Почти идеальный брак

Маме,

моей самой большой стороннице,

моей самой гордой поклоннице,

моему любимому воспоминанию.

Jeneva Rose

THE PERFECT MARRIAGE

Copyright © 2020 Jeneva Rose. Published by arrangement with Rights People, London and The Van Lear Agency

© Мурай О.В., перевод на русский язык, 2022

© Издание на русском языке. ООО «Издательство «Эксмо», 2022

Пролог

Любил ли он ее? Ему нравилось, как она смотрела на него. Нравилось, как дрожала ее нижняя губа и напрягались ноги, когда она испытывала оргазм. Ему нравилось, как падали ее длинные каштановые локоны на глаза трепетной лани, когда она двигалась на нем. Нравилось, как ее стройная спина изгибалась полумесяцем, когда он входил в нее. Любил ли он ее? Он любил ее настроения. Но вопрос не в том, любил ли он. Вопрос в том… был ли он ее убийцей?

1
Сара Морган

– Только не это.

Туман разочарования в голосе Адама заполняет комнату и висит, заслоняя нас друг от друга. Я делаю глубокий вдох и так же быстро выдыхаю, очищая путь между нами. Мне не нужно смотреть, чтобы знать: в его глазах уныние, а губы плотно сжаты. Я его не виню. Я снова разочаровала его. Провожу руками по своим золотистым волосам, укрощая локоны. Они плотно свиты в идеальный пучок и идеально сплетены. Надеваю белый блейзер на изумрудно-зеленую блузку и поправляю юбку-карандаш. Мои глаза встречаются с глазами мужа, возвращая нас на землю.

– Мне жаль.

Я наклоняю голову и смотрю вниз, чтобы привлечь его к себе. Трюк удается, и он подходит ко мне. Его рост – шесть футов два дюйма^[1]. Адам возвышается над моей миниатюрной фигурой. Он кладет руку мне на щеку, приподнимает мой подбородок и нежно целует в губы. Каждый волосок на моем теле встает дыбом. После десяти лет брака Адам всё еще целует меня. После десяти лет брака я всё еще разочаровываю его.

– Вчера мы должны были отправиться в дом у озера. Ты сказала, что сможешь сегодня.

Я перестаю его обнимать и начинаю собирать портфель. Чувство ответственности перевешивает эмоции.

– Я знаю, знаю. Но у меня много работы. Огромное заключительное заявление, к которому нужно подготовиться.

Адам прислоняется к дверному косяку нашей главной спальни и складывает руки на груди. Больше всего на свете я хочу, чтобы он меня обнял. Не хочу разбираться в запутанном судебном деле, но есть вещи, которые даже я не могу контролировать.

– У тебя всегда много работы. Всегда есть сложное дело, над которым ты работаешь.

Адам игриво щурится, но взгляд такой, словно он осуждает меня.

– Кто-то должен платить по счетам.

Я слегка улыбаюсь. Это срабатывает. Адам качает головой. Я почти не замечаю этого, но мне нужно признать, что он прав. Кладу руки ему на плечи. Он делает вид, что не будет наклоняться, чтобы поцеловать меня, но я знаю, что он это сделает. Он не может сопротивляться. Как и я. Адам улыбается, но игра в перетягивание каната длится всего несколько секунд. Он склоняется ко мне. Наши губы снова встречаются – на этот раз более страстно. Мы ласкаем друг друга языками, его руки гладят мою спину. В этот момент я хочу отменить все встречи. Думаю о том, что уйду из фирмы и мы переедем в наш дом у озера, будем идти в нашу мечту только вдвоем, держась за руки… Но реальность возвращается.

– Мне нужно идти, – шепчу я, отстраняясь. Я всегда отстраняюсь первой. Когда-нибудь мы будем всегда вместе, я знаю это. Но не сегодня.

– Завтра наша десятая годовщина.

