Kitabı oxu: «Восьмидесятый градус», səhifə 3

12 Октября

Последние несколько дней каждое утро выкашливаю плотный оранжеватый комок мокроты – откуда он берётся? Он настолько ощутимый, что хочется придать ему какой-то смысл.

Ну вот, дала себе задание подумать о жизни более глобально – ночью долго не могла уснуть, потому что думала, как всё сложится после экспедиции. Сейчас не верится, что там что-то будет, но нужно же как-то жить. Думаю про карьеру, которой особо нет. Вот я в классной экспедиции, но этого недостаточно – нужно выжать интересный научный материал и опубликовать в максимально высокорейтинговых журналах, иначе не считается… Пока у меня проблемы с публикацией того, что я изучаю, – тупик, не знаю, почему всё так. Не довожу материал до состояния статей, а ведь сейчас в науке это самое главное. Сейчас я в какой-то форме, да делюсь тем, что делаю в экспедиции, – может, мне скорее чем-то таким стоит заниматься? Это намного проще. Возвращаться в конкретный институт не хочется, но что делать вместо этой работы? Ещё думала, конечно, про то, где жить и с кем – но тут сложно одной решать. В общем, от глобальных мыслей лучше мне не делается. Думаю, стоит подумать, чего я хочу на самом деле, – это обычно всё меняет.

День у меня был расслабленный, с минимумом забот и коммуникаций, поэтому пара моментов на собрании вызвала яркие эмоции. Например, я узнала о том, что в один из домиков залетела хромая чайка. Вопрос, что с ней делать, вызвал бурные обсуждения, по большей части шуточные. Тем не менее глава научной группы, которой принадлежит этот домик, беспокоился серьёзно и не то чтобы за чайку, а за информацию, которая попадёт об этом инциденте (хотя ещё ничего не произошло толком) наружу. Он говорил, что кто-то из экспедиции обязательно напишет об этом в интернете и это будут «мусолить», что так всегда происходит, что с животными плохо обращаются, – но над его словами тоже смеялись. Специально не буду писать, чем закончится случай с чайкой, да мне, честно говоря, и не интересно.

Второй момент менее драматичный. Над специальной океанологической дырой во льдине нужна палатка – для защиты от ветра и осадков. Начальник стал в шутку упрекать океанолога, который ставил палатку:

– Я думал, она синяя, а она… бирюзовая. Вторая палатка какого цвета?

– Красная.

– Хорошо.

При этом все смеялись. В общем, этим мужчинам немного плохо от мысли, что у них в лагере может стоять ГОЛУБАЯ палатка. Поэтому её называют бирюзовой. Ну или это какая-то тонкая локальная шутка, которую я не понимаю… Посмотрела сегодня в окно: на мой взгляд, палатка в самом деле голубая.

14 Октября

Вот это да, целый день не писала. Эти пару дней я почти не работаю и стараюсь приятно проводить время. Вчера много читала, сегодня дошла до акварели.

Выдали местный ноутбук – он подключён к серверу с фильмами и сериалами. Выбор хороший. Я сразу же жадно скачала «Окчу», аниме-сериал «Ковбой Бибоп», «28 дней спустя» (начала когда-то и не досмотрела), «Остров сокровищ» 1988 года, «Ирландца» (потому что он точно в оригинале) и советский мультик «Ходжа Насреддин». У меня и своих-то фильмов полно, но, раз предлагают, беру! Скучать тут не будем точно.

Сейчас какое-то спокойное, вялое состояние, знаю теперь, что в лаборатории помочь ничем не могу (пыталась, оказывалось, что они лучше всё знают и без моих действий можно обойтись), так что официально прохлаждаюсь. Пока идёт хорошо. Но дело движется к работам (хотя я и пишу это с начала месяца) – уже есть и дыра в льдине, сквозь которую будем опускать пробоотборники, и идут какие-то проверки лебёдок. Чтобы получить информацию, нужно тщательно всех расспрашивать, а это энергозатратно… Так что я почти всё узнаю на собраниях, где, впрочем, докладываются исключительно начальнику, и если он знает о неких делах, то их не озвучивают…

Вчера вечером получила письмо – как прекрасно! Специально не села писать ответ сразу же, отложила на сегодня. В итоге опять написала очень много, постоянно отходя от темы (сравниваю себя с пожилым человеком, которому не с кем поговорить и который начинает изливать всё, как только его спросят, как дела). Сказали, что в следующем месяце наладят связь и будет у каждого на ноутбуке личная почта и даже, возможно, выход в интернет, правда, с сильным ограничением по трафику. Звучит слишком хорошо и утопично! Но я буду надеяться – носить письма на флешке и отправлять через чужой ноутбук не классно.

