Kitabı oxu: «Объединение Этерии»

Глава 1. Сплетни.

Исабель Кортис шагала по просторному коридору, устланному ковром глубокого винного оттенка, едва слышно шурша подошвами изящных туфель. За высокими офисными окнами золотились лучи солнца Этерии, рассеиваясь по полу бликами, словно россыпь драгоценных камней. Воздух был пропитан терпким и пряным ароматом кофе с корицей из Лианории, который, казалось, смягчал холодную строгость корпоративных стен, придавая утру почти домашнее тепло. Легкая улыбка тронула ее губы – с бодрящим утренним напитком мир казался чуть ярче, а возможности безграничными.

Но внутри кабинета аналитического отдела царила совсем иная атмосфера.

Привычный деловой гул внезапно стих, едва Исабель переступила порог. Вместо него в воздухе повисло напряженное молчание, словно перед грозой. Девушки за столами – каждая безупречно одетая, с безукоризненными прическами и холодновато-сдержанными улыбками – переглянулись, и в их взглядах мелькнуло что-то острое, словно лезвие, прикрытое шелком.

– Считаешь себя особенной, Бель? – раздался сладковатый голос Ланы.

Она сидела, откинувшись в кресле, играя кончиком карандаша, но ее глаза, яркие, как два каплевидных изумруда, сверкали насмешкой. Вокруг мгновенно образовался незримый круг – остальные сотрудницы замерли, будто зрители перед началом спектакля, с аппетитом предвкушая горечь чужих обид.

– Неужто надеешься на снисхождение дитя самого Владыки на такую кроху, как ты? – продолжала Лана, растягивая слова, будто нанизывая их на нитку, – Никому еще не удавалось оказаться чем-то большим, нежели временной игрушкой, чья судьба приписана и тебе. Ты же опытный аналитик и не можешь слепо верить в дешевый роман на один вечер.

Исабель чувствовала, как десятки глаз впиваются в нее, словно иглы. Она медленно прошла к своему столу, стараясь не реагировать, но каждый шаг давался с усилием – будто воздух вокруг сгустился, стал вязким, как смола.

Шепотки, будто ядовитые искры, вспыхивали тут и там:

– Его отец никогда не одобрит…

– Только навлекает на нас беду…

– Армандиус накажет всех…

Она знала, о чем говорят. Знала, что каждое ее движение, каждый вздох, каждое слово тут же разбирают на части, как чертеж, ища изъяны. Они ненавидели ее не только за свежие идеи, которые нарушали их привычный уклад, но и за то, что она осмелилась смотреть на Адриана – не как на начальника, не как на принца Алькантара, а как на привлекательного юношу и жаждала его любви.

Исабель опустилась в кресло, сжав пальцы так, что ногти слегка впились в ладони. В зеркальном отражении монитора она видела, как за ее спиной переглядываются, как губы складываются в язвительные улыбки.

Но она не собиралась отступать.

Потому что за этим окном, за стенами этого офиса, был целый мир – и где-то в его тенях скрывалась правда, ради которой она здесь.

Рабочий день тянулся медленно, как густой сироп, но мисс Кортис не позволяла себе отвлекаться на пересуды. Она склонилась над отчетом, пальцы быстро стучали по клавиатуре, а на экране выстраивались строки аналитических данных. Вокруг царило притворное спокойствие – будто все внезапно увлеклись работой, но она чувствовала, как взгляды то и дело скользят в ее сторону.

И вдруг – резкий стук каблуков по мраморному полу.

Яна, секретарша с острым языком и холодной красотой алькантарской аристократки, шла прямо к ней. Ее строгое платье цвета ночного неба было идеально скроено и подчеркивало высокомерную осанку, а темные волосы, собранные в безупречный пучок, блестели, словно полированный эбен. В ее глазах читалось не просто раздражение – это было что-то личное.

– Да с чего ты решила, что он может обратить на тебя внимание?! – Яна остановилась вплотную, так близко, что Исабель уловила тонкий аромат ее духов – горьковатый, как полынь, с едва уловимыми нотами чего-то дорогого и недоступного.

Тишина в офисе стала абсолютной. Даже Лана, любившая быть в центре внимания, замерла, затаив дыхание.

