Kitabı oxu: «Контакт с подростком: как все не испортить?»
С благодарностью
учителям и семьям,
которых я встретила
на своем профессиональном
пути
Иллюстрации Ирины Абрамовой
© Джавадова Э. И., текст, 2023
© Оформление. ООО «Издательство АСТ», 2024
Предисловие
Вы читаете (держите в руках, листаете на планшете или слушаете) книгу, написанную в духе беседы на очень сложную тему ухода ребенка из реальной жизни. На первый взгляд, эта книга о подростках и о переходном возрасте, но на самом деле это разговор о биологических характеристиках пубертатного периода и буллинге в школе. Упражнения и рефлексивные вопросы, которые вы найдете в книге, помогут родителям подготовиться к встрече со своим самым страшным страхом – возможной потерей собственного ребенка.
Нередко суицидальным намерениям подростков предшествуют побеги из дома. Импульсивные или спланированные, измеряемые часами или месяцами, в группе или в одиночку, в младшем школьном или в подростковом возрасте, в качестве реакции на несправедливость или в рамках психического расстройства, в сочетании с алкоголем, наркотиками, промискуитетом или без этих проявлений. В различных странах дети, которые уходят из дома, называются по-разному. в массовом представлении они приобретают отчетливый образ, отражающий ту степень терпимости, с которой к ним относятся в обществе. в Неаполе их называют «scugnizzo» – «веретено». в Перу они получили прозвище «pajaro frutero» – «фруктовая птичка»: на рынке они предупреждают о появлении полицейских. в Колумбии слово «gamin» – «мальчишка» заимствовано из французского языка, но с резко отрицательным оттенком. в Руанде их называют «saligoman» – «гадкий мальчишка», «гаденыш». в Заире этих детей зовут «moineaux» – «воробьи». в Камеруне социальные работники называют их «poussins» – «мелюзга», а полиция – «moustigues» («москиты»). в Юго-Восточной Азии предложен термин «дети сумерек».
В ХХ веке на страницах научных журналов, в монографиях и учебниках по детской психиатрии, возрастной психологии, педагогике и юриспруденции мощно звучали результаты исследований «синдрома ухода и бродяжничества» у детей и подростков. Исследователи делили детей на «уличных детей», у которых порваны связи с домом временно или постоянно, они спят на улице и выживают, выполняя простейшую работу, испытывая высокий риск попадания под влияние взрослых людей антисоциальной или криминальной группы и «детей на улице», которые обычно учатся и сохраняют связи с семьями. Они идут на улицу по самым разным причинам: из-за конфликтов в семье, в силу душевного заболевания, личностных особенностей или для выполнения простейшей работы ради собственного выживания и помощи семье. Для них наибольшую опасность представляют их психологическое (эмоциональное) состояние, угрозы от окружающей среды, а также риск школьной дезадаптации.
Когда подростки подвергают себя опасности, они, как правило, не ищут смерть как таковую. Суицид – это символическая форма ухода, попытка вырваться из семейной системы, одна из форм сепарации. Этим шагом ребенок как бы говорит своим родителям: «Вы не обратили внимания на мой уход из дома, не изменили правила в семье, не дали мне больше любви, не услышали мой крик о помощи, не заметили, что я стал другим, – тогда я уйду из жизни. Быть может, вы заметите его?!». После суицидальной попытки у подростка в семье обычно начинается диалог, родители, наконец, обращаются к нему с предложением: «Давай сядем и поговорим, мы хотим знать, как ты хочешь жить, как хочешь, чтобы мы жили?»
Специалистам, работающим с семьями, кажется, что профилактикой суицидального поведения может быть помощь при побегах (уходах) подростка из дома. а что будет служить профилактикой собственно подросткового побега? Об этом книга Эмилии Джавадовой.
Мне кажется, что многие учителя мечтают, чтобы их ученики состоялись. Эмилия Джавадова – яркая, умная, глубокая личность. Классическое университетское образование, трудолюбие, интерес к профессии и неравнодушие к семьям, нуждающимся в помощи, превратились в опыт. Именно опыт семейного консультанта талантливо отражен на страницах этой книги.
Писать предисловие к любой книге – почетно. Делать это для книги Эмилии Джавадовой мне довелось с удовольствием и гордостью.
