Kitabı oxu: «Секретный ингредиент. Неуязвимый агент КГБ рассказывает личную историю из закулисья спецслужб», səhifə 4

Глава 9. Изобретая будущее

У меня всегда была склонность к инновациям, к новизне как таковой. Еще работая на заводе в Орске, я сделал несколько изобретений, официально зарегистрированных в Советском Союзе.

Вот первое. С Челябинского металлургического комбината нам на завод регулярно привозили стальные болванки. К тому времени мы уже научились делать гильзы не только из латуни, но и из стали. И все эти заготовки были покрыты солидолом, чтоб не ржавели.

Теперь представьте картину: двенадцать женщин с начала и до конца смены чистят растворителем эти болванки с двух сторон, с помощью тряпок и опилок. Вручную. Причем женщины в основном были беременные или кормящие, которым нельзя таскать тяжести. А о том, что они целыми днями дышали вредными веществами, тогда никто не думал. Тряпка же легче, чем гильза, – значит, хорошая работа.

Я смотрел-смотрел на это и думал: «Боже мой, какие мучения». И вот что придумал.

В каждом цехе всегда есть пар. Он используется для чистки оборудования, для подогрева, его полно. Я взял шланг, подсоединил к трубе с паром и направил на болванку. Заготовка за считаные секунды стала идеально чистой.

Потом я взял гигантское корыто в два метра длиной, метр шириной и метр с лишним высотой. Поставил туда два наклонных рельса, а по краям установил две трубы с дырками, к которым подсоединил трубки с паром. Получился полуавтомат: одна женщина на эти рельсы бросала болванки, а другая их, уже чистые, складировала.

Таким образом, две женщины вместо двенадцати за пару часов делали сменную норму. Бонусом шла очевидная экономия тряпок и опилок. И неочевидная экономия масла: оно легче воды и скапливалось на поверхности, а потом стекало в специальные корытца. Со всех сторон плюсы.

За это изобретение я получил премию 140 рублей. Зарплата была такой же.

Вдохновленный, я пошел дальше. Моим вторым изобретением стало увеличение мощности американских печей «Континенталь» в два раза. Печи для закалки и обжига – это сооружения метров тридцать длиной, со специальным металлическим полотном, которое медленно перемещается из одного конца в другой. На это полотно кладут изделия, которые должны пройти операцию в зависимости от задачи, которую нужно решать. И вот стоят эти двенадцать печей «Континенталь», каждая из них настроена на определенный режим работы, на определенный вид металла, тепловой обработки и так далее. Я смотрел и думал: «Что-то надо с этим делать». Когда я предложил увеличить производительность каждой печи в два раза, на меня посмотрели как на больного. Это значит, надо увеличивать скорость, а этого делать категорически нельзя.

Решение оказалось гораздо проще. Я взял толстую проволоку, соорудил из нее волну и поставил на полотно. В результате вместо семи изделий в печи поместились четырнадцать: семь на своем обычном месте, внизу, еще семь – сверху, на «волнах»).

И все. Ни режим, ни время, ни температуру менять не пришлось. Проволока работала на ура. Температура плавления в печи максимум до 600–700 градусов, а температура плавления металла – более 1000. Все сходилось.

С Великой Отечественной войны, с сорок первого года работало производство без малейших изменений в технологии. Я пришел – и все изменилось. Приятно это осознавать, приятно быть полезным стране.

Кстати, в двухтысячном году, через сорок лет после этого изобретения, я вновь появился на заводе. Угадайте, что меня поразило больше всего?

В моем цехе, где я начинал работать, до сих пор стоят те самые установки для мытья болванок, но уже не одна, а штук десять.

Весело, но могли бы за 40 лет и усовершенствовать.

Комментирует Ангелина Шам

Если бы папа играл себя в кино, он был бы детективом-интеллектуалом. Таким доброжелательным, неуклюжим, с высоким фактором симпатии и очень смекалистым. У отца аналитический склад ума. Он стал бы выдающимся ученым, если бы захотел.

Как-то бабушка рассказывала, что на вступительном экзамене по математике в технический вуз папе досталась задача на знание какой-то редкой теоремы. Папа ее не знал, потому что учился в обычной школе и к экзамену готовился по школьным учебникам.

Но он не мог себе позволить провалить экзамен. Папа в принципе не позволяет себе проигрывать. Он собрал всю свою смекалку и изобрел новую теорему, то есть придумал ранее неизвестное доказательство.

Этим он потом прославился в институте. Его любя дразнили Пифагором.

Глава 10. Рукопожатие в космосе

От человеческой природы никуда не уйти. Она, конечно же, хочет комфорта. Поэтому отчасти ленива, инертна. И здесь противоядие может быть одно – жесткая дисциплина и экспертная оценка. Должны быть профессионалы, серьезные специалисты, которые рассматривают предложенные варианты исполнения той или иной задачи, делают оценку эффективности и говорят: «А ну-ка, господа, делайте раз, два, три». И будет результат. Хотя со временем в рабочей системе связи станут уже неформальными, дружескими – и снова наступит оцепенение.

