Основные тенденции развития рабочего представительства, его взаимоотношения с властью, формы рабочего контроля и другие аспекты становления системы самоуправления рабочих после Октября могут быть глубже поняты в контексте участия фабзавкомов в демобилизации промышленности, развернувшейся на рубеже 1917-1918 гг. Выход из войны к моменту прихода большевиков к власти оставался единственным шансом самосохранения России. Вопросы войны и мира экстренно пришлось бы решать любому общенациональному правительству, заинтересованному в выживании государства. Выход же из войны был немыслим без перевода экономики на мирный путь развития. Поэтому конверсия стала первым независящим от идеологии общегосударственным проектом, лёгшим на плечи большевиков. Отметим, что вопросы конверсии в современных обществах, как правило, решаются на общенациональном уровне, при помощи жёстких централизованных программ. В России же ни до, ни тем более после Октября правительство не располагало аппаратом для проведения демобилизационных мер в масштабах всей страны²¹¹. Единственным рычагом, на который новые власти в тот момент могли рассчитывать, была молодая система рабочего контроля. В этих экстремальных условиях участие в демобилизации для фабзавкомов и прочих органов самоуправления становилось экзаменом на жизнестойкость.

Первоочередные меры по переводу промышленности на мирные рельсы уже 25 ноября 1917 г. были намечены Наркоматом труда, выполнявшим до января 1918 г. хозяйственные функции, перешедшие позже к ВСНХ²¹². Предполагалось силами фабзавкомов и профсоюзов на оборонных предприятиях в ближайшее время провести опись имеющегося сырья, топлива, полуфабрикатов, уточнить перечень изготовляемых изделий. Предусматривалось также, что органы рабочего самоуправления самостоятельно определят предметы мирного обихода, которые сможет выпускать их предприятие²¹³. Некоторое время спустя, 9 декабря, Совнарком выступает с воззванием ко всем рабочим России. В нём ставилась задача прекращения работ на военные нужды и перехода к производству мирной продукции²¹⁴. Наконец, специальным постановлением Народного комиссара труда от 20 декабря вся текущая работа по демобилизации возлагалась на органы рабочего самоуправления.

Несмотря на очевидную сложность задачи, органы рабочего самоуправления включились в её решение. Так, уже в знаменитом проекте Инструкции о рабочем контроле ЦС ФЗК Петрограда предусматривалось включить в структуру фабзавкомов (советов старост) наряду с комиссиями по организации производства, по снабжению сырьём и топливом специальную комиссию по демобилизации²¹⁵. Те же решения обсуждались и на декабрьской конференции Совета профсоюза металлистов и завкомов металлообрабатывающей промышленности²¹⁶. Официально задачи демобилизационных комиссий были закреплены особым постановлением Наркомтруда от 24 декабря. Предусматривалось, что именно они будут заниматься учётом рабочей силы, топлива и сырья, а также определять, какую гражданскую продукцию может выпускать предприятие²¹⁷. В случае национализации предприятий, как показывает пример Обуховского завода, функции демобилизационных комиссий передавались демобилизационным отделам новых заводоуправлений²¹⁸.

Демобилизация промышленности стала делом, объединившим все ветви рабочего движения. Возросла роль руководящих и координирующих органов самоуправления рабочих. В частности, как и в решении других проблем, в проведении конверсии с фабзавкомами тесно сотрудничали низовые Советы. Активно повёл себя, к примеру, экономический отдел Выборгского Совета рабочих депутатов. В декабре 1917 г. им было разослано обращение о демобилизации. В нём рабочие призывались определить номенклатуру и объём продукции, которую предприятия района могут производить в мирное время. Обращение ориентировало опираться сугубо на местные ресурсы²¹⁹.

Координацию деятельности фабзавкомов металлургических предприятий фактически взял на себя временный ЦК Союза металлистов. В ноябре 1917 г. своим циркуляром он призвал нижестоящие рабочие организации подготовить специальные демобилизационные планы. Задумывалось, что в них основное внимание будет уделено производству предприятиями отрасли предметов домашнего обихода и транспортных средств. Особо следовало позаботиться о производстве продукции для крестьян²²⁰. Последнее могло восприниматься в русле смычки города и деревни, без которой выживание революции выглядело проблематичным. Ещё большее значение имел циркуляр заводским комитетам предприятий металлообрабатывающей промышленности «о их функциях в связи с демобилизацией промышленности» от 28 декабря. В письме особо выделялось положение, согласно которому вся низовая работа по конверсии возлагалась на фабзавкомы, которые сохраняли свои полномочия на весь срок приостановки заводов²²¹.

