Измена. Красная линия

нельзя измерить степень чужого горя с точки зрения собственных критериев. Все люди даже боль воспринимают по-разному. У каждого свой порог чувствительности, свой предел гибкости. Одни легко выдерживают и справляются там, где другие мгновенно ломаются. В этом нет ничего абсолютного. Нельзя говорить о том, попробуй-ка, пожри такого же дерьма, или вот когда я был(а) на его месте – выдержал(а), а он с хуя ли, сука, убивается?

ещё что-то отвечает собеседнику, а затем отключает звонок. Чувствую лёгкое головокружение, и всё-таки есть что-то необъяснимое, интимное в тесном пространстве кожаного автомобильного салона. Ёрзаю, отнюдь не пытаясь сесть удобнее, а испытывая дичайшую необходимость отодвинуться от Егора. Хотя бы так. – Я бы сама добралась, – произношу с лёгким смятением. – Наверняка у тебя и без того куча работы. Его бровь

его перед собой. – Впрочем, если что-то

краснею. Слов нет, а потому я отрица

тебя есть пять минут, чтобы приготовить мне свой отвратительный кофе и две таблетки ас