This edition is made possible under a license arrangement originating with Amazon Publishing, www.apub.com, in collaboration with Synopsis Literary Agency

В коллаже на обложке использованы фотографии:

В оформлении суперобложки использована фотография:

В оформлении форзаца использована иллюстрация:

Пиктограммы на форзаце:

Используются по лицензии от Shutterstock.com

* * *

Всем, кто остается в тени, чтобы не мешать блистать другим

Глава 1. Неудачный день

Стиви

У всех бывают плохие дни, но сегодняшний уверенно бил все рекорды. Допустим, четырехчасовой перелет из Лос-Анджелеса в Сиэтл бок о бок с соседями, от которых несет тухлым сыром и недельной давности трусами, не трагедия, но один из моих чемоданов по ошибке отправили на Аляску (а может, и в Нунавут, кто, блин, знает?), а у другого сломалась ручка и отлетело колесико. День стремительно становился все хуже и хуже.

А глазурью на этом торте из дерьма стала встреча (менее часа назад) с моим теперь уже бывшим бойфрендом Джоуи. Ну как встреча – я застала его на какой-то девице, которую он увлеченно драл в гостиной на нашем новеньком диване, на том самом, который подарил нам брат на новоселье. Это мне за то, что я прилетела на два дня раньше, не предупредив Джоуи. Я, видите ли, хотела подгадать к своему дню рождения.

– Мне точно не надо приехать в Сиэтл и выбить дух из этого урода? Могу выехать рано утром. – Эр Джей в эти выходные гостит на ферме у тестя и тещи, а это от Сиэтла полтора часа на машине. Оттого, что кто-то настолько горячится, готовый мстить за мою обиду, мне стало чуть легче, однако мой брат играет в НХЛ, он молодой муж и папаша. Я могла с чистым сердцем разрешить отлупить моего бывшего за скотство и измену – это стало бы пластырем на моем пошкрябанном эго и бальзамом на разбитое сердце, но все же мысль не лучшая. Во-первых, мордобитие чревато обвинением в умышленном нанесении тяжких побоев: Джоуи устроит спектакль, имя Эр Джея будут трепать в прессе, а фотографии – в Сети. Меньше всего я хочу видеть собственную физиономию на разных желтых сайтах, ассоциируясь со знаменитым братом и слизняком-бывшим. Поэтому, пусть Джоуи и заслужил разбитый нос и фиолетовый фингал, потенциальному скандалу я скажу «спасибо, не надо».

– Я искренне благодарна тебе за готовность вступиться за меня и применить немного насилия, но, по-моему, произошедшее не стоит мороки с адвокатами.

– Но как же ты будешь разбираться со всем этим одна, да еще и в свой день рождения, Стиви? Знай я, что ты прилетаешь раньше, не уехал бы на выходные. Хочешь, я приеду за тобой и увезу погостить на ферму?

– Да у меня в последнюю минуту планы изменились. – И зря, ох зря… – Спасибо за приглашение, но ты и так дал мне место бросить кости, пока этого более чем достаточно. – Я искренне люблю брата, но меня абсолютно не привлекала перспектива общаться с родней его жены, пока я кисну в «пострасставательной» хандре. – В понедельник я выхожу на работу в клинику, зачем мне туда-сюда кататься. Обещаю, все будет нормально. – Я смотрела, как меняются светящиеся цифры на мониторе лифта. Через пять минут смогу наконец прореветься после уникально мерзопакостного денька. – Я уже почти вошла. Давай тебе утром позвоню?

– Ну ладно. Я сегодня долго не лягу, если не сможешь войти, сбрось сообщение. Там хитрая электронная система замков, заставит попотеть, пока не разберешься.

– Справлюсь как-нибудь. Спасибо, Эр Джей.

– Звони в любое время, я всегда помогу. Сочувствую насчет… С днем рождения, кстати! Когда мы вернемся в город, закатим праздничный ужин. Закажу твой любимый торт…

– Конечно-конечно, вот будет здорово. Я тебя тоже люблю, – я нажала отбой и попыталась гордо выпрямиться, приподняв подбородок, чтобы из глаз не текли слезы.

Лифт мелодичным звоночком возвестил прибытие на верхний этаж, в пентхаус. Единственный плюс застукать бойфренда на другой бабе в том, что мне теперь нежданно-негаданно доведется пожить в люксовых условиях (пока я не подыщу себе квартиру).

Я как могла поправила сломанную ручку и потащила охромевший чемодан из лифта на одном колесике. Я страшно устала и ждала лишь возможности удариться в слезы и сопли, испытав наконец облегчение. Сейчас бы еще пинту мороженого, а лучше пять…

К сожалению, мне не удалось по достоинству оценить элегантность обстановки: едва я ступила на прекрасный мягкий ковер, выступ на месте отлетевшего колесика застрял в щели шириной дюйма два, по которой движутся дверцы кабины.

– Да вы охренели все сегодня?! – я рванула чемодан. Лифт уже начал закрываться, дверцы стукнули по чемодану и разъехались вновь. Швырнув куда придется сумку, я начала выкручивать застрявший чемодан, однако обломок заклинило намертво. Лифт громко запищал в знак того, что кабина открыта слишком долго.

