Kitabı oxu: «Душа тьмы», səhifə 3

6

Кафетерий старшей школы Силвер-Шорс напоминал скорее столовую роскошного особняка, чем помещение, где ученики перекусывают мини-пиццами и стейком «Солсбери». Под потолком тянулся позолоченный бордюр. В углу возвышался холодный камин. Со стен смотрели портреты основателей школы. А в высокие окна вливались потоки света, заливая столы из твердых пород дерева.

Но для Чарли это было всего лишь место, где можно пообедать.

К тому времени, когда она вошла в кафетерий, пройдя через высокий дверной проем с косяками в резных цветах, Лу и Эбигейл уже сидели на их обычном месте – за дальним столом слева, возле арочного окна. Завидев Чарли, обе девушки вскинули руки, подзывая ее, будто она и без того не знала, где их искать.

Чарли кивнула им. А потом, не удержавшись, бросила взгляд через столовую, заполненную деревянными столами и мягкими банкетками, туда, где обычно обедал ее брат.

Как всегда, Мейсон восседал во главе стола и громко смеялся чему-то сказанному друзьями. На подносе перед ним Чарли заметила острые куриные наггетсы и картошку фри. Еще одно различие между ними: она всегда приносила с собой еду из дома, а он – покупал.

За его столом она увидела парней, которые практически выросли у них дома, носились на их заднем дворе, перепачканные грязью, и часто поднимали шум на всю округу. Теперь они учились в выпускном классе, сменив игры в захват флага или в привидения на бочонки пива и бутылки водки. Но Чарли по-прежнему воспринимала их как проказливых малолеток, с готовностью следующих за ее старшим братом.

Но сегодня у них за столом появилось пополнение. Справа от Мейсона и спиной к Чарли сидел новичок.

Чарли не потребовалось видеть лицо Элиаса, чтобы узнать его. Его прическа, коротко стриженные по бокам и длинные и вьющиеся на макушке волосы, выделялась среди ежиков и мужских пучков. Он сидел, развалившись на банкетке, всем весом опираясь на одну руку.

Этим утром в школе только о нем и говорили. Элиас, фамилия которого, как узнала Чарли, была Эверхарт, переехал в Силвер-Шорс из городка на востоке Мичигана. В свои восемнадцать он ни с кем не встречался, был чертовски сексуален и, поговаривали, имел историю судимостей, хотя никто не мог подкрепить эти слухи доказательствами. Покачав головой, Чарли направилась через кафетерий туда, где сидели подруги.

– Ну что, неудачница? – дружески приветствовала ее Лу и приглашающе похлопала по красной банкетке. – А мы как раз о тебе говорили.

– Да ну? – Чарли поставила на стол коричневый бумажный пакет и перешагнула через банкетку, усаживаясь. – Выкладывай.

– Обсуждали, кого ты позовешь на бал.

– Боже мой! – Чарли закатила глаза, доставая из пакета свой обед: нарезанную палочками морковку, ломтики яблока и сандвич с авокадо и индейкой. – Хватит уже, ни на что я не соглашалась.

– Еще как соглашалась. – утащив стебель сельдерея из ланч-бокса Эбигейл, Лу с довольным видом грызла его. – Лично я ставлю на Юджина Пауэрса.

– На Юджина? – изумленно воззрилась на нее Чарли. – Того самого, который когда-то на каникулах пытался расставлять ловушки на белок?

– Да ладно тебе, – отмахнулась Лу. – Он изменился.

– Она права. – Эбигейл ударила по руке Лу, которая снова потянулась за сельдереем. – За лето Юджин стал красавчиком. Вдобавок у него вроде как самый высокий средний балл успеваемости в школе. Не считая моего, само собой.

– Если он тебе так нравится, – отозвалась Чарли, отрывая корку от сандвича с индейкой, – сама и пригласи.

– Ни в коем случае. Ты знаешь мое правило: никакого панибратства с конкурентами.

