Kitabı oxu: «Нигредо», səhifə 5
– Будешь?
– Да я планировал домой ехать до Стариков на автобусе, пока совсем поздно не стало. Желательно не обоссаться по пути… – рассмеялся Коля.
– Ну давай последний стаканчик! – настойчиво тыкал Вася колой в лицо своему приятелю.
– Ладно, хорошо! – Коля выпил лимонад залпом и вернул стакан Васе. Тот с улыбкой унёс его на кухню.
И первые несколько минут ничего не происходило, но потом… Потом он почувствовал жар. Но не тела. Душевный. И огонь этот внутри воспылал так сильно, что ничем Коля его сбить не мог. Потом был восторг, эйфория. Всё это появилось будто бы из ниоткуда, и приносило Коле такое удовольствие, что у него голова пошла кругом. Тут же к нему подошёл Влад.
– Как ты, друг? – ухмыльнулся он, будто хитрющая лисица.
– Друг? – улыбнулся в ответ Коля.
– Ну а как же… – Круглов похлопал Мягкова по плечу.
– Мне очень приятно. Ты мне на самом деле всегда нравился… – отвечал Коля и чувствовал, что говорит не он, а кто-то другой его устами. Влад захохотал.
– Это классно. Пошли. Я знаю, где тихо. Там пообщаемся уже, наконец, по душам.
– С радостью! – отвечал Коля.
Внутри своей головы он словно бы ощущал битву ада с раем, добра со злом, где одна сторона призывала его остановиться, а другая буквально порхать хотела от эйфории. И вторая явно побеждала, а первая сдавала свои позиции как Германия во время Стодневного наступления. Коля ничего не мог поделать со своим телом. Ему хотелось двигаться, танцевать и даже кого-нибудь обнять. Он в этот момент сам себя не узнавал, настолько неестественно себя вёл.
В этот момент к Коле и Владу присоединились Даня с Лёшей.
– А вы куда? – спросил Мягков.
– Мы с вами! – мило улыбнулся Михайлов.
А дальше Коля помнил всё крайне смутно. Они заперлись в спальне, там Круглов, Поветкин и Михайлов усадили его на кровать, дотрагиваясь до его кажущегося хрупким и чувствительным тела. Потом Коля ощутил, как над ним кто-то навис, а затем мрак и беспамятство.
Он проснулся только утром следующего дня, лежал на кровати в спальне. Рядом расположились Ируська, Поветкин, Аркаша и пара его друзей, плюс ещё трое незнакомых, которых даже вчера не было, валялись на полу. Коля тихонько встал и аккуратно прошёл мимо них, затем вышел из комнаты в коридор. Там он увидел заблёванные стены и кровавые разводы: видимо, вчерашнее ранение жопы оказалось куда более красочным и впечатляющим, чем выглядело со стороны. Оттуда он выскочил в прихожую, быстро оделся и вышел из квартиры. Конечно, вроде бы и стоило, пожалуй, предупредить хозяина, что Коля уходит. Но с другой стороны и будить никого не хочется, да и что случится то?
Пока добирался до дома, пытался вспомнить, что происходило в тот момент, когда он с Кругловым, Поветкиным и Михайловым уединились в спальне. Зачем оно было вообще надо им вчетвером там оставаться, когда остальные тусят на кухне? Как ни старался, в памяти отпечаталась одна лишь чернота, будто бы в тот самый момент в спальне он уснул. Только что тогда делали остальные? Они точно выглядели трезвее… Ситуация его сильно тревожила. Мягков чувствовал, будто скоро впадёт в истерику от непонимания того, что там произошло.
Как пришёл домой, Коля осмотрел себя, благо матери с отчимом не было дома, и никто не мешал. Тело было чистым и без синяков, волосы тоже не грязные. Самочувствие удовлетворительное. Не тошнило, голова не болела. И вроде бы это должно успокоить, но тревога и ощущение чего-то дурного не оставляли его весь день воскресенья. Коля ходил из стороны в сторону, не мог успокоить себя ни музыкой, ни видеоиграми. Попутно к тревоге прибавилась какая-то нехватка чего-то неведомого, правда он не понимал чего.
Успокоиться получилось только после приезда матери. Но, тем не менее, главный вопрос всё ещё не покидал его. Что всё-таки произошло в спальне в тот вечер?
