«Кто они такие» kitabının rəyləri

Знаете, есть такие произведения, которые ты холишь, трепетно любишь и не смеешь прикоснуться к ним после первого прочтения. Тянешь, откладываешь, перебираешь в голове. Знаешь, что эта книга есть у тебя и от этого так потрясающе… Для меня это «Мартин Иден» Лондона, «Одиночество в сети» Вишневского, а теперь ещё и «Кто они такие» Краузе. Странное соседство… Я испытала истинный и чистый кайф от автора и книги. Люблю когда жёстко, люблю когда правда. Состояние «под кожей» героя, прописанно глубоко и необыкновенно. На сто процентов «Кто они такие» – моя книга.

И ведь это все реально происходит здесь и сейчас, вчера и завтра. Ужас, страх и ненависть всюду, и мы все это знаем, но так мало говорим об этом – оно и понятно, куда проще вообразить себе лоск и роскошь богемной жизни Лондона, нежели то, что говорит нам Краузе. Это чтение явно не для слабонервных – в лучших традициях Ирвина Уэлша и “На дне” Горького. Мне безумно понравилось, не слышала прежде про этого автора. У меня лично возникло ощущение полного присутствия. Где-то на середине стало интересно почитать про Габриэля Краузе, оказалось – имел место личный бандитски опыт. Книга – отличная. Я однозначно рекомендую.

Фрагмент живо напомнил «Заводной апельсин» Берджесса, а персонаж – главного героя Алекса, только с поправкой на время и место действия (и написания). Перевод, кстати, зацепил, наверное, нужно было постараться, чтобы передать этот жаргон.

В детстве я думала, что в Лондоне живут только джентльмены. Они чинно раскланиваются друг перед другом, вежливо улыбаются, говорят о погоде и пьют чай. А потом я выросла и узнала, что в Лондоне живут такие же люди, как и везде. И гопники там тоже есть (спасибо за это открытие Гаю Ричи). И наверняка эти гопники ведут себя не как джентльмены, и их английский совсем не похож на тот, что я учила в школе. И как же приятно узнавать, что я была права!

Габриэл Краузе виртуозно обрисовал мир лондонских улиц – чем занимаются люди, которые зубами выгрызают себе место под солнцем, как они решают проблемы морального характера, наконец как они говорят. Да, сначала читать странно и тяжело – много сленга и брани, море жестокости и разнузданности, но в какой-то момент я поняла, что не могу оторваться. Этот мир таков, что выжить в нем может только сильнейший. И если оружие и жестокость здесь – показатель силы, «Страх и ненависть в Лас-Вегасе» будут жить вечно!

Книга на любителя. Если вы не приемлете брань и описание преступлений в текстах художественной литературы, вам такое точно не подойдет. Но если отвлечься от содержания и сконцентрироваться на форме (тексте) и смыслах и вечных вопросах, которые поднимает автор, книга обязательно понравится!

Окей, после того, как на книгу уже появился какой-то отклик, я тоже решила высказаться, но не с целью защитить и выгородить автора или его роман, а дать чуть больше информации и, возможно, поведать что-то новое. Я - тот самый редактор, который влюбился в роман, вцепился в него зубами, а потом еще был замечен в сотрудничестве с хорошим переводчиком Дмитрием Шепелевым, который перевёл Who They Was невероятно блестяще. И это не только лишь моё мнение. Русскоязычные агенты Габриэла и он сам одобрили Дмитрия (многие из читателей об этом не знают, но вообще-то это частая практика, писатель вправе выбрать переводчика и в таком случае никогда не выбирают специалиста без приличного послужного списка и диплома, а то в комментариях к одной из рецензий было высказано сомнение в наличии лингвистического образования). Также автор предоставил словарь сленга на 20-ти вордовских страницах убористым кеглем, там были и удивительные вещи, и вполне понятные. Роман отличает обилие нецензурной лексики. Габриэл мог написать на "правильном" английском, он очень начитанный молодой человек, но ему было важно передать язык, на котором общался он и его друзья. Не для всех британцев этот сленг был понятен, а уж русскоязычному читателю тем более странно говорить, что плохо написано или плохо переведено. Не всё, что сделано иначе - плохо. Я считаю, вопрос касательно переводчика и его работы следует закрыть, а кому неймется - может выйти неплохая курсовая работа, удивите нас, там действительно есть где покопаться. Достаточно взглянуть на первое предложение романа