16 Октября

Все последние ночи очень долго не могу заснуть (хотя когда я быстро засыпала) – думаю обо всём, а также невольно сочиняю письма всем и тексты сюда. Оказывается, я хочу записать много всяких мелких и не очень моментов, а днём часто не вспоминаю про них. Видимо, нужно заставить себя сесть и написать всё, чтобы я могла спать нормально и вставать не к обеду (я люблю завтраки, сколько раз повторять!). Буду разрозненно писать про всё, что приходит на ум, но в более-менее хронологическом порядке.

Позавчера в столовой вывесили листок с информацией про телефонные звонки – всем полагается десять минут в месяц бесплатно, дальше за деньги, но в сумме не более двадцати минут. Звонить можно только в отдельные временные слоты в два конкретных дня недели. Меня эти условия устроили – я не особо люблю говорить по телефону, а уж когда у тебя такие ограничения по длительности звонка, то сразу возрастает ответственность за качество разговора – кажется, что нужно успеть сказать самое главное и выразить всё, что хотел. Да и вообще знаю, что разговоры с мамой, например, никогда не получаются содержательными. Оказалось, что у нас многие – любители поболтать, и такой расклад их возмутил. Теперь условия звонков будут менять так, чтобы можно было звонить в любой момент – очень хочется иметь возможность поздравлять людей на суше с днём рождения. Ну ладно. Я же буду ждать свою личную почту. Кстати, про письма: начальник уже успел меня слегка потроллить на собрании за количество писем, якобы я очень много пишу и получаю.

Ещё позавчера был случай с коллегой. Утром, ещё в кровати, слышала какие-то звуки в нашем коридоре, мат, шум… Подумала, вдруг это связано с работой, напряглась, стала готовиться участвовать. Когда пришла в лабораторию за кофе, встретила коллегу-соседа, того, что пострашнее. Он начал спрашивать, не протёк ли у меня в каюте кондиционер (э-э, нет), потом прочитал лекцию про устройство системы кондиционирования у нас на корабле. В какой-то момент я почувствовала себя в заложниках этого монолога и ушла – кофе я забрала, работами и не пахло. Когда позже мы втроём случайно собрались в лаборатории, другой коллега рассказал, что у того жидкость из кондиционера ночью протекла сквозь потолок и основательно залила ноутбук и всё утро его пытались спасти. Удивительно, человек не смог поделиться со мной проблемой (действительно серьёзной – не классно в самом начале экспедиции остаться без своего ноутбука), наверное, потому, что моё сочувствие ему не нужно, а практической помощи от меня нечего ждать. В общем, продолжаю изучать этих людей, по возможности без эмоционального подключения – кажется, что больше ничего не остаётся.

Впрочем, совсем не вовлекаться эмоционально не получается – тот коллега когда-то просил меня нарисовать ему картину акварелью, но после ряда отвратительных разговоров, из-за которых я плохо спала ночью, решила, что обойдётся. Есть ощущение, что живу в семье с двумя абьюзивными родителями – хочу, чтобы все жили дружно, любили меня, стараюсь, но дело не во мне, я обречена на холодность. Интересно, как они отреагируют, если я скажу им, что они напоминают мне пару в браке, где я – их дочь-подросток? Как подростку, мне постоянно нужно отстаивать своё право быть собой, отличаться от родителей. Они же, во-первых, абсолютно не верят в мои способности и самостоятельность, во-вторых, хотят, чтобы я была точно такой же, как они, а все отклонения осуждают. Сумасшествие…

С утра в тот же день было объявление о времени восхода и захода солнца – три и пять часов утра соответственно. Я раньше думала, что не буду выходить на льдину, пока не начнутся наши работы, но это объявление заставило меня изменить планы – геология может начаться в любой момент, а вот солнце скоро совсем перестанет светить. Так что, когда на собрании, как это обычно бывает, стали выяснять, кому этой ночью нужно на лёд, я вызвалась: «А можно просто погулять?» Все засмеялись, но начальник не возражал. Так я присоединилась к небольшой группе людей, в два часа ночи выходящих на лёд работать. Вечером я узнала о планах геологов сделать станцию на следующий день (работа!), поэтому почти не спала (ещё думала о тех, кто мне тут строит глазки, но это уже другая история). Прогулка получилась достаточно насыщенной, хоть и недолгой.