Адам хмурится. Он по-прежнему обладает мальчишеским обаянием, в которое я влюбилась, и это могло бы раздражать, если б я не была заражена этим чувством.

– Я постараюсь добраться туда завтра.

Отступаю, рассматривая его разочарованное лицо. Он фыркает.

– Можно подумать, что я привык к твоим играм. Может быть, ты привыкла… но я нет. – Адам трет подбородок, как будто обдумывая, что будет дальше. – Я просто очень устал от этого, Сара.

Он опускает голову и качает ею. Я подхожу и прячу лицо у него на груди.

– Мне жаль. Я знаю, что разочаровала тебя. Но после того, как дело будет закончено, я возьму неделю отпуска. Я уже говорила с Кентом. – Смотрю на мужа глазами лани, надеясь, что он будет счастлив услышать это. Адам слегка улыбается.

– Это реальное обещание – или «Обещание Сары»?

Я слегка похлопываю его по груди.

– О, перестань.

Он хватает меня за руки и притягивает к себе для еще одного поцелуя.

– Я остановлюсь, когда ты остановишься.

Адам улыбается. Я снова целую его.

– Чуть не забыла. – Достаю из шкафа маленькую коробочку. – У меня есть для тебя кое-что.

– Ты не должна была…

Мы договорились, что не будем делать друг другу подарки на годовщину, но я не могла поступить иначе: это мой маленький способ извиниться. Я знаю, что была невнимательна. Адам замирает на мгновение, а затем осторожно разворачивает подарок и открывает коробку, в которой красуются часы «Патек Филипп»^[2] с ремешком из кожи аллигатора и золотым циферблатом. Его рот открывается.

– Я много лет мечтал о таких часах… но это… это слишком дорого.

– Это не так. Это наши десять лет брака. Посмотри на гравировку.

Муж переворачивает часы. На обратной стороне выгравировано «5 256 000».

– Что это?

– Именно сколько минут в десяти годах. – Я оставляю легкий поцелуй на его губах.

– Ты считала?

– Я всегда считаю.

Улыбаясь, помогаю ему надеть часы. Адам выгибает запястье, любуясь ими.

– Это для того, чтобы я мог отмечать каждый раз, когда ты опаздываешь или подставляешь меня? – Я закатываю глаза. – Шутка.

– Нет, это не так. – Я знаю, что он не шутит.

Муж опускает руку, смотрит на меня, кладет руки на мои плечи.

– Ты права, но я всё равно люблю тебя, Сара. – Он крепко целует меня.

Мы спускаемся на кухню. Это большое и современное помещение с посудой из нержавеющей стали, шкафами кремового цвета и гранитными столешницами. Я ставлю портфель и роюсь в холодильнике в поисках фруктов и воды. Беру немного нарезанного ананаса и стеклянную бутылку «Сан-Пеллегрино», которую выпью, пока не отправлю свою помощницу за обедом. Адам наливает две чашки кофе и ставит одну рядом с моим черным портфелем от «Боттега»^[3]. Он вынимает использованный кофейный фильтр из кофемашины и идет к мусорному ведру, нажимая ногой на педаль, чтобы открыть крышку. Как раз в тот момент, когда он собирается выбросить мусор, в ведре сверкает что-то серебряное.

– Что это? – спрашивает Адам. Опускает руку в мусорку и вытаскивает разорванный конверт с открыткой внутри.

– Твоя мама прислала нам открытку на годовщину, – отвечаю я, не отрываясь от телефона.

– И ты просто… выбросила ее?

– Я прочитала это. Признала. Переварила. Что еще ты хочешь, чтобы я сделала?

Он вытаскивает открытку из разорванного конверта и читает ее вслух:

Я не могу поверить, что вы продержались десять лет! С годовщиной, мои дорогие Адам и Сара.

P.S.: Где мои внуки? С любовью, мама.

