Kitabı oxu: «Зима: ритуалы процветания в темной фазе секулума», səhifə 2

Глава 3
Последняя Зима

1928 год

Холодной ночью в начале осени группа из шести человек собирается вокруг обеденного стола в маленьком аккуратном домике на тихой улочке. Неяркий свет за задернутыми занавесками в гостиной и три машины, припаркованные на подъездной дорожке и на проезжей части, могут создать у праздных наблюдателей впечатление, что живущая здесь молодая пара устраивает небольшую вечеринку, возможно, чтобы вместе поужинать или поиграть в карты. Однако то, что происходит на самом деле, гораздо более загадочно. Круглый обеденный стол накрыт причудливо вышитой скатертью – шестнадцатиконечная яркая красно-желтая звезда на синем фоне, обведенная кругом, образующим мандалу, несколько сантиметров свисающей со всех сторон золотой бахромы. Посередине стола канделябр со свечами – единственное освещение в комнате. Молодая женщина лет тридцати предлагает гостям занять места – своей подруге слева, рядом другу мужа, затем еще одной женатой паре и наконец своему мужу справа, который будет заземлять ее энергию, проходящую вокруг стола. Она – Лев и родилась жарким августовским днем 1900 года, а он – умный и ловкий Скорпион, родившийся осенью 1895 года. Важно, чтобы участники расположились в правильном порядке, это сбалансирует их элементную энергию. У нее стриженые каштановые волосы, зеленовато-карие глаза и веселая улыбка, хорошо подходящие к ее сильной натуре.

На столе перед ней стоит маленькая серебряная коробочка, подобная тем, что женщины держат на туалетных столиках, а в ней – тонкая золотая цепочка. Как только гости рассаживаются, она продевает цепочку сквозь обручальное кольцо, чтобы оно свободно висело на ней. Затем ставит локоть правой руки на стол так, чтобы цепочка с кольцом, надетая на средний палец, могла свободно раскачиваться.

– Это всего лишь твое обручальное кольцо, – сомневается подруга, видимо, ожидавшая увидеть нечто более оккультное. Она никогда раньше не бывала на подобных сеансах.

– Это то, с чем у меня существует тесная связь, – отвечает женщина. – Вот что самое главное. Я ношу его постоянно. Оно психически настроено на меня.

– Так же, как мой меч, – добавляет ее муж, глядя на армейскую саблю, лежащую на серванте. – Это часть обмундирования, я получил ее вместе с офицерским званием и пользуюсь им в Ложе.

Кто-то дергает женщину сзади за платье, и она поворачивается на стуле. Перед ней стоит белокурый мальчик лет четырех.

– Мама, можно я останусь посмотреть?

Отец подхватывает его на руки.

– Не сегодня, Банки. Ты еще слишком мал.

– Но я хочу увидеть призраков!

– Мы не собираемся говорить ни с какими призраками, – заверяет мать. – А сейчас пусть папа отнесет тебя в кроватку. Уже почти девять часов.

Как только отец с мальчиком исчезают в спальне, она делает глубокий вдох.

– Давайте закроем глаза, возьмемся за руки, чтобы сбалансировать нашу энергию, и начнем.

Сегодня популярно заблуждение, что спиритуалистические традиции нью-эйдж – это либо фольклор, передававшийся в изолированных этнических группах, либо они были созданы в 1960–1970-х годах. Между тем язычники говорят о возрождении и новом открытии давних традиций средневекового и древнего мира. Обе стороны склонны забывать о том, что в Соединенных Штатах все это время существовала живая западная традиция магии, и в 1990–2000-х годах знания о различных духовных путях расширялись так же, как это происходило в последнюю Осень и Зиму в 1920–1930-е годы.

Потерянное поколение использовало такие методы спиритуализма, как сеансы, и ввело в обиход карты Таро и лозоходство. Доска Уиджа – планшетка для спиритических сеансов, изобретенная в 1890 году, – стала серьезным, хотя и спорным инструментом общения с духовным миром⁹. Колода Таро Райдера – Уэйта, созданная в 1910 году с великолепными рисунками Памелы Колман-Смит, упростила гадание и сделала его более доступным¹⁰. Другие направления, такие как интерес к психическим исследованиям, появились как способ изучения призраков, феномена предвидения и других явлений через призму науки. Рейнский институт, основанный в 1930 году, – один из старейших в мире центров парапсихологических исследований, который донес эти идеи до широкой аудитории¹¹. Как и в наши дни, отдельные лица и небольшие группы соединяли новые инструменты и идеи с более ранними верованиями и учениями организаций и лож, возникавших в конце XIX века.

