Kitabı oxu: «Мифология викингов. От кошек Фрейи и яблок Идунн до мировой бездны и «Сумерек богов»»

Şrift:

Morphart Creation / Shutterstock / Dictionary of Word and Things, 1888

Bunge Museum / Photo: Michael Fergusson (по лицензии CC BY4.0)

Печатается по постановлению Ученого совета Института всеобщей истории РАН

Протокол № 2 от 07.04.2025

Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

* * *

Введение

Скандинавия эпохи викингов (VIII–XI вв.) – совершенно особый мир, не похожий на современные ей другие страны Западной Европы. Особыми были географические условия: хребет Кьёль со снежными вершинами прорезал весь Скандинавский полуостров с севера на юг, оставляя лишь узкую полоску плодородной земли вдоль западного побережья Норвегии. Длинные извилистые фьорды пронизывали ее берега. Лишь в средней и южной Швеции, на Датских островах и на полуострове Ютландия было возможно более или менее устойчивое земледелие. Поэтому основу жизни повсеместно составляло овцеводство и рыболовство, к которым добавлялось выращивание ячменя и ржи. Эти занятия обеспечивали пропитание, ремесла – необходимые для жизни предметы. В Дании и Швеции преобладали деревни, в Норвегии селились хуторами. Города – первоначально торгово-ремесленные поселения – начали появляться в VIII–IX вв. вдоль формирующейся трансъевропейской магистрали, которая соединила Северное море и реки Восточной Европы, ведущие в страны Арабского Востока и Византию, и в местах ответвлений от этой магистрали.

Особым было общественное устройство северогерманских народов этого времени. Оно больше напоминало социальный строй германцев первых веков нашей эры, нежели государственные образования Западной Европы. В VII–VIII вв. территория южной и средней части Скандинавского полуострова (в северной обитали саамы) и будущей Дании состояла из ряда племенных земель, еще не объединенных в единые государства, – их консолидация произойдет в конце Х – XI в. Норвегию населяли трёнды, хёрды, руги, среднюю Швецию – свеи, южную – гёты (гауты). Поэтому вместо названия «Швеция» для эпохи викингов правильнее говорить о Свеаланде и Гёталанде. Существовало множество политических объединений, которые враждовали между собой, более слабые попадали под власть более сильных и сливались с ними. Во главе этих политий стояли вожди: конунги – в наиболее крупных, ярлы и херсиры – в небольших. Еще в Х – начале XI в. конунги избирались на местных тингах, собраниях всех земледельцев-бондов, владевших своими участками земли. На тингах решались вопросы, касавшиеся всех жителей округи, конунг или ярл объявлял о сборе войска, вершился суд, для которого выбирались 12 человек. На тингах законоговоритель оглашал старые и новые законы. Господствовало обычное, традиционное право, освященное предками. В соответствии с ним, например, избранный конунг мог быть изгнан, если он посягал на свободы или благополучие бондов. Законы регулировали отношения между бондами, в первую очередь разрешение конфликтов. Вплоть до XI в. (а в Исландии и до XIII в.) сохранялась кровная месть за убийство и телесные повреждения, а также за оскорбление. Законы устанавливали, кто имеет право осуществлять кровную месть, но также предлагали и возможность материального возмещения ущерба – виру, размер которой определялся в суде по договоренности между враждующими сторонами.

Война сопровождала жизнь всех средневековых обществ, но для скандинавских народов она имела особое значение. Власть конунга или ярла опиралась на военную силу – дружину. От количества дружинников, их преданности своему вождю зависело существование возглавляемой им политии: ограбление или завоевание ближних или дальних соседей обеспечивали приток ценностей, которыми можно было одаривать дружинников (фактически расплачиваться с ними). Щедрость считалась одним из главных достоинств конунга и привлекала к нему на службу новых воинов, усиливая его военную мощь. В своих хвалебных песнях поэты-скальды называют конунгов «дарителями колец», «расточителями золота», «дробителями обручий». Военная добыча доставалась не только конунгу, но и его воинам и служила обогащению всего общества: викингами становились сыновья как знати, так и бондов.