And jump out the whip and I’m hitting the pavement and it’s this moment – when you jump out of the car and it’s too late to go back – when you know that you’re definitely gonna do it, even though the way the adrenaline bursts through your body makes you wish for a second that you weren’t here.

и сразу же понять, что это нервный, рваный, забористый текст, очень честный и неприлизанный. Рэп-исповедь в ее совершенном виде. Я уже не способна написать полноценную рецензию на роман, всё ниже написанное будет скорее ответом на озвученные читателями претензии и замечания, некая попытка диалога. Фабула романа не страдает изысками - главный герой Снупз, выходец из приличной семьи польских эмигрантов среднего класса, "попадает" в плохую компанию и начинает творить всякие нехорошие дела разной степени тяжести в Южном Килберне - очень неблагополучном районе на северо-западе Лондона. У него вроде как есть девушка, он вроде как ходит в универ, ну а что принесет завтрашний день - главная загадка и тайна, жажда чего-то рискованного и продолжает двигать эту преступную машину. Происходящее в романе от нас довольно далеко, а для британцев - их реальность, опыты прочтения одного и того же романа у двух культур будут совершенно разные. Не могу представить какого-либо гетто или опасного района в Москве (вот прям настолько опасного, где могут убить). Лондон Краузе у многих вызвал недоумение. Как так, а где выхолощенные британцы, тихие улочки с припаркованными "жуками", чай в пять часов вечера и портрет королевы на каждой стене в доме? Я уверена, многие до Who They Was и знать не знали, что есть такой район - Южный Килберн. Район, в котором вполне может произойти перестрелка днём, где опасно ходить в одиночку и где 80% населения - черные мигранты. Тут бы захохотать, потыкать пальцем в королеву и сказать "за что боролись, на то и напоролись". Это очень сложный и серьезный вопрос, который следует задавать не с российских диванов, но тем не менее: что вы ожидали, пуская инородных для культуры Великобритании мигрантов? Естественно, они навезли с собой то, что считается нормальным у них, у black people совсем другая культура и ценности. Не знаю, обратил ли кто внимание на неоднократно упоминаемых исполнителей, которых они слушают: это Гуччи Мейн, Шик Лауч, Стайлс Пи и кто-то там еще, но это очень уважаемые рэперы в своей тусовке, далекие от эстрадных клоунов и их тексты далеко не образец пропаганды благостного образа жизни. Кстати, вот вам и возможные ответы на вопросы о морали и смысле, о котором так часто вопрошали рецензенты (но вообще-то так себе, конечно, с каждой книги требовать "уроки"). Первый, хрестоматийный смысл может быть такой: это книга о том, куда привела Великобританию политика касательно мигрантов - о классовом неравенстве и расизме. Не ходите, дети, гулять в Южный Килли. Второй - также лежащий на поверхности, но упорно не замечаемый: о более широком восприятии морали и возможности существования ее в совершенно ином виде. Такое открытие не очень приятное, потому что никто не захочет оправдывать преступника. Но когда кто-то является частью преступного мира, языком общения становится насилие, а первостепенное значение имеет репутация. Все делается только ради репутации, подорвав ее однажды, будет сложно вернуть всё на круги своя. Привычные для обычных людей ценности, такие как сочувствие, участие, библейские заповеди для преступного мира недоступны. Их там просто нет. Никто не знает о Южном Килли, а эта книга - окно в тот мир, дикий и неприглядный. Она раскрывает эту реальность, в которую действительно сложно поверить. Вроде бы видел такое в кино и где-то читал похожее, но всё равно трудно принять и понять, потому что в конце нет искупления и возникает эффект обманутого ожидания. Я думаю, именно в этом и кроется основная причина недовольства романом - с высоты своего читательского опыта ждешь, что герой-хулиган раскается, с небес спустятся ангелы и пропоют "Gabriel is an angel", но нет. Книга похожа на реальную жизнь, люди проходят через определенный опыт без катарсиса в конце, они просто живут и всё. Снупзу же повезло, что он выжил, варясь в культуре банд мегаполиса. Такая жизнь не героическая, это жизнь, когда ты постоянно на измене и расслабить и отпустить может только трава. Вариться в этом долго и окончательно слететь с катушек или одним махом разорвать и начать другую жизнь - личный выбор каждого, который можно либо осудить, либо принять. Диссертация Снупза называлась "О морали убийства в "Гамлете" - почему-то это также многих смутило, этот отбитый подонок уж точно не должен был учиться и писать что-то серьезное, потому что, мол, что он там может понять своими прокуренными мозгами в Шекспире и Ницше. И этот неприкрытый снобизм как бы утверждает, что восхищение и понимание искусства доступно только людям "приличным", среднему и высшему классу. Но искусство и литература не запрятаны в музеях и библиотеках, и если человек обделен материальными ценностями, это совершенно не означает, что он обделен также и пониманием прекрасного, как раз таки он сможет взглянуть иначе, не повторяя за учителем зашоренную точку зрения, а выдавая свою. Комфортнее наблюдать за таким персонажем, который оправдал бы утверждение о том, что все преступники родом из неблагополучных семей. Всё просто - избавьте мир от бедности, мир избавится от преступности. Однако это совершенно не работает, некоторые, как и персонажи книги, не могут жить такой жизнью, которая считается "нормальной", для них это скука и верная смерть. Их природный инстинкт граничит с дикостью и они просто не могут иначе. Что, конечно, ни в коей мере их не оправдывает. Как бы я ни хотела, я не отвечу на вопрос, что хотел сказать автор. Этот вопрос даже и не стоит - по-моему, по прочтении это более чем очевидно. Для понимания мира иногда необходимо читать и "неудобные" книги, нельзя постоянно поглощать то, что нас чему-то учит или делает счастливым. Существуют другие переживания, другие люди - можно от них закрыться, но они от этого не перестанут существовать. Вот такие они.