– Многие пытались, – продолжала Яна, медленно обводя взглядом остальных, словно ища поддержки. – И красивые, и из хороших семей. Он никогда не увлекался никем всерьез.

Ее голос звучал так, будто каждое слово было отчеканено из льда. В нем не было просто злости – там была уверенность, почти королевская, словно она имела право выносить приговоры.

Исабель медленно подняла глаза. Она не стала вскакивать, не повысила голос – просто откинулась в кресле, встретив взгляд Яны с холодным спокойствием.

– Ты права, – сказала она тихо, но так, чтобы слышали все. – Многие пытались. Но разве это значит, что я должна перестать?

Яна слегка прищурилась, будто не ожидала такого ответа.

– Ты зашла слишком далеко, – прошипела она. – Армандиус не потерпит…

– Не ему решать, – перебила ее Исабель, – Адриан уже взрослый и не нуждается в советах отца в делах сердечных.

Тишина в кабинете стала еще глубже. Кто-то из девушек ахнул.

Исабель снова опустила глаза на монитор, но теперь в груди у нее горело что-то новое – не злость, не страх, а странное, почти радостное предвкушение.

Она знала: это только начало.

А где-то в глубине офиса, за тяжелой дверью своего кабинета, начальник аналитического отдела, наблюдая за ними, улыбнулся.

Яна замерла, ее пальцы сжались в кулаки, но через мгновение ей удалось обуздать эмоции, оставив за собой шлейф раздражения и не высказанных угроз.

– Не думай, что ты такая особенная. У тебя все равно ничего не выйдет. – Секретарь понадеялась оставить последнее слово за собой.

Тишина в кабинете стала звенящей, будто воздух наполнился статикой перед ударом молнии. Все замерли, ожидая, чем закончится эта перепалка. Но Исабель не собиралась отступать. План требовал активных действий, и если раньше она продвигалась к цели осторожно, то теперь пришло время открытого вызова.

– Естественно, я особенная, – прозвучало ее холодное, отточенное как клинок, признание.

Глаза коллег расширились от шока. Даже Лана, любившая драму, прикусила губу.

Исабель медленно поднялась из-за стола, и в этом движении была не просто уверенность – в нем читалась власть. Она знала себе цену.

– Вы все прекрасно знаете, что я всегда добиваюсь поставленных целей. Это неоднократно доказывали результаты моей работы. – Ее голос звучал ровно, без дрожи, но каждое слово било точно в цель. – Так почему же вы думаете, что можете указывать, что мне делать и, тем более, как себя вести?

Яна стояла, будто окаменев. Ее бледное от злости лицо резко контрастировало с темными волосами, а глаза горели яростью.

– Ты ведешь себя отвратительно! Бессовестная распутница! – вырвалось у нее, и последнее слово повисло в воздухе, как пощечина.

Но Исабель лишь усмехнулась.

– Распутница? – Она сделала шаг вперед, и что-то в ее взгляде заставило Яну инстинктивно отступить. – Всего лишь та, кто не боится своих желаний.

Вокруг зашипели перешептывания. Кто-то снова ахнул. Кто-то замер, ожидая взрыва.

Яна дрожала от бессилия. Она, коренная алькантарка, привыкшая к тому, что ее слово – закон, теперь чувствовала, как почва уходит из-под ног. Вся ее злость, вся зависть к этой выскочке, к ее успехам, к ее дерзости, к тому, как на нее смотрит Адриан – все это клокотало внутри, но она не находила слов.

Исабель же повернулась к остальным, обводя взглядом комнату.

– Если у кого-то есть еще претензии ко мне, говорите прямо. А если нет… – ее губы тронула легкая улыбка, – то, может, хватит тратить время на сплетни и пора заняться работой?

Тишина.

Исабель медленно вернулась на свое место. Она знала: теперь все изменилось. Теперь она не просто новенькая, не просто объект зависти – сегодня она бросила вызов.

И самое главное – Адриан уже не сможет сделать вид, что ничего не замечает.

Где-то в глубине здания, за тяжелыми дверями своего кабинета, он сидел, откинувшись в кресле, и его темные глаза светились чем-то, что было далеко от гнева.