– Это очень мило с ее стороны. – Адам начинает рыться в ящиках в поисках магнита, чтобы прикрепить открытку на холодильник. Я закатываю глаза.

– Что ты собираешься делать сегодня? – Беру чашку с кофе и подношу к губам. Напиток обжигает, но это приятные маленькие огоньки, которые нужны иногда для напоминания, что мы живы.

– Ну, теперь, когда у меня на руках нет ничего, кроме времени… – говорит он со смешком, глядя на новые часы. Я вежливо смеюсь в ответ на ужасную шутку. – Наверное, отправлюсь в дом у озера и закончу писать. Дэниелу нужно больше страниц, прежде чем он сможет представить книгу.

Я киваю и делаю еще один глоток.

– Последние страницы, которые ты прислал, были прекрасны. Твоему агенту они понравятся. Не забудь прислать мне новые.

– Ты это серьезно? – Он скептически смотрит на меня.

– Я всегда серьезна, когда говорю… особенно о тебе. – Я подмигиваю. Адам ставит свою чашку кофе и становится позади меня, положив обе руки на столешницу. Утыкается носом и целует меня в шею, прижимаясь бедрами к моим бедрам. Я хихикаю, как школьница.

– Приезжай завтра. Только на один день.

– Я собираюсь приехать, даже если смогу провести с тобой всего несколько часов.

– Сделай больше, чем «просто попробую». Дом у озера у нас уже больше года, а ты провела там не больше ночи.

– Я сказала, что попробую. – Делаю еще один глоток кофе.

– Пожалуйста.

– Сделаю всё, что в моих силах, чтобы быть там завтра. И чтобы мы с тобой наконец могли окрестить этот дом у озера, – я игриво поворачиваюсь к нему. Муж крепко прижимает меня к себе и целует в шею.

– Теперь это план, от которого я не могу отказаться. – Разворачивает меня лицом к себе и водит руками по всему моему телу.

– Спасибо, что был терпелив со мной. – Наши глаза встречаются. Я смотрю на него невероятно застенчиво, чтобы передать всю искренность, которую я хочу выразить своими словами. Наши взгляды встречаются.

– Я бы ждал тебя всю жизнь, а потом еще немного. Или, по крайней мере, еще 5 256 000 минут… А теперь поторопись на работу, чтобы побыстрее вернуться ко мне.

Он целует меня в лоб, в кончик носа, а затем в губы и игриво похлопывает по плечу, как будто я бегу не на работу, а на футбольный матч.

Я беру портфель и направляюсь к двери.

– Люблю тебя.

– Люблю тебя сильнее.

2
Адам Морган

Пальцы стучат по клавиатуре в тот момент, когда солнце оставляет свой последний луч света на этой стороне земного шара. Ветерок шелестит деревьями, стряхивая осенние листья, в то время как озерная вода мягко выкатывается на берег. Я сохраняю работу, которую сделал за день, и закрываю ноутбук – нужно было написать три тысячи слов. Бросаю очки в черной оправе на стол и провожу руками по пепельно-каштановым волосам, убирая их со лба. Немного потираю виски, чтобы облегчить затянувшуюся головную боль, и глубоко вздыхаю. Когда я вытягиваю вперед руки и шею, мое внимание привлекает черная белка, скачущая по двору. Не то чтобы я раньше не видел черную белку, но это редкое зрелище, которое требует внимания. Смотрю в большое окно. Маленькое существо целеустремленно прыгает с места на место в поисках пищи.

Дом у озера находится в часе езды от нашего дома за пределами округа Колумбия, но с таким же успехом он мог бы находиться на новой планете. Это зеленая земля, которую наши предки действительно полюбили бы, в отличие от бетонного чудовища с рогами, которое выполняет роль столицы нашей нации. Дом находится достаточно далеко от города, чтобы не было неожиданных посетителей, но достаточно близко, чтобы я мог отправиться сюда, когда нужно побыть одному – или не одному, если уж на то пошло.