Первым делом я, ещё стоя у трапа, разобралась с тем, где какой домик стоит – вот там метеорологи, слева – палатка океанологов, тут геофизики и так далее. Было бы неплохо сделать карту лагеря. Потом поговорила с егерем. Да, у нас тут два егеря – люди, нужные для отгона белых медведей, и только для этого. Мне было интересно, из чего состоит их работа, и вот появился шанс узнать. Получается, они весь день проводят время на корабле как угодно и только ночью выходят на лёд наблюдать за работающими людьми и обстановкой на предмет наличия медведей. Сначала мне казалось, что это небольшая занятость, но вообще-то наблюдение занимает часов шесть-восемь, обычный рабочий день. Всё это время они стоят с ружьём и наблюдают. Наверное, сложно много часов быть бдительным, да ещё и на холоде. Собственно, я и ошивалась там с егерем, потому что отходить дальше чем на сто метров от него мне было нельзя, он сказал, что иначе в случае появления медведя не успеет среагировать. Поэтому на прогулке я не чувствовала себя свободно, но что поделать. Мы дошли до знаменитой небесно-голубой палатки океанологов, пошатались там, а потом меня на снегоходе отвезли обратно к кораблю. Да, я и на снегоходе покаталась! Жалею, что чувствую себя на нём неуверенно – одной на нём можно передвигаться по льдине свободно. Вообще, оттого что меня здесь считают взбалмошной слабой женщиной, я, кажется, становлюсь таковой и поступаю так, как от меня ожидают. Первый порыв – о нет, надо срочно остановиться! В то же время есть соблазн делать всё наоборот: стать суровой и жёсткой, всегда стоять на своём до последнего, блистать знаниями на каждом углу… Но это не я. Думаю, лучший путь – аутентичность, давно заметила, что это работает лучше всего. Возвращаясь к снегоходам: вчера пришло письмо от мамы, где она пишет, что у нас был точно такой же снегоход, но другого цвета, и я на нём каталась. Наверное, это было давно, я не помню.

При входе в палатку я запнулась и упала на четвереньки, быстро встала. Мне показали майну – дыру в льдине, сквозь которую будут погружать приспособления для изучения столба воды. Вода была очень тёмная. Там, в палатке, не очень много места, а ребята начинали работать, так что я быстро ушла. У меня была с собой камера, и я наделала много фотографий палатки – она оказалась очень фотогеничной, яркая на фоне белого снега и неба. К слову, на трапе мне говорили, что я выбрала неудачный момент для прогулки – погода плохая, видимость слабая, солнца не видно. Что поделать, для меня важно было в принципе выйти из корабля при дневном свете, это удалось. Свет был рассеянный, фотографии получились синими, зернистыми – в общем, дух полярной станции на льдине передан. После небольшой обработки я осталась совсем довольна результатом. Жду, когда откроют локальную сеть и можно будет грузить фотографии на сервер, чтобы делиться ими. А егерь увлечённо рассказывал (с позиции сверху вниз, но тут примерно все такие) разные истории из прошлых экспедиций, что-то про строение льдины, на которой мы стояли. Было видно, что ему нравится его работа. Я позавидовала ему – мне было обидно, что я не могу полноценно наслаждаться своей работой здесь из-за странных отношений с коллегами.

У кормы корабля, где меня высадили, посмотрела немного на работу двоих, устанавливающих ограждение на проруби для пробоотборников, опускаемых с судна, пофотографировала и их. Тут, наверное, стоит пояснить немного про работы. Нам нужно на тросе погружать некие объекты в воду или даже на дно, поэтому в льдине за кормой прорублены две дыры. Например, нам, геологам, никакая льдина для работы не нужна, а нужно, чтобы льда не было. Мы берём пробоотборник и погружаем в воду на верёвке, пока он не войдёт в дно, затем поднимаем его с осадками внутри, а их затем извлекаем для дальнейшей работы.

Больше ничего не было доступно для меня, и я вернулась на борт. Спала до обеда, разбуженная объявлением, в котором драматично сообщалось, что этой ночью восхода солнца не будет. Почувствовала себя очень предусмотрительной – хоть отсутствие солнца не означает отсутствие света, я успела погулять при формальном наличии светила.

