еще придется наплакаться.

Глава вторая

– И еще раз о главных новостях дня. Сегодняшнее убийство известного банкира Николая Хлопкова стало…

Я выключил телевизор и лег на диван, осматривая книжные полки в поисках какого-нибудь занимательного чтива. У меня всегда, после выполненного дела, наступало желание отвлечься от повседневных забот и погрузиться в мир, выдуманный талантливыми писателями или снятый великолепными режиссерами, где все легко и условно, сложные проблемы обязательно разрешаются в самом конце и герои живут долго и счастливо, чего никак нельзя сказать о нашем, сошедшем с катушек, мире.

Вы, скорее всего, посчитали меня сумасшедшим, когда я сказал, что мне пятнадцать лет, и я совершил заказное убийство. Начать надо, наверное, с того, что мне на самом деле двадцать лет, хотя все мои знакомые утверждают, что выгляжу я на пятнадцать. И действительно: невысокого роста (170 см), не шварценеггеровского телосложения, темные волосы, серые глаза – самый обычный парень. Никому и в голову не придет, что я профессиональный убийца.

Вы шокированы? Я – нет. Оставшись в восемнадцать лет без родителей, я скоро понял, что на скромную студенческую стипендию не проживешь. Я обменял свою двухкомнатную квартиру на однокомнатную, недалеко от центра, и перебивался всевозможными заработками, пока случай не свел меня с Казаком.

Произошло это два года назад. В то время я подрабатывал грузчиком на стройке. Здоровенные мужики поначалу подшучивали над моим ростом и телосложением, но когда я уделал в пять минут двух самых ярых шутников, они приняли меня за своего. Мой внешний вид довольно обманчив, и на самом деле я могу дать фору любому «Шварценеггеру».

В семь лет, не желая терпеть тычки и затрещины старших, я записался в секцию дзюдо. В тринадцать перешел в каратэ и дополнил все эти знания разными подленькими, но эффективными приемчиками, почерпнутыми мной в уличных драках. Параллельно с борьбой я занимался стрельбой из пистолета и винтовки и в шестнадцать лет стал кандидатом в мастера спорта. В это же время я начал серьезно увлекаться химией, в основном, что касалось взрывчатых веществ, и перелопатил массу книг по теории взрывного дела.

Детское увлечение перешло в затягивающее хобби. Я бросил стрельбу, но не каратэ, и с головой погрузился в экспериментаторство. Правда, когда я чуть не спалил квартиру, опыты пришлось перенести в гараж, но в конце концов, методом проб и ошибок, я наконец создал свою первую радиоуправляемую бомбочку и тут же испробовал ее на следующий день, подложив ненавистной математичке. Нет, я ее не убивал. Взрывом просто снесло две задние ножки стула, и она шлепнулась на пол в тот самый момент, когда намеревалась влепить мне очередную пару. Никогда не забуду этого зрелища. Никто так ничего и не понял, а я продолжил заниматься любимым делом, не забывая о занятиях каратэ, да иногда постреливая в школьном тире, дабы не потерять навык.

Столь разносторонние знания, видимо, и привлекли ко мне внимание Казака, чей пристальный взгляд задержался на мне в тот день, когда один из грузчиков принес на работу пневматический пистолет и во время обеда решил показать всем, какой он «ворошиловский стрелок».

Желающих пострелять нашлось море. Установили мишень – круг с крестом в центре и выстроились в очередь. Мазали все ужасно, даже с такого близкого расстояния, какое требует пневматический пистолет. Большинство пулек поражало ближайшие тучи и кирпичи, и только некоторые попали в мишень, да и то не в центр, а так, где-то рядом.

Наконец Витюня, хозяин пистолета, разгоряченный, подсел ко мне за столик, где я поедал свой скромный обед, состоящий из пакета молока и половины батона. До стипендии оставался еще почти месяц, и я старался ограничивать свой, и без того скромный, бюджет.

– Эй, чего сидишь скучаешь! – жизнерадостно проорал Витюня. – Не хочешь пострелять? – он пододвинул ко мне пистолет.

– Не хочется что-то, – покачал я головой.

Мне действительно не хотелось стрелять из этой пукалки и раскрывать свое мастерство перед ребятами, но Витюня не отставал.

– Давай, – ухмылялся он. – Чего скис?