***
В утро понедельника никакого желания идти в школу не возникло. Настроение всё ещё было скверным, к тому же домашка по английскому и химии не сделана. Коля с трудом встал с кровати, подгоняемый матерью, позавтракал, собрался и вышел в школу. Чем ближе он к ней был, тем более сильным становилось чувство тревоги. Ноги всё больше слабели, а внутренний голос буквально кричал, что нужно остановиться. Каким-то чудом он дошёл, но только оказавшись в классе понял, что его так тревожило.
Весь первый урок Круглов, Поветкин и Михайлов оборачивались, глядя на Колю, а потом хихикали, переговариваясь друг с другом. «Они точно что-то сделали!» – в ужасе прошептал про себя он, стараясь не обращать внимания на их хиханьки, но сделать это было невероятно сложно. Если какие-то уроды постоянно над тобой ржут, то хочешь или не хочешь, какой слабой ни была бы твоя закомплексованность, но изведёшь себя, пока не узнаешь причину насмешек.
Но долго Коле себя мучить незнанием не пришлось. Уже на перемене стоило ему пойти в туалет, как тут же Круглов и Поветкин с Михайловым двинулись за ним. Оказавшись внутри, первые двое схватили Колю за шкирку, завели в одну из кабинок, захлопнув за собой дверь. Третий остался на стрёме, чтобы предупредить в случае чего.
Внутри Коля сморщился и выставил перед собой руки.
– Ребят, пожалуйста, не бейте! Я вам ничего плохого не делал…
– Ещё бы сделал… – усмехнулся Поветкин.
– Тогда что вам от меня надо?
– Что нам надо? – хихикнул Влад, – нам от тебя нужно только одно. Просто кое-что показать. Только и всего. Правда, ещё думали, нужно ли тебе показать сразу, или стоит обождать. Но, как видишь, мы с пацанами слишком нетерпеливые… – Влад достал свой телефон и включил на нём видео, – на! Смотри!
От увиденного Коля пришёл в настоящий ужас, безмолвно наблюдая за тем, что происходит на видео. Он не мог поверить, что способен на такое, он никогда не испытывал тяги к чему-то подобному. Это был не он в душе, хоть и он телом. Это были не его разум, не его воля. Да даже всё, что происходит сейчас, нереально! Фейк! Чья-то очень глупая и слишком затянувшаяся шутка! Ну не может же быть, чтобы он так облажался! Просто не может!
– Чего язык в жопу засунул, чмошник? – ухмыльнулся Поветкин.
Коля не отвечал. У него просто язык не поворачивался. Им овладели шок и оцепенение, мышцы не слушались тела.
– Попал ты, чушка ебаная! – рассмеялся Влад.
Когда силы к Коле чуть вернулись, он смог промямлить только одну фразу:
– Это… Это не я!
Его обидчики рассмеялись.
– Это ты, чувак! Это ты! – улыбнулся Круглов, – и ты попал конкретно!
– Я не… – успел только ответить Коля, но Влад его быстро заткнул.
– Молчать, блять! Ситуация у тебя серьёзная, поэтому разъясню на пальцах. Попробуешь пожаловаться в полицию – все узнают. Нажалуешься маме, папе или учителям – все узнают. Попытаешься от нас гаситься – все узнают. А вот чтобы мы с пацанами держали рот на замке, придётся раскошелиться.
– Лавэшкооой! – протянул Поветкин.
– Сколько денежки тебе на питание дают? – продолжал Круглов. Коля не отвечал от шока, из-за чего получил лёгкий удар вподдых – отвечай, сука!
– Пять… Пять… Пятьсот рублей… – заикнулся Мягков в ответ.
– В день или в неделю?!
– В… В… В неделю.
– Да хватит уже заикаться! Бэ-бэ-бэ, мэ-мэ-мэ… – воскликнул Поветкин и влупил Коле прямо в солнечное сплетение. Удар у него был традиционно самым сильным и тяжёлым. Их жертва застонала от боли и закашляла.
– Эй, повремени! – тявкнул на Даню Влад, – этот засранец мне ещё живым нужен!
– Да я чуточку всего… – отвечал Поветкин, – жить будет.
Круглов покачал головой, потом продолжал разговор с Колей.