Уединенный домик на озере Манассас^[4], окруженный лесом в округе Принс-Уильям, штат Вирджиния, был как раз тем, что необходимо для моей писательской карьеры. По крайней мере, именно так я подал эту идею Саре. Я изо всех сил пытался выразить свою мысль любыми словами до тех пор, пока чуть больше года назад мы не купили этот дом. Это открыло для меня другой мир – мир, в котором я мог писать, мир, полный доступных желаний, мир, в котором я мог бы жить, не испытывая постоянного давления из-за того, что я недостаточно хорош. Естественная красота окружающей среды могла быть отражена в моей работе, и в этом мире я чувствовал себя возрожденным. Этот дом полностью построен из древесины лиственных пород. Создается впечатление, что вы забрались на дерево, а не в человеческое жилище. В гостиной зоне есть большие эркерные окна с видом на озеро и массивный камин, украшенный разноцветными камнями. Огромный ковер из медвежьей шкуры завершает интерьер и служит центральной точкой, отделяющей ее от кухни.

Мраморный камень цвета лесной зелени покрывает как кухонный гарнитур, так и столешницы, а сверху и снизу расположены сосновые шкафы, окрашенные в насыщенный, почти карамельный цвет. Рядом с зоной отдыха, менее чем в десяти футах^[5] от камина, у эркерных окон, стоит мой письменный стол. Это позволяет прекрасно видеть всё, что может предложить природа в этой лесной глуши, и дает свободу не чувствовать себя запертым в каком-то маленьком офисе.

Мне не потребовалось много времени, дабы убедить Сару в том, что мы должны купить этот дом. Думаю, она могла чувствовать, что я отдаляюсь – мысленно, эмоционально… или, может быть, просто хотела показать, что может позволить себе его купить. Еще раз напомнить о финансовой власти надо мной, используя это как демонстрацию силы. Какова бы ни была причина, дом всё еще у меня, так что кого это, черт возьми, волнует? Предполагалось, что это будет наш дом вдали от дома в столице, но оказалось, что это просто мой дом. Я сбился со счета, сколько раз Сара обещала поехать со мной на выходные, но позже отменяла свое решение. Этот уик-энд не стал исключением, даже в нашу десятую годовщину. Я надеялся, что она приедет хотя бы на день, но Сара позвонила и сказала, что ей снова нужно в офис. Она также сказала, что любит меня. Она всегда говорит, что любит меня. Я выгибаю запястье, любуясь своими новыми часами. Они очень дорогие. Несмотря на стоимость, это все равно был продуманный подарок. Сара заботлива, даже если ее никогда нет рядом.

Мне всегда кажется, что она завоевывает мир, в то время как я просто изо всех сил пытаюсь в нем жить. Это та женщина, которой она хотела быть: электростанция, шоу с участием одной женщины, где я просто случайно снимаюсь в роли статиста. Так было не всегда. Мы познакомились, когда я учился на третьем курсе Дьюкского университета^[6], а Сара – на первом. Она изучала политологию, в то время как я изучал литературу. Тогда мы оба мечтали стать знаменитыми. Сара хотела быть успешным юристом, а я – войти в историю как один из величайших писателей своего поколения. Пятнадцать лет спустя один из нас все еще ждет своего звездного часа.

Что ж, я полагаю, успех у меня был, но он промелькнул на мгновение и исчез, и до сих пор не вернулся снова. В снах забавно то, что вы всегда в конце концов просыпаетесь. Моя первая книга имела успех не публичный или коммерческий, а литературный. Один критик даже назвал меня «следующим Дэвидом Фостером Уоллесом^[7]», что мне понравилось. У книги много почитателей по сей день, и я думал, что повторю этот успех, но вторая и третья книги провалились по всем фронтам, включая литературные. Я удивлен, что мой агент удержал меня, и уверен, что, если книга, над которой я работаю, не увенчается успехом, я достаточно скоро перестану с ним работать.