Потребность во все большем доходе крепнущей знати, рост населения благодаря улучшению климата в VIII–XI вв. – существенному потеплению вызвали бурный всплеск военной активности скандинавов. 8 июня 793 г. Европа впервые почувствовала на себе изменения, которые произошли в скандинавском обществе: несколько кораблей с драконьими головами на штевнях подплыли к острову Линдисфарн в Нортумбрии, из них на берег высыпали вооруженные воины и ворвались в особо почитаемый в Англии монастырь св. Кутберта. Монастырь был разграблен, а застигнутые врасплох монахи – частично убиты, частично уведены на корабли, которые быстро скрылись за горизонтом.

Изображение на рисованном камне Stora Hammars I, IX–X вв., Готланд, Швеция.

Bunge Museum / Photo: Michael Fergusson (по лицензии CC BY4.0)

Молниеносный набег на Линдисфарн открыл новую эпоху в истории Европы – эпоху викингов. Викингами (вероятно, от слова vík – «морской залив») именовали себя воины-скандинавы, которые начали совершать постоянные набеги на запад (где их называли норманнами – «северными людьми» или данами) и на восток (где их называли варягами).

На протяжении первой половины IX в. отряды викингов ежегодно нападают на прибрежные поселения и монастыри, убивают сопротивляющихся, грабят, уводят жителей в плен и продают их в качестве рабов. По рекам, впадающим в Северное море, они поднимаются вглубь Англии, Франкии и Германии. В 834 г. викинги разоряют Фризию и практически уничтожают крупнейший торговый центр Дорестад, в 841 г. грабят Руан, в 845 и 857 гг. осаждают Париж, около 878 г. захватывают Лондон… В своих молитвах франки и англы просят Бога избавить их от чумы и нападений викингов. В середине IX в. часть викингских отрядов начинает оседать на захваченных землях в Ирландии, где около 840 г. основывают Дублин; в Англии, где в центральной части страны возникает «Область датского права», а в Х в. королевство Нортумбрия переходит под власть норвежцев; во Франкии, где в нижнем течении Луары создается герцогство Нормандия с центром в Руане. Распространяются скандинавы и на восток, где их основным видом деятельности была торговля с арабским миром: в 830–850-е гг. в начале пути по рекам Восточной Европы на р. Волхов возникает торгово-ремесленный центр Ладога (ныне Старая Ладога), через столетие у истоков р. Волхов отстраивается крепость со скандинавским гарнизоном, так называемое Рюриково городище (ныне в черте Великого Новгорода), скандинавы оседают в поселениях по Верхней Волге. На протяжении второй половины IX в. осваивается путь по Днепру в Византию («Путь из варяг в греки»), развиваются в крупные центры поселения у дер. Гнёздово под Смоленском, в Киеве, в Шестовице под Черниговом. Скандинавы активно способствуют процессам возникновения Древнерусского государства и на первых порах возглавляют его.

Поле альтинга, Исландия.

Icemaster / Shutterstock

Скандинавская колонизация распространяется на острова Северной Атлантики. Самым главным и имевшим исключительно важные последствия событием было заселение Исландии, начавшееся около 870 г. и продолжавшееся до 930-х гг. Согласно устной традиции, оно было вызвано попытками конунга одной из политий южной Норвегии Харальда Прекрасноволосого объединить другие области под своей властью и сократить свободы бондов. Возможно, часть норвежцев действительно уехала от притеснений Харальда, но в числе первопоселенцев было много жителей скандинавских колоний в Ирландии и северной Шотландии. Прибывавшие из разных мест вместе со своими домочадцами и рабами, скотом и имуществом, первопоселенцы селились по побережью острова (его центральная часть покрыта ледниками). Их образ жизни, общественные отношения и культура мало отличались от привычных им на родине. За одним исключением: даже те переселенцы, которые происходили из знатных норвежских родов или состояли в родстве с областными конунгами, не претендовали на верховную власть – слишком разобщенными были хутора исландцев и слишком высоко они ценили личную свободу и свои права: ради их сохранения они покинули родину. Поэтому вплоть до середины XIII в., когда Исландия попала под власть Норвегии, на острове не было ни конунгов, ни ярлов. Этот общественный строй был назван историками народовластием. Но это не значит, что на острове царила анархия. Напротив, уже вскоре после заселения начали сначала стихийно образовываться небольшие округа с местными тингами, на которых соседи решали дела, касающиеся всей общины.