Интересом.

Игра началась.

– Ты позоришь весь отдел аналитики своим вульгарным поведением! – тут же поддержала Яну Лана.

– Лана, всего-то полгода назад ты страстно желала сравнять с землёй Алькантар, возглавляя повстанцев долины Солейл. – спокойно парировала Исабель, добавив с легкими нотками сарказма: – А сейчас вдруг переживаешь за честь отдела аналитики главного управления. Так быстро забыла кто уничтожил твою Родину и поработил твой народ?

Тишина в кабинете стала гулкой, как перед ударом грома. Даже те, кто до этого смаковал конфликт, теперь застыли в оцепенении. Лана стояла, сжимая кулаки так, что костяшки побелели, а по ее щекам катились слезы – не от слабости, а от ярости, смешанной с болью.

– Прекрати… – ее голос дрогнул, но в нем не было мольбы. Только предупреждение. В этом ответе был гнев, привычно сдерживаемый вынужденным молчанием. Ее пальцы впились в край стола, оставляя на полированной поверхности бледные отпечатки. Слезы, сверкнули на ресницах, но это не было знаком покорности – это были слезы солдата, знающего, что битва проиграна, но не желающего сдаваться.

Исабель не отводила взгляда. Она знала, что задела самое больное – ту рану, которую Лана месяцами скрывала под маской холодной деловитости. Бывшая глава повстанцев, сломленная, но не смирившаяся.

Тишина в кабинете стала плотной, как туман перед грозой. Даже Яна, всегда готовая ввязаться в перепалку, замерла, осознав, что игра вышла за границы обычных офисных склок.

– Ты права, Лана, – вдруг сказала Исабель, и ее тон изменился – в нем появилась странная, почти сочувственная твердость. – Мы все здесь не по своей воле. Но если ты думаешь, что молчание и покорность спасут нас от гнева Армандиуса, то ошибаешься.

– Ты не понимаешь, во что играешь! – прошипела она. – Он не просто накажет тебя. Он сожжет всех нас, как сжег дотла Долину Солейл!

Вокруг зашептались. Кто-то потянулся к амулету на шее – суеверный жест, будто пытаясь отвести беду.

Но Исабель не дрогнула.

– Мы уже в огне! – ее голос прозвучал тихо, но так, что услышали все. – Ты называешь меня вульгарной, но разве не хуже – притворяться, что все в порядке? Что мы не рабы? Что у нас есть выбор?

Лана замерла. Ее губы дрожали, но слова застряли в горле.

Исабель стояла неподвижно, ощущая на себе десятки взглядов – шокированных, испуганных, осуждающих. Но она не опустила глаз.

– Здесь у всех нас равные права, а точнее их отсутствие, – ее голос звучал холодно и четко, будто лезвие, рассекающее ложь. – Одинаковы и печальные перспективы. Вы думаете, мы построим блестящие карьеры и станем уважаемыми гражданами Алькантара?!

Кто-то из коллег нервно переступил с ноги на ногу. Кто-то потупил взгляд.

– Никто из таких как мы, военнопленных, не проработал здесь больше года, – продолжала Исабель, медленно обводя взглядом комнату. – А отдел аналитики – это вообще просто развлечение для сына Повелителя. Настоящие отчеты Владыка Теней лично получает напрямую от системы – Центра Управления. Мы здесь не более чем декорации. Ну, максимум, можем сгодиться для досуга… и то если очень повезёт.

Лана резко подняла голову, ее глаза горели.

– Ты сама подписываешь себе приговор! – выпалила она. – Такие слова – прямая дорога в тюремные шахты, если не хуже!

– А что изменится, если я промолчу? – Исабель усмехнулась, и в этой усмешке было что-то безнадежное и одновременно бесстрашное. – Мы все знаем, чем это закончится. Поэтому я не вижу смысла скрывать или сдерживать свои чувства. Я хочу жить здесь и сейчас и буду использовать любую возможность обратить на себя внимание Адриана. Пусть на одну ночь, но быть счастливой…

Последние слова повисли в воздухе, обжигая своей откровенностью.