– В неделю, значит, да? Договорились! Будешь раз в неделю мне на ладонь по пятихаточке отдавать. И это ещё, заметь, мы тебе навстречу пошли! Помни нашу доброту! – Влад протянул Коле руку, – ну? Замётано?
– Хорошо! – отвечал Коля трясущимся голосом и пожал Круглову руку.
– Вот молодец. В пятницу чтобы баблосики были, сечёшь?
– Принесу…
– Всё! -скомандовал Влад, – уходим.
– Не забывай, главное! – крикнул ему Поветкин уходя, – мы тебя на счётчик поставили!
– Уходим! Уходим! – подгонял друга Влад.
Коля остался в туалете один. Прозвенел звонок на урок, но он никуда из кабинки не вышел, а лишь заплакал, забившись в угол. Он не мог поверить в реальность произошедшей с ним катастрофы, ибо это было то, что он не мог себе представить даже в самых жутких кошмарах. Вроде бы всегда готовый к подлости с их стороны, Коля пропустил самый сильный удар, что ему вообще когда-либо наносили, от которого теперь ни спрятаться, ни скрыться. Отчим узнает – в лучшем выгонит из дома, в худшем убьёт. А мать… Она бы и рада уговорить Стаса не трогать её сына, но тот жену не послушает. Что до одноклассников и учителей – заклюют, доведут до суицида. Ей Богу, заклюют. Даже те, кто относился к Коле с жалостью и снисхождением, теперь вряд ли даже руку ему пожмут. В худшем случае его опять же просто убьют. Наверняка такой желающий найдётся.
И теперь плата Круглову за молчание будет единственной ниточкой, удерживающей его от окончательного краха – от того, чего он искренне хотел последние несколько лет, но пока что смотрел на эту идею со страхом в глазах. Теперь же она казалась чуть ли не единственным выходом из ситуации. От одной только мысли наложить на себя руки Колю начинало трясти от ужаса.Он слишком сильно любил жизнь, чтобы закончить вот так, но другого выхода, казалось, уже не имелось.
И виноват был в этом он сам, наивно решив, что на вечеринке обижавшие его уже несколько лет одноклассники изменят своё отношение к нему, перестанут унижать… Всё оказалось пустыми надеждами, Коля попался в сети обидчиков как наивный ребёнок, и теперь поплатится за это или деньгами, или репутацией, или жизнью. А виноваты в этом были Круглов, Поветкин и Михайлов. А ещё…
«Вася! Вот сука! Это же он уговаривал меня пойти с Кругловым! Наверняка всё знал и молчал!» – подумал Коля. Со звонком на вторую перемену выскочил из туалета и побежал к своему классу с самыми недобрыми намерениями.
Ворвавшись в кабинет, неожиданностью своих действий сначала всех перепугал, но потом нелепостью и неуклюжестью довёл до смеха, так как успел поскользнуться, а потом ещё крайнюю к двери парту снёс.
– Где?! – яростно зарычал Коля.
– Кто где? – раздался вопрос.
– Вася!!! Где он?!
– Что случилось? – робко спросил тот, сидя в среднем ряду.
– Иди сюда, сука!!!
– Я не понимаю… – пожал плечами Вася.
Коля пошёл прямо на него. Когда дистанция между ними сократилась до полуметра Вася инстинктивно ударил Колю ногой в живот. Вроде несильно. Точнее даже будет сказать, что оттолкнул. Но отлетел Мягков словно в боевике на несколько метров назад, успев удариться макушкой об стену под школьной доской. И всё под истерику хохочущих одноклассников.
От удара голова загудела, ещё хуже становилось от истошных истерик в классе. Желание было сейчас только одно – взять ружьё и заткнуть всех этих лающих собак раз и навсегда.
– Красава! – улыбнулся Поветкин Васе. Тот же глупо улыбался, даже не понимая, в чём провинился перед своим до сего момента приятелем.
К лежавшему Коле подошёл Круглов, показал пальцем на свои наручные часы и сказал вполголоса:
– Не забывай. Пятница.
С трудом встав, Коля не стал досиживать урок, а тут же собрался и вышел из класса, отправившись домой. Спотыкался на каждой яме и горько плакал, но ничего уже изменить не мог.