По согласованию с наиболее богатыми и знатными первопоселенцами были введены законы, принятые в западной Норвегии, откуда происходили многие семьи, с небольшими изменениями. Прежде всего они касались урегулирования отношений между исландцами при конфликтах и правил занятия новых земель. В 930 г., когда практически все пригодные для пахоты и выгула скота земли заселились, опять же по общему согласию был учрежден альтинг – сход всех свободных мужчин, имевших на острове собственные земельные владения. Каждое лето они должны были приезжать на две недели на Поле тинга неподалеку от современного Рейкьявика, где законоговоритель со Скалы закона провозглашал уже существующие и вновь принятые законы и объявлял решения по тяжбам, которые не удавалось уладить на местных тингах.

Исландия была разделена на четверти, Западную, Северную, Восточную и Южную, в каждой из них существовал свой тинг, который возглавлял один из наиболее знатных и могущественных людей четверти – годи. Наряду с административной функцией в четверти или своем округе (годорде), которая сохранялась до конца эпохи народовластия, годи были также жрецами, которые совершали жертвоприношения богам. Позднее многие из них становились священниками.

Рунический камень, XI век, Упланд, Швеция.

The Swedish National Heritage Board / Photo: Lundberg, Bengt A (по лицензии CC-BY4.0)

Под давлением норвежского конунга Олава Трюггвасона на альтинге 1000 г. законоговоритель Торгейр объявил о принятии христианства в качестве основной религии на острове. Не только угрозы Олава захватить остров вынудили Торгейра к этому нелегкому решению – сам он был язычником. К этому времени на острове проживало уже немало христиан, крестившихся во время викингских походов или пребывания в странах Западной Европы. Население острова разделилось на сторонников христианства и сторонников язычества. Их противостояние на альтинге угрожало гражданской войной. Торгейру удалось ее предотвратить, постановив, что отныне религией островитян становится христианство, но те, кто хочет сохранить веру предков, может продолжать придерживаться языческих обычаев и приносить жертвы – но не публично! Это решение удовлетворило и христиан, и язычников, и мир был восстановлен.

Благодаря решению Торгейра в Исландии сложилась беспрецедентная культурная ситуация – мирное сосуществование язычества и христианства. В первые десятилетия после принятия новой веры священников было очень мало, их функции нередко исполняли те же годи, строившие на своих хуторах церквушки. Первый епископ, Ислейв, был избран на альтинге в 1056 г., и центром епископии стала его усадьба в Скальхольте. Церковное образование, как и рукоположение, исландцы – как правило, юноши из знатных родов – получали чаще всего в Германии, где они овладевали латинской письменностью, вероучением, ведением церковных служб.

Тем не менее до XII в. культура Исландии оставалась бесписьменной. В Дании, Швеции и Норвегии до христианизации и введения латинского письма существовала давняя, восходящая к первым векам н. э. письменность – руническая. Она возникла у германцев в результате контактов с позднеантичным миром. Это было буквенное письмо, состоящее из 24 знаков и приспособленное для вырезания рун на дереве (до нас дошли старшерунические надписи лишь на металлических предметах и камне). В VII–IX вв. из-за существенных изменений, связанных с выделением древнескандинавского языка, рунический алфавит сократился до 13 знаков и стал все шире использоваться в мемориальных целях, превратившись к началу XII в. в широко распространенное письмо для повседневных посланий, деловых записей и т. п. Как показывают находки деревянных стержней с надписями, руническим письмом владели как представители знати, так и рядовые бонды и горожане.

Бирка с рунической надписью, дерево, 1160–1170-е гг., Новгород.

Институт археологии РАН

В Исландию же, которая заселялась в 870–930-е гг., когда руническое письмо еще не было столь распространено в Норвегии, оно пришло значительно позже, уже в XII в., и составить конкуренцию латинскому письму не могло. Поэтому до того времени, когда латинский алфавит был приспособлен для передачи звуков исландского языка – латынью владели лишь немногочисленные священники, – исландское общество оставалось бесписьменным. Законы запоминались законоговорителями и устно оглашались на альтингах. Рассказы о деяниях предков передавались из уст в уста, формировалась богатая устная традиция о заселении Исландии и последующих событиях. Особое значение имели генеалогии: их знание было необходимо для подтверждения прав на тот или иной участок земли и других правовых казусов. Поэтому каждый исландец знал свою родословную от первопоселенца.