Яна фыркнула, скрестив руки на груди.

– Наивная дурочка, – бросила она, но в ее голосе уже не было прежней уверенности.

Лана же смотрела на Исабель с каким-то странным выражением – не злости, а почти… понимания.

– Ты играешь с огнем, – тихо сказала она. – Но хуже всего то, что ты тащишь в этот огонь всех нас.

Исабель встретила ее взгляд.

Никто не нашелся что ответить.

Мисс Кортис медленно вернулась на свое место, чувствуя, как взгляды коллег жгут ей спину.

Она знала: точка невозврата пройдена.

Теперь оставалось только ждать. И готовиться.

В этот момент дверь кабинета распахнулась.

Все замерли.

На пороге стоял Адриан.

Его высокую фигуру окутывала легкая тень – странный эффект, будто даже свет в коридоре за его спиной становился тусклее. Темные глаза скользнули по комнате, и все, включая Яну, инстинктивно отпрянули.

– Кажется, я прервал что-то важное, – произнес он мягко, но в этой мягкости была сталь.

Никто не посмел ответить.

Только Исабель медленно повернулась к нему – и встретила его взгляд без страха.

– Мы как раз обсуждали, насколько лояльность к Алькантару… избирательна, – сказала она, и в углу ее губ дрогнул едва уловимый намек на улыбку.

Адриан замер на секунду. Потом его брови чуть приподнялись – не в гневе, а в странном, почти одобрительном удивлении.

– И каков же вывод? – спросил он, делая шаг вперед.

Исабель не отвела глаз.

– Что некоторые вещи уже нельзя замалчивать.

Тишина.

Даже дыхание замерло.

Потом Адриан медленно кивнул – не Яне, не Лане, а именно ей.

– Ко мне в кабинет. Сейчас.

Он развернулся и вышел, не дожидаясь ответа.

Исабель последовала за ним, чувствуя на себе десятки взглядов – шокированных, испуганных, восхищенных.

Она знала: теперь пути назад нет.

Но она и не собиралась отступать.

Потому что игра только начиналась.

Глава 2. Он.

Дверь в кабинет Адриана закрылась за Исабель с мягким щелчком. Звуком, который почему-то показался ей громче любого приговора.

Она сделала шаг вперед, и ее сразу окутала прохлада просторного помещения – чистый, почти стерильный воздух, пропитанный едва уловимым ароматом железа и свежего льна. Кабинет был оформлен в стиле строгого минимализма, ни одной лишней детали, только функциональность и точный расчет.

Адриан стоял у огромного панорамного окна, за которым простирался вид на Алькантар – город, закованный в стекло и сталь, окутанный дымкой вечных сумерек. Его фигура, стройная и подтянутая, четко вырисовывалась на фоне мерцающих огней. Он не обернулся сразу, давая ей время осмотреться – или, может быть, просто наслаждаясь моментом его власти.

Исабель позволила себе несколько секунд тишины, чтобы собраться с мыслями.

"Не забывай, кто ты. Не забывай, зачем ты здесь."

Но сердце предательски забилось чаще, когда он наконец повернулся.

Адриан, единственный сын Повелителя Алькантара и начальник отдела аналитики главного управления корпорации, обладал внешностью, которая не оставляла равнодушной ни одну женщину. Его природная красота в сочетании с ухоженным внешним видом и деловым стилем одежды делали его самой заметной фигурой в корпорации. Эстетически выразительные черты лица и уверенная осанка принца создавали образ человека, который умеет ставить и достигать цели. Темные глаза, холодные и проницательные, будто видели ее насквозь. Он не улыбался, но в уголках его губ читалась какая-то странная, почти хищная уверенность.

– Что за спектакль ты сегодня устроила? – сурово спросил он, и его голос, низкий и ровный, словно скользнул по ее коже холодным лезвием.

Исабель не опустила взгляд.

– Я просто сказала то, что все и так знают.

Адриан медленно прошелся по кабинету, его пальцы скользнули по поверхности голографического стола, активируя проекции данных.

– Ты рискнула. Зная, чем это может обернуться.

Он остановился в шаге от нее. Ближе, чем положено начальнику и подчиненной.