Важные координирующие и руководящие функции в деле перевода промышленности на мирные рельсы выполнял ЦС ФЗК. На места им рассылались специальные инструкции и анкеты, целью которых было придать конверсионным мероприятиям единообразный и скоординированный характер. При ЦС ФЗК проводились специальные совещания по вопросам демобилизации. Одно из таких совещаний состоялось 4 января 1918 г. На нём присутствовали представители всех заводских комитетов предприятий Петрограда, работающих на оборону, а также представители железнодорожного комитета Николаевской железной дороги. На совещании шла речь о переориентации заводов города с военного производства на производство продукции, необходимой для вывода из кризисного состояния отечественного железнодорожного транспорта. Основной заботой ЦС ФЗК при проведении конверсии на отдельных предприятиях становится сохранение рабочей силы и предотвращение обвального роста безработицы. С целью координации деятельности фабзавкомов и демобилизационных комиссий на отдельных предприятиях при районных советах фабрично-заводских комитетов и самом ЦС ФЗК создаётся специальная сеть демобилизационных комиссий, возникает институт инструкторов по демобилизации Центрального совета фабрично-заводских комитетов, выезжавших на места для решения тех или иных возникавших вопросов²²².

Подробно обсуждались вопросы конверсии на VI городской конференции фабрично-заводских комитетов Петрограда, проходившей с 22 по 27 января 1918 г. В дискуссии приняли участие рабочие не только петроградских заводов и фабрик, но и представители других регионов страны, в частности Урала, где проблема конверсии так же являлась одной из наиболее болезненных. По итогам состоявшегося обмена мнениями были приняты сразу две резолюции, что говорит о заинтересованности активистов фабзавкомовского движения в успешном ходе демобилизации. Первая резолюция касалась централизации органов, руководящих от имени Советской власти конверсионными мероприятиями. Вторая резолюция содержала развёрнутое понимание проблем демобилизации, как они виделись делегатам и гостям конференции, то есть самим рабочим оборонных предприятий. Некоторые аспекты этой резолюции представляют существенный интерес для понимания психологии того времени. В резолюции отмечалось, что демобилизация промышленности должна обязательно иметь общенациональный характер, проводиться централизованно и планомерно. Её результатом должно стать полное переустройство всей промышленности, поскольку до революции в России не существовало «организованного и правильного хозяйства». Резолюция подчёркивала, что демобилизация возможна только при активном участии в ней рабочего класса, который единственно заинтересован в строительстве новой экономики на здоровых, плановых началах. Тем самым демобилизация виделась делегатам конференции как ещё один, вслед за рабочим контролем, шаг к «полной социализации» промышленности. Решить поставленные демобилизацией задачи, отмечалось в резолюции, российский пролетариат сможет «лишь путём объединения всех своих классовых, экономических организаций в стройное здание»²²³.

Указания по налаживанию перевода производства на продукцию мирного времени, шедшие на места, вскоре начали выполняться. Уже 13 декабря 1917 г., то есть меньше, чем через неделю после обращения СНК к рабочим, соответствующее Отношение было принято заводским комитетом Путиловского завода. В нём сообщалась, что в связи с вопросом демобилизации завода была рассмотрена возможная программа деятельности мастерских Путиловского завода в условиях мирного времени. Было решено, что завод должен возобновить производство предметов, выпускавшихся до войны. Из военного же производства предполагалось оставить лишь то, что составляло специфику завода и не могло производиться где-либо ещё. Дальнейшая проработка планов демобилизации отдавалась на усмотрение цехов²²⁴.

В созданную при ЦС ФЗК комиссию по демобилизации с мест начали поступать отчёты и с других предприятий. На примере завода «Пете» станции Икша Северной железной дороги Московской губернии и других предприятий видно, что в основном эти отчёты касались учтенных запасов сырья, топлива, а также выработки возможных хозяйственных мер²²⁵.