– А как насчет той из Хиндж, с которой ты на прошлой неделе ходила пить кофе? – спросила Лу. – Как ее – Лана? Приводить кого-нибудь из других школ не запрещается.

– Она милая, но с ней все сложно, – Эбигейл пожала плечами. – Насчет этого мое правило вам тоже известно.

Эбигейл рассказывала о своих знакомых еще задолго до приезда в Силвер-Шорс. В ее прежней школе в Нью-Йорке никто не придавал этому особого значения. Но в Силвер-Шорс, когда об этом узнали, одна девчонка годом старше их вытаращила на Эбигейл глаза и ахнула: «Какая же ты смелая!»

Эбигейл расхохоталась.

Но заметив, что взрыв ее веселья не поддержали, виновато прикрыла рот ладонью:

– Погоди… ты что, серьезно?

Правила ничего никому не говорить она стала придерживаться после одного неловкого случая, произошедшего вскоре после ее переезда в Силвер-Шорс. То, что началось с простого знакомства на концерте в Мичиган-Сити, быстро переросло в дружбу. Эбигейл почти каждый вечер рассказывала Лу и Чарли про Кроличьи Ушки – так они прозвали ту девушку, потому что, когда они познакомились с Эбигейл, на ней был ободок со светящимися длинными ушами. И то, сколько времени они общались, похоже, в самом деле воодушевляло Эбигейл…

…до тех пор, пока однажды в кофейне они не наткнулись на мать Кроличьих Ушек, и девушка представила Эбигейл как свою «соседку на химии», что вылилось в двадцатиминутный допрос со стороны на редкость подозрительной матери, заявившей, что знает всех, кто учится вместе с ее дочерью.

– Больше никогда! – поклялась Эбигейл после ссоры с Кроличьими Ушками. И была верна своей клятве уже больше года, хотя Чарли не раз казалось, что Эбигейл нарушила бы ее.

– И потом, – продолжала Эбигейл, – я бы предпочла позвать кого-нибудь из Силвер-Шорс. Чтобы лучше присмотреться к местным. – Она снова пресекла попытку Лу стащить что-нибудь из ее ланч-бокса. – Может, все-таки начнешь есть свой, а не чужой обед?

– У меня с собой нет денег.

– Вечная забывчивость, – заметила Эбигейл.

О скупердяйстве Лу им было давно известно. Не то чтобы она не могла позволить себе заплатить за обед: ее родители-врачи снабжали дочь карманными деньгами бесперебойно и щедро. Просто Лу, похоже, никогда их не тратила. Имея в кармане стодолларовую купюру, она все равно пыталась занять у кого-нибудь пять баксов на мороженое.

– Я захватила второй сандвич. – Чарли вытащила из пакета еще один сверток в прозрачной пленке и помахала им в воздухе. Она делала так каждый день, а Лу всякий раз притворялась, будто удивлена.

Лу захлопала в ладоши.

– Какая удача!

Эбигейл метнула в нее взгляд поверх своего пластикового ланч-бокса с салатом из свежих овощей.

– Ты хоть знаешь, что это значит?

– Знаю, конечно. – Лу уже разворачивала сандвич. – Если я не провожу все вечера, зарывшись носом в тезаурус, как ты…

– Не в тезаурус, – перебила Эбигейл, – а в «3500 самых частотных слов в тесте SAT», и не все вечера, а только дважды в неделю.

– А оттуда хорошо видно? – поинтересовалась Лу. – В смысле, с высоты твоего самомнения?

– Слушай, у нас в Нью-Йорке… – завелась Эбигейл.

Чарли и Лу дружно застонали.

Эбигейл переехала в Силвер-Шорс, когда они перешли в старшие классы, всего через три месяца после смерти Софи, и злилась, что родители увезли ее из Нью-Йорка в, как она выражалась, «неизвестность, холодное и жуткое американское захолустье». В первый день учебы в старшей школе Силвер-Шорс она твердила это всякому, кто соглашался слушать, и, как можно предполагать, в друзья к ней никто не набивался. На обеде в тот день Эбигейл сидела одна в дальнем углу кафетерия.

