Kitabı oxu: «Оруэлл. Пророчества, которые сбылись», səhifə 3

И черное стало белым…

Как-то вечером я присутствовал на многочисленном собрании Лиги за свободу Европы. Хотя официально это коалиционная организация (в ее работе, в частности, участвовал один член парламента от лейбористов), полагаю, можно с уверенностью утверждать, что в ней доминирует антироссийское крыло партии тори.

Я безоговорочно выступаю за европейскую свободу, однако чувствую себя гораздо счастливее, когда она сочетается с независимостью в других местах – например в Индии. Участники собрания были обеспокоены действиями России в Польше, в странах Балтии и т. д., а также нарушением принципов Атлантической хартии⁷, которое подразумевается в результате этого. Более половины из того, что произносилось, звучало вполне разумно. Однако, как ни странно, выступавшие, осуждая российские меры давления на Польшу, вместе с тем стремились оправдать наши собственные меры давления на Грецию. Виктор Рейкс, член парламента от партии тори, весьма перспективный политик и откровенный реакционер, произнес речь, которую я счел бы вполне приемлемой, если бы она касалась только Польши и Югославии. Но, разобравшись с этими двумя странами, он перешел к разговору о Греции, и внезапно черное стало белым, а белое – черным. Со стороны достаточно большой аудитории не последовало ни протестующего свиста, ни удивленных междометий. Судя по всему, никто из присутствовавших не понимал, что навязывание квислингских правительств⁸ народам, не желающим этого, в равной степени неправильно, кто бы ни пытался заниматься такой практикой.

Очень трудно поверить, что подобные люди действительно заинтересованы в политической свободе как таковой. Они просто обеспокоены тем, что Британия не смогла получить достаточно большой доли в рамках той «грязной» сделки, которая, очевидно, была заключена в Тегеране. После собрания я поговорил с одним из журналистов, чьи связи во влиятельных кругах гораздо обширнее, нежели мои. С его точки зрения, британская политика вскоре примет резкий антироссийский крен и при необходимости общественным мнением в этом плане манипулировать будет достаточно легко. По ряду причин я не верю в состоятельность его прогнозов, но, если он окажется прав, это будет на нашей совести, а не тех, кто нам противостоит.

Никто не ждет, что партия тори и подконтрольная ей пресса будут распространять правдивую информацию. Дело в том, что в последние годы «левые» СМИ в равной степени не давали объективной картины событий, касавшихся внешней политики. Когда речь заходит о проблемах, относящихся к Польше, странам Балтии, Югославии или Греции, разве есть разница между тем, как их освещает русофильская пресса или экстремистская пресса тори? И та и другая ставит факты с ног на голову. News Chronicle публикует статьи под крупными заголовками о боевых действиях в Греции, а сведения о том, что «против польской Армии крайовой пришлось применить силу», помещает мелким шрифтом в нижней части колонки. Daily Worker осуждает диктаторский режим в Афинах, а Catholic Herald – в Белграде. При этом никто не решается заявить – по крайней мере, в газете с большим тиражом, – что вся эта грязная игра в распределение сфер влияния, формирование правительств-квислингов, партийные чистки, массовые депортации, однопартийные выборы и стопроцентные плебисциты с моральной точки зрения одинаково порочна вне зависимости от того, ведем ее мы, российские власти или нацистское руководство. Даже в отношении таких откровенно варварских методов, как использование заложников, неодобрение с нашей стороны высказывается, только если к ним прибегают противники.

Что же мы наблюдаем в итоге? Один из результатов – стало намного легче вводить в заблуждение общественное мнение. Тори теперь могут провоцировать скандалы, когда захотят, отчасти потому, что по некоторым вопросам левые силы отказываются говорить серьезно и откровенно. Примером может служить русско-финская война 1940 года. Я не собираюсь оправдывать действия России в отношении Финляндии, но их нельзя назвать чрезмерно жестокими. Приблизительно так же мы поступили сами, захватив Мадагаскар. Таким признанием вполне можно шокировать общественность – и даже привести ее в нежелательную для британских властей ярость, – поскольку в течение многих лет ей целенаправленно внушали, что внешняя политика России с моральной точки зрения разительно отличается от политики других стран. И когда я на днях слушал выступление мистера Рейкса, меня вдруг осенило: если тори все же решатся завести разговор о Люблинском комитете⁹, маршале Тито и на схожие по остроте темы, то – благодаря длительной самоцензуре со стороны левых сил – у них будет полная свобода действий в этом отношении.