Поздравляю с дебютом! И ждем продолжения…
Марина Бебчук
Знакомство с языком метафор: мостик контакта между вами и ребенком
Оказывается, в написании книги самое сложное – это не выбор названия или обложки, не поиск источников, не преодоление девяти кругов адовой прокрастинации с тягостным желанием посмотреть еще одну серию чего-нибудь успокаивающего (лишь бы не писать еще страницу) и даже не определение лучшего места в тексте для картинок или инфографики. Оказывается, самое сложное – это придумать, с чего начать! Что будет уместно, а что нет? А вдруг начну слишком претенциозно или занудно? А как это сделать так, чтобы вам не захотелось захлопнуть книгу с первых строк (а вдруг уже…)?
На все эти вопросы у меня нет ответа, потому что я не писатель, а психолог, основная работа которого проходит в формате консультаций, а на первых встречах всегда принято знакомиться. Поэтому я решила, что и мы с вами начнем со знакомства, тем более книга будет в формате общения с читателем. Да, без обратной связи, как в настоящем диалоге, потому что я не вижу вашей реакции и могу только предполагать, в какие моменты прочтения вы будете закатывать глаза от несогласия или раздражения, а может быть сочувственно кивать, так как внутри вас что-то откликается, или вы узнали где-то себя, или же я могу представить, как вы, сосредоточившись, хмурите лоб, пытаясь вникнуть в написанное. Но даже если реальность книжного разговора окажется совсем не такой, как мне сейчас представляется, – у меня есть классный редактор, который поможет выстроить этот диалог правильно. Так что, уважаемый читатель, давайте знакомиться?
Меня зовут Эмилия Джавадова, а пациенты и их родители в основном знают меня под кодовым именем «Эмилия Игоревна», так уж принято у нас в больнице, где работаю на момент написания книги. Еще в университете я долго и упорно разбиралась, как работает психика человека, как устроено внутрисемейное общение и психологические процессы, а также как это все это преломляется через призму болезни (спойлер – приходится разбираться до сих пор). В основном моя работа в больнице – это проведение семейных консультаций с пациентами подросткового отделения и их близкими, но и за пределами больницы я в силу профессии наблюдаю немалое количество самых разных семей с детьми и подростками (это и частная практика, и открытая работа во время проведения обучающих семинаров). Моя книга адресована в первую очередь родителям, мамам и папам, но порадуюсь, если и другие взрослые – бабушки и дедушки – заинтересуются этой книгой. Также будет замечательно, если учителя или воспитатели из учреждений, в которых работают с подростками (а может быть, мои же коллеги), тоже сочтут этот труд полезным для себя и смогут почерпнуть что-то новое.
Чего в этой книге точно не будет?
Это не учебник, поэтому моя задача – простым языком рассказать родителям привычные для специалистов вещи, и, как бы мне ни хотелось, здесь не будет ответов на глобальные вопросы, например, «как решить в России проблему беспризорности и безнадзорности» или на специализированные вопросы для профессионалов о том, как работать с подростками, склонными к регулярному отклоняющемуся поведению в форме бродяжничества.
Здесь не будет четких алгоритмов и жестких правил реагирования, увы. Возможно, когда-нибудь исследования в психологии или наука по разработке искусственного интеллекта достигнут таких высот, что к детям любого возраста будет выдаваться инструкция, как к микроволновке, но пока что на данный момент ни у меня, ни у других специалистов нет четкого ответа на конкретные вопросы типа «как сделать так, чтобы с подростком никогда не было проблем и он всегда слушался?». Давайте будем помнить, что психика человека устроена сложнее, и мы не можем свести ее к алгоритмам и скриптам.