Вчера, пятнадцатого октября, делали пробную станцию. День был волнующий, как бы ни хотелось быть cool¹, ведь мы здесь ради этого, ради уникального материала. Спала я долго, сразу после обеда пошла в ангар, где всё и происходит. Тут надо немного описать локацию. Огромный ангар находится в корме корабля, и задняя часть его открывается, как какой-нибудь почтовый ящик в Америке, только крышка идёт вверх. Так образуется пустота во всю стену, через которую мы контактируем с внешним миром. Чтобы холодный воздух не проникал дальше в корабль, рядом с крышкой повесили две огромные занавески из плотного гибкого пластика. Так параллель с театром стала совсем очевидной – огромный занавес отделяет зону, за которой происходят работы; вместо задней стены на «сцене» – небо и лёд (тут, уж простите, вспоминается «Чайка»). Для опускания и поднятия пробоотборника много людей не требуется – нужно лишь следить за лебёдкой. При этом нельзя, да и не хочется, просто уйти и подождать где-нибудь, пока материал придёт, поэтому приличная часть времени у меня была занята мучительным ожиданием. В начале работ много людей стоят, ждут, что вытащат, всем интересно – потом это превращается в рутину, все занимаются своими делами. Но вчерашнее представление закончилось неудачей – после нескольких часов ожидания пробоотборник пришёл пустой, хоть и испачканный в осадках; зрители расходились разочарованные. Ну а лично для меня этот опыт что-то да значил. К моему удивлению, мои осознанные действия – я делала свою обычную рутину при пробоотборе – вызвали уважение у коллег, как будто они только сейчас поняли, что у меня есть опыт и я знаю, зачем я здесь. После окончания станции (я всё-таки описала пришедшие осадки в журнале) пошла на дорожку – в любом случае надо, да и стоит снять напряжение от долгого ожидания.

Тем временем мы опять идём на север – сделали петлю. Если начнутся полноценные работы, то я, наверное, буду меньше скучать по людям на суше и меньше страдать, так что я не против плыть куда надо… Но вообще дрейфовать странно: что считать неудачным дрейфом? Наверное, только стояние на месте. Пока у нас все были не очень довольны, потому что нас несло, видите ли, не туда, куда мы запланировали – но как можно запланировать дрейф? Все говорят, что нас несёт по направлению ветра, а не течений, а ветер меняется активнее.

На днях закончила читать комикс Low Low Woods. Абсолютно новая для меня форма. Наверное, было бы интереснее читать бумажную версию, но и с компьютера сойдёт. Я привыкла смотреть видео, пока пью чай, но мой запас предварительно скачанных видео с YouTube заканчивается… Чтобы не погрузиться в местную атмосферу, важно поглощать что-то напоминающее о том, кто ты, и можно даже немного перегнуть. С начала экспедиции часто вспоминаю цитату из «Алисы в Зазеркалье» про то, что здесь нужно очень быстро бежать, чтобы хотя бы остаться на месте. Это я к тому, что такой комикс – то, что нужно на борту судна, хоть вы об этом и не знали.

В последние дни дают много сладкого, и я беру всё! Часто пью чай, делаю запасы пакетиков с тем чаем, что мне нравится (Greenfield с черникой – я чёрный чай не люблю, но всё время пить кофе не хочется), также коплю в каюте пряники и сушки. Странно, раньше такого не замечала. На суше я долго уходила от употребления огромного количества сладкого, а тут такое. Это огорчает. С другой стороны, не вижу негативного влияния пока, это скорее некая форма отдыха. И потом, почему-то же мне это нужно. Ладно, я, кажется, ищу оправдания.

Вчера был редкий день, когда я не сфотографировала окно и цветок. Совпало с работой – неудивительно. Я сейчас просыпаю всё светлое время, что делать…

Ещё немного про то, почему я плохо сплю. Это сложная тема, но такая дурацкая и банальная. Разнообразный гендерный состав на корабле плох тем, что начинается «Дом-2». Кем бы ты ни был, ты не застрахован от бортовой микровлюблённости (назовём это так). Это задевает всех, негативно влияет на работу (а тут самое важное – быть работоспособным!), ну и главное, редко заканчивается хорошо. И ладно, если ты single², а таких обычно меньшинство, занятые влюбляются точно так же, а страдают больше – это чаще всего неизбежно, но ощущается как измена. Когда-то давно одногруппницы в стабильных отношениях после экспедиции обсуждали своих бортовых крашей, а я удивлялась и осуждала – как же так? Оказывается, это обыденность, которой сложно избежать. Смешно, но, как мне кажется, здесь одно из главных проявлений симпатии – смотреть на чужую работу. Вот и я так без задней мысли проходила мимо во время работ и попалась на глаза одному парню с рыжими усами. Как глупо. Впрочем, я предупреждала, что про столь тонкие материи писать хорошо не могу.