Однако политическая бесчестность имеет и свою комическую сторону. На том собрании Лиги за свободу Европы председательствовала герцогиня Атолская. Минуло почти семь лет с тех пор, как герцогиня – саркастически прозванная Красной герцогиней – ходила в фаворитках газеты Daily Worker и придавала за счет своего авторитета существенный вес любой лжи, в то время распространявшейся коммунистами. Теперь она была вынуждена бороться с тем монстром, которого сама же помогла создать. Я уверен, что ни она, ни ее бывшие друзья-коммунисты не извлекли из этого никакой морали.

Tribune, 26 января, 1945

Ложь просачивается в сознание

Искажение дат в наши дни стоит в ряду излюбленных способов фальсификации истории. Морис Торез, французский коммунист, был амнистирован правительством Франции (его осудили за дезертирство). По этому поводу одна лондонская газета заявила, что Торез «теперь сможет вернуться из Москвы, где он жил в изгнании последние шесть лет».

В реальности же Морис Торез провел в Москве самое большее пять лет, о чем хорошо известно редактору газеты. Последние годы этот человек неоднократно заявлял о своем стремлении защищать Францию от немцев, однако, когда в 1939 году, в начале войны, его призвали в армию, он не явился на службу, а некоторое время спустя нашелся в российской столице.

Однако зачем потребовалось изменять дату? Чтобы создать впечатление, будто Торез дезертировал – если это вообще правда – за год до войны, а не после начала боев. Это лишь один из примеров того, как пытаются обелить поведение французских и других коммунистов в период действия российско-германского пакта. Я мог бы назвать множество подобных фальсификаций, имевших место за последние годы. Иногда не составляет труда придать событию совершенно иной оттенок, сдвинув дату всего на несколько недель. Однако такие подтасовки теряют смысл, если проявлять бдительность и следить за тем, чтобы ложь не просачивалась из газет в наше сознание и в учебники истории.

Прошлое не просто менялось, оно менялось непрерывно. Самым кошмарным было то, что он никак не мог понять: зачем совершался весь этот масштабный обман? Сиюминутные преимущества фальсификации были вполне очевидны, но конечная цель оставалась загадкой. Он снова взял ручку и написал:

Я понимаю, КАК это делают, но не понимаю – ЗАЧЕМ.

А может, думал он уже не в первый раз, я сошел с ума? Может, это сумасшествие – быть одному против всех? Некогда безумством считалась вера в то, что Земля вращается вокруг Солнца, сегодня – вера в то, что прошлое неизменно.

«1984»

Один журналист из числа тех, кто не ставит во главу угла соперничество с собратьями по перу, прислал мне экземпляр «Принципов или предрассудков», шестипенсовой брошюры Кеннета Пикторна, члена парламента от Консервативной партии. В сопроводительной записке он порекомендовал – эти слова были подчеркнуты красными чернилами – «после прочтения – сжечь».

Я, конечно же, не стал уничтожать брошюру, а отправил ее прямиком в свой архив. Вместе с тем, пожалуй, соглашусь с логикой журналиста: это совершенно отвратительная литература, и от подобных книжек из серии «Блокнот агитатора», составленных авторами типа Дж. Янга, Дугласа Вудраффа и капитана Л. Гамманса, веет душком.

Мистер Пикторн – один из самых образованных молодых депутатов парламента от партии тори – «молодой» в политических кругах означает, что ему нет шестидесяти. В своей брошюре он пытается доступно представить политику консерваторов в демократическом свете, в то же время осторожно критикуя левых. Оцените, как он искажает теорию марксизма:

Ни один из тех, кто утверждает, будто миром правят экономические факторы, сам в это не верит. Если бы Карл Маркс интересовался скорее экономикой, чем политикой, он сумел бы добиться в своем деле гораздо большего, а не пользовался бы подачками капиталиста Энгельса, время от времени продавая статьи в американские газеты.