Описанный выше ритуал – один из примеров тому. Молодая женщина с помощью обручального кольца вызывает дух своей шотландской бабушки, используя для этого атрибуты спиритуалистов – свечи, скатерть, маятник. Она также практикует библиомантию – произносит определенную традиционную молитву и открывает Библию наугад. Первый стих, который бросается в глаза, и есть предложенный ей совет. Это очень древняя форма гадания, свидетельства которой можно найти еще в XVII веке в трудах Рабле. С недавних пор она обрела широкую популярность, потому что предполагает грамотность и наличие Библии – вещей, которые не были распространены в более раннюю эпоху.

Между тем ее муж использует традиционные атрибуты Ложи, возможно, из-за членства в одной из масонских или квазимасонских лож, что предполагает работу с энергетикой и меч в качестве ритуального инструмента. Через несколько лет он также станет одним из первых респондентов и объектов исследования Рейнского института. Подобно сегодняшним эклектикам, они объединяют различные традиции, создавая уникальную форму американской магии, которая станет называться «Фам-Трад»¹².

1988 год

В подвале жарко и душно, кондиционер только начал охлаждать воздух, после того как простоял выключенным несколько недель. Похороны закончились. Цветы увяли, последние поминальные кушанья съедены. Молодая женщина лет двадцати перебирает коробки. Ее волосы завязаны в хвост на затылке. На ней шорты и вспотевшая майка, руки в пыли. На шее у нее маленький серебряный анх.

– Здесь, похоже, мужские рубашки, – говорит она, открывая одну из коробок. – Да, так и есть. Белые рубашки, голубые, клетчатые и пара брюк из синтетики.

– Мы можем отдать их на благотворительность, – предлагает мужчина. Ему за шестьдесят, у него седые волосы и очки. На нем потная рубашка-поло и брюки цвета хаки. Он раскладывает книги в твердой обложке на две стопки – что оставить, а что отдать.

– Ага, – девушка копается дальше. Что-то яркое привлекает ее внимание. Она хватает это за уголок и вытаскивает наружу.

Это скатерть. Она расстилает ее на коробках – яркая красно-желтая звезда в круге, по краям золотая бахрома,такая же яркая и красивая, как и много лет назад, когда была соткана.

– Вот это да! – восклицает девушка. Удивительно, но ткань словно похрустывает у нее в руках. – Откуда это, папа?

Мужчина оглядывается, и на лице у него возникает улыбка.

– Я давно ее не видел. Это скатерть, которую мои родители использовали для сеансов, когда я был ребенком. Не знал, что она ее сохранила.

– Они устраивали сеансы?

– Многие люди тогда устраивали сеансы. А как ты думаешь, где я научился гадать на маятнике, чему и тебя научил?

Он достает из кармана ювелирную лупу на длинном шнурке. Для геолога разглядывать камни обычное занятие, и если он бродит по полю, как бы невзначай покачивая лупой, в этом нет ничего странного.

Девушка почти с благоговением проводит рукой по скатерти.

– Она великолепна. Можешь взять ее, – говорит мужчина. – Думаю, ей бы это понравилось.

Ее глаза скользят по скатерти.

– Я повешу ее на стену над кроватью.

Она предпочитает гадать на картах, а не на маятнике, а ее группа скорее в духе Скотта Каннингема, чем спиритуализма, но она единственная, кто действительно научился чему-то у родителей, а не в секте нью-эйдж. Это реальная, осязаемая связь с предшественниками, и она будет высоко цениться всю нынешнюю Осень и грядущую Зиму.

Расскажите историю: упражнение

Чтобы вести записи, понадобится тетрадь или компьютер с текстовым редактором, смотря что предпочитаете. Вы будете записывать фольклор – прошлое своего народа, его историю, не важно, как вы это назовете.