Так везде. И в этом великая насмешка жизни. То, что задача жесткой экспертной оценки и минимизации затрат не была вовремя решена, в конечном итоге уводило государство с пути эволюции.

Взять, например, тот же космический спутник фоторазведки. Я писал в предыдущей главе о том, как нерационально и затратно доходила со спутника до нас информация в капсуле. Капсулы искали по маячку в тайге или степи, потом везли на Байконур, потом в Москву. Там информацию передавали дешифратору, который исследовал снимки, а между тем шли уже пятые сутки! Так было у нас.

Берем американцев. У них те же спутники фоторазведки, но чем они принципиально отличались? Во-первых, они были способны дольше находиться на орбите (это удешевляло всю космическую программу), во-вторых, они передавали информацию не в капсулах, а в электронном виде – сигналами. Очень быстро.

Вот и вся разница. Естественно, американцы на эту задачу тратили на порядок меньше и средств, и ресурсов контроля.

А когда-то была русско-американская космическая программа «Союз-Аполлон». У них был свой космический корабль, у нас свой. И надо было создать систему, которая обеспечивала бы стыковку. Сотрудничество само по себе эпохальное: две державы, которые всю жизнь друг другу противостояли, вдруг объединились в едином порыве и создали эту гигантскую программу, которую успешно реализовали.

Две сверхдержавы совершили «рукопожатие в космосе» и открыто обменивались опытом и информацией. Но, к сожалению, теперь это в прошлом.

Мне, как новатору по натуре, который всегда невероятно радуется всему новому, что появляется в жизни человечества, очень жаль, что из-за политических и финансовых интересов «властителей мира сего» нам недоступны те возможности, которые появились бы, если бы мир сплотился ради людей. Если бы ученые, разработчики со всего мира делали общее дело, то мы – люди мира – покорили бы космос, справились бы с экологическими проблемами, вылечили бы все болезни и, уверен, с нынешнем вирусом справились бы легко.

Очень хочу, чтобы мой читатель из будущего, читая эти строки, даже и не припомнил бы, что за эпидемия была в начале двадцатых годов XXI века.

Глава 11. Расходы на человеческие слабости

Однажды приходит нам шифровка из Красноярска. В ней сообщение о том, что на готовом к отправке изделии обнаружено искусственное повреждение кабельной системы. Причем обнаружено совершенно случайно. Это означало, что при постановке боевого оружия изделие не сработает.

Для оборонного предприятия ситуация, мягко сказать, неприемлемая. Центр тут же взял процесс поиска злоумышленника на контроль. Я отправился в Красноярск и нашел виновного чрезвычайно быстро. Все потому, что сами работники сборочного цеха обалдели от такой наглости, произошедшей на их глазах, на их заводе, ввели чрезвычайное положение и все вместе начали искать.

Для начала проверили временной лаг: когда это могло произойти? В будни, в первую и вторую смену, когда полно народу, провернуть такое крайне сложно. Для операции требовался какой-то выходной день.

Предприятие режимное, все входы и выходы записаны. Так мной был резко ограничен круг людей, которые могли появиться в цехе в это время. Получилось четверо подозреваемых.

Вызвал всех к себе по одному. Злоумышленником оказался… бывший начальник этого самого цеха.

Удивительное дело: его накануне повысили в должности до заместителя начальника всего производства, с серьезной прибавкой в зарплате, и никто не мог понять его мотива. А между тем он был.

Человеческая природа слаба. Оказалось, в распоряжении начальника цеха были самые разнообразные материальные ценности: и аппаратура, и топливо, и спирт. Все это богатство до повышения проходило через его руки – и в одночасье пропало.

Недолго думая, мужик решил подставить новую команду, чтобы его вернули на старое место. Раскаивался потом, в грудь себя бил.

Его не расстреляли (диверсия не угрожала жизни и здоровью людей) – дали несколько лет строгого режима.

Всякий раз, когда приходит весть о диверсии, думается самое плохое: «враги сожгли родную хату» и тому подобное. Потом надо определить, кому заниматься преступлением: то ли прокуратуре, то ли полиции (тогда еще милиции), то ли КГБ. И вот вам второй забавный эпизод.

На домашнем телефоне главного конструктора военного оборонного КБ обнаружено устройство контроля. В открытую, прямо в подъезде, на кабеле, который идет в квартиру.

Обнаружено случайно: в телефоне произошел сбой, вызвали мастера. Мастер приходит, а там висит коробка. Естественно, поднялся шум-гам. Мы долго не могли понять кто. Не будешь ведь бегать по дому и спрашивать: не вы поставили жучок?

В итоге оказалось, что у конструктора была дочка, а у нее – ревнивый жених. Решил, как говорится, взять даму сердца на контроль и определить, не изменяет ли она ему.

Шпионская история, на которую были потрачены государственные ресурсы, оказалась обычной бытовухой.