– Отвали, Витек, – пробормотал я. – Не мешай человеку есть.

– Ого! – заорал он. – Наш малыш не хочет! А может, ты оружия испугался, а? Естественно, оно ведь может выстрелить. Еще отстрелишь себе чего.

Вокруг раздался ржач, а я вспыхнул. Не выношу, когда меня называют малышом и трусом (потом Казак это из меня выбил. «Несдержанность, – говорил он, – недопустима в нашей профессии. Ты должен быть хладнокровен, как камень, иначе кранты».). Но в тот момент я еще не знал Казака. Кровь заиграла во мне. Я окинул взглядом хохочущие рожи, схватил пистолет и, мгновенно рассчитав отдачу и поправку на ветер, чуть прицелившись, влепил пулю прямо в середину креста. Наступила мертвая тишина, и только прозвучавший звонок на работу спас меня от долгих объяснений. Но всю оставшуюся половину дня я ощущал на себе удивленные взоры ребят и особенно заинтересованный, оценивающий взгляд одного парня, лет на пять постарше меня. Он не работал в нашей бригаде, но у него были какие-то свои дела с прорабом, так что видел я его довольно часто. И этот взгляд его я заприметил еще во время той драки, когда в глазах его мелькнуло одобрение после двух моих точных ударов по нервным центрам, успокоивших забияк. Теперь же он снова разглядывал меня, но уже с совершенно другим выражением. Впрочем, поскольку это был мой последний день на данной работе, я, получив деньги, тут же забыл про него. Но он нет.

Через два дня я, наплевав на институт, сидел на берегу реки, швыряя в воду камешки и мрачно размышляя о своем будущем, когда ко мне подсел человек. Скосив глаза, я увидел мужчину лет сорока с длинными отвислыми усами и хохолком на темноволосой голове. Столь колоритная внешность позабавила меня, но я продолжал молчать, наблюдая за бульканьем камешков. Мужчина тоже помолчал, а затем произнес:

– Я все знаю.

– Приветствую тебя, Господь, – невозмутимо отозвался я, запуская камешек и считая, сколько раз он отскочит от воды.

Лицо мужика приняло ошарашенное выражение, и он удивленно пробормотал:

– Не понял?

– Но ты же сказал, что знаешь все, – ответствовал я, поворачиваясь к нему. – А только Господь Бог всеведущ и знает все, и значит ты либо Бог, либо соврал.

Мужик изумленно посмотрел на меня, а затем громко расхохотался.

– Неплохо, парень, – сказал он, отсмеявшись. – Ты мне уже нравишься. Я просто имел в виду, что знаю все о тебе: о твоем увлечении стрельбой, боевыми искусствами, смерти родителей и тяжелом материальном положении.

– Любопытно, – подобрался я. – И чем же вызван такой интерес к моей скромной персоне?

– Видишь ли, – ответил мужик, – я стою во главе одной организации, которой требуются такие люди, как ты.

На этот раз уже не понял я.

– Подожди. Объясни получше: что за организация, чем она занимается и какие-такие мои таланты привлекли ваше внимание?

Мужик некоторое время помолчал, а потом заговорил. Когда же я наконец уяснил, что мне предлагают стать киллером, то на мгновение потерял дар речи. Никогда не думал, что то, что я являюсь кандидатом в мастера спорта по стрельбе и моя непримечательная детская внешность приведут к тому, что мне предложат стать профессиональным убийцей. Как ни странно, но внутренне я был совершенно спокоен. Меня ошеломила внезапность и странность предложения, а не его сущность.

Жизнь диктовала свои жесткие условия, и я давно усвоил, что чтобы выжить – нужно драться, сильнейший выживает, а слабый погибает. Мысли о ценности человеческой жизни пришли ко мне позднее, а в тот момент я, сознающий свое положение: один на белом свете, без денег, нелюбимый институт, беспросветное будущее, – неожиданно для самого себя дал согласие и тем самым навсегда отрезал себя от своей прежней жизни.

Мужика звали Казак, очевидно за его оригинальную внешность, и он стоял во главе развернутой сети киллеров. Работал он быстро, толково. Задание, деньги он получал от заказчика через свою, как он ее называл, «агентуру» (кстати, так он и вышел на меня, тот парень оказался одним из его людей). Исполнитель получал любое оружие, заказчику же гарантировали полную конфиденциальность. Умелая работа Казака завоевала ему популярность в определенных кругах, но внешне он оставался сереньким продавцом небольшого коммерческого ларька, и только избранные знали, насколько широко раскинулась его агентура.