К концу XI в. появляются первые дошедшие до нас фрагменты записей на исландском языке, но латинским алфавитом, а в начале XII в. создаются первые литературные произведения, которые посвящены далекому прошлому. Исландский священник, получивший образование в Париже, Сэмунд Сигфуссон Мудрый (ум. 1133) составляет – на латинском языке – краткую историю норвежских конунгов, которая до нас не дошла, но легла в основу многочисленных исландских и норвежских историй Норвегии. Еще при его жизни другой образованный исландец, Ари Торгильссон Мудрый (ум. 1148), пишет первый сохранившийся исторический труд – уже на исландском языке. Его «Книга об исландцах» посвящена заселению острова и организации жизни исландцев: учреждению альтинга, разделению территории на четверти, введению законов и христианства. Ари перечисляет наиболее знаменитых первопоселенцев и законоговорителей, а также приводит свою родословную, которую возводит к мифическому сыну верховного языческого бога Одина Ингви, которого считает древним конунгом.

Расцвет письменного литературного творчества в Исландии начинается в конце XII в. и продолжается до середины XIV в. На протяжении этого относительно недолгого периода создаются и записываются сотни произведений самых разных жанров от грамматических трактатов до переложений житий святых.

Древнейшим по происхождению видом литературы была поэзия. О том, что германцы не имеют иного способа запечатлеть прошлое, кроме песен, писал еще в конце I в. н. э. римский историк Корнелий Тацит. Поэтическое творчество, долгое время сохранявшееся устно, получило широкое распространение у всех германских народов I тысячелетия н. э. Стихосложение в Скандинавии сохраняло важнейшую особенность древнегерманского стиха – аллитерацию. Строки, состоящие из двух ударных и неопределенного числа безударных слогов, соединялись попарно аллитерирующими звуками в ударных слогах (аллитерирующими считались также все гласные звуки):

Братья начнут
биться друг с другом,
родичи близкие
в распрях погибнут.

Строфа обычно состояла из восьми, иногда десяти строк.

Различалось два вида поэзии. Одним были песни о языческих богах и эпических героях. Большая их часть, получившая название «Старшая Эдда», дошла до нас в одной рукописи. Эддические песни разновременны, самые ранние, вероятно, возникли еще в Х в. Эддическая поэзия анонимна, как и все фольклорные произведения.

Вторым видом поэзии были песни скальдов – поэтов, по преимуществу исландцев. Как правило, они становились дружинниками и придворными поэтами норвежских (реже датских и шведских) конунгов. Авторы скальдических стихов хорошо известны: они гордились своим умением говорить «связанными словами» и получали за свои стихи щедрые награды. Наиболее распространенным жанром скальдической поэзии были драпы – хвалебные песни, сочиняемые в честь конунга, которому служил скальд. В них прославлялись щедрость и отвага вождя и его победы над врагами. В скальдической поэзии, как и в эддической, использовалась аллитерация, но кроме нее важнейшим поэтическим приемом была метафора – замена слова другим или рядом слов, передающим то же значение. Такие иносказательные выражения назывались кеннингами. Так, слово «воин» могло заменяться словами «меченосец», «испытатель оружия», «древо битвы». Нередко кеннинги бывали сложными и состояли из трех или более элементов, как, например, «огонь струящегося пути угрей» = золото, где «струящийся путь угрей» = море, «огонь моря» (или «огонь воды») = золото. Значительное количество кеннингов используют мифологические или эпические имена и сюжеты. Например, воина или мужа можно было назвать «убийцей Фафнира» – дракона, охранявшего золотой клад, которого убил эпический герой Сигурд. Древнейшие скальдические стихи датируются IX в., а первым скальдом традиция называет Браги Старого, которому приписываются две драпы. Скальдическая традиция сохранялась в Исландии вплоть до XV в.