Очень неоднозначная книга. Вот тут совсем недавно мы пытались — и в шутку, и всерьёз — составлять график эмоций, испытываемых при чтении. И не знаю, у кого как, но у меня в конечном итоге преобладающими получились эмоции положительные, позитивные. А вот с этой книгой картина, скорее всего, образовалась бы диаметрально противоположная, антиподная. Т.е. при чтении основные эмоции явно находились бы в зоне отрицательных переживаний. А вот в послечтении — книга была прочитана ещё в первой декаде мая и в течение более чем двух недель гоняла мои мозги туда-сюда и в раскоряку — появились и какие-то положительные осмысления — прямо как в притче «О языке».

Понятно, что однозначное стартовое отторжение вызвали уже самые первые события, самый первый эпизод, когда наш ГГ… — нет, давайте будем обозначать его строчными буквами «гг», ибо заглавных он не заслуживает — когда этот мелкий паразит просто ломает палец своей жертве. При этом даже цели своей не добившись — колечко то так и осталось неснятым. И так потом и пошло-поехало — собственно говоря, само насилие как таковое является точно такой же целью всех грабительских нападений этого недобандита и всех его друзей-товарищей, как и материальная заинтересованность во всех этих ролексах и прочих побрякушках. Т.е. такая вот сложная структура мотивации — напасть с насилием (кайф!), отобрать матценности (кайф-кайф!), приобрести наркоту (кайф-кайф-кайф!) Ну и ещё обеспечение статуса среди своих и среди всех остальных, тут тоже никуда не денешься. Кто круче, тот и правит бал на раёне. А крутизна среди всех наших героев = сила + жестокость + безбашенность + пофигизм + наличие бабла + владение оружием и готовность применить его + … (продолжаем заполнять формулу). Всё это понятно, но читать-то всё равно неприятно.