Прошлой Зимой на первый план вышли три поколения – миссионеры (родившиеся в 1865–1883 годах), потерянные (в 1884–1904 годах) и величайшие (в 1905–1925 годах). Поколения состоят из отдельных людей, а у людей есть истории. В этой главе мы обратимся к таким историям, чтобы лучше понять сезон Зимы. Чтобы принять опыт Зимы, мы должны взглянуть на него через призму действующих лиц. Вот почему в древних сказаниях, таких как «Эпос о Гильгамеше», «Махабхарата» или «Одиссея», слушателю предлагается взглянуть на важные события глазами участников. Это ясно почти без слов. Что интереснее – читать скучный документ или увлекательную историю с яркими действующими лицами? Чтобы мы могли заняться историей, нужно, чтобы эта история была о ком-либо. Это должна быть чья-то история.

Начнем с воспоминаний, историй о тех, кого мы знали.

Моя двоюродная бабушка Мод – единственный человек миссионерского поколения, которого я знала. Она жила в маленьком кирпичном домике, и я помню, как навещала ее в раннем детстве. Я была такой маленькой, что единственное, что возникает в памяти, это мороженое в зеленых стаканчиках времен Великой депрессии. Я ела клубничное мороженое со взбитыми сливками и вишенкой мараскино сверху, и мне казалось, что это так изысканно и по-королевски. Я помню, как пыталась сидеть совершенно прямо, не на маленьком детском стульчике, а на большом стуле из столового гарнитура, и мои ноги не доставали до пола.

Она была высокая, худая и хрупкая. Ей было уже за девяносто, и мне сказали, чтобы я очень осторожно взбиралась к ней на колени. От нее пахло розовой водой, а на шее у нее висел большой медальон.

– Что в нем? – спросила я, и она открыла его, чтобы показать мне. Там была фотография очень красивого молодого человека.

– Кто это? – поинтересовалась я.

– Это твой дедушка Ирвин. Он умер, когда ты была совсем маленькой, и ты его не помнишь.

Я долго думала, а затем спросила со всем тактом, на который была способна:

– Как же такой красивый молодой человек женился на такой старой леди, как ты?

Она смеялась так, что мы обе тряслись от ее смеха, затем вытерла слезы и сказала:

– Милочка моя, я не была старой леди в 1906 году!

А теперь ваша очередь. Расскажите историю о самом старом человеке, которого вы знали. Может быть, это родственник. Может, друг семьи или наставник. Может быть, кто-то, кого вы знаете по работе и уважаете, – главное, чтобы это была история, которая осталась у вас в памяти. История о знакомом, самом старом человеке, которого вы знали лично. Она необязательно должна быть глубокой и значительной. Пусть это будет эпизод, подобный тому, что приводится выше, простое воспоминание. Сцена из раннего детства или, может быть, более позднего времени.

Кем были эти люди? Как вы с ними познакомились? Сколько им тогда было лет? Сколько было вам? Что касается вышеприведенного эпизода, я знаю, что моя двоюродная бабушка умерла в 1975 году. Еще я помню, что сидела за столом на детском стульчике, а значит, это воспоминание относится примерно к 1970 году.

Какое общее впечатление осталось в памяти? Какими людьми они были? Что вы можете сказать о них даже по этим коротким воспоминаниям? Я знаю, что у бабушки было хорошее чувство юмора и она любила детей. Вспоминая ее, я чувствую тепло и счастье и, должно быть, чувствовала тепло и счастье в то время.

А теперь подумайте об обстановке и о том, что она говорит о человеке и его эпохе. Подумайте о деталях того периода, как если бы вы были сценографом и старались снять фильм исторически достоверно. Постарайтесь сосредоточиться на одной или двух деталях. В моем примере характерным элементом являются стаканчики времен Великой депрессии. Это была штампованная стеклянная посуда машинного производства, которую тогда часто отдавали бесплатно вместе с покупкой. Сегодня ее коллекционируют и почитают как американский антиквариат, отдельные экземпляры которого стоят сотни долларов, а тогда она была совсем дешевой – посуда из магазинчика «все по доллару»¹³. У бабушки был целый набор зеленых стаканчиков, которые она, скорее всего, собирала по одному в тяжелые времена как бонусы к покупкам. Она хранила их сорок лет и доставала для гостей. В начале семидесятых стоили они недорого, и бабушка их очень любила, гордилась ими и угощала из них внучатую племянницу. Найдите для своей истории характерную деталь и подумайте над тем, что она означает. Возможно, придется провести для этого небольшое исследование, как это сделала я, чтобы узнать больше о посуде времен Великой депрессии.