***
– Я не пойду в школу!!! Больше никогда!!! Мне всё надоело!!! Меня всё достало!!! Хватит с меня!!! Хватит!!! – кричал в истерике Коля перед матерью и отчимом.
– Хватит ныть для начала, придурок!!! – рычал Стас в ответ, – чё ты как баба?!
– Да пошёл ты, урод!!! Ты даже не знаешь, что они сделали!!! Ты не знаешь!!!
– Опять в школе обижали? – спросила взволнованная мать. Она пыталась словить метавшегося по комнате сына, схватив того за плечи, но тот вечно ускользал из её рук.
– Да тёмную поди сделали, он и расплакался, – отвечал ей отчим. Повернувшись к Коле, продолжал, – я вот не понимаю… Неужели ты такое чмо бесхребетное, что не можешь сдачи дать тем, кто тебя унижает?!
– Они сильнее!!! Их больше!!! А я один!!! У меня даже друзей нет!!!
– И что?! – усмехнулся Стас, – это повод ссаться там кого-то?! Да ты пойми, придурок! Даже если проиграешь, тебя всё равно уважать будут, потому что не сдался, не зассал!
– Кто?! Они?! – возмутился Коля, – да ты просто придурок, от реальности оторван!!! Я не знаю, что у вас там при совке было, но сегодня другое время!!! И у молодёжи другие нравы!!!
– Во-первых, при Советском Союзе, щенок! Во-вторых, люди везде и всегда одинаковые! Не надо мне сказки рассказывать! Ты просто обоссался, а теперь мамочке плачешься, что тебя обижают, чмошник ебаный!
– Заткнись!!! Заткнись!!! – заверещал Коля, – Закрой свой поганый рот!!!
– Ты поговори мне ещё, ушлёпок! Тебя кто, сука, кормит?!
– Да замолчите вы оба!!! – постаралась крикнуть громче всех мать. Все замолкли. Когда стихло, и не осталось ничего, кроме Колиных завываний, она обратилась к отчиму, – Стас, выйди!
– С чего это я должен выходить? Это значится я тут ему сейчас дельный совет даю, чтобы твоя глиста мужиком стала, а в благодарность меня прогоняешь?!
– Стас, выйди, пожалуйста!
– Да ты тупица! Просто овца безмозглая! Воспитала не ребёнка, а соплю, и теперь слушаешь, как он ноет! Нравится что ли?! Так ты скажи! Я вам мешать не буду…
– Стас…
Отчим посмотрел на Колю.
– Слышь, придурок… Я тут твою мать унизил так то. Может, у тебя проснётся уважение к себе, или ты по жизни терпила тупорылая?!
Коля заплакал ещё сильнее.
– Мама, уведи его!!! Я не могу с ним больше!!!
– Стас! – воскликнула она.
– Ладно, ухожу, – вставая, дополнил, – только мягкость твоя в воспитании ни к чему хорошему не приведёт. Я тебе это говорил неоднократно! Ты слушать не хо…
– Стасик, можно я сама разберусь? – перебила его мать.
– Разбирайся…
Отчим ушёл на кухню, захлопнув за собой дверь.
– Коленька, скажи мне, что случилось, – тот ничего не отвечал, только плакал, – ну?
– Мам, меня обидели…
– Как, солнышко? Как обидели? – Коля молчал, стараясь не глядеть матери в глаза, – скажи, что с тобой случилось, чтобы я могла тебе помочь.
Коля в этот момент вроде бы и готов был признаться ей, но потом перед ним предстал образ отчима, приставляющего табельный «Макаров» к Колиному виску, и желание признаться тут же резко улетучилось.
– Мам, нет.
– Хорошо… – продолжала мать, – допустим, произошло что-то страшное или стыдное, о чём ты не хочешь сказать. Так давай переведём тебя в другую школу! В чём проблема?
Тут вроде бы чуть успокоившийся Коля опять сорвался.
– Да как ты не понимаешь?! Ну переведусь я в другую школу… И что?! Меня там любить начнут?! Я там кому-то нужным стану?! Или что?! Ничего не поменяется!!! Всё будет как и прежде!!! И в университете всё будет одинаково!!! И на работе!!! И в жизни!!! Ничего не изменится!!! Ничего!!!
– Коленька, солнышко… – залилась слезами мать, – ну чем я могу тебе помочь? Чем тогда? Я не знаю, правда… Я не знаю! Скажи, что случилось, и я постараюсь помочь. Правда!