А второй повод дистанцироваться от читаемого — засилье в тексте книги смеси арго и нецензурного матерного русского (именно русского, ибо англичанцы наверняка ругаются совсем другими словами, и тут уж переводчик был вынужден просто шпарить по русской фене и по заборно-туалетной лексике — ведь надо было адаптировать текст под отечественного читателя). И опять же, вроде как объяснить себе самому необходимость такой формы литературной подачи можно — типа, как иначе дать прочувствовать читателю всю трясинную глубину и всю преступно-асоциальную суть образа жизни героев книги. Но читать-то всё равно неприятно.

Третья составляющая негатива по отношению к книге — сексуальная линия. Не-не, я вовсе не ханжа и сам в своё время активно практиковал в этой области человеческих взаимоотношений (четвёрку ребят напрактиковал, чо!). Но когда такого рода отношения описываются словами типа «сунул-вынул», «вставил», «засадил», «отдрючил» и прочими, уже совсем матерными терминами и выражениями, то это выразительно говорит только о личности нашего «гг» и его окружении. И опять же, понятно, для чего автор заостряет внимание читателя на таких нюансах личности — это ведь как бы не автор выражается всеми этими словами, это наши парни так думают и разговаривают, т. е. вот такой внутренний мир и вот такая система ценностей (хотя наш «гг» параллельно с гоп-стоп-промыслом пытается быть ещё и студентом, и даже вполне осмысленные письменные работы выполнять), — но читать-то всё равно неприятно.

И вот тут уже хочется порассуждать о книге — я долго ждал, всё надеялся понять, чего хотел Г. Краузе, когда писал вот это вот всё. Думал, ну вот сейчас он нагонит жути, а потом рано или чуть позже со Снупзом произойдёт какое-то нравственное перерождение, какой-то катарсис, что ли, и парень более-менее переменится, станет другим, куда-то вырастет и во что-то разовьётся. И мелькали ассоциации с «Заводным апельсином» Бёрджесса. Но тягомотина существования, описываемая летучим выражением «украл, выпил — в тюрьму» всё тянулась и тащилась, всё плелась и ветвилась, а с «гг» ничего не происходило, и ни во что он не превращался, а так и оставался засранцем и шелупонью, которому место только на нарах, а то и под ними.

И вот и думаешь — какую цель ставил перед собой (и, в конечном счёте, перед читателем) автор? Чего он хотел? Просто изобразить ужасы жизни молодой городской шпаны из некоторых районов большого сити? Напугать читателя и власть имущих и предержащих? Обратить внимание общественности на тот нравственный тупик, в который упёрлось всё современное общество? Указать на цивилизационный кризис в современной городской среде? Заострить внимание всех и вся на проблемах в воспитании детей и подростков?

Ну, хорошо, обратил, показал, изобразил, напугал, заострил… А что дальше? Загнать бульдозеры и сравнять этот район города с землёй, с тем, чтобы потом разбить здесь скверы и парки? Пересажать всю эту шушеру? Или просто позволить им вырезать и отстрелять друг друга (типа как у нас было в 90-е)? Наводнить город полицейскими? Чего делать-то?..

А вот на все эти вопросы автор ответа так и не даёт. Хотя… наверное, это не его задача. В принципе, по большому счёту, со своей задачей он справился. И в этом смысле книга свою роль сыграла. Наверное.