Первым моим заданием была ликвидация зажравшегося руководителя одной преступной группировки. Посчитав себя суперкрутым, он решил потеснить своих конкурентов и начал готовиться к войне, но определенным людям реки крови были ни к чему, последовал заказ Казаку, а тот передал дело мне.

Клиент, конечно, был отъявленным мерзавцем, но, как только я поймал в оптический прицел его голову, меня вдруг скрутил такой приступ рвоты, что целых пять минут я не мог прийти в себя. Хорошо еще, что этот парень любил нежиться на солнышке, и был на месте, когда я дрожащими руками снова взял винтовку. Глубоко вдохнув, я, не давая себе мгновения на раздумье, выстрелил и, увидев, как лопнула голова клиента, поспешил по уже отрепетированному пути отхода.

За свое первое дело я получил десять тысяч долларов. Таких денег я никогда в руках не держал, и это окончательно склонило меня к кривой дорожке.

Так я стал киллером. Казак придумал мне кличку Малыш, на которую я не обижаюсь, гонорар мой становится все выше, исполнения все профессиональней, а мысли о законности и моральной стороне дела посещают меня все реже. Кроме того, убиваю я только подонков да зажравшихся нуворишей, и это дает мне какое-то облегчение, словно я очищаю, хоть немного, мир, хотя дело это абсолютно непосильное.

Глава третья

1

Казак нервничал. Он знал сидящих перед ним людей, знал их силу, возможности и поэтому постоянно вытирал вспотевший лоб платком.

– Надеюсь, вы поняли всю сложность стоящей перед нами проблемы, – проговорил один из посетителей. – Эту операцию нужно провернуть именно так, как я сказал, и в крайне сжатые сроки. У вас есть на примете подходящий исполнитель?

Казак задумался. Предстоящая акция требовала не просто умения убивать, но еще и нешуточного профессионализма, хитрости, актерского мастерства, принятия нестандартных решений.

– Да, такой человек у меня есть, – ответил он.

– Я хочу встретиться с ним, – проговорил посетитель. – Это можно устроить?

– Думаю, да.

– Тогда через три часа здесь же.

– Хорошо.

2

Звонок Казака насторожил меня. Условный шифр со звонком в зоопарк и ошибкой номером означал, что мне следует немедленно с ним встретиться. Насторожило еще и то, что вызов последовал через неделю после моей последней операции, чего практически никогда не бывало. У Казака было достаточно людей, чтобы не светить слишком часто одних и тех же. Очевидно, случилось нечто важное, раз он поступился своими принципами.

Казак встретил меня на оговоренной точке рядом с драмтеатром.

– Привет, Малыш, – хмуро кивнул он и залез в свой старый-престарый жигуленок. Правда, мотор у этого «старичка» был такой, что Михаэль Шумахер и вся его команда техников умерли бы от зависти прямо на месте.

– В чем дело? – спросил я, усаживаясь рядом. – Что за аврал?

– Серьезное дело намечается, – ответил Казак, – и большие люди в нем замешаны. Одним словом, они хотят посмотреть на тебя.

– Что я, зверь какой-нибудь, чтоб на меня глазеть, – сердито буркнул я. – Что за люди-то?

– Большие люди, Малыш. Ты их все равно не знаешь, да и не надо это тебе. В общем, прошу тебя – будь сдержанным.

– Ха, – хмыкнул я. – Можно подумать, я раньше буйствовал и бил заказчикам морду.

Казак покачал головой и завел машину.

– Я тебя предупредил, – произнес он.

Автомобиль тронулся с места, а я в задумчивости замолк. Намечалось что-то архисложное.

3

Двое сидевших в комнате людей сначала даже не обратили на меня внимания, и это дало мне возможность хорошенько их рассмотреть.

Один, постарше, лет 50–55, был невысок, худощав, с пышной седой шевелюрой и пронзительными холодными глазами на вытянутом аристократическом лице. Он спокойно сидел в кресле и задумчиво глядел в окно, и только барабанящие по подлокотнику пальцы выдавали его нетерпение.