У меня был успех, но я не осуществил свои мечты до конца. Мечтой Сары было стать адвокатом по уголовным делам, одной из лучших. Но она не одна из лучших. Она лучшая. Я всегда знал, что так и будет. Просто никогда не думал, что буду так сильно обижаться на нее за это.

Но, как я уже сказал, так было не всегда. Когда я говорю это, то имею в виду, что убегаю в наш второй дом при любой возможности, а она практически поселяется в своем офисе. Невозможно стать лучшим адвокатом по уголовным делам на одной любви к своему мужу.

Можно было бы подумать, что, живя в одиночестве и погрязая в жалости к себе, я стал бы одним из великих писателей, как современный Торо^[8] или Хемингуэй. Но на сегодняшний день я пью, как Хемингуэй, и не имею успеха, который сопровождал бы алкоголизм.

У Сары есть своя работа, а у меня – своя. Было время, когда мы принадлежали друг другу, но это время прошло.

Мы встретились на вечеринке. Это была удача, так как Сара очутилась на ней случайно. Она предпочла бы чтение книги, а не пребывание среди липких, одержимых гормонами тел в подвале колледжа, но вот она стоит в углу, небрежно потягивая дешевое пиво из кружки, выглядя более неуместно, чем монахиня в борделе, и слегка улыбается, пытаясь скрыть дискомфорт, однако язык тела выдает ее беспокойство. Прислонилась к стене, закинув одну ногу на другую, кружка фирмы «Соло»^[9] зависла у ее губ. Она оглядывала вечеринку, ее рука была прижата к груди так, чтобы другая не была видна. Сара старалась казаться как можно меньше, чтобы остаться незамеченной. Но для меня она была единственным человеком в этой комнате.

Ее светлые волосы до плеч светились в свете темных ламп – главное украшение на любой вечеринке в колледжах середины 2000-х. В ее зеленых глазах с желтыми крапинками была вся тайна мира. Стройное тело было обтянуто облегающей белой футболкой и расклешенными синими джинсами. Я не мог оторвать глаз от полоски живота. Кусочек ее молочно-белой кожи возбудил меня больше, чем полностью обнаженное тело моей бывшей. Я наблюдал за ней. Я изучал ее. Я запомнил каждый изгиб, каждую линию и каждую веснушку, которые казались святыми. Я представил себе, как она выглядит под одеждой, и позже понял, что то, что я себе напредставлял, было неправильно. Ее тело превосходило пределы моего воображения. Она была совершенна.

Только час спустя, когда ее глаза наконец встретились с моими, я набрался смелости подойти и поговорить с ней. Я был выше нее ростом, но Сара с самого начала чувствовала себя выше меня, и я понял, что она осознавала себя недосягаемой. Поначалу она вела себя немного сдержанно, давая односложные ответы. Я спросил, как ее зовут. Она назвалась Сарой. Я спросил ее, с кем она здесь. Сара указала на нетрезвую брюнетку, которая терлась о парня на танцполе. Я спросил ее, не хочет ли она потанцевать. Она сказала: «Нет». Я сказал, что она прекрасна. Сара пожала плечами. Я сказал ей, что меня зовут Адам. Она сделала глоток пива. Я спросил ее, что она изучает. Сара постучала по своему пиву, давая понять, что ей нужно еще, и направилась прочь. Я схватил ее кружку и вылил в нее свою полную. Она улыбнулась мне, забирая кружку, и вернулась обратно.

– Замечательно, – сказала она, делая глоток.