Однако вот тут и ещё одна сторона вопроса нарисовалась. Это некоторая героизация и романтизация и этого образа жизни, и некоторых преступных личностей. Конечно, в открытой героизации и романтизации автора упрекнуть трудно, однако само отсутствие критики в их адрес является скрытым «поглаживанием». По крайней мере, может так восприниматься некоторыми категориями читателей. Прежде всего, молодыми и отчасти ведущими такой или похожий образ жизни. И в этом смысле книга играет роль скорее отрицательную.

А вот сейчас можно подумать на тему ответственности личности за свою жизнь и о роли общества в воспитании и формировании этой личности. Т.е. соотношение «фон» – «фигура». Что здесь доминирует, что определяет и что становится ведомым? И опять же, однозначного ответа нет. Сильная личность, даже попав в такие или подобные условия, сама начинает воздействовать на среду, меняя своё окружение в ту сторону, куда ей, этой личности, выгодно и нужно. А слабый человек становится заложником обстоятельств и не находя в себе сил противостоять негативному воздействию такой среды, по сути, превращается в жертву. И всегда будет искать внешние причины, которые привели его к тем или иным событиям в его биографии. И оправдывать себя — сталкивался с этим не единожды, типа «Не мы такие — жизнь такая».

Очень неоднозначная книга. Книга — констатация фактов и обозначение тенденций. Неприятная при чтении и непростая в послемыслии. Потому что конечно можно отмахнуться и буркнуть «Так это ведь на Острове, а не у нас», но можно вспомнить и нашу Керчь и нашу Казань и всё остальное. Отмахнуться-то можно, да только проблема никуда не денется...

Я хочу жить опасной жизнью на грани бытия.

Книга была в длинном списке прошлогоднего Букера. По крайней мере, многочисленные читатели Goodreads отметили ее тегом 2020-booker longlist, хотя русскоязычные источники не называют Габриэля Краузе в числе номинантов. Так или иначе этот литературный дебют заслуживает внимания. Вынесенное мной в заглавие "он автор" здесь в двух основных значениях, и первое, как ни странно, не то, что на поверхности.

На криминальном сленге, ямайском английском социально неблагополучной среды некоторых лондонских районов, эта характеристика сообщает окружающим, что человек пользуется заслуженным уважением. Примерно как "криминальный авторитет" русскоязычных реалий, хотя содержательным значением скорее отличается. Сколько понимаю, в российской уголовной среде это человек, неоднократно отбывавший срок, в то время, как в Южном Килберне образца две тысячи шестого, настоящий "автор" не только мутит дела, но и ловко избегает наказания.

Второй смысл тот, что очевиден "Кто они такие" беллетризованная автобиографическая проза, повествующая о буйной юности автора, уж и не знаю. насколько правдиво, в сторону преувеличения или преуменьшения творимой им в ипостаси налетчика, уличного бойца и пушера Снупза жути. Скорее всего истина где-то посередине. Делал он всякие нехорошие дела, хотя внешне это вряд ли было так зрелищно и круто, каким ему представлялось.

О чем книга? О смышленом талантливом и болезненно честолюбивом сыне польских эмигрантов в первом поколении. Семья ожидаемо небогата, район ожидаемо "нехороший", где верховодят и задают тон темнокожие бандюки в основном с ямайскими корнями. Форма одежды кроссовки, треники, худи, бомбер, балаклава. Обилие золотых цепей, чем массивнее, тем лучше. Язык общения ямайский лондонский арго. Музыка рэп, умеющий чеканить, получает некоторые преимущества в здешней оценочной шкале.

Снупз может, он и в баттлах, случалось, побеждал, так-то он университетский мальчик, Ницше и Шекспира изучает, на роялях играет, и всякое такое. Но этим не обеспечишь надежной славы и уважения. Только сила, агрессия, ежесекундная готовность дать отпор и отомстить за оскорбление, нечувствительность к боли. Тот особый сорт отбитости, который делает человека подобием стальной крысы, его Снупз не без успеха в себе культивирует.