Чарли хотелось бы включить в список своих заслуг предложение составить Эбигейл компанию. Но, как обычно, это решение приняла не она, а Лу.

– Пойдем сядем с новенькой, – сказала Лу, кивнув в сторону Эбигейл и удерживая на подносе два сандвича и большую порцию бататов фри, которую взяла для нее Чарли. Лу постоянно мучал голод.

Чарли взглянула на понуро опущенные плечи новенькой, которая смотрела в окно, прячась за завесой косичек, падающих на лицо.

– А надо ли?

– Конечно, – кивнула Лу. – Почему бы и нет? А то здесь что-то становится скучновато. В нашей компании третий лишним не будет.

– В какой еще компании? Нас же всего двое.

Все три месяца, прошедших после смерти Софи, Лу не раз мягко подталкивала лучшую подругу, побуждая ее выйти из своего кокона. Она звала присоединиться к ним других девчонок, годами остававшихся на периферии их жизни, – тех, которых они приглашали на дни рождения или садились рядом во время школьных экскурсий, но никогда особо не сближались. Чарли понимала, что Лу пытается расширить круг ее общения, отвлечь от горя. Но все эти попытки Чарли ощущала как тесты для вступления в команду. Приглашение новеньких, чтобы попробовать их на роль замены Софи. Для Чарли это было невыносимо. Когда очередная одноклассница переступала порог ее гостиной, она еще больше замыкалась в себе.

В конце концов Лу перестала зазывать к ним знакомых.

Но в тот день все было иначе. В глазах Лу светилась решимость.

– Почему именно она? – спросила Чарли.

– Выглядит классно, – ответила Лу. – И вообще, когда к нам сюда в последний раз кто-то переезжал из Нью-Йорка? Сейчас скажу: никогда. – Она указала на стол новенькой, и Чарли поняла, что подруга берет разгон перед очередной агитаторской речью. – Эта девчонка всех смутила: она здесь новый человек, красотка, у нее пирсинг в носу, к тому же во всей школе она одна из примерно десяти человек, кожа у которых не такая белая, как задница у Санта-Клауса. Но скоро люди осмелеют, и до них наконец дойдет, какая она улетная. И если мы хотим подружиться с ней, действовать надо прямо сейчас.

Чарли колебалась, покусывая нижнюю губу. Лу права: неплохо было бы иметь в друзьях кого-то, с кем не прожил всю жизнь в одном квартале. И все же…

Лу метнула в Чарли серьезный взгляд.

– Уже пора, Чарльз, – заявила она и, не давая ей опомниться и заспорить, направилась к столу Эбигейл.

Оглядываясь назад и вспоминая о своем нежелании общаться с Эбигейл, Чарли сгорала от стыда. В то время она объясняла это тем, как неприятно Эбигейл вела себя поначалу, настроив против себя почти всех в классе, как расхаживала с гордо поднятой головой, распустив по спине царственную гриву заплетенных в косички волос и всем своим видом давая понять, что она стильная девчонка из космополитичного города, вынужденная мириться с ограниченностью провинциального городишки. Но даже тогда Чарли понимала, что на самом деле Эбигейл не такая. Ей было одиноко на новом месте – в городе, который не только разительно отличался от того, где она выросла, но в котором почти не встречалось людей, внешне похожих на нее. В городе, где она выделялась, будучи одним из немногих черных лиц в бесконечном потоке белых. Она скучала по прежней школе, прежним друзьям, прежней жизни. И была на самом деле не заносчивой, а просто напуганной.

Нет, Чарли понимала, что ее нежелание общаться с Эбигейл не было связано с первым впечатлением от нее. Оно вообще не имело к Эбигейл никакого отношения. Та могла быть самым милым, ангельски кротким человеком из всех, с кем когда-либо встречалась Чарли, и все же вызывать у нее отторжение. Потому что дело было не в том, какая Эбигейл, а в том, что она не Софи.