Самым же распространенным видом словесности стали саги. Слово saga происходит от глагола segja («говорить») и означает рассказ, устный или письменный, о каком-либо событии, но также и само событие, о котором рассказывается. Название «сага» было применимо к разным видам повествовательной литературы: историям норвежских конунгов (королевские саги), историям исландцев от заселения острова до примерно 1030 г. (родовые саги) – этот период часто называется «веком саг», истории острова в XII–XIII вв. (саги о современности), саги о епископах. При том что рассказы о прошлом подвергались обработке и в процессе устной передачи, и особенно при записи, они сохранили память о людях, их деяниях и жизни. Особую группу составляли саги о древних временах, некоторые из них перелагали древние, еще общегерманские эпические песни, другие повествовали о подвигах викингов, подчас вымышленных и украшенных фольклорными мотивами: в них викинги встречались с великанами и троллями, колдунами и ведьмами, но всегда выходили победителями в борьбе за «царство», конунгами которого они становились в конце саги.

Наряду с отдельными сагами о норвежских конунгах, прежде всего об Олаве Трюггвасоне (ум. 1000) и Олаве Харальдссоне (ум. 1030), вводивших в Норвегии христианство, составлялись своды королевских саг, которые охватывали историю Норвегии до конца ХI в. Самый знаменитый свод – «Круг земной» (Heimskringla) – был написан около 1230 г. исландским писателем и политиком Снорри Стурлусоном (1179–1241). Происходивший из знатного рода Стурлунгов, Снорри воспитывался на хуторе Одди, крупнейшем центре культуры и образования в Исландии. Владельцы хутора были знамениты своей ученостью: ранее он принадлежал Сэмунду Мудрому, а во времена Снорри – Йону Лофтссону, внуку норвежского короля и едва ли не самому влиятельному из исландских вождей того времени. Под руководством Йона Снорри знакомился с исторической традицией острова, сагами о первых поколениях исландцев, законами и обучался поэтическому искусству. «Круг земной» состоит из Пролога и 16 саг, охватывающих время от мифологического заселения Скандинавии до 1177 г. В Прологе Снорри перечисляет свои источники: уже существовавшие письменные саги и своды саг, устную традицию, которую донесли до него «мудрые люди», и скальдическую поэзию. Особенно важна, по мнению Снорри, скальдика: «То, что говорится в этих песнях… мы признаем за правду… Ибо, хотя у скальдов в обычае всего больше хвалить того правителя, перед лицом которого они находятся, ни один скальд не решился бы приписать ему такие деяния, о которых все, кто слушают, да и сам правитель знают, что это явная ложь и небылицы. Это было бы насмешкой, а не хвалой» (КЗ. Пролог. С. 9–10). Снорри отмечает и другую причину, по которой скальдические стихи заслуживают доверия: их сложность, которая препятствовала каким-либо изменениям стиха, сколь бы долго он ни передавался изустно. Поэтому Снорри, как и другие авторы саг, постоянно цитирует скальдические стихи, подтверждая ими рассказываемое.

Сохранение исторической памяти имело большое значение для исландского общества: она объединяла переселенцев и стала одним из главных слагаемых в создании его идентичности. В первую очередь это была память о дохристианском прошлом: как о деяниях предков, так и об их верованиях и обычаях. Конечно, в XIII–XIV вв. все исландцы были христианами уже не в первом поколении, и момент принятия христианства на альтинге 1000 г. служил точкой отсчета «нового времени». Однако языческое прошлое не порицалось и не отвергалось: оно воспринималось как естественная часть жизни предков, и потому память о нем продолжала сохраняться в устной, а затем и в письменной форме. Языческие обряды и ритуалы осуждались церковью, и авторы саг избегают рассказов о них, как и упоминаний языческих богов, но временами – когда этого требует сюжет – сообщают и о некоторых ритуалах (например, во время пиров), и о святилищах (например, о святилище, построенном первопоселенцем Торольвом: см. главу 8), и о богах (например, об «идоле» Тора: см. главу 9). Трудно сказать, насколько точно устная традиция донесла до писателей XIII в. языческие верования и обрядность, однако археологические исследования последних десятилетий подтверждают многое из рассказанного в сагах.