– Я хочу только чтобы меня все оставили в покое!!! – воскликнул Коля, стиснув зубы, и выскочил прочь из комнаты, потом быстро собрался и вышел уже на улицу. Мать только и успевала кричать вслед сыну:
– Солнышко, ты куда? Куда же ты?
Коля уже не слышал. Спустившись вниз, он побежал по улицам до центра Апатитов. Всё дальше и дальше сначала вдоль Ферсмана, потом по Бредова, пока не вышел на недостроенную больницу посреди города. Он часто проводил там время, прогуливаясь по разваливающимся коридорам с голыми стенами, исписанными граффити. Все входы туда старались баррикадировать, поэтому народу внутри, как правило, не было. Проникнуть в больницу могли только самые проворные или самые наблюдательные. Коля был как раз таким. Он обнаружил полузасыпанное окно, ведущее в подвал, на которое сварщики, консервировавшие стройку, внимания не обратили. Чуть подкопав там проход, Коля оказывался в подвале, а оттуда поднимался наверх до самой крыши. И, так как стройка пустовала, ходить здесь теперь было особенно классно. Получалось остаться наедине с собственными мыслями, послушать, что шепчет ветер, завывающий по холодным, серым и грязным коридорам, о чём поют стукающие по бетонным плитам капли воды, проникающие до самого подвала. Эта тишина, прерываемая исключительно звуками природы, умиротворяла и позволяла успокоиться.
Конечно, был ещё и страх того, что Коля встретится с каким-нибудь бомжом, что попытается юношу ограбить или убить за пару грошей на бутылку водки, но то ерунда. «Да и пускай!» – подумал про себя Коля: «На самом деле так даже лучше. Я просто ничего не отдам, а меня после этого сразу убьют. И дальше никаких мучений…»
Окрылённый своим бесстрашием, Коля словно порхающая бабочка полетел всё выше по этажам, и так вскоре оказался на крыше.
Дувший в лицо ветер взбодрил его. Порывы были не сильными, потому находиться на крыше оказалось вполне комфортно. Пребывая в полном восторге, Коля побежал к самому краю и заглянул за парапет. Там ему предстал во всей красе вид на малюсенький городочек, по которому гуляли прохожие, выглядевшие с девятого этажа как куча маленьких юнитов из стратегий типа Tropico или Stronghold. Такие маленькие, такие… Ничтожные, омерзительные и до боли ненавистные, ибо никчёмные. Как же Коля их всех ненавидел… Бродят там у Бога на ладони. Кажется, нужно просто взять тапок, и судьба целого мира в твоих руках! Кто не понравился – прихлопнуть. Кто живёт не так, как хочет Коля – прихлопнуть. Кто обидел демиурга, хотя бы посмев как-то не так посмотреть в его сторону – прихлопнуть. Удивительно, как обычный домашний тапок в фантазии может превратиться в карающую длань святого правосудия, стоило только посмотреть на людей свысока.
До этого счастливый Коля вдруг задумался, нахмурился и посмотрел в небо, вглядываясь в высоту на перистые облака, до которых на своих двоих достать не сможет. Там вроде бы обитает Бог. Никто его не видит, но он там. Наверняка, как и Коля сидит на вершине и по приколу так же размахивает святым тапком, наказывая людей за грехи. Только уже не выдуманным, а настоящим с плотной подошвой, чтобы после человека только мокрое место оставалось. И всё. Потому что мы – существа по меркам бытия маленькие и ничтожные. И потому то он и может так с нами поступать. Что мы сможем Богу сделать или ответить? Ничего. Его жизнь в наших руках. Захочет – прихлопнет, пожелает – одарит всеми доступными на земле богатствами мира. Он же всесилен, а его решения бесспорны.
Хотя… А почему бесспорны? С чего это вдруг Бог решил, что он единолично имеет право наказывать людей за их грехи? Почему он решил слабым звеном в созданной им цепи сделать именно Колю? За какой такой страшный грех он решил испоганить юноше жизнь? И почему у его обидчиков по жизни всё хорошо, когда у него так плохо? Где справедливость, Иегова?!