Я прислонился к стене рядом с ней, и мы некоторое время стояли в тишине, и это казалось вечностью. С самого начала время с Сарой казалось вечностью. Она небрежно потягивала пиво, оглядывая вечеринку и не сводя глаз со своей пьяной подруги. Я притворился, что изучаю комнату, но мое внимание было сосредоточено только на ней. На девятнадцатой минуте подруга Сары сказала, что уходит с парнем, с которым хихикала весь вечер. Ее слова были невнятными, глаза остекленели, а волосы упали на лицо. Она держалась за руку мужчины, ради которого скоро раздвинет ноги. Сара не выглядела довольной, но невозмутимо пожелала хорошо провести время и попросила позвонить утром. Это была самая длинная реплика, которую я слышал от нее за весь вечер.

На двадцатой минуте она допила свое пиво и уронила кружку на грязный пол подвала, пнув ее в угол. Постояла там еще немного, обводя глазами вечеринку, а затем посмотрела в мою сторону. Она вела себя немного беспокойно, и я не был уверен, хотела ли она подойти ко мне.

На двадцать первой минуте я решил выяснить это и спросил, не хочет ли она уйти отсюда. Сара сказала «да». Благополучно дойдя до ее комнаты в общежитии, я хотел поцеловать ее в щеку и пожелать спокойной ночи. Сара не походила на ту девушку, которая поддается порывам. Когда я подошел, чтобы чмокнуть ее в щеку, она затащила меня внутрь, сорвала с меня одежду и, пыхтя и задыхаясь, говорила «да» до конца ночи.

Три года спустя я попросил ее выйти за меня замуж, и Сара снова сказала «да». И хотя с тех пор она говорила мне «да» бесчисленное количество раз, я думаю, что это был последний раз, когда она действительно имела это в виду. Если б Сара не была поглощена юридической школой, а затем юридической практикой, я думаю, что мы были бы…

Ветерок засасывает входную дверь, которая с грохотом закрывается. Это пугает меня всего на долю секунды, но я знаю, что это она. Даже не видя ее, я знаю, что ее веснушки заметны после дня, проведенного во внутреннем дворике кафе. Я знаю, что ее карие глаза светятся и наполнены надеждой и радостью. Я знаю, что ее длинные взъерошенные волосы спрятаны под шляпкой, которую она сама связала этой осенью. Я знаю, что, когда снимет ее, она все равно будет выглядеть невероятно красивой с растрепанными волосами. Я знаю, что она будет без лифчика, в облегающем топе и темной юбке до бедер. Я знаю, что ее рубашка будет смята на талии. Я знаю, что она улыбнется, когда увидит меня, и мне потребуется меньше шестидесяти секунд, чтобы оказаться внутри нее.

– Малыш, я принесла остатки выпечки из кафе.

Слышу, как она стаскивает туфли, гольфы и куртку. Достаю два стакана из бара с напитками и наливаю скотч в каждый из них и, как только она входит, протягиваю ей один.

Слегка подпрыгнув, она берет его у меня, выпивает залпом и ставит обратно на стойку бара. Тепло от камина согревает ее кожу, и я замечаю, что пупырышки от холода на ее руках разглаживаются.

Прежде чем я успеваю сделать второй глоток, она расстегивает мои брюки, опускается на колени и смотрит на меня с дьявольской ухмылкой.

* * *

Я опускаю ее ноги на кровать и иду в ванную, закрывая за собой дверь. Я всё еще слышу, как она тяжело дышит с другой стороны двери, пытаясь восстановить контроль над дыханием. Она ничего не говорит, и я предполагаю, что она всё еще лежит. Я надеюсь, что это от экстаза, а не от боли. Иногда я захожу слишком далеко – как будто теряю сознание, а когда прихожу в себя, понимаю, насколько ошибочен был мой путь. Я ничего не могу с собой поделать. Келли просто делает это со мной. Когда я с ней, мои животные инстинкты берут верх.

Сара часто так поступала со мной. Но сейчас рядом с ней я понимаю, что я едва ли являюсь мужчиной. У туалетного столика смотрю на себя в зеркало. Пятичасовая тень усталости легла на мое лицо, волосы растрепались, светло-голубые глаза покраснели. Смотрю на свое отражение всего несколько секунд и отвожу взгляд. Я не стыжусь того, кто я есть, но и не горжусь этим. Брызгаю водой на лицо, а затем на грудь, пресс и член. Я слишком устал, чтобы принимать душ.