К выработке планов конверсионных мероприятий фабзавкомы подходили расчётливо. Так, при их обосновании на Обуховском заводе делалась ссылка на отражённый в специальной литературе опыт Североамериканских Соединённых Штатов. При этом высказывалось сожаление по поводу условий на самом Обуховском заводе, где возможность быстрой переориентации производства предусмотрена фактически не была. В то же время ситуация, сложившаяся к тому моменту в городе, делала конверсию неизбежной. Предлагалось организовать на заводе работу по следующим направлениям: 1) производство тракторов; 2) ремонт паровозов и вагонов; 3) производство новых паровозов; 4) ремонт орудий. Основное же военное производство предлагалось перенести в глубь страны – Царицын или Пермь, а также в Саратов. Попутно планировалось наладить мелкое производство: выделку кос, лопат, частей для сельскохозяйственных машин и проч.²²⁶.

При упоминании демобилизации промышленности в литературе говорится, как правило, о металлистах. Отчасти это оправдано. Но фактически демобилизационные мероприятия в той или иной мере охватили также предприятия текстильной, деревообрабатывающей, кожевенной и некоторых других отраслей. Показателен в этом отношении пример рабочего комитета фабрики Акционерного общества воздухоплавания В. А. Лебедева. В прошлом фабрика выпускала мебель, ас 1916 г. была переведена на производство комплектующих к аэропланам. В феврале 1918 г. рабочий комитет фабрики направил письмо в отдел хозяйственной политики ВСНХ. В нём сообщалось о предпринятых на предприятии шагах по демобилизации. Конверсия заставила вспомнить о прежнем профиле фабрики. В частности, в письме сообщалось, что «фабрика уже получила первый заказ от частных лиц на 120 дюжин венгерских гнутых стульев и приступила уже к их изготовлению». Далее сообщалось, что «фабрика оборудована таким образом, что почти без всякого дополнительного оборудования может немедленно приступить к изготовлению: всевозможной мебели, четырёхколёсных ходов и колёс различных типов, столь необходимых в настоящей момент для сельского хозяйства, складных домов и всевозможных столярных изделий». Сообщалось также, что «фабрика располагает кадром хороших рабочих, специалистов и мастеров». Хватало на фабрике и сырья. Более того, завком выражал уверенность, что ресурсы фабрики вполне позволят обеспечить работой какое-то количество новых рабочих и довести их количество до 700 человек²²⁷.

Но функциональные возможности рабочего самоуправления в деле демобилизации промышленности были далеко небезграничны. Выполнив какую-то часть задач на локальном уровне, фабзавкомы в проведении дальнейших шагов нуждались в поддержке государства. В центр направлялись многочисленные просьбы о помощи. Так, в докладной записке заводского комитета снарядного завода Нижегородского биржевого общества и членов Нижегородского Совета рабочих и солдатских депутатов в Нижегородский совнархоз сообщалось, что на заводе было занято до 2 тыс. рабочих и служащих. Из них около 30% были высококвалифицированными специалистами. На заводе трудилось около 400 женщин. Завком просил оказать ему необходимую помощь в проведении демобилизации и предотвращении безработицы и голода, так как все местные возможности оказались исчерпаны²²⁸. Уже упоминавшийся завком фабрики Авиационного общества воздухоплавания В. А. Лебедева также обращался к государству за содействием. Как было показано выше, фабком проделал всю необходимую работу по демобилизации у себя на предприятии. От государства же он просил лишь обеспечить его мирными заказами, взамен прежних военных заказов²²⁹. Без этого резкий переход к самостоятельности был не возможен. Особенно если вспомнить, что война практически свела на нет все прежние рыночные механизмы, и значительная часть предприятий работала на госзаказ.

Своевременное компетентное участие в демобилизации предприятий со стороны государства могло не только предотвратить сокращение производства, но и способствовать его расширению. Так, с целью повышения планомерности демобилизационных мероприятий и улучшения дел в области ремонта автопарка Совещание по демобилизации ВСНХ 26 февраля 1918 г. приняло специальное постановление, подписанное Ю. Лариным²³⁰. В ответ на него 2 апреля 1918 г. Нижегородский завод Общества металлургической и металлообрабатывающей промышленности направил письмо. В нём говорилось о необходимости расширения имевшейся на заводе ремонтной базы из-за устойчивого спроса на ремонтные работы²³¹. Тем самым решения центра, окажись они подкреплены экономически, могли бы способствовать увеличению производства и сокращению безработицы в ряде отраслей.