Вчера получила несколько писем. Ждала от человека с суши (надо бы его как-то назвать, что ли, но не получила и немного огорчилась; попросила в прошлый раз написать побольше, надеюсь, пишет сейчас… Узнала, что сестра успешно получила визу и уезжает в другую страну – возможно, на момент написания этих слов она уже там. Я почувствовала такое облегчение! И не оттого, что она, например, в безопасности, или оттого, что сбылась её давняя мечта – жить именно там, а оттого, что её теперь не будет в городе, в котором я живу, а значит, я буду чувствовать себя свободнее. Было ощущение, что я должна отчитываться о своей жизни, а мне не хотелось и приходилось многое скрывать или врать. Сестра же могла передавать информацию родственникам без моего согласия… В общем, всё сводится к тому же – мне больно давать много информации о своей жизни тому, кто в детстве много шеймил меня просто за то, что я отличаюсь. Почему-то думаю, что теперь, когда её нет в городе и стране, мне будет проще рассказывать про то, что я делаю, и не придётся постоянно «объяснять себя».

Прочитала письмо от Полины – очень приятно, как всегда. Вспомнила про Летнюю школу – это отдельный пласт жизни, который вытеснился экспедицией. Интересно, что в своё время я с огромным энтузиазмом ехала на ЛШ, лишь бы не думать про эту экспедицию.

Думаю, на сегодня всё, я выгрузила из головы много всего, надеюсь, теперь будет легче.

17 Октября

Ну вот, тупые приключения продолжаются. Вчера вечером косвенно дала знать всем, что у меня есть парень, а сегодня с утра все гидрологи косо смотрят на меня и замолкают, как только я появляюсь в поле зрения… Показалось, что тот человек (А., он из гидрологов) остался вдруг с разбитым сердцем – и правда, он ходит грустный, хотя обычно весёлый, и на меня подчёркнуто не смотрит. Теперь я как будто плохая в их глазах. По-моему, я сделала всё правильно – максимально рано дала понять, что не свободна. А что ещё я могла сделать? Не так-то просто это сказать в лицо, да и формального повода у меня не было. Впрочем, это всё было вопросом времени, и я рада тому, что момент наступил достаточно скоро. Теперь я как будто должна ходить с очень виноватым видом – хотя, возможно, это лишь мои ощущения. Посмотрим, думаю, через пару дней всё это забудется.

C утра главный геофизик позвал с ними изучать льдину – я обрадовалась. Оказалось, что это коллеги-геологи попросили его взять меня с собой. Интересно, сразу почувствовала давление: они за меня решают, как мне проводить время, хоть это и удачно получилось. Хочу всё-таки научить их не решать ничего за других. Ещё завтра у страшного коллеги день рождения – надо было придумать подарок. Я, недолго думая, нарисовала акварель, правда, не полноценный рисунок, а изображение осадков в виде параллельных полос: нечто, ради чего не пришлось стараться. А рисовать классно, надо бы почаще практиковать.

Кажется, зря я пишу про страдания с тем гидрологом, наверное, это только у меня в голове… Вряд ли стоит про это писать, потому что иначе такого наберётся очень много.

Сегодня был напряжённый (как всегда) разговор со страшным коллегой – но я его переиграла и была приятно удивлена тому, что задела его. А сказала я, что у него, кажется, нет эмпатии (он говорил, что никому не нравится слабый кофе, и вообще не мог представить, что кому-то нравится то, что ему нет). Было немного стыдно – но как прекрасно видеть, что он всё-таки хочет эту эмпатию иметь. Энергии ушло много, а она нужна была сегодня, потому что было две безуспешные станции, а я ещё и не выспалась. Под безуспешными станциями я имею в виду отсутствие осадков в пробоотборнике. Завтра этот коллега устраивает вечеринку в честь дня рождения у нас в лаборатории, приглашает всех. С одной стороны – прекрасно, общественное мероприятие, каких тут не хватает, можно будет поговорить с кем-нибудь. С другой стороны, это не самый приятный человек и там точно будет много алкоголя, а разговаривать с пьяными людьми я не люблю. Наверное, приду подарить подарок и сразу же уйду.