– Малыш? – кричит Келли из другой комнаты.

– Да, милая? – отвечаю я, начиная чистить зубы.

– Твоя жена написала тебе сообщение.

Я выплевываю зубную пасту в раковину и прополаскиваю рот, вытирая губы рукой. Вернувшись в спальню, вижу, что горит свет, а Келли сидит в постели в ночной рубашке, держа в руках мой телефон. Она улыбается мне.

– Что она написала? – Я надеваю пижамные штаны от «Ральф Лорен».

– Она хочет знать, что ты делаешь.

Я сажусь на кровать рядом с ней, откидывая ее длинные каштановые волосы назад, и нежно целую ее в шею и плечо.

– Скажи ей, что я собираюсь снова трахнуть девушку своей мечты.

Келли смеется и начинает отвечать на эсэмэску.

– Твое желание – закон, – она хихикает.

Я игриво забираю у нее телефон и встаю с кровати. Быстро отвечаю на сообщение.

Поскольку ты не смогла приехать ко мне, я вернусь сегодня вечером, чтобы увидеться с тобой. Не нужно ждать. Люблю тебя.

Прежде чем я успеваю положить телефон, Сара отвечает:

Я тоже тебя люблю. У меня была возможность прочитать новые страницы, которые ты прислал в обед, и они невероятны. Горжусь тобой.

Я улыбаюсь на короткую секунду, прежде чем меня накрывает волна вины, и вздыхаю.

Ты лучшая, детка. Позволь мне пригласить тебя на ужин завтра вечером. Скажи «да».

Мой телефон вибрирует.

Да.

Иногда я вспоминаю, кем мы были раньше, и думаю, что мы снова можем быть той парой. Но я слишком облажался, чтобы это когда-нибудь случилось, а карьера для Сары всегда была на первом месте, и я не предвижу, что это когда-нибудь изменится.

Я думал, что, когда у нас появятся дети, она успокоится, но пять лет назад Сара сказала, что не хочет детей. Я думал, что смогу ее переубедить. Я не смог.

Кладу телефон на комод и подключаю его к зарядному устройству. Келли смотрит на меня умными глазами. Она никогда не может насытиться мной, а я не могу насытиться ею. Но я знаю, что это не всегда будет так. Было время, когда Сара и я тоже не могли насытиться друг другом. То время давно прошло. Иногда эти чувства всплывают вновь, но они недолговечны и обычно вызваны алкоголем или разлукой. Не поймите меня неправильно. Я люблю Сару. Если б не любил, то давно бросил бы ее. Это та любовь, за которую я держусь, – не деньги, безопасность или дом. Келли дарит мне любовь, на которую Сара больше не способна. Они обе дополняют меня. Это отвратительно, но это правда. Мне нужны они обе.

– Ты когда-нибудь расскажешь о нас своей жене?

– Ты когда-нибудь расскажешь о нас своему мужу? – парирую я. Келли фыркает и складывает руки на груди.

– Это не одно и то же.

Я ухожу, возвращаюсь с двумя полными стаканами скотча, протягиваю один ей и сажусь. Обнимаю ее одной рукой и притягиваю ближе, говоря, что знаю. Келли тихо всхлипывает и так же быстро вздыхает, возвращая себе самообладание. Она делает большой глоток и даже не морщится. Наклоняется ко мне. Мы сидим в тишине, потягивая скотч, пойманные в ловушку браков без любви, где занимаем второе место после людей, которых любим. Когда Келли и я вместе, мы на первом месте. Я еще дважды наполняю наши бокалы, а потом мы снова занимаемся сексом. На этот раз я не трахаю ее – я занимаюсь с ней любовью.