Запишите историю. Подобно бардам прошлого, вы создали частицу фольклора, повести вашего народа.

Что это говорит о сезоне Зимы? Подумайте, сможете ли вы найти в своей истории что-либо, относящееся к 1925–1945 годам. Пример со стеклом времен Великой депрессии многое говорит о жизни в 1930-е годы и о том, как даже в тяжелые времена люди старались придать быту удобство и уют. Если люди в вашей истории пережили такие времена, что они делали? Где жили? Какие у них были дома и какая работа? Возможно, вы не знаете. Возможно, придется провести исследование или поразмышлять, чтобы соединить элементы в единое целое, или спросить человека старшего поколения, который может об этом рассказать.

К примеру, я не помню, работала ли моя бабушка Мод, и если да, то кем. Я помню ее такой старенькой, что все, что было, осталось далеко в прошлом. Думаю, дедушка Ирвин был страховым агентом. Мне кажется, я припоминаю, как отец говорил, что купил свою первую страховку у него. Они жили в маленьком городке, где выросла Мод, и дом, который остался у меня в памяти, был построен в 20–30-е годы. Когда они купили его, тогда или позже, – не знаю. У них не было детей, но было много племянниц и племянников.

Если в вашей истории много пробелов, подумайте, что вы можете узнать об этом человеке из других источников. Например, я знаю от отца и его двоюродного брата, что бабушка Мод была строгой трезвенницей и считала, что любое употребление алкоголя есть зло, а ее младшие и более раскованные сестры потерянного поколения постоянно подшучивали над ней за ее добродетельность. На любом семейном мероприятии с вином и пивом она отчитывала каждого, кто поднимал бокал. Это привело к тому, что ее племянники и племянницы потерянного поколения начали пить пиво у дома, чтобы избежать ее нравоучений, и делали это даже в рождественские морозы! Они говорили, что нужно посмотреть что-то в машине к ее явному недоумению, почему молодые люди проводят столько времени с машинами, и она так никогда и не узнала, что они тем временем пили пиво, привезенное с собой в багажнике.

Подобная история ведет нас к одному из центральных конфликтов между миссионерским и потерянным поколениями – битве вокруг «сухого закона». Идея отказа от алкоголя не была новой. Еще в 1846 году организации, подобные «Ордену дочерей трезвости Нью-Джерси», преследовали цель положить конец употреблению спиртного, а в их уставе говорилось, что «ни одна сестра не будет готовить, продавать или употреблять какой бы то ни было спиртной напиток, солодовый ликер, вино или сидр и всегда будет осуждать его употребление обществе»¹⁴. В период Пробуждения эти организации приобрели общенациональное влияние, а трезвость стала одной из главных проблем культурной войны того периода. Молодых женщин в возрасте Мод призывали дать клятву, что губы, которые касаются вина, никогда не коснутся их губ. Это значило, что они никогда не примут ухаживаний мужчины, который не отказался от алкоголя полностью¹⁵. Подобно нынешним обетам чистоты, смысл состоял в том, что молодая женщина делала это из желания быть добродетельной и ради собственной безопасности.

Одним из контекстов трезвости как женского движения было то, что оно шло рука об руку с движением за право женщин на голосование. Основная идея заключалась в том, что женщины по природе более добродетельны, чем мужчины, более миролюбивы, добры, сговорчивы и алкоголь только подчеркивает в мужчинах животные качества и ведет к пьянству, насилию, супружеским изменам и такому недавно установленному преступлению, не подлежавшему судебному преследованию, как изнасилование в браке. Если бы женщины могли голосовать, они избавили бы нацию от коррупции, а их высшие инстинкты положили бы конец войнам и нищете. Если бы мужчины отказались от алкоголя, они перестали бы совершать такое множество преступлений, особенно направленных против женщин. Поэтому женщины должны использовать облагораживающее влияние, чтобы обуздать мужчин и их животные инстинкты.