В этот момент Коля, находившийся, казалось, на вершине мира вдруг почувствовал себя маленькой букашкой, такой же слабой и никчёмной, как и все эти люди внизу. Но почему так? Чем он заслужил чувствовать свою никчёмность даже здесь – на вершине мира?
«Нет…» – подумал Коля: «Если бы Бог был, то он бы не допустил такого беззакония в отношении меня. А раз так, то, видимо, и нет его вовсе. Ну а если уж так, то вакантное место неплохо бы занять. И раз рядом никого нет, то почему бы не мне? Я – бог… Вроде звучит классно!»
Только вот как стать богом? Всех таковых из всех религий мира, где он есть, богов объединяет главное – неограниченная сила. Хочешь стать богом? Получи в свои руки таковую. А там уже эти букашки сами будут умолять Колю о пощаде. Только силы бы взять! Хоть чуть-чуть! Хотя бы на то, чтобы взять управление собственной судьбой в свои руки и не позволять никому манипулировать. Чтобы он сам решил без Бога, как ему жить и когда умирать. Если надо, подохнуть прямо сейчас и не бояться греха за наложение на себя рук, ибо коль стал он обладать силой божественной, то пускай будет властен хотя бы над собой. А то повадился Господь суицидников в ад отправлять! Сам им условия для жизни невыносимые создал, а теперь ещё будет наказывать за то, что они не смогли себя пересилить в тяжёлый момент! Где справедливость у этого Бога? Где равенство перед ним в сравнении с остальными, кому в жизни повезло больше? «Уж лучше буду сам властен над своей судьбой!» – воскликнул Коля: «И буду танцевать болеро на лезвии ножа!»
В голове зазвучала музыка, поначалу тихая,сладкая на вкус, мягкая на ощупь. Запрыгнув на парапет и не боясь порывов ветра Коля начал танцевать под знакомый мотив, шагая и прыгая по краю, словно бы это канат, натянутый меж пропастью, и стоит только дёрнуться вправо или влево, как он тут же упадёт. Но вместо этого стоит и даже идёт вперёд! Разве не бог?
Мелодия в голове – это был Морис Равель и его Болеро – любимая Колина музыкальная работа! Только там были… О, эти волшебные флейты! Словно насмешка над всем, чего стоит бояться и за что стоит переживать. О, эти струнные! Танцуя у края пропасти, словно презренно хихикаешь смерти в лицо. Мелодия всё громче, барабаны всё сильнее, потому и движения Коли становятся изящнее, словно у ведущего танцора в балете. Голова освобождается от мыслей и тревог. Их занимает Болеро!
И вот финал! Громогласно поют фанфары, оглушительно стучат тарелки. Ещё чуть-чуть, и…
Коля разворачивается лицом к пропасти, расставляет руки и с восторгом улыбается, да так ярко, как никогда в своей жизни. И вдруг…
– Эй, придурок! А ну спрыгни с парапета на крышу! Живо!
Коля автоматом исполнил чужую волю, и оттого был доведён до состояния ярости. Потом развернулся и взглянул на нарушителя спокойствия. Увидел перед собой грязного, немытого бомжа, от которого за версту несло мусоркой и алкоголем. «Ну вот… Опять чужак решает, жить ли мне или умереть. Достало…» – подумал Коля.
– Я лучше хотел рассмотреть окружающую местность! – отвечал Мягков.
– Вали отсюда, пока я тебя сам не скинул! – рявкнул бомж.
Испугавшийся Коля судьбу решил не испытывать, потому убежал с крыши прочь. А далее бродил удивлённый, чего этот так низко падший кусок говна вдруг проявил неравнодушие к стоящему у края человеку. Неужели ему не всё равно? Кажется, что на пороге нищеты хочешь или не хочешь, но циником станешь. Какое тебе дело до чужих проблем, если своих по горло? Займись своими делами, пройди мимо и не мешай ставить в этой жизни точку. Жаль только, что биомусору с пропитыми мозгами такие банальные и очевидные вещи вряд ли можно будет объяснить…
Оказавшись дома, Коля встал перед зеркалом, посмотрел на свой жалкий и никчёмный образ, а потом произнёс про себя: «Я есть медленно дотлевающий уголёк в утреннем костре…»
А потом он растворился в виртуальном мире, сгенерированном видеоиграми.