Исабель почувствовала легкий озноб.

"Цель превыше всего. Не поддавайся."

Но тело не слушалось. Тепло, исходившее от него, казалось почти осязаемым.

– А что мне терять? – она слегка наклонила голову, позволяя улыбке тронуть губы. – Как я уже сказала, перспективы у всех нас одинаково мрачные.

Адриан изучающе смотрел на нее, и в его взгляде было что-то новое – не гнев, не раздражение, а… интерес.

– Ты не такая, как они, – наконец сказал он.

– А кто они?

– Те, кто смирился.

Он сделал еще шаг, сократив дистанцию до минимума.

Исабель почувствовала, как перехватывает дыхание.

"Он тебя проверяет. Не отступай."

– А вы? – она не отодвинулась. – Вы смирились?

Вопрос повис в воздухе, дерзкий, почти опасный.

Адриан замер, и на его лице впервые промелькнуло что-то неуловимое – тень, пробежавшая по темным глазам.

– Ты очень смелая, – прошептал он.

– Или очень отчаянная.

Он рассмеялся – коротко, беззвучно, но в этом смехе было больше искренности, чем во всех его официальных улыбках.

– Но мне нравятся те, кто боится.

Его рука поднялась, почти касаясь ее волос, но в последний момент он опустил пальцы, словно передумав.

– Поэтому запомни: здесь ты играешь по моим правилам.

Исабель почувствовала, как по спине пробежали мурашки.

"Он не знает, что правила уже установлены не им."

– А если я не люблю чужие правила?

Адриан наклонился чуть ближе, и его дыхание коснулось ее кожи.

– Тогда тебе придется научиться подчиняться.

Они стояли так, в напряженной тишине, и мир вокруг будто сузился до этого кабинета, до одного мгновения.

Исабель знала: она на грани.

Но грани чего – опасности или чего-то другого – она боялась даже подумать.

"Не теряй голову. Цель. Помни о цели."

Но когда он наконец отошел, дав ей пространство, она поняла – что-то уже изменилось.

Игра стала сложнее.

И ставки – выше.

Кабинет Адриана, залитый холодным светом голографических экранов, казался еще более стерильным после его резких слов. Исабель стояла перед столом руководителя, чувствуя, как тяжелый взгляд принца буквально впивается в нее. Но она не опустила глаз – вместо этого слегка наклонила голову, будто изучая его реакцию.

– Соблюдение приличий и четкое выполнение должностных обязанностей необходимы для работы аналитиком, – его голос звучал как лезвие, отточенное годами дисциплины. – Твое поведение абсолютно недопустимо.

Она видела, как сжались его пальцы, лежащие на столе. Видела тень разочарования в его обычно непроницаемом взгляде.

"Попался," – пронеслось у нее в голове.

Адриан немного смягчился. Все таки она всего лишь юная девушка, потерявшая родных и свободу совсем недавно, круглосуточно находится здесь в корпоративном секторе без права даже выйти в город. Возможно это сказывается накопившаяся усталость и эмоциональное напряжение – ведь именно у Исабель самые высокие показатели эффективности на работе. Решил уже ограничится выговором для мисс Кортис, а потом попросить у отца устроить для всего отдела корпоратив – в этом месяце они хорошо поработали, наверняка Повелитель разрешит.

Он действительно верил в эту игру – в то, что их отдел что-то значит. В то, что его усилия не просто прихоть отца.

– Ты получаешь выговор, – сказал он, но в его голосе не было гнева. – Официально. Но…

Он замолчал, словно взвешивая слова.

– В этом месяце отдел показал хорошие результаты. Возможно, стоит устроить корпоратив.

Исабель едва сдержала улыбку.

"Идеально."

– Спасибо, – она слегка кивнула, изображая смирение.

– И, Исабель… – он задержал ее взгляд. – Больше таких выходок не будет?

Она сделала паузу, будто задумавшись.

– Не могу обещать, – наконец ответила она, и в ее глазах мелькнул игривый огонек.

Адриан хмыкнул – коротко, неожиданно. Почти как смех.