С тех пор прошло почти два года, но Эбигейл почти не изменилась.

– У нас в Нью-Йорке, – объясняла она, пока они шли через лужайку перед школой, – школьники еще в седьмом классе начинают заучивать лексику для теста. Раскладывают карточки со словами и…

– Эти разговоры у меня уже в печенках, – перебила Лу. – Чарльз, помнишь фокус с исчезающим сандвичем? Тот, который ты показывала на прошлой неделе в кафе «У Большой Бетти»?

– Конечно, – кивнула Чарли.

– Отлично. – Лу протянула руку и похлопала Эбигейл по плечу. – А теперь можешь повторить его с голосом Эбигейл?

– Эй! – Эбигейл стряхнула с плеча руку Лу. – Вот это было обидно. Я бы ни… – она вдруг умолкла. – Ой.

– Что «ой»? – Чарли посмотрела на подруг, которые повернулись, уставившись на что-то за ее спиной. Вытаращенными глазами. Чарли начала оборачиваться. – На что это вы смотрите?..

И столкнулась лицом к лицу с Элиасом.

– Ой, – вырвалось также у Чарли. – Это ты.

Он усмехнулся, поблескивая глазами. Цепочка, которую она впервые заметила тогда в лесу, спускалась с его шеи под футболку, так что было не видно, что на ней висит.

– Это я.

– Погодите, – встрепенулась Лу. – Так вы знакомы?

– Едва знакомы, – уточнил Элиас, не сводя глаз с Чарли. – Вчера столкнулись в лесу.

– Ты была в лесу? – Голос Эбигейл поднялся на несколько децибел. – Какого черта ты там делала?

Чарли поморщилась и переглянулась с Лу, которая смотрела на нее широко открытыми глазами.

– Нет, – недоверчиво протянула Эбигейл. – Вас двоих там не было.

– Не важно, – громко заявила Лу и снова посмотрела на Элиаса. – Что тебе от нас надо?

Превосходный вопрос, мысленно одобрила Чарли. И невольно взглянула на парня, который стоял перед ней. Его глаза были по-прежнему устремлены на нее, словно он больше никого не замечал.

Несколько секунд Элиас молчал. В его глазах мелькало что-то невысказанное. Чарли охватила странная тревога, словно он мог внезапно выхватить нож.

«Полный бред, – отмахиваясь от своих ощущений, подумала она. – Даже если он и вправду настолько опасен, он ничего не сделает прямо здесь, верно?»

Но внезапно, словно щелкнули выключателем, выражение лица Элиаса изменилось. Стало просительным и ранимым.

– Голова разболелась. – Он коснулся виска пониже темных завитков волос и наигранно поморщился. – Твой брат упоминал, что у тебя обычно есть с собой адвил.

Чарли прищурилась. Элиас лгал. В этом она не сомневалась. Но какой мог быть у него скрытый мотив, чтобы подойти к ним? Попугать, угрожающе нависая над ней? Или здесь кроется что-то еще?

Чем больше она общалась с этим парнем, тем меньше его понимала.

– Ну так что? – напомнил о себе Элиас.

– Верно. – Чарли расстегнула молнию на переднем кармане рюкзака. Там всегда лежал белый флакончик. – Я ношу с собой адвил, но не ожидала, что Мейсон об этом знает.

«Не ожидала, что он знает обо мне хоть что-то», – этого она не сказала.

И протянула флакончик.

Элиас медленно поднял руку – бледную, но, без сомнения, сильную, – и взял у нее обезболивающее. Их пальцы соприкоснулись, Чарли резко отдернула их. И с трудом сдержалась, чтобы не зашипеть. Его рука оказалась горячей. Невыносимо горячей, словно только что вынутой из духовки. Его прикосновение обжигало.

Элиас склонил голову, по его губам пробежала усмешка.

– Что-то не так?