Во время очередного налета - скока в терминах книги, мы с ним знакомимся. И не знаю, как у вас (в топовых рецензиях Goodreads видела сравнение с "Дорогой" Кормака Маккарти) но моя мгновенная и чудовищной силы реакция была в точности как на "Заводной апельсин" Энтони Бёрджеса. Такое: вот мразь, нападает с оружием на беззащитных людей, да еще и бахвалится этим - придушить гаденыша!

Этот уровень эмоциональной вовлеченности сохранится все время чтения. О чем бы ни рассказывал Краузе, равнодушными этот текст не оставит. Станешь ненавидеть его, презирать, сочувствовать, злиться, жалеть, ощущать его ужас и отчаяние с той же интенсивностью, какая включится, когда на первых строчках затянет в этот водоворот. Странная, на взгляд среднестатистической россиянки, разновидность расизма, когда человеком второго сорта среди людей всех оттенков коричневого, делает тебя белокожесть.

Предельно брутальная маскулинная мачистская среда, в которой молодой красивой женщине отводится роль секс-обслуги; немолодой и/или некрасивой - просто обслуги. Впрочем, молодость и красота тут отцветают быстро, а невинности, заодно с большинством иллюзий, можно лишиться, неудачно войдя в лифт не с тем/теми или поднимаясь-спускаясь по лестнице одного из многоэтажных домов, которые здесь, словно в насмешку, названы именами деятелей культуры и искусства: Моцарт ("царт"), Диккенс.

Образ жизни целой социальной прослойки, где наименее криминальным способом добывания денег и, в конечном итоге, хлипким экономическим базисом, становится наркоторговля, а актуальные в гопнических кварталах лихих российских девяностых вопросы: С какого раёна? и Такого-то знаешь? - звучат сегодня не так далеко от Биг-Бэна и моста Ватерлоо. Да какая, на фиг, недостаточная социальная помощь, они просто не заточены под то, чтобы жить законопослушной жизнью и нести социальную ответственность.

В общем, есть о чем подумать, есть что обсудить. Говоря о книге, нельзя не сказать о блестящем переводе Дмитрия Шепелева, люблю его со времен "Подменыша" Джой Уильямс. С этим суперсложным, с лексической точки зрения, текстом, он справился превосходно. Странно органичное соединение литературной речи умного искушенного рассказчика со сленгом, где обсценные выражения не чрезмерны, но уместны. Замечательное чувство языка. И да смотрела интервью Габриэля Краузе, он даже теперь, спустя пятнадцать лет, парняга хоть куда. В худи и массивной цепи поверх.

Ну, почти.

Читали мы про пацанчиков разное. Американские «апельсины» (банально, ну да и чорт с ним) или вон французские «Вальсирующие Бертран Блие - Вальсирующие, или Похождения чудаков » - форма одна, содержание… хм… ну разноватое всё же. Не опускаясь до банального «штохотелсказатьавтор», доложу вам за нового кандидата в этот ассоциативный ряд.

В свежеиспечённом - и уже английском - романе мы в качестве главного героя получаем пацанчика-гопстопщика (так вообще говорят в 2021?), который в первых же сценах с удовольствием ломает палец какой-то богатенькой дамочке с мотивацией: ачотакова, ей до этого было на меня и таких как мы плевать - и мне на неё тогда тоже.

Почему эта книга другая? Чем она отличается, и за что ей Букера? У меня на это пять причин:

Первая причина - это ты. Ладно, немного банально: раскрытие персонажа здесь действительно восхищает и завораживает, и опять восхищает. Кажущиеся сначала картонными живописания природы и лондонских трущоб посреди всякой мать-перемати и подростковых рассуждений оказываются к месту, когда мы узнаём о главном герое больше: он вам и рэп читает, и диплом по литературе катает в свободное от бандюганских и сексуальных приключений время, и на дуде игрец.