Сохранялось в обществе и знание мифов о богах языческого пантеона. Это знание, с одной стороны, было частью культурного наследия исландцев и как таковое высоко ценилось. С другой стороны, оно поддерживалось скальдической поэзией, поскольку значительная часть кеннингов основывалась на мифологических сюжетах и понимание кеннинга, а значит, и всего стиха требовало от слушателей свободного владения этими сюжетами. Например, кеннинг «волосы Сив», обозначавший «золото», актуализировал миф о том, как карлики изготовили золотые волосы для Сив, жены Тора, а кеннинг «владелица кошек» относился к богине Фрейе: ее повозку везли кошки. Поэтому языческая мифология, в отличие от обрядности, оставалась актуальной и востребованной и в христианское время.

Codеx Regius «Старшей Эдды», 1270-е гг.

Árni Magnússon Institute for Icelandic Studies / Collection of Royal Library, Denmark

Общественный интерес к мифологии проявился прежде всего в записи мифов, существовавших в устной традиции, видимо преимущественно (или исключительно) в стихотворной форме. Большинство мифологических песней вошло в рукопись, которая была названа Codex Regius («Королевский кодекс»). Она написана в 1270-е гг., но, по общему мнению, является копией более ранней рукописи или рукописей. Во всяком случае, к 1220-м гг. запись хотя бы некоторых из мифологических песней уже существовала: их использует и обильно цитирует Снорри Стурлусон в своем учебнике скальдической поэзии (см. ниже). Codex Regius содержит 31 песнь, из которых 10 посвящены мифологическим сюжетам. Часть из них, а также еще пять песней сохранились в других рукописях. Все они, вместе с песнями о героях из Codex Regius, получили в науке название «Старшая, или Поэтическая Эдда» (происхождение слова Edda неясно).

Наиболее известна и ценна для изучения древнескандинавской мифологии песнь, которую Снорри Стурлусон называет «Прорицание вёльвы» (Vǫluspá), – под этим названием она известна и ныне. Песнь, как полагает большинство исследователей, возникла в Х в., и к XIII в. существовало несколько ее вариантов, хотя и не сильно отличавшихся друг от друга. Это полное драматизма произведение рисует грандиозную картину истории мира от его возникновения до гибели и последующего возрождения. Прорицательница-вёльва, разбуженная Одином, повествует о том, что она видела в начале времен, что помнит о «золотом веке» богов и что провидит в будущем. В этой песни в сжатом виде изложены фундаментальные для любой мифологии космогонический и эсхатологический мифы. Другие мифы – о деяниях богов, известные нам по другим источникам, – упоминаются в ней лишь отдельными намеками. Более подробно излагаются мифы о событии-прецеденте: первой в мире войне, первом нарушении клятвы, первой смерти (среди богов).

Другая песнь, в основном посвященная космогонии и устройству мира и также датируемая Х в., – «Речи Вафтруднира». Она, как и другие эддические песни, обсуждающие мировой порядок, по своей форме представляет состязание в мудрости (т. е. знании природы вещей). Один и великан Вафтруднир, знаменитый своей мудростью, по очереди задают друг другу вопросы о происхождении мира и отвечают на них. Главное содержание песни заключается в сообщении мифологических сведений о мире, его прошлом и будущем. Песнь существенно дополняет «Прорицание вёльвы».