Чарли не сводила с него глаз. Какого дьявола? Что с этим парнем? Он болен? Но на больного Элиас не походил. Он стоял перед ней такой же рослый и уверенный, как днем раньше, – ни испарины на лбу, ни тревоги в глазах.

Она оглянулась на подруг, которые смотрели на нее как на чокнутую. И, возможно, были правы. Чем еще можно объяснить события последних двух дней?

– Нет, – наконец выговорила Чарли, не поднимая глаз на Элиаса. – Нет, все в порядке.

7

Чарли и Мейсон вернулись домой одновременно. Случалось такое редко: обычно они оба пользовались машинами вместе с друзьями, а в компании Мейсона народу было гораздо больше, чем у Чарли. Она всегда считала, что таким способом ее старший брат дает понять, что лучше забраться в одну машину вместе с пятью парнями, чем мучаться тридцать минут в обществе младшей сестры.

Но сегодня Чарли остановила «Бронко» у дома как раз в тот момент, когда Мейсон шел по подъездной дорожке. Изогнувшись на сиденье и прищурившись, сквозь заднее окно Чарли разглядела незнакомую машину, заворачивающую за угол. Длинная и черная. Может, кабриолет старой модели. Ни у кого из друзей Мейсона такого не было. Иначе Чарли запомнила бы его.

Ей в голову закралась догадка насчет владельца машины.

Чарли вышла из «Бронко» и хлопнула дверцей в тот момент, когда Мейсон подошел к двери дома. Он даже не удосужился посмотреть, кто подъехал.

– Кто тебя подвез? – еще издалека спросила Чарли.

– И я рад тебя видеть, сестренка, – бросил Мейсон через плечо, вставляя ключ в замок.

– Ну правда, Мейсон. – Она торопливо прошла через газон перед домом и приблизилась к брату. – Это был Элиас, да?

Мейсон обернулся и прищурился.

– А если и так, что с того?

– Просто он мне не нравится, – сказала Чарли. – Какой-то мутный. Вчера я встретила его в лесу, и…

– Он мутный? – Брат вынул ключ из замка и побрякал им. – Он только что переехал в этот город. Ему наверняка было любопытно. А вот что там делала ты?

– М-м… – Она прикусила нижнюю губу. Пожалуй, она все же поспешила с выводами. Но, с другой стороны, Элиас действительно назвал ее по имени, хотя она не говорила ему, как ее зовут.

Или все же сказала?

Вот черт. Мейсон совсем заморочил ей голову.

– И все равно, – упрямо повторила Чарли. – Дело не только в этом. С ним что-то… не так.

Покачав головой, Мейсон отвернулся и снова вставил ключ в замок.

– Какое тебе вообще дело?

– Просто не хочу, чтобы ты общался с опасными людьми.

– Отлично. – Он повернул ключ и толкнул дверь. – Ну само собой. Значит, теперь ты проявляешь интерес к моей жизни.

Чарли вошла в дом следом за братом.

– И какого черта это значит?

Он бросил ключи на столик в прихожей.

– Неважно. – Скинув с плеча рюкзак, Мейсон уронил его на пол. – Элиас хороший парень, Чар. Может, чуток холодноватый, но не по своей вине. Детство у него выдалось трудное.

Ей вспомнилось, как прикосновение к его коже обожгло ей пальцы. И вовсе не холодноватый, мысленно возразила она. Холода в нем нет и в помине.

– Откуда тебе известно, какое у него было детство? – спросила она. – Он пробыл в городе несколько дней. За это время вы просто не могли так сблизиться.

– Мы сидим вместе на некоторых уроках. – Мейсон направился по коридору в кухню. – Вообще-то он много чего мне рассказал. Живет в приемной семье. В очередной, уже десятой за десять лет. Всю жизнь болтается по чужим людям.

От этих слов у Чарли защемило в груди. У Элиаса нет родителей. Может, умерли. Если так, значит, это от горя он стал таким.

Она могла это понять и посочувствовать ему.

Гадство. А ведь она в самом деле поспешила с выводами насчет Элиаса.