Второй, намного моложе своего спутника, шагал из угла в угол по комнате и был не так спокоен. Довольно высокого роста и хорошо физически развитый, он не отличался тем аристократизмом, что был у пожилого. Со своей короткой стрижкой, агрессивным подбородком и в неизменной кожаной куртке он выглядел самым обычным телохранителем, ничем не отличаясь от тех бодигардов, что имеются у каждого мало-мальски уважающего себя бизнесмена – максимум мышц, минимум мозгов.

Поскольку они не заметили моего появления, я, кашлянув, негромко произнес:

– Добрый день, господа.

Молодой подпрыгнул, словно подброшенный пружиной, а пожилой удивленно посмотрел на меня.

– Чего тебе здесь надо? – прохрипел Бодигард, как я окрестил про себя молодого.

– Это вам надо, а не мне, – спокойно ответил я. – Я от Казака.

– Что?! – вылупил глаза Бодигард. – Он что, совсем сдурел? Прислал какого-то щенка.

Удивление в глазах пожилого Аристократа сменилось на интерес.

– Подожди, Федор, – остановил он разошедшегося Бодигарда. – Так вы и есть тот самый исполнитель, которого Казак подобрал для проведения акции?

– Скажем так, я действительно работаю на Казака, но ничего не знаю о предстоящей операции.

– И не узнаешь, – снова вылез вперед Бодигард Федя. – Владилен Георгиевич, да он издевается над нами.

– Ваш друг всегда такой горячий, – хладнокровно обратился я к Аристократу, – или только в критические дни?

– Что?! – от оскорбления голос Феди перешел в свистящие шипение. – Убью суку! – и он протянул свою громадную клешню к отвороту моей джинсовой куртки.

В следующую секунду ситуация кардинально изменилась. Федя согнулся в три погибели, одна его рука бесцельно молотила воздух, а другую удерживал я, надавив на нервные узлы.

– Ну что, – сказал я, – будем и дальше в бирюльки играть или поговорим о деле?

– О, прошу прощения, – Аристократ глядел на меня с нескрываемым интересом. – Думаю, если вы отпустите моего спутника, мы с вами сможем спокойно поговорить.

Выпустив бедного Федю, я отступил на шаг и заложил руки за спину. Бодигард медленно выпрямился и двинулся вперед, сверля меня ненавидящим взором.

– Федор! – в голосе Аристократа зазвенела сталь, и Бодигард застыл на месте. – Присаживайтесь, – Владилен Георгиевич указал на кресло напротив.

Я неспеша прошествовал мимо грозно сопящего Феди к указанному месту и, удобно устроившись, выжидательно посмотрел на заказчика.

– Видите ли, в чем дело, – проговорил он, сплетя пальцы. – Как вам должно быть ясно, убрать надо одного человека, но убрать надо так, чтобы не было понятно, что это заказное убийство.

– Не понял, – удивился я. – То есть вы нанимаете профессионального киллера, но убийства быть не должно?

– Нет, оно должно быть, но не должно быть понятно, что его убили специально, ибо в этом случае начнется война.

Я озадаченно почесал в затылке. Какую же свинью подложил мне Казак.

– Где живет клиент? – спросил я.

– В Петербурге.

– Срок исполнения?

– Не больше недели.

– Оплата?

– Пятьдесят тысяч, – ответил Аристократ после легкой заминки.

– До свидания, – поднялся я. – Ищите кого-нибудь другого.

– Да что ты о себе возомнил! – снова взорвался Федя. – Оборзел, в натуре.

– Подождите, – остановил меня Владилен Георгиевич. – Вы, кажется, не поняли…

– Нет, это вы не поняли, – перебил я. – Вы ставите передо мной нереальные задачи, которые надо решить в кратчайшие сроки, и при этом предлагаете смехотворную плату. Так дело не пойдет.

– Да ты… – начал было Федя, но Аристократ остановил его.

– Какова ваша цена? – спросил он.

Я посмотрел в его глаза и увидел, что он согласен на любые условия. Да уж, на что только не пойдет человек, если ему надо убрать с дороги ближнего своего.

– Двести, – сказал я. – И половину вперед.

– Хорошо, – голос Аристократа был ровен и спокоен. – Еще что-нибудь?

– Вся ваша информация по клиенту.

– Есть.