Третья эддическая песнь, представляющая большую ценность для изучения мифологии, – «Речи Гримнира» – в монологической форме излагает представления об устройстве мира богов – Асгарда. Мифологические сведения включены в ней в повествовательный контекст. Песнь предваряет прозаическое вступление, которое объясняет поездку Одина, назвавшегося Гримниром, к конунгу Гейррёду. Вместе со своим старшим братом, десятилетним Агнаром, Гейррёд во время рыбалки был унесен в море. Выброшенные на берег, братья попали в дом к старику и старухе (Одину и его жене Фригг), которые заботились о них всю зиму. Гейррёда опекал Один, а Агнара – Фригг. По совету Одина, приплыв к дому, Гейррёд оттолкнул лодку с братом в море и вернулся домой один. После смерти отца он стал конунгом. Агнар же оказался в мире великанов. Однажды Один и Фригг обозревали миры и увидели Гейррёда и Агнара. Один похвастался, что его питомец сидит на троне конунга, тогда как Агнар «народил детей с великаншей в пещере». Обидевшаяся Фригг оклеветала Гейррёда: якобы он скуп на еду и морит голодом гостей – недостаток, непростительный для конунга. Один собрался проверить, так ли это, а Фригг отправила к Гейррёду посланца с сообщением, что к нему придет могучий колдун, который своими чарами может причинить много вреда. Когда Один пришел в землю Гейррёда, его тут же схватили и привели к конунгу. Но Один, назвавшись Гримниром, отказался отвечать на его вопросы, и Гейррёд приказал посадить пришельца между двух костров, чтобы их жар заставил его заговорить. Один провел восемь дней без еды и питья, и его плащ начал тлеть от огня. Сын Гейррёда дал гостю напиться, и тогда Один начал повествование об Асгарде, жилищах богов, мировом древе Иггдрасиль, а затем перечислил имена, которыми он назывался в разное время. Заканчивает свою речь Один заклинанием, которое должно обречь Гейррёда на смерть от меча, и называет свое истинное имя. Услышав это, Гейррёд вскочил, чтобы оградить Одина от огня, но споткнулся, упал на острие меча и умер. Один исчез, а сын Гейррёда стал конунгом. В песни фактически соединены два самостоятельных сюжета: прозаическое сказание о Гейррёде и стихотворное изложение сакрального знания (54 строфы). Рассказ о Гейррёде и Агнаре основывается на известном фольклорном сюжете о соперничестве двух братьев. Поэтическая часть разнородна: наряду с описанием Асгарда (строфы 4–24) и Иггдрасиля (25–26, 31–36), она включает перечни (тулы) рек (27–29), коней богов (30), имен самого Одина (46–50), а также ряд разрозненных упоминаний о различных мифологических предметах и существах. Возможно, что поэтические части были ритуальными текстами. Предполагается, что поэтическая и прозаическая части разновременны и их соединение произошло довольно поздно. Иные объяснения поэтической части связывают ее с шаманистскими обрядами, например помещение Одина между двух костров. Но как ни толковать происхождение и структуру песни, она содержит важные дополнения, касающиеся мифологического пространства и его организации, а также космогонии.

К песням, излагающим сакральное знание, примыкают «Речи Альвиса». Тор требует от карлика Альвиса («Всезнающего»), сосватавшего дочь Тора в его отсутствие, перечислять, как называются различные природные явления на языке богов, людей, альвов, карликов, великанов, и задерживает Альвиса до рассвета. С первыми лучами солнца карлик превращается в камень. Песнь обычно датируется серединой XII в.

Вторую группу песней о богах «Старшей Эдды» составляют мифы, повествующие о деяниях богов: добывании ими ценных предметов и борьбе Тора с великанами. Это по преимуществу этиологические мифы: их цель – объяснить происхождение материальных и культурных ценностей. Главными добытчиками этих ценностей являются Один и Тор. Ценой тяжелых испытаний Один приобретает магическое знание и узнает заклинания, овладевает медом поэзии и тайной рун. Тор возвращает богам похищенные великанами предметы, в том числе свой собственный молот Мьёлльнир, или отбирает у них нужные богам предметы, например огромный котел для варки пива. Один – властвует в духовной и культурной сферах, Тор – в материальном мире. Среди этой группы мифов выделяется миф о смерти Бальдра, о котором кратко говорится в «Прорицании вёльвы», а одному из эпизодов мифа – поездке Одина в царство мертвых, чтобы узнать судьбу сына, – посвящена песнь «Сны Бальдра», не вошедшая в Codex Regius. Полностью миф пересказывается только Снорри Стурлусоном в «Младшей Эдде».

Содержание многих других мифов известно нам из еще одного важнейшего для изучения древнескандинавской мифологии произведения – «Младшей, или Прозаической Эдды», написанной, как полагают, Снорри Стурлусоном в первой половине 1220-х гг. Книга предназначалась для скальдов в качестве учебника скальдической поэзии, объясняющего виды скальдического стиха, а также значение кеннингов. Особое внимание Снорри уделяет кеннингам, восходящим к мифологическим сюжетам и образам, возможно, потому, что их значение начало забываться, а поэтика скальдического стиха требовала их применения. Главным источником Снорри, наряду с устной традицией, были эддические песни, прежде всего «Прорицание вёльвы», «Речи Вафтруднира» и «Речи Гримнира», которые он обильно цитирует.