Ноябрь
Ночью Коле приснился новый кошмар. Он зашёл в помещение с множеством зеркал. Там принялся любоваться собой. В мыслях преобладало желание представить себя кем-то другим со стороны. Не обычным, замкнутым и зашуганным юношей, а неким подобием Тайлера Дёрдона из «Бойцовского Клуба».
Неожиданно зеркала стали претворять на своей поверхности его фантазии. В одном из отражений он превратился в мушкетёра – героя пера и шпаги, которым мечтал быть в детстве, прочитав книги Дюма. В другом в накаченного бодибилдера. В третьем он стал киноактёром, получающим Оскар за лучшую мужскую роль. Но неожиданно фантазии начали меняться. Коля вдруг увидел в зеркале рядом со своим отражением других людей, хотя в реальности с ним никого не было. Поначалу эти проекции улыбались его образу, но потом он сам и не заметил, как в руках у его отражения появился нож. А дальше тот воткнул его в девушку, стоявшую рядом. Из тела её мощным потоком как в аниме хлынула кровь, залившая лицо Колиной проекции, а та вся окровавленная улыбалась из зазеркалья с ужасом смотревшему на себя в отражении Коле настоящему.
Неожиданно он видит в зеркале Круглова. Тот стоит в зазеркалье с изуродованным жуткими шрамами и ожогами лицом. В руках у него топор. Вдруг он замахивается им на Колино отражение. Коля же реальный повернулся в сторону и увидел уже Влада такого же как и в зеркале, но уже до жути настоящего. Словно в слоу-мо, он беспомощно наблюдал, как топор медленно приближается к его лицу.
Коля проснулся.
***
Утром он включил MaGmA47
«Скажите мне, остались ли в этом мире ещё хорошие люди? Есть ли те, кому можно доверять? Можете ли вы назвать хоть одного человека, которого искренне и без оговорок можете посчитать своим другом? Можно ли довериться сегодня хоть одной женщине без страха, что она окажется обыкновенной шлюхой?!
В том и дело! Таких нет! Не обманывайте себя! Времена добряков и девственных красоток, живущих по христианской морали прошли. Настало время свиней и собак. И разница между ними только в том, что одни жадные, а другие кровожадные.
И вы спросите меня… А как тогда нам выжить в этом мире, полном этих самых свиней и собак? Я скажу вам. Произнесу до боли жуткую вещь, которую примут не все. Если хочешь выжить, тебе самому придётся стать животным, вспомнить о своих первобытных инстинктах, осознать, что в джунглях ты должен жить только по законам этих самых джунгей. Но единственная разница в том, что ты, если хочешь выжить в этом мире, должен стать не собакой, а злой и зубастой волчарой, которая в случае чего без раздумий вцепится в глотки своих врагов, не забывая при этом, что собака волку не ровня.
Только так можно выжить в этом мире! И от этого ни убежать, ни скрыться!»
***
Шантаж мало чем отличается от казни через повешение. И в том, и в другом случае удавка сжимает твою шею сильнее, а дышать становится всё тяжелее и тяжелее. Хочется умолять палача, чтобы он закончил муки приговорённого, но тот в ответ только продлит их: надо же развлечь кровожадную толпу дрыгающими ногами умирающего от удушья несчастного человека…
Так и с Колей. За последние три недели он передал Круглову полторы тысячи рублей! Казалось бы маленькая такая сумма, ничтожная. Но школьнику это как ножом по венам. Он на эти деньги смог бы купить в «Титанике» пятнадцать MP3-дисков – каждое с полным собранием сочинений группы Pink Floyd, шесть DVD-дисков с пиратскими копиями топовых игр, примерно столько же фильмов или чуть больше. И это не считая трёх недель обеда в школьной столовой или одного диска с новой лицензионной игрой на компьютер или на приставку. Можно даже при желании подержанный велосипед купить или несколько раз сходить на заправку у моста в сторону Стариков за бургерами или хотдогами. В общем трать на что угодно, и ни в чём себе не отказывай.