И, Боже упаси, я не буду рассказывать родителям, как «правильно» воспитывать подростков. Так что, даже если где-то терминология или построение текста покажутся сложными, – это всего лишь мои особенности изложения мысли, а не попытка говорить назидательным тоном. Да, большая часть работы психолога направлена на информирование людей, и эта книга – способ выдать разом все то, что я фрагментами пытаюсь рассказывать родителям на консультациях. Я уверена, что понимание того, как работает психика человека, может помочь во многих ситуациях (это как с биологией: чем больше мы понимаем работу нашего тела, тем меньше глупостей с ним совершаем, хотя и это не факт). Но вместе с тем я знаю, что быть родителем подростка, а тем более подростка в тяжелом состоянии, – это невероятно сложно, и моя задача как специалиста вас, родителей, поддержать на этом непростом пути, предложив какие-то уже давно проверенные инструменты, а вовсе не догнать и дать по голове всей тяжестью знаний из учебников по психологии. Хотя бывает, что какие-то из моих рассказов на консультациях вызывают массу сопротивления, так же и читатель может не согласиться, с тем, что написано в книге. Но сопротивление работе психолога может быть не только потому, что он сказал «какую-то чушь» (хотя и такое бывает, когда наши гипотезы и предположения не всегда попадают в яблочко). Часто оно возникает у родителей от усталости и безысходности, когда они уже вроде бы все попробовали, но это не работает, а тут им говорят: «давайте, постарайтесь еще, может быть, так сработает». Иногда сопротивление вызывает понимание того, что взрослый мог бы поступить иначе, более подходящим способом, но этого не сделал, а здесь со стороны ему об этом напомнили, и это может раздражать (что тоже нормально!). А периодически прослеживается такое ощущение, что родители от слов специалиста чувствуют какую-то опасность, как будто психолог собирается соревноваться с ними за авторитет у подростка или хочет уличить их в чем-то, но это СОВСЕМ НЕ ТАК. Повторюсь, что у психолога одна глобальная задача – поддержать семью. И да, так может быть, что для этой поддержки приходится объяснять, что какие-то приемы работают совсем не так, как члены семьи себе представляют, но это совсем не для того, чтобы поставить их в неловкое положение, а чтобы увеличить арсенал для помощи. Потому что знания – сила.
Я убеждена, что семья – это единая система, каждый элемент которой влияет на другой, пока все вместе они взаимодействуют в общих процессах. При таком системном подходе нет места линейности и категоричности: «ты ведешь себя плохо, поэтому члены семьи отвечают тебе взаимностью» или «вы – плохой родитель, поэтому и подросток с вами так себя ведет». Нет, психолог ни в коем случае так не работает. Все гораздо сложнее: нет правых и виноватых, никого не надо чинить или исправлять. Важно просто научиться взаимодействовать по-другому и попробовать отследить, какие процессы из раза в раз подталкивают к тому, что вы в очередной раз ссоритесь из-за немытой кружки.
А что хотелось бы?
Поддержать родителей, которые сейчас воспитывают детей, уже вступивших в увлекательный возраст под кодовым названием «подростковый» и немного снизить имеющийся уровень напряжения, показав, что это не чадо над вами издевается и устраивает косплей на «Омен», а так ребенок проживает и переживает все уровни пути взросления. И, конечно, есть желание немного «подготовить» родителей 8–9-леток. К пубертату будете вооружены до зубов!
Показать читателям, какую палитру боли вкупе с ощущением безграничного одиночества может переживать подросток, а значит, как он нуждается в грамотной поддержке и помощи. Предложить читателю некоторые приемы для оказания такой помощи и действенной поддержки, а также подтолкнуть (в хорошем смысле) подумать об этом самостоятельно.
При рассуждении о трудностях подростков, возникающих на микросоциальном уровне (в первую очередь внутри семьи), важно поговорить о мерах профилактики проблем уже более серьезного порядка. Тех, о которых не особо принято говорить, или всегда кажется, что тебя это точно не коснется. Но если мы говорим, что подростки куда-то сбегают, то у этого побега точно будут последствия. Бывают очень страшные, и не только в рамках семьи конкретного подростка. Например, не просто так при завершенном суициде в школу выезжают бригады психологов, которые работают с классом: страшное горе внутри одной семьи пускает свои щупальца и за ее пределы.
Прозвучит пафосно, но родитель может не задумываться, что, налаживая отношения с подростком, он работает на профилактику беспризорности и преступности, ведь девиантное1 и делинкветное2 поведение имеет массу психологических и социальных особенностей (проще говоря, никто в такой же мере не стремится сделать больно другим, как тот, кто сам рос долгое время в боли и непринятии). А это правда очень важно, потому что, с одной стороны, мы с вами живем в социуме, а с другой, социум – это и есть мы. Все начинается с семьи, а семья – это контакт, который мы день за днем, кирпичик за кирпичиком выстраиваем между членами семьи.