– Недопустимо ставить свои личные интересы выше, чем интересы корпорации, – продолжал Адриан, и в его тоне появилась едва уловимая горечь. – Нужно уметь сдерживать эмоции и достойно себя вести. Думать, как быстрее и качественнее выполнять свою работу, а не пытаться устроить личную жизнь при каждом удобном случае.

Исабель позволила себе тихий вздох.

– Да у меня давно уже ничего нет, кроме работы, – она опустила глаза, изображая покорность, но в голосе оставила легкую дрожь. – Как и у вас, впрочем.

Пауза.

Адриан замер, словно ее слова задели что-то глубоко спрятанное.

– Вот скажите, – она осторожно подняла взгляд, – когда вы последний раз развлекались? Куда выбирались из этих… угнетающих стен?

Его брови чуть приподнялись.

"Сработало."

Она видела, как его плечи слегка расслабились. Как жесткость в глазах сменилась на что-то более усталое, почти человеческое.

– Это не имеет значения, – отрезал Адриан, откинувшись в кресле. Но даже он слышал, как дрогнула его обычно железная интонация.

Исабель не отступила. Она сделала шаг вперед, ее пальцы легли на край его стола, слегка впиваясь в полированную поверхность.

– Вы когда-нибудь хоть что-то делали для себя, а не просто чтобы угодить отцу?! – ее голос звучал не как дерзкий вызов, а почти… как боль. – Мне больно видеть, как вы заняты одной работой. Разве это жизнь?! Да у любого нищего на улице больше свободы, чем у вас – он хотя бы может уйти куда захочет. А вас отец контролирует ежедневно и круглосуточно.

Тишина.

Губы Адриана сжались в тонкую белую линию. Его пальцы, лежавшие на подлокотниках, впились в кожаную обивку так, что суставы побелели.

– Замолчи немедленно!!! – его голос грянул, как удар грома, заставив задрожать даже голограммы на стенах. – Вон из кабинета!

Исабель не шелохнулась. Она стояла, сжав кулаки, ее дыхание было учащенным, но в глазах – ни капли страха. Только вызов.

– Выгоните меня. Накажите. Отправьте в шахты. Но это не изменит правды.

Адриан вскочил, опрокинув кресло. Его тень, искаженная голубым светом экранов, гигантским пятном легла на стену.

– Ты не имеешь права говорить такое!

– А кто имеет?! – она тоже повысила голос, впервые за все время. – Ваши подхалимы из Совета? Ваши охранники, которые докладывают Владыке каждый ваш шаг? Или, может, ваша невеста из политического альянса, которую вам навязывают?!

Последняя фраза повисла в воздухе, как взведенный курок.

Адриан замер.

Она знала.

Конечно знала. Слухи о предстоящем браке по расчету с дочерью главы Торгового синдиката ползли по Алькантару уже месяц.

– Выходи, – прошипел он, но в его голосе уже не было ярости. Только ледяная, мертвая тишина. – Пока я не вызвал охрану.

Исабель медленно выпрямилась. Ее губы дрогнули – не от страха, а от чего-то другого. Почти… от жалости.

– Вы заслуживаете большего, – прошептала она.

Потом развернулась и пошла к двери, не оглядываясь, но чувствуя, как его взгляд провожает ее.

Дверь закрылась.

Кабинет погрузился в гнетущую тишину, нарушаемую лишь тихим гудением голографических проекторов. Адриан стоял посреди комнаты, сжав кулаки так, что ногти впились в ладони. Где-то за спиной лежало опрокинутое кресло – немой свидетель его несвойственного срыва.

"Я кричал. На подчиненную. Как последний неудачник."

Он медленно провел рукой по лицу, словно пытаясь стереть следы только что пережитой ярости. Потом резко развернулся, поднял кресло и опустился в него, уставившись в мерцающие экраны. Отражение в темном стекле выглядело чужим – бледное лицо, сведенные брови, глаза, полные чего-то, что он не решался назвать страхом.

"Отец узнает. Обязательно узнает."

Мысль ударила, как нож под ребро. Повелитель Алькантара не терпел проявления слабостей. А крик, потеря контроля – это была худшая из возможных оплошностей для наследника.