А вторая - все твои мечты. Ну, тут главная, ИМХО (увидела тут давеча на древнейшем форуме это ИМХО - ну ведь милейшая штука была, как стариной не тряхнуть!), идея: о социальных лифтах и о том, кого и куда они везут. В год black lives matters, когда, наконец, заговорили о социальном расслоении (не только по расовым признакам, но, например, и про воттакие раёнчики), это звучит как-то по-особенному остро. Что, если бы не было этого университета, места для самовыражения? Да ясно что:

меня поражает догадка, что в то время как я искал способ выкарабкаться из этого мира, Готти шел ко дну, ни разу не всплывая глотнуть воздуха, даже не пытаясь. Может, чм глубже он опускался, тем надежней забывал о том, чтобы найти выход.

Третья - это все твои слова. Прочла на досуге пару рецензий на эту книгу: нукакжетак, зачем столько мата, тем более по-русски? какжебыть, ужасно описан каждый (!!!!) коитус! штожеделать, жестоко-ко-ко-кость повсюду! Да, и не зря Элджернон вынесен в самое заглавие: обёртка, в которую автор заворачивает свою историю,

эхо, пойманное на странице, пока не развеялось

, блестит на совесть. Всё так как нужно, верю - верю и читаю легко, и легко проникаюсь, - и не только я.

Четвертая причина - это ложь. Взаимоотношения трудного подростка с семьёй, которая вроде как из кожи вон, а вроде как и нет - отдельная заслуживающая внимания история. Кто прав, кого винить, или, может, если живёшь в гетто, то и решено всё за тебя? В общем, вопросов всегда останется больше. Очень близкая, понятная, вечная линия отцов и детей. Про тебя, про меня, про него. Четырьмя конфетами Фереро роше не решается, но делает послевкусие хотя бы не горьким, а, как говорят у нас в Лондоне, bittersweet.

Пятая причина - это боль. Вот ты плывёшь вверх, стараешься, а всё равно думаешь о лягушках в твоём болоте, которые никогда не взобьют то молоко в масло, чтобы не утонуть (достойная строка в твоём рэпе, а,а,а, Снупз? как тебе такое?). Грустишь, когда сносят старые райончики, в сердце которых ты толкал дурь и обставлял мелкие ларьки. Вспоминаешь своих братанов - и уже готов вернуться, но вроде как и некуда. Это юность моя, как пел ещё один современный поэт, это юность моя.

В общем, этот роман - про узнавание. Мы были такими, или видели их, или знали о них городские страшилки, или… одним словом, как-то соприкасались. Узнавание (или распознавание, отождествление) - важная часть успеха произведения; тут звёзды, вроде как, сошлись.

И это прекрасно.

Свободу братве.

Реальная жизнь, тебя просто зацепила реальная жизнь, ага, и лопнула тот пузырек, в котором ты живешь...

Книга про честное и откровенное, заставляющая задуматься и посмотреть на жизнь с другой стороны. Заставляющая открыть глаза и осознать, что за пределами твоего удобного пузыря есть жизнь, которую ты приучил себя не замечать. Искренняя в своей жестокости и своих желаниях. Вытаскивающая наружу все человеческие чувства, пусть даже самые неприятные из них, но не с целью ужаснуться, а затем, чтобы сказать "такие мы есть". Философия Ницше, переплетённая с уличным слэнгом. История цепляет с самого начала, первой же сценой проверяя тебя на выносливость, будто бы спрашивая "ты готов читать такое?" и, если ты всё таки готов, уводит в лабиринты чьей-то жизни, проходящей в ЮК. Плавно ведёт тебя по этим лабиринтам самопознания, доводя до финального "и". Перевод на русский выполнен просто потрясающе - слэнговые выражения вкупе с плавно текущими, словно дым, предложениями, никогда не переходящими в откровенные диалоги, не дают оторваться от истории. Ты не можешь просто поставить точку и закрыть книгу, не дочитав хотя бы до конца одного из эпизодов этой жизни.