Коля же все эти деньги отдавал на чужие хотелки. Раньше он слышал про подобные истории от тех, кто приходит из армии, где мол якобы офицер в ответ на жалобы про беспредел дедов, скорее всего, их накажет не за факт вымогательства денег, а за то, что не сумели обиженного бойца заткнуть должным образом, раз тот осмелел до такой степени, чтобы жаловаться командиру. Тут и там происходит нечто аналогичное в стенах колоний с заключёнными. Но чтобы такое на гражданке, да ещё и в школе…
Хотя почему подобного в обычной жизни быть не может? Школа по сути – та же тюрьма с четырьмя стенами, как и барак, как и сгнившая казарма где-то в Заполярье неподалёку от Оленегорска, где стоит дивизион ракет С-300. Разве что только режим более щадящий, а так абсолютно похожая дичь как и в фильмах «Мгла», «Побег из Шоушенка» и «Зелёная Миля», где коллектив в замкнутом пространстве сразу начинает делиться на сильных и авторитетных с одной стороны, а также слабых и безвольных с другой. Первые пользуются тем положением, которого они добились над слабыми. Вторые в свою очередь могут делать что угодно, дабы добиться справедливости в несправедливом мире. Но если силы за тобой нет, то и ловить тебе в таком коллективе нечего.
Рассказать всё родителям в случае Коли было самой простой идеей. Круглова, Поветкина и Михайлова наверняка бы ещё и посадили, и даже не по одной статье. Но страх перед отчимом был слишком сильным. Если узнает про то, что его пасынок творил на видео – убьёт. Если не убьёт – выгонит. А выгнать будет даже куда хуже, нежели убить, потому что идти Коле кроме как в детский дом некуда. Родственникам по отцовской линии всегда на него было плевать. Родные по материнской уже давно перестали даже с матерью какие-либо контакты поддерживать, что уж говорить о Коле. Да и позор в случае огласки будет таким, что лучше платить Круглову за молчание, нежели потом на тебя со стороны смотреть будут, показывать пальцем и говорить, что это тот самый Коля, с которым сделали то, за что его убьёт отчим, хоть происходило это с ним и не по его воле. Короче говоря, лучше молчать.
И вот заканчивалась четвёртая неделя его мучений. Очередная пятница, очередные пятьсот рублей. Везло только разве в том, что Коля сумел убедить Влада, что на субботу из-за коротких уроков ему денег не дают. Так бы в неделю платил шестьсот, а теперь может оставлять себе любимому хотя бы соточку.
И вот он вновь стоит рядом с магазином «Атлантика», расположенном около школы за парком, и ждёт Круглова, а в потной ладошке свёрток со сторублёвыми купюрами. На улице слякоть, ведь порядком выпавший в последние недели заполярный октябрьский снег из-за потепления в первых числах ноября успел подтаять, превратившись в одно сплошное снежно-водяное болото. Подчёркивает мерзость сей погоды холодный ветер, от которого приходится съёживаться, дабы не замёрзнуть. Греется только душа. Музыкой. В наушниках песня «Лёд» группы Stigmata – очень бодрит.
И вот в таких условиях Коля ждёт Влада, но того всё нет и нет. Желание только одно – чтобы передача денег как можно скорее закончилась, и ему можно было бы спокойно пойти домой в тепло, включить компьютер, развалиться в кресле и в очередной раз перепройти кампанию Наполеона в том самом дополнении к Total War. Больше никаких удовольствий в жизни нет. Только сплошное разочарование. А если так, то и не мешайте получать столь заветную маленькую виртуальную отраду, но только отстаньте как можно скорее. Пожалуйста…
Хотя, конечно, теплилась душа также от одной только фантазии, что Коля сворует у отчима табельный, да вышибет Круглову мозги. Но это всё только мечты.
Наконец, подходит Влад. Лицо мрачное. На уроках сегодня не был, пришёл только за деньгами. Под глазом красовался огроменный фингал. «Интересно, с кем он поцапался в очередной раз?» – подумал Коля: «Неужели этот имбецил с одной извилиной всё никак не научится решать проблемы без драк?»
С другой стороны а кто сказал, что Круглов подрался со сверстниками? Сам Коля, конечно, про него толком ничего не знал, но слухи ходили, что отец у него отсидевший за убийство наркоман, а мать психованная алкоголичка. Первый постоянно избивал вторую, несчастную женщину пытался защитить сын, и в результате получал от отца сам. Может в этот раз вышло то же самое? Может быть поэтому он прогулял уроки и выглядел таким мрачным? В любом случае то есть его проблемы, да и поделом мрази, если действительно так…