"С девчонками справиться не может! – ехидная внутренняя усмешка звучала в его голове голосом отца. – Тоже мне, успешный лидер. Достойный руководитель."

Годы дисциплины. Годы попыток доказать, что он не просто марионетка, не просто лицо на портретах в корпоративных отчетах. Один день – нет, один разговор – и все рухнуло.

Адриан с силой ударил кулаком по столу, заставив голограммы снова задрожать.

И тут мысль, тихая и неожиданная, проскользнула сквозь ярость:

«И все-таки, почему же меня так задели её слова?»

Он замер на мгновение, глядя в пустоту. Его дыхание все еще было неровным.

Где-то в глубине сознания шевельнулась мысль: "Она первая, кто осмелился сказать это вслух."

И это было страшнее любого бунта.

Потому что теперь он не мог делать вид, что не слышал.

И самое ужасное – не мог забыть.

Не то, какой она была дерзкой. Не потому что бросала ему вызов.

А потому что ее слова были правдой.

Горькой, неудобной, невыносимой правдой, которую он годами заталкивал в самый темный угол сознания.

"Вы когда-нибудь хоть что-то делали для себя?"

Он… не помнил. Последний раз, когда он что-то выбирал для себя? Не для отца, не для корпорации, не для имиджа?

"А вас отец контролирует ежедневно и круглосуточно."

Даже сейчас, в этом кабинете, он знал – где-то в системе остались записи их разговора. Где-то уже докладывают Повелителю о срыве наследника.

"Разве это жизнь?"

Глоток воздуха застрял в горле.

Внезапно он осознал, что дышит так, словно только что пробежал километр. Сердце колотилось, будто пытаясь вырваться из клетки, грудной клетки.

И самое страшное —

Он не мог сказать, что злится на нее.

Он злился на себя.

Потому что Исабель посмотрела сквозь него – сквозь титулы, сквозь должности, сквозь годами выстроенную маску – и увидела то, что не должен был видеть никто.

Увидела его.

Настоящего.

И этот настоящий был…

"Слабый. Испуганный. Запертый."

Адриан резко встал, подошел к окну и уперся лбом в холодное стекло. Алькантар сверкал внизу, безупречный и бездушный.

"Что мне теперь делать?"

Он закрыл глаза.

Ответа не было.

Только тихий, навязчивый голос в голове, повторяющий последние слова Исабель:

"Вы заслуживаете большего."

И самое ужасное – где-то в глубине души он начал в это верить.

Тишина стала невыносимо давящей.

Где-то за окном пролетел дрон, отбрасывая мерцающую тень на стены.

Адриан наконец вздохнул и медленно опустился в кресло, откинув голову назад, и закрыл глаза.

Голограммы на стенах продолжали мерцать, транслируя потоки данных, отчеты, графики – бесконечную работу, которая никогда не заканчивалась. Но сейчас цифры и диаграммы казались ему пустыми, лишенными смысла.

"Что, черт возьми, только что произошло?"

Он провел ладонью по лицу, словно пытаясь стереть остатки напряжения. Исабель… Она всегда была идеальной сотрудницей. Быстрой, умной, безотказной. Ее отчеты были безупречны, решения – точны, а работоспособность – выше всяких похвал. Отец похвалил именно ее работу. Впервые за все годы его службы в корпорации.

И теперь эта же девушка стояла перед ним и заявляла, что все их усилия – просто фикция.

"Мы здесь не более чем декорации."

Его пальцы непроизвольно сжались.

Он ненавидел эту мысль. Ненавидел, что кто-то мог видеть его отдел – его достижения – как нечто незначительное. Но хуже всего было то, что и этих ее словах также была доля правды.

Отец действительно получал основные отчеты напрямую из Центра Управления.

Адриан резко встал и подошел к окну. Алькантар раскинулся перед ним – холодный, сверкающий, безупречный. Город, построенный на дисциплине и контроле.

"Но я не пустое место в этом офисе."

Он стучал кулаком в закрытые двери Совета, доказывая, что его аналитики достойны большего. Он заставлял их считаться с его мнением.

А теперь Исабель одним махом разрушила эту иллюзию.

И что хуже всего – она знала, что делает.

Она была… другой.

Не такой, как остальные.