– Да?.. – откликнулась она, все еще стоя в коридоре. – Этого я не знала.

– Конечно, не знала, – ответил Мейсон из кухни. Чарли слышала, как он гремит посудой, открывает шкафы и холодильник. Должно быть, ищет, чем бы перекусить. – Честно говоря, удивительно уже то, что ты задумалась о ком-то настолько, чтобы составить мнение о нем.

Она могла бы спросить, что он имеет в виду. Могла бы, если бы была готова услышать ответ. И, честно говоря, ее саму удивляло, как много места стал занимать Элиас Эверхарт в ее мыслях. Насколько сильным оказалось ее желание узнать о ее прошлом. И совершенно напрасно. Как оказалось, он просто еще один человек. Со своими недостатками, бедами и историей, в центре которой зияет смерть. Ответить брату Чарли не удосужилась. Повернувшись, она поднялась по лестнице, ощущая в груди странную пустоту, словно лишилась чего-то, даже не догадываясь раньше, что обладала этим.

* * *

После смерти Софи мама Чарли решила полностью преобразить комнату близнецов. Она убрала оттуда кровать Софи, поставив вместо нее письменный стол, заменила ковер и перекрасила стены. Будто считала, что, если избавиться от всех свидетельств существования Софи, Чарли перестанет горевать.

Она ошибалась.

Мама могла снять все постеры и рисунки ее сестры, унести пухлые подушки, которые Софи любила складывать горой на постели, но не воспоминания. Не могла очистить комнату от призраков ее смеха, улыбок, игр, которые близнецы затевали вместе. Призраки поселились в этих стенах навечно.

Чарли шагнула к широкой кровати, которой мама заменила ее прежнюю, такую же, как у Софи, и неожиданно у нее в заднем кармане завибрировал телефон. Сбросив обувь, она достала телефон и ответила на звонок.

– Надо поговорить, – вместо приветствия выпалила Лу.

Чарли упала на кровать.

– Только пожалуйста, не надо снова про бал.

– Нет, не про него. – На заднем фоне слышался какой-то хруст – Лу наверняка грызла «Принглс», которыми предпочитала подкрепляться после уроков. – А про то, как ты встретилась с Элиасом Эверхартом в лесу, а мне не рассказала.

– Нечего было рассказывать. Мы обменялись всего парой слов.

– Ну да, и эта пара слов его явно впечатлила.

Чарли перекатилась по постели и задрала вверх ноги.

– Насчет этого не знаю.

– Зато я знаю. – Снова хруст. – И что меня особенно взволновало, так это что ты наконец занялась тем, чем я давно твержу тебе заняться.

– Чем это?

– Перестать замыкаться в себе, – объяснила Лу. – Завести новых друзей. Просто жить. И так далее.

– О, прекрати! Всего и был-то один разговор.

– Теперь уже два разговора, – поправила Лу. – Ладно, не важно. Слышала последние новости про Робби?

– Нет. – В Чарли мгновенно вспыхнуло любопытство. – Что случилось?

– В лесу нашли еще символы. Похожие на те, что вырезаны на ясене. По всему лесу.

«А-а, – подумала Чарли. – Об этом они могли бы узнать и от меня».

– И все они, похоже, скандинавские. Во всяком случае, так говорят в новостях. – Чарли услышала шорох ткани – Лу поерзала, меняя позу. – Интересно, что это значит. Ставлю на серийного убийцу, фетиш которого – викинги.

– Чтобы ты – и зациклилась на серийном убийце? Ни за что бы не подумала.

– Нечего критиковать мое хобби. Могла бы воспользоваться парочкой своих.

– Хобби?

Лу фыркнула.

– Нет. Ясно же, что парочкой серийных убийц. И для здоровья полезно.

Чарли рассмеялась.

– Пока, Лу.

– Рассмешила тебя – считай, достижение. – Чарли услышала легкий смех Лу. – Спокойной ночи, Чарльз. До завтра.