Однако дело как раз в том и заключалось, что возможности самого государства были сильно ограничены. Не только в первые недели после революции, но и позже большевики рассчитывали только на самодеятельность низов. Настроения, царившие в центре, и общая ситуация в стране были красноречиво отражены в резолюции Совнаркома от 23 января 1918 г. В ней значилось: «Выражая крайнее сожаление, что соответствующие комиссариаты крайне замедлили практический приступ к переводу металлических заводов па полезные работы, Совет Народных Комиссаров просит Петроградский Союз металлистов, при содействии Комиссариата труда, Петроградского Совета и ВСНХ, начать немедленно перевод металлических заводов на работы ремонта и усиления железнодорожных материалов, а равно и на производство продуктов, годных в обмен на хлеб и т. д. Военные заказы все прекратить».

Подчас в этой ситуации содействие государства ограничивалось сугубо административными мерами. Так, постановлением секции по металлу СНК Северного района и Представительства металлургического отдела ВСНК от 23 марта 1918 г. Обуховский завод был переведён из Морского ведомства в распоряжение ВСНХ²³². Этот шаг логично вытекал из предпринятых на заводе демобилизационных мероприятий, но существенной помощи заводу за собой не повлёк. В результате на заводе складывалась напряжённая ситуация. Рабочие Обуховского завода оказались на переднем плане рабочего протеста. Конфликт серьёзно осложнял демобилизационную политику. В него втягивались многие рабочие завода и рабочие организации. Попытка преодолеть кризис на заседании членов заводского и цеховых комитетов, а также демобилизационной комиссии 8 марта 1918 г. результатов не принесла²³³. Конфликтная ситуация на заводе продолжала обостряться. Аналогичным образом ситуация складывалась и на многих других предприятиях, не способных самостоятельно решить обрушившиеся на них проблемы, но не дождавшихся поддержки из центра.

В целом результаты деятельности фабзавкомов по демобилизации однозначно оценить сложно. Как можно видеть на примере приведённых выше фактов, наиболее успешно фабзавкомы справлялись с теми задачами, которые можно было решить с помощью привычных, знакомых с дооктябрьских времён форм рабочего контроля. Здесь прежде всего следует назвать контроль над рынком труда и снабженческую деятельность. Хорошо был поставлен рабочими комитетами учёт имевшихся в распоряжении предприятий сырья, топлива, заказов. Сложнее обстояло дело, когда приходилось решать вопросы организации производства новой продукции. Не случайно поэтому журнал «Рабочий контроль», подводивший итоги развития фабзавкомовского движения, на примере Москвы отмечал, что реально переход к новому производству планировался лишь на 11% предприятий. В то же время в Москве 30% предприятий работало на оборону полностью и ещё примерно столько же частично²³⁴.

Эти и другие подобные факты породили устойчивые негативные оценки рабочего самоуправления как со стороны современников революции, так и некоторых нынешних исследователей. Часто именно на рабочий контроль списывают падение производства после Октября. С этих позиций выступал, к примеру, лидер правых эсеров В. М. Чернов. Он настаивал на трактовке, согласно которой большевики вместо работы по переводу промышленности на мирные рельсы бросились в авантюру с установлением рабочего самоуправления. Чернов признавал, что конверсия нигде не обходится «гладко, без замешательства и хаоса». Но применительно к России главную причину бедствий он видел не в милитаризме прежних властей, а именно в самоуправлении рабочих²³⁵.

С выводами Чернова можно было бы согласиться лишь в том случае, если бы в тот момент существовала реальная сила, способная провести конверсию с меньшим ущербом для страны. Такой силой мог стать торгово-промышленный класс и технико-управленческая интеллигенция, на что весной-летом 1918 г. последовательно указывала социалистическая оппозиция, действовавшая в рабочих организациях²³⁶. Здесь будет уместно вспомнить, что из этих кругов, действительно, последовала конкретная, хорошо проработанная программа демобилизации. Программа эта была изложена 3 декабря 1917 г. на совещании в ВСНХ А. П. Мещерским. Она подразумевала огромные капиталовложения, которые были не мыслимы в тех условиях. Но и при этом Мещерский не скрывал, что конверсия вызовет всплеск безработицы и депрессию²³⁷. Программа Мещерского была нацелена, тем самым, не столько на общегосударственные интересы, сколько на сохранение частного сектора и гарантированной прибыли в нём. Вариант демобилизации через демократизацию производства, выбранный большевиками, оказывался, может быть, не столь эффективным с экономической точки зрения, но зато более щадящим в социальной сфере.