Лана, Яна, другие сотрудницы – все они играли по правилам. Боялись. Притворялись. Старались угодить.

А Исабель?

Она смеялась в лицо этим правилам.

"Пусть на одну ночь, но быть счастливой…"

Что это было? Вызов? Искренность? Или просто отчаяние?

Адриан сжал зубы.

Он не мог позволить себе таких слабостей. Не сейчас. Не когда отец наконец начал замечать его успехи.

Но…

Он вспомнил, как она смотрела на него. Без страха. Без лести.

Как будто видела в нем личность, а не просто жаждала внимания принца Алькантара.

Конфликт сегодня лишь обнажил то, что он давно чувствовал.

С ее приходом отдел аналитики фактически стал полем битвы.

Каждая из его подчиненных приходила сюда со своими амбициями, страхами, расчетами. Лана – бывшая мятежница, сломленная, но не смирившаяся. Яна – коренная алькантарка, уверенная в своем превосходстве.

И все они смотрели на него не как на начальника.

Как на принца. Как на шанс.

И это рушило все, что он пытался построить.

Адриан глубоко вдохнул и вернулся к столу.

Корпоратив.

Да, это могло бы сработать. Дать им почувствовать, что они команда. Что их ценят.

Но Исабель…

Она перешла черту сегодня. И в ее словах была правда, которую он не мог игнорировать.

"Я хочу жить здесь и сейчас."

Может быть, именно поэтому он не стал наказывать ее строже.

Может быть…

Он потянулся к экрану, вызывая расписание.

"Нужно поговорить с отцом."

Но в глубине души он уже знал, что этот разговор будет не о корпоративе.

А о чем-то гораздо более опасном.

О чем-то, что начинало пугать его.

О том, что Исабель Кортис действительно ему нравится.

И это было хуже любой служебной ошибки.

Тем временем Исабель, покинув кабинет начальника, медленно шла по главному зданию корпорации. Коридор казался бесконечным. Шаги девушки глухо отдавались в пустых переходах, смешиваясь с прерывистыми всхлипами. Она шла, судорожно вытирая слезы тыльной стороной ладони, нарочито громко шмыгая носом – чтобы камеры наблюдения уловили каждый ее жест, каждую дрожь в голосе.

"Должно получиться, – стучало в висках. – Сейчас или никогда."

Но под этой показной истерикой, под маской униженной сотрудницы, в глубине души клубилось нечто иное.

“Он не такой, как все они. В нем еще есть что-то живое.”

Его глаза, когда он кричал… В них не было холодной жестокости Повелителя, бездушной расчетливости алькантарской элиты. Там горело что-то настоящее – ярость, боль, отчаянное нежелание слышать правду, которую он чувствовал.

Исабель резко свернула за угол, в слепую зону между камерами, и тут же выпрямилась. Слезы мгновенно высохли. Пальцы, только что дрожащие, теперь уверенно поправили растрепавшиеся волосы.

"Слишком рискованно. Слишком лично."

Она сжала кулаки.

План был прост: спровоцировать Адриана на эмоции, заставить его увидеть абсурдность их положения, подтолкнуть к бунту против отца.

Но она не учла одного – он действительно начал ей нравиться.

Не как пешка в игре. Не как инструмент миссии.

А как человек.

Человек, который, несмотря на всю свою вымученную холодность, все еще мог испытывать чувства.

Исабель резко встряхнула головой, словно отгоняя навязчивые мысли.

"Не сейчас. Не здесь."

Она снова вошла в зону видимости камер и, сделав лицо обиженной девочки, потопала к своему рабочему месту.

Но внутри все сжималось от странного, непривычного ощущения.

Сомнения.

"Что, если он сломается?”

"Что, если я его погублю?"

*"Что, если…"*

Она резко оборвала себя.

“Нет. Я пришла сюда не для сантиментов, и тем более не могу сейчас сдаться. Тысячи жизней на кону. Свобода Этерии. Крах тирании Армандиуса. Никаких 'если'."

Но когда она села за стол и машинально открыла очередной отчет, перед глазами снова встало его лицо – искаженное не гневом, а болью.

Исабель глубоко вдохнула.