В этом движении наблюдалась сильная антикатолическая и антииммигрантская тенденция, выражавшаяся в том, что женщины-протестантки, как белые, так и афроамериканки¹⁶, должны были стремиться американизировать бедных и невежественных иммигрантов из Южной и Восточной Европы, для которых употребление алкоголя было частью их культуры, для которых вино было частью религиозных ритуалов и которые были жестокими и нецивилизованными. Через организацию благотворительных учреждений и обществ помощи они пытались соединить интеграцию с трезвостью. Как сказала президент Женского христианского движения за трезвость Миннесоты в обращении 1900 года: «Нам нужна группа американцев, которые работали бы с немецкими детьми и молодыми людьми, пока те не научатся любить ясную голову больше, чем пиво. Другие должны учить французский, итальянский и иные диалекты, чтобы нести истину о личной чистоте и полном воздержании тем, кто живет среди нас»¹⁷. Женский христианский союз трезвости также поддержал идею о том, что антиобщественные явления, такие как насилие и сексуальные преступления, обусловлены наследственностью и одни народы более склонны к ним, чем другие. Ответом на это мог бы стать контроль над рождаемостью, что способствовало бы снижению рождаемости людей с нежелательными генами. Если бы у женщин в этих группах было меньше детей, а эти дети приобщались к американским протестантским ценностям, это привело бы к оздоровлению человечества¹⁸.

От этого голова может пойти кругом! На одной стороне воздержание, права женщин, евгеника, контроль рождаемости и антииммигрантские настроения, а на другой – пивоварение, алкогольная промышленность, противники избирательного права, сторонники иммигрантов и те, кто верит, что характер формируется опытом, а не генетикой, те, кто не верит в эволюцию. Что все это значит?

Прошлое – это другая страна. Раскладка политических взглядов нашего секулума – какие из них положить в красный ящик, а какие в синий – не универсальна и не постоянна, а была сформирована событиями прошлого Лета к 1960-м годам. В прошлом секулуме раскладка была иной. К примеру, мы можем предположить, что голоса за права женщин и за поддержку иммиграции находятся в одном ящике, однако в прошлом секулуме это были разные вопросы. Например, моя двоюродная бабушка Мод родилась в самом конце миссионерского поколения, на исходе Весны, аналогично тем, кто родился приблизительно в 1958 году нашего секулума. Бо́льшая часть ее жизни прошла в идеологических представлениях прошлого секулума, которые к 1970-м годам уже не имели смысла для ее молодых племянниц и племянников, как культурные представления бэби-бумеров не будут иметь смысла для молодежи в 2038 году.

Теперь давайте возьмем следующий отрезок. Движение за трезвость достигло кульминации среди женщин-миссионерок с принятием Восемнадцатой поправки и «сухого закона» в 1920 году и распалось после его отмены в 1932 году, а после 1945 года перестало играть сколько-либо важную роль в американской политике. Коалиция распалась, и среди женщин потерянного поколения эта тема стала невостребованной.

Моя бабушка (младшая сестра бабушки Мод) и моя двоюродная бабушка Хелен принадлежат уже не миссионерскому, а потерянному поколению. У них совершенно другие взгляды почти на все – они свободные, дерзкие, непростые и рискованные. Бабушка верила в психические явления и была участницей исследования Рейнского института в 1930-е годы. Она уехала далеко от родного дома и помогала беженцам в лагере для перемещенных лиц в Германии после войны. Двоюродная бабушка Хелен вышла замуж за врача и переехала на угольные месторождения Западной Вирджинии в 1930-х годах. У нее было несколько потрясающих романов, и она шокировала семью тем, что носила бикини в шестьдесят лет, а на свой семидесятый день рождения каталась на водных лыжах. Обе они выпивали, курили, упоминали имя Господа всуе и верили в призраков и духов своих шотландских предков. Они любили сестру, но по их мнению, она была чересчур правильной и скучной. «В этом вся Мод», – говорила моя бабушка. Ни одна из них ни на минуту не присоединилась бы к движению за трезвость, не поддержала бы ограничение рождаемости как средство контроля над бедностью и не стала бы выступать за права женщин. Их образцом сильной женщины была Амелия Эрхард, а не Сьюзен Б. Энтони¹⁹.

Вот она, граница между поколениями миссионеров и потерянных! Как только вы проанализируете то, что кажется простым воспоминанием, вы многое поймете о том, как работают циклы. Вы обнаружите огромные сложности и очевидные противоречия – части истории, которые вы можете увидеть в совершенно ином свете. Записывайте все. Делайте заметки. Узнайте больше о контексте воспоминаний. Помните, что не нужно рассказывать о кровном родственнике. Вы рассказываете о самом старом человеке, которого вы знали, кем бы он ни был. Это метод разобраться в истории прошлого секулума и прошлой Зимы.