Говорить в этих условиях о пагубном влиянии рабочего самоуправления на экономику, как делает это Чернов, – значит не понимать всей сложности ситуации, в которой оказалась в тот момент Россия, или заниматься слабо замаскированным политиканством²³⁸. Гораздо более ответственным следует признать вывод журналистов «Рабочего пути», называвших главной причиной экономического спада чрезмерную зацикленность экономики на войну, что существенно сужало возможности манёвра в проведении демобилизации²³⁹. И всё же следует признать, что в силу различных причин фабзавкомы, как и другие органы рабочего самоуправления, не смогли самостоятельно решить стоявшую перед страной проблему перевода промышленности на мирные рельсы. Участие фабзавкомов в конверсии и результаты этого участия со всей наглядностью показали успехи и пределы роста органов рабочего самоуправления в условиях русской революции 1917 г. Со своей стороны те колоссальные перегрузки, которые стали следствием участия органов производственного представительства в демобилизации, ещё больше подрывали их и без того скромные силы, способствовали их стагнации и обострению внутренних противоречий.

8. Взаимоотношения фабзавкомов и профсоюзов на новом этапе: на пути к свёртыванию рабочего самоуправления

Одним из важнейших обстоятельств, продолжавших и после Октября влиять на ситуацию внутри системы рабочего представительства, оставались взаимоотношения между производственным и профессиональным самоуправлением – между фабзавкомами и профсоюзами. Принятая на I Всероссийской конференции фабзавкомов резолюция о разграничении компетенции между ними сделала отношения двух ветвей рабочей самоорганизации более ровными²⁴⁰. Фабзавкомы продолжали вовлекать рабочих в профсоюзы, как это делалось на Тульском патронном заводе²⁴¹. Об этом же шел разговор на III общегородской конференции ФЗК Москвы, состоявшейся в феврале 1918 г. С докладом по этому поводу выступил М. Томский. Заранее обсуждённые МК РСДРП(б) и опубликованные тезисы его выступления предусматривали вступление всех членов фабрично-заводских комитетов в профессиональные союзы, активную агитацию через аппарат фабзавкомов за вступление в профсоюзы всех рабочих на любом предприятии. В принятой же по докладу Томского резолюции предусматривалось превращение комитетов в низовые звенья профсоюзов, тогда как высшим органом соответствующего союза отныне должна была являться конференция фабзавкомов, входящих в его состав, что подавалось как взаимовыгодный и для профсоюзов, и для фабзавкомов компромисс²⁴².

Целью сотрудничества профсоюзов и фабзавкомов сами рабочие считали усиление начал трудовой демократии и рабочего контроля. Вот какую резолюцию по этому вопросу принял завком Московского металлического завода на своём заседании 27 ноября 1917 г.: «Ввиду того что контроль должен исходить от профессионального союза, но фактически должно осуществлять его на местах, т.е. заводской комитет, который обязан контролировать как покупку, так и продажу товаров»²⁴³. Интересным в этой резолюции является то, что она ярко иллюстрирует стойкое отношение к профсоюзам как к верхушечным, а к фабзавкомам как к своим местным организациям. Это, по мнению гужоновцев и рабочих других предприятий ЦПР, и должно было стать основой взаимовыгодного сотрудничества между двумя пролетарскими организациями, вплоть до их полного слияния.