– Его медицинская карта.

– Будет.

– Билет на поезд и ваш человек в Питере.

– Человек есть, вся информация будет готова через два часа.

– Хорошо. Отдайте Казаку. Всего хорошего, господа. Ничего, до дождя уберем, – не удержался я напоследок от прикола и, не обращая внимания на вытянувшиеся лица, поспешил вниз. Надо было приготовиться.

4

Ночь за окном изредка озарялась вспышками семафоров, поезд неумолимо рассекал темноту по направлению к северной столице, а я, удобно занимая целое купе, еще раз пролистывал досье на моего клиента, размышляя, все ли я взял с собой и не придется ли мне отовариваться в Питере.

Досье действительно было впечатляющим. Аристократ постарался на славу. Была собрана вся информация на клиента со дня его рождения, плюс фотография и медицинская карта, что являлось немаловажным. Внешность его мне сильно не понравилась. Лет ему было под шестьдесят, и сразу было видно, что человек этот беспощадный, хитрый и умный. Даже на фотографии его глаза выдавали крайнюю жестокость и волчью настороженность. К таким людям бывает очень трудно подобраться из-за их потрясающего чутья на опасность, но в любой крепостной стене всегда найдется потайной лаз, и таким лазом как раз и оказалась его медицинская карта.

Почему-то люди думают, что для того, чтобы совершить заказное убийство, надо иметь под рукой пистолет, автомат, кило динамита или, на худой конец, нож. Но никто не обращает внимания, что у человека делается внутри, хотя это иногда является крайне важным, а в моем случае – вдвойне.

Поскольку вышеупомянутыми подручными средствами пользоваться было нельзя, я обратил внимание на медицинскую карту клиента и нашел наконец, что искал. У бедняги были больные почки. Ничего необычного, скажете вы, у тысяч людей больные почки, но мне тут открывалась лазейка, сквозь которую я мог проникнуть внутрь крепости и поднять на главной башне флаг победы.

Получив такие важные сведения, я тут же отправился к одному своему приятелю. Познакомились мы с ним где-то год назад на вечеринке, устроенной моим однокурсником. Звали приятеля Мирон, работал он анестезиологом в Первой городской больнице и имел необыкновенное хобби, которое заставило меня поближе познакомиться с ним.

Мирон коллекционировал яды и химикаты, которые можно было использовать в нехорошем деле уничтожения себе подобных. Коллекция у него была обширнейшая, начиная от мышьяка и кончая кураре, и он неуклонно пополнял ее. Денежки у него водились, поскольку он потихоньку торговал налево морфием, и ко всему этому надо еще добавить такое ценное качество, что он был абсолютно нелюбопытен и не болтлив.

Когда я заходил к нему, в кармане у меня был только бумажник с двумя штуками баксов, а когда через полчаса вышел, то бумажник полегчал на одну штуку, а в кармане появился небольшой пакетик с одним хитрым порошком. Хорошо растворимый, безвкусный и бесцветный, он дает сильное обострение пиелонефрита, и через пару дней после его употребления человек умирает, и все вокруг будут в полной уверенности, что виной всему больные почки. А чтобы выяснить, от чего он на самом деле умер, нужно провести тщательнейший и скрупулезнейший анализ, но вряд ли кто будет этим заниматься. «Вы слышали, господин N вчера умер». – «Ах, какой ужас! От чего?» – «От пиелонефрита». – «Ах да, у него же были больные почки. Весьма жаль. Ну что ж, займемся разделом его имущества».

Вот примерно все в таком ключе и будет, уверяю вас, и ни одна собака не подкопается, что здесь был нанесен точный и смертельный удар. Ведь совсем не обязательно нападать с ревом и грохотом, паля направо-налево. Можно все сделать тихо и спокойно, на расстоянии безопасном, но достаточном для нанесения одного точного удара. И не важно, измеряется ли это расстояние дальностью полета пули или взрывной волной, действием ли яда или броском кинжала, в любом случае я нахожусь на расстоянии удара и наношу его в самый подходящий момент.

5

В Питере меня встречали. Это было одним из условий, которые я поставил заказчику, ибо хоть я и ориентировался в северной столице достаточно хорошо, но могли измениться какие-то нюансы дела, появиться новая информация или вообще произойти отмена операции.