Представьте голубую завораживающую гладь океана, в водах которого расположился целый архипелаг из небольших островов. Какие-то находятся чуть дальше друг от друга, а какие-то так близко, что можно разглядеть очертания с берега. Каждый остров – это удивительный мир со своей флорой и фауной, со своей жизнью. Вот и личности в семейной системе, как эти острова в архипелаге: с одной стороны, каждый сам по себе ценен и уникален, но при этом, как правило, есть и много общего (считай, родственные связи). Как когда-то невероятным образом природные процессы «распорядились» так, что острова оказались в одной группе, так и люди, строя семью, объединяются в общее пространство, где они контактируют. Общение с «соседями» может быть разное: добраться самостоятельно вплавь или домчать катере, а если расстояние, желание и возможности позволяют, – построить между островами мост. Между членами семьи всегда должны быть мостики-связи, и главное, чтобы этот контакт был крепким. Важно также помнить, что в семьях с детьми построение крепких связей – это ответственность взрослых.
В рамках одной книги просто нет такой возможности, но я постараюсь…
Рассказать вам о разных важных, сложных и интересных феноменах взросления, хотя глубоко раскрыть суть каждого – это отдельная огромная задача, поэтому мы с вами пробежимся по верхам. Так что, уважаемый читатель, не сочтите это за поверхностность, просто у нашего разговора есть ряд тем, которым мы будем следовать (—У вас была какая-то тактика с самого начала, и вы ее придерживались? – С самого начала у меня была какая-то тактика, и я ее придерживался). Это нормально, что во многих сложных случаях, о которых я буду упоминать дальше, людям нужна помощь. Иногда эту помощь готовы оказать психологи, но не только в красивых кабинетах для частной практики с большим диваном и платочками для слез, как это показывают в фильмах. Но, к сожалению, так случается, что дети попадают и в больницу. Работая в кризисном отделении с пациентами и их семьями и помогая выстраивать общение «родитель – подросток», я с каждым годом все более обостренно ощущаю бесконечное одиночество с обеих сторон. И если кто-то довольно бодро и директивно обсуждает с родителями важность правил и построения границ в общении с подростком, то, на мой взгляд, дело бывает далеко не только в этом. Границы и правила никто не отменял, конечно, просто только этого недостаточно. Теперь я занудно повторяю одно и то же слово: контакт, контакт, контакт. Настоятельно предлагаю сначала обратить внимание на связь между людьми, а потом уже говорить обо всем остальном. Потому что если нет контакта с подростком и нет возможности услышать друг друга, то и нет диалога, а если нет диалога, то о каких договоренностях и соблюдении правил может идти речь? Да и мотивации искать компромиссы тоже будет немного.
Когда взаимодействие с подростком больше похоже на поле боя, очень сложно понять, что оружие из грубых слов и дурных поступков используется только за неимением других способов выстроить общение правильно и продуктивно. В то время, когда над головой свистят пули из взаимных претензий и упреков, очень сложно поверить, что на самом деле никакой войны нет. Подросток нуждается в родителе, а родитель – в подростке, и у каждого припрятан за спиной белый флаг. Но в этот момент все участники как будто забывают изначальную причину разногласий, и ссоры начинают происходить ради ссор, образ ребенка демонизируется, и он воспринимается как фигура, вечно ведущая подрывную деятельность против родителя и семейных правил. Но если выдохнуть и подумать, а подростку-то это зачем? Чтобы вас «довести»? Ему нравится видеть ваши страдания или общаться только в формате шантажа? Подросток просто не умеет по-другому: он не маршал и не великий стратег, который рассчитал точность нанесения ударов по базам противника (читай – специально не выполнил вашу просьбу, а не просто забыл, потому что «когда тебе надо, ты все отлично помнишь»). Он просто еще не вырос, а ему дали взрослую задачу и сказали «справляйся, ты теперь взрослый, будь ответственным и рассудительным». А там нет еще ни ответственности, ни рассудительности, и даже термины эти не до конца понимаются. Если же оружие и силы заканчиваются, а знаний для построения крутых и результативных маневров не так много, то что еще остается? Конечно же, бежать. Что это будет: секта, суицид, побег к другу, – уже не так важно. Важно спрятаться в то место, где не будет бесконечной громкой канонады из постоянных упреков со стороны взрослых, где будет ощущение свободы выбора и передвижения, а не маршировка ровным строем по плацу. Подростки бегут не потому, что они плохие. Они бегут потому, что им плохо. Как и родителю в такие моменты.