Тишина притаилась за окнами, как хищный зверь, и мой взгляд впивается в нее, пытаясь раздразнить и постичь — что она прячет под махровой ночной шкурой, испещренной ожогами от сигарет и ранами от многочисленных острых слов. Я не верю тишине — она такая же предательница, как сама жизнь, которая манит тебя сладкими обещаниями того, чего все равно не сможет тебе дать… Эта книга тянет твои кишки наружу, наматывая их на катушку мучительного ожидания — что же, черт возьми, случится дальше, и намеренная обыденность происходящего словно еще больше обостряет то лезвие, по которому идет герой. Нет ничего страшнее, чем обыденность каждодневной войны… ...Ты выходишь на улицу, и одновременно — ты выходишь на войну. Ты расслабленно куришь косяк на балконе, и друзья смеются, хлопая тебя по плечу - «Йоу, ганста!», ты ешь козленка карри на ужин и сидишь до ночи за чтением Ницше... Но все это — лишь видимость мирной жизни. Настоящая жизнь — это черная балаклава на лицо, сердце, выпрыгивающее в горло, хруст ломающихся костей, когда ты пытаешься сорвать кольцо с чужого пальца. Каждый день ты доказываешь, что можешь — можешь быть жестоким и циничным, можешь не только отнимать у людей часы, и погружать нож в живое тело, можешь быть один… Каждый день ты доказываешь, что в этом зверином мире ты — самый сильный зверь. Но все это - лишь видимость. Когда предает самый близкий, когда исчезает единственный друг, когда мир выворачивается наизнанку, ты оказываешься одиноким плачущим ребенком. Таким, каким стоял когда-то, окруженный толпой хулиганов, с ножом у горла. Тишина - обманчивая как надежда, но ты не можешь ей не верить. Когда на несколько мгновений в твоей жизни воцаряется тишина, ты ждешь каждый раз, что будет немного иначе. Что на этот раз мать не отвернется, брезгливо наморщив лоб, от твоих ран, а просто прижмет тебя к груди и убаюкает как маленького. Ты веришь, что все когда-нибудь будет как прежде — вы будете с отцом красить яйца в канун пасхи на кухне и он будет что-то бормотать со своим смешным польским акцентом. Надежда на то, что будет иначе, сквозит как больной нерв через все главы твоей жизни… ...Первые страницы заставляли меня морщится — словно бы до запаха тех самых трущоб, где ночами запросто можно проснуться от звуков выстрелов. «Божемойчтозачернуха?!» - мне не хотелось это читать, не хотелось окунаться в мир, как мне казалось очередных заводных апельсинов, безмозглых ублюдков, жестоких подростков, где умение всадить нож в человека почитается признаком силы. Но Снупз с первого момента слишком неоднозначен, чтобы поставить на нем клеймо жестокого подростка. И хотя предыстория того, как мальчик из интеллигентной эмигрантской семьи становится фактически бандитом и своим человеком в гетто, открывается ближе к концу, уже с самого начала видна и ощутима вся многослойность его жизни. И порой до боли хочется кричать тем, кто его окружает — ну, оглянитесь же, посмотрите, что нужно так немного, чтобы удержать его от падения… Хотя, может, это ошибка читателя и матери. Может, никто и ничто не может удержать человека от падения, если он хочет рухнуть в эту пропасть, если прыжок в темноту — это единственный для него реальный способ победить страх перед страхом, страх перед жизнью. И до самых последний страниц, как на самом непредсказуемом спортивном матче за чемпионство мира болеешь всей душой — и кричишь в темноту — выберись, Снупз, брателло, выберись оттуда! Знаю, ты сможешь! Но все равно удивительно, что смог.

Для ДП 2021 - команда "Тысячелетний баклан"