Об этом писал, в частности, в своей статье «О слиянии профессиональных союзов с заводскими комитетами» один из авторов «Нового пути» В. Иванов²⁴⁴. Уже сам заголовок публикации журнала Центрального совета фабзавкомов показывал, какие организации должны были, по его мнению, стать базой возможного слияния – фабзавкомы. Отметив, что уже создаются высшие органы государственного регулирования экономики, Иванов продолжал: «Необходимо создать одну рабочую экономическую организацию… Профессиональные союзы, организованные по производствам, обладают ценным аппаратом, с определённым навыком в области регулирования труда. Фабрично-заводские комитеты и их объединения обладают аппаратом, приспособленным к организации самого производства в целом, и имеют богатый опыт в этой области. Слияние этих двух организаций даёт новую мощную организацию»²⁴⁵.

Речь, по существу, шла о слиянии двух управленческих механизмов в один. Трудно предположить, что могло бы произойти в случае такого развития событий, если бы естественный, «посте-пеновский» процесс разворачивался и дальше. Но вскоре он был грубо прерван насаждаемой сверху политикой «осоюзивания» фабрично-заводских комитетов, то есть их механического переподчинения профсоюзам.

Поворотным в этом отношении становится I Всероссийский съезд профессиональных союзов. На нём было принято пагубно сказавшееся на дальнейшей судьбе всего рабочего самоуправления решение о ликвидации хозяйственной и организационной независимости фабзавкомов и взят курс на их искусственное встраивание в профсоюзную иерархию в качестве самого нижнего этажа²⁴⁶.

Основным докладчиком по этому вопросу на съезде выступал Д. Рязанов. Оценивая взгляды Рязанова, Э. Карр называет его «смертельным врагом фабрично-заводских комитетов»²⁴⁷. Так ли это было или не так, но позиция Рязанова по отношению к фабзавкомам отличалась очевидной необъективностью, он, в частности, утверждал, что фабзавкомы за пределами Петрограда не играли никакой роли, да и в самом Петрограде смогли укрепиться исключительно в металлургической промышленности»²⁴⁸. Утверждение Рязанова, как можно судить по приведённым выше многочисленным фактам рабочей инициативы на местах, не соответствует действительности, так как в ЦПР фабзавкомы были гораздо более массовым явлением и распространялись не только в металлообрабатывающей, но и в текстильной, кожевенной, пищевой и других отраслях.

В своём выступлении на съезде профсоюзов Рязанов постарался убедить собравшихся в необходимости самых жёстких решений по отношению к фабзавкомам, ссылаясь на непоследовательность и претенциозность фабзавкомовского руководства: «Фабрично-заводские комитеты, которые на Всероссийской конференции только после упорной борьбы и сопротивления согласились на смертный приговор, согласились окончательно уступить профессиональным союзам всю область руководства в борьбе за улучшение положения рабочего класса, эти комитеты после этого на практике отказались от компромисса и вернулись к своей старой точке зрения. На первом и, надо сказать, единственном пока заседании верховного органа рабочего контроля представитель фабрично-заводских комитетов, теперешний председатель, заявил, что эта резолюция является исторической и окончательно отменена новым поворотом в политико-экономической жизни России»²⁴⁹.

Основные положения доклада Рязанова нашли на съезде широкую поддержку. С одобрением рязановской позиции выступил, в частности, делегат Энгель, ссылаясь на опыт работы в Центроткани (между прочим, по отзывам некоторых современников – одной из самых забюрократизированных и враждебных местной инициативе организаций²⁵⁰), также считал, «что предоставить рабочий контроль только органам фабрично-заводским было бы крайне вредно для дела»²⁵¹. Аналогичные взгляды развивали и некоторые другие делегаты²⁵².

Однако некоторые выступавшие, наоборот, пытались возражать основному докладчику. Так, анархист Максимов настаивал, «что фабзавкомы есть формы, безусловно являющиеся самыми наилучшими формами рабочей организации, которые когда-либо имел какой-либо класс, что фабрично-заводские комитеты являются настоящими органами народовластия или, вернее, народоправия, или, вернее, органами безвластия, потому что, являясь непосредственно сидящими на месте, как крепы в земле, на фабриках и заводах, они ведут всё дело фабрики или предприятия под непосредственным контролем самих рабочих»²⁵³.