Хотя Аристократ, через Казака, и уверил меня в полной надежности своего человека, я все-таки потребовал его фотографию, а при выходе на перрон несколько изменил внешность. Надел шляпу и легкое серое пальто, нацепил очки с простыми стеклами и взял под мышку потертый дипломат. Таким образом, я весьма сильно походил на какого-нибудь задохлика-интеллигента, всю жизнь корпевшего над книгами, или заморенного учителя истории, живущего на одну зарплату.

Нужного мне человека я узнал сразу. Парнишка лет двадцати семи, невысокий, со спокойным, несуетливым лицом. Меня он не знал, и я, семенящим шагом проходя мимо него, бросил условную фразу:

– В Пальмире все спокойно?

– Да, но скоро будет дождь, – невозмутимо ответствовал парнишка и, чуть обогнав меня, пошел впереди.

Серая «девятка» привезла меня в однокомнатную квартиру на Литейном. Парень положил на стол папку, номер телефона и, сказав: «Что понадобится, звоните», исчез.

Хмыкнув, я покачал головой. Серьезный парнишка, такие мне нравятся. Я подошел к столу и пробежал глазами информацию в папке. Ничего не изменилось, и клиент мой по-прежнему посещает по вечерам недавно открытое на Невском казино «Тибет» (везет мне что-то в последнее время на экзотические названия). Что ж, туда мы визит и нанесем.

6

Спустя три дня я сидел у стойки бара казино «Тибет» и, потягивая фирменное пиво «Джомолунгма», наблюдал за последней игрой клиента. На мне шикарный костюм-тройка от Версаче, туфли Bally, очки в золотой оправе, массивный перстень на среднем пальце левой руки. Волосы зачесаны назад и уложены гелем, над верхней губой ровная щеточка усов, а на плече виснет шикарная блондинка с самым умопомрачительным бюстом из всех, что я когда-либо видел. Одним словом, я ничем не отличаюсь от посетителей этого элитарного и супердорогого казино, куда имеют вход только те, у кого в бумажниках густо произрастает зелень, а у ворот хрипят и бьют копытами великолепные «лимузины» и «мерседесы».

Эти три дня съели добрую половину моего аванса, но цель была достигнута, и, узнав все, что мне нужно, я готовился нанести удар.

Клиент играл за дальним столиком в покер. За спиной у него маячили два телохранителя, а на столе, рядом с картами и фишками, стояла фляжка местного фирменного пива «Джомолунгма», к которой клиент время от времени прикладывался. Надо сказать, пиво действительно было неплохое. Его разливали в плоские пластмассовые фляжки вместимостью 0,33 литра, с фирменной наклейкой и откручивающейся крышкой. За время игры клиент, в зависимости от того, везло ему или нет, выдувал от пяти до десяти бутылочек. Сейчас ему как раз не везло, фляжка стремительно пустела, и видно было, что скоро он пошлет телохранителя за новой. Тут-то я и намеревался переслать ему «Джомолунгму» моего личного изобретения.

Прихваченная вчера домой фляжка лежала у меня во внутреннем кармане пиджака. Поскольку крышки легко откручивались, сегодня перед выходом я разбавил фирменное пиво, стоившее здесь как двадцать бутылок «Балтики», столь же дорого доставшимся мне порошком, а поскольку минус на минус всегда дает плюс, то клиента вскоре ожидали незабываемые впечатления. Также сегодня я звякнул в одну из многочисленных эскортных контор, телефонами которых пестрели все газеты, и попросил прислать красотку с самым огромным бюстом. Затем с помощью грима слегка изменил внешность, оделся и вместе с прибывшей девицей направился в казино.

Девушка, надо сказать, была потрясающая. Роскошные платиновые волосы, красивое личико, длинные ноги и такая большая грудь, что я удивляюсь, как она удерживает равновесие. И при этом ни грамма силикона. Грудь у нее была своя, данная от природы – два великолепных полушария правильной красивой формы с острыми сосками, ясно обозначившимися под тонким платьем и вызывавшими жадные взгляды всей мужской половины посетителей казино и завистливые женской. Звали красотку Паола и, поскольку я ангажировал ее на всю ночь, она явно считала, что я крутой миллионер и, как я видел, уже прикидывала способы захомутать меня. Ох, девчонки, насмотрелись вы «Красоток».