Эти слова, адресованные несведущим читателям, подразумевают, что марксизм считает движущей силой истории индивидуальное стяжательство. На самом же деле Маркс не только не говорил этого, но утверждал практически прямо противоположное. Основная часть брошюры посвящена нападкам на принципы интернационализма. В качестве примера можно привести следующую выдержку: «Ни одному британскому государственному деятелю не должно быть разрешено проливать британскую кровь ради продвижения чего-то, что выше британских интересов». К счастью, мистер Пикторн пишет слишком плохо, чтобы иметь широкую аудиторию, однако некоторые другие авторы серии «Блокнот агитатора» пользуются большей популярностью. Партия тори всегда славилась как «партия тупиц». Вместе с тем, среди публицистов в ее рядах найдется немало толковых людей, и, когда тори поумнеют, настанет время сверить часы и заплатить по счетам.

Tribune, 17 ноября, 1944

Гунны и пацифизм

Журналист, который был со мной категорически не согласен по поводу массированных бомбардировок, не преминул добавить в ходе нашей беседы, что его при этом ни в коем случае нельзя считать пацифистом. По его словам, он понимал, что «гуннов обязательно нужно победить». Он лишь возражал против тех варварских методов, которые мы для этого используем.

Как мне представляется, вы приносите меньше вреда, сбрасывая бомбы на людей, чем называя их гуннами. Вполне объяснимо, что никто не хочет причинять смерть и ранения, если этого можно избежать, однако, как мне кажется, основной смысл заключается все же не в убийстве. Менее чем через сто лет мы все умрем, и большинство из нас – от омерзительного кошмара под названием «естественная смерть». Настоящее зло – это действовать таким образом, чтобы мирная жизнь стала невозможной. Война наносит ущерб самим основам цивилизации не теми материальными разрушениями, которыми она сопровождается (конечным результатом войны может быть даже увеличение совокупного производственного потенциала в мире), и даже не массовыми убийствами, а разжиганием чувства ненависти. Стреляя в своего врага, вы причиняете ему лишь вполне конкретное, единичное зло. Но, ненавидя его, выдумывая о нем ложь и заставляя детей верить в нее, требуя несправедливых условий мира, которые делают неизбежными дальнейшие войны, вы наносите ущерб не одному бренному поколению, а всему человечеству.

Как известно, наименее подвержены военной истерии солдаты, ведущие боевые действия. Они меньше кого бы то ни было склонны ненавидеть врага, проглатывать лживую пропаганду или требовать «карающего» мира. Почти у всех солдат – и это касается даже профессионалов в мирное время – весьма разумный взгляд на войну. Они осознают, что война – это отвратительное явление и что вместе с тем она зачастую бывает необходимой. Гражданским такое понимание дается с гораздо большим трудом. Отстраненное отношение солдата к войне в какой-то степени объясняется его чрезмерной усталостью, отрезвляющим воздействием постоянной угрозы для жизни и конфликтами с военными структурами. У обычного гражданина, находящегося в безопасности и сытости, чаще наблюдается избыток эмоций, и он склонен использовать их для выражения ненависти: к врагу, если он патриот, или к соотечественникам, если он пацифист. Однако менталитет войны – это то, с чем вполне можно бороться и что можно преодолеть, точно так же, как страх перед пулями. Проблема заключается в том, что ни союз «Залог мира»¹⁰, ни ассоциация «Никогда больше» не в состоянии распознать менталитет войны, встретившись с его носителями. Между тем тот факт, что во время этой войны различные оскорбительные прозвища в адрес немцев – такие, как «гунн», – не прижились у широкой публики, представляется мне добрым знаком.

Одним из самых удивительных событий Первой мировой я считаю эпизод, который не был направлен на то, чтобы уничтожить противника. Напротив, он привел к спасению огромного числа жизней. Прежде чем начать масштабное наступление на Капоретто¹¹, немцы забросали итальянскую армию листовками с социалистической пропагандой. В них утверждалось, что немецкие солдаты готовы расстреливать своих офицеров и брататься с итальянскими товарищами и т. д. и т. п. Многие итальянцы поддались на эту агитацию, перешли на сторону немцев, чтобы побрататься с ними, – и попали в плен. Полагаю, над их простодушием откровенно посмеялись. Я слышал, что такая практика считается весьма разумным и гуманным способом ведения войны – чем она по существу и является, – если только ее единственная цель – спасти как можно больше жизней. И все же подобный трюк подрывает основы веры в человеческую солидарность так, как не смог бы ни один акт насилия.

Tribune, 4 августа, 1944