Принятая по итогам обсуждения резолюция была выдержана в более сдержанном, чем доклад Рязанова, тоне, но это мало меняло её суть. Видимо, с целью смягчить пилюлю, приготовленную фабзавкомам, в первых её положениях в их адрес делался откровенный реверанс: «Великая Российская революция, – значилось в резолюции, – вызвавшая к жизни все творческие силы рабочего класса, создала с самых первых своих дней на фабриках и заводах органы рабочего представительства, взявшие на себя защиту интересов рабочих данного предприятия». Но тут же разъяснялось, что «таким образом, фабрично-заводские комитеты брали на себя задачи, обычно выполняемые союзами», и далее шла конкретизация: «С развитием и укреплением производственных профессиональных союзов эти фабрично-заводские комитеты должны стать органом соответствующих профессиональных союзов на местах». В заключение шли положения, организационно оформлявшие окончательный переход рабочих комитетов фабрик и заводов под управление профсоюзов. Таким образом, на словах заслуги фабзавкомов признавались, но тут же выдвигался ряд тезисов, расставлявших акценты совсем по-иному. Во-первых, резолюция исходила из того, что рабочее представительство призвано выполнять только защитные функции, – позиция, в 1917 г. неоднократно критиковавшаяся большевиками за оппортунизм, теперь принималась в качестве бесспорной. Во-вторых, резолюция в несколько смягчённой форме повторяла обвинения фабзавкомов в «местничестве». Наконец, в-третьих, в ней проводилась мысль, что фабзавкомы играли роль временных заменителей профсоюзов, роль своеобразного каркаса для укрепления профсоюзов, и теперь, когда профсоюзы окрепли, леса можно было убрать²⁵⁴.

В кругах руководства фабзавкомовским движением результаты съезда профсоюзов были восприняты негативно. Примечательно, например, что, посвятив спаренный выпуск подробному отчету о Всероссийской конференции фабзавкомов, орган ЦК ФЗК «Новый путь» ограничился лишь краткой редакционной статьей о прошедшем съезде профсоюзов. Сославшись на отсутствие «подробных отчетов», члены редакции тем не менее заявили, что «всё-таки должны отметить некоторые теневые стороны в его деятельности». Под «теневыми» сторонами редакция понимала ту характеристику, «какую дал фабрично-заводским комитетам докладчик по вопросу о взаимоотношениях между ними и профсоюзами т. Рязанов, а также той роли, какую он им отводит в деле организации и регулирования производства»²⁵⁵. Но по сути это была критика не только докладчика, но и самого съезда.

Анонимные авторы статьи ставят, на наш взгляд, верный диагноз съезду профсоюзов – с самого начала бросается в глаза несоответствие между словесной революционностью съезда и тем, в лучшем случае, консерватизмом, который сквозит в процитированных выше его резолюциях. Консерватизм этот, как справедливо усматривала передовица фабзавкомовского журнала, крылся в нежелании и неумении перестроить прежний бюрократический аппарат профсоюзов согласно новым задачам. Ошибочность же хода съезда виделась авторам «Нового пути» в «непримиримой тактике съезда», навязанной ему Рязановым и другими ораторами, подчинения себе фабзавкомов, «невзирая на то, сможет ли неизменный и неорганизованный аппарат профессиональных союзов» выполнить хоть одну из задач, прежде вполне успешно решаемых фабзавкомами. Вместо последовательного развития по существу правильного вопроса, продолжали они, равноправного слияния обеих рабочих организаций в одну, мы слышим лишь избитые обвинения фабзавкомов в местном патриотизме. В заключение в статье подчеркивалось, что «своими решениями, своей нетерпимостью съезд сильно тормозит назревший уже на низах процесс слияния обеих организаций на равных началах», и что своим консерватизмом съезд отталкивает от профессиональных союзов широкие рабочие массы и подвергает союзы действительной опасности разложения²⁵⁶.

Однако революционная эпоха стремительно ускоряла свою поступь, и никто не собирался обращать внимание на жалобы и претензии обиженных идеалистов. В кровь входила привычка решать по принципу «лес рубят – щепки летят». Революционное нетерпение и административный нажим никоим образом не могли поспособствовать преодолению застарелого конфликта профсоюзов и фабзавкомов, а его сохранение, в свою очередь, серьёзно обостряло противоречия в развитии системы рабочего самоуправления. Неспособность окончательно достичь конструктивного единства в рядах органов рабочего представительства в скором будущем могла серьёзно ограничить их потенциал и самостоятельность в решении не только политических, но и чисто экономических проблем.