Время было позднее, уже к полуночи, и я лишь надеялась, что на звукоизоляции в пентхаусе не сэкономили, потому что грохотала я как не знаю кто. Наконец мне удалось выдрать чемодан из объятий лифта. Я по инерции попятилась, споткнулась о сумку и с размаху приземлилась на задницу. Ну хоть ковер мягкий и полы здесь чистые… Я замерла, ожидая, что с потолка на меня обрушится пианино или сейф, раз уж выдался такой денек проклятый.

Ничего не дождавшись, я поднялась с пола, решив перевернуть чемодан и тянуть его по ковру на крышке, как на санках, чтобы не устраивать тарарам. В отличие от обычных жилых домов, здесь не было длинного коридора, а лишь просторный холл, куда выходили четыре квартиры – две двери справа и две слева. Вычислить квартиру 4004 несложно. Раз соседей мало, можно надеяться на тишину и покой.

Посреди холла красовался стеклянный стол с огромной цветочной композицией, источавшей сильный, тяжелый аромат. Обогнув стол, я подвезла чемодан по ковру к своему временному приюту и только тут спохватилась, что сумка так и валяется на полу у лифта. Карта-ключ, которую мне выдали на ресепшене, переместилась, судя по всему, на самое дно. Нетерпеливо копаясь в сумке, где, как в ковровом саквояже Мэри Поппинс, барахла было на диво, я машинально присела на чемодан – и паршивый пластиковый корпус громко треснул подо мной. Ну и плевать, все равно чемодану дорога на свалку… Острый обломок кольнул меня в ягодицу, но я слишком устала, чтобы обращать внимание на мелкие неудобства.

И карта-ключ, и мобильник волшебным образом провалились в маленькую дырку в подкладке, и я целую вечность их выуживала. Наконец я нашла в телефоне инструкцию, как открывать дверь, – система электронных замков в здании требовала пошагового объяснения. Устало поднявшись на ноги, я набрала шестизначный код, провела карточкой и повернула ручку, но замок сердито запищал на меня.

– Я только хочу прилечь, – объяснила я двери и набрала код заново, но замок запищал громче и дольше. – Что за хрень, чего не открываешься? – шепотом заорала я. На каждую попытку войти в квартиру система отвечала истерическим писком. Мое терпение было на пределе.

Я раздраженно рванула ручку. Не хочу снова звонить Эр Джею, я еще в состоянии отпирать входные двери! Видимо, я чего-то не учитываю, какой-нибудь мелочи. К тому же у Эр Джея маленький ребенок, который своеобразно спит по ночам и обожает просыпаться ни свет ни заря. Но Коди просто прелесть, поэтому ему прощают привычку будить всю семью с первыми петухами.

Дверь напротив распахнулась. Прекрасно, я разбудила своих временных соседей. Вот и говорите о важности первого впечатления… Я обернулась с намерением извиниться, как вдруг во рту пересохло.

На пороге стоял верзила – очень-очень большой мужик. Мой брат – здоровяк, он на всех смотрит с высоты своих ста девяноста сантиметров, но голова взбешенного незнакомца почти касалась дверной рамы. И еще он был широкий, нечеловечески широкий. Короче, не мужик, а полтора мужика, вот.

Помимо избытка роста и ширины (и раздраженной гримасы на физиономии), соседа отличала почти полная обнаженность: он вышел в одних трусах. Я бы еще спокойно отнеслась к его горилльим габаритам и роскошным темно-каштановым волосам, взъерошенным со сна, а также к гневным зеленовато-карим глазам, мужественному квадратному подбородку и полным губам. Я могла бы пережить подтянутую фигуру, огромные бицепсы, выпуклые кубики пресса и прикольный темный пушок, дорожкой тянущийся от втянутого пупка. Но я залипла, уставившись незнакомцу в пах: на трусах красовалась надпись «Остерегайтесь падения камней», а справа, где, видимо, был его шланг, двигалось и натягивало ткань нечто плотное. Стороннему наблюдателю показалось бы, что я рассматриваю чужое богатство (собственно говоря, так и было).

– Что, мать вашу, здесь происходит? – загремел сосед. – Ночь-полночь, а вы тут устраиваете чертов грохот! Люди, между прочим, спят! – Голос у него был густой, жесткий и громкий. Верзила скрестил огромные руки на скульптурной груди, что, по идее, должно было прикрыть его наготу, но на деле лишь привлекло внимание к величине мышц. Надо же, и руки у него тоже мощные… Еще какие мощные… Как вам такой образчик неприязненного отношения?

– Простите, у меня проблемы с чемоданом и ключом, – я помахала картой и показала на треснувший чемодан, отчего-то разом вспотев. Видимо, от смущения, что мне вставляет пистон красивый мужик в одних трусах.

Голый красавчик презрительным фырканьем отмел вескость моих извинений, не предложив помощь и не сбавив тона.

– Где вы взяли карту?

– Не ваше дело, – огрызнулась я, просматривая сообщения в телефоне и стараясь разобраться, что я не так делаю с картой и кодом. Надо войти, наконец, в квартиру и отделить себя дверью от этого засранца класса А.

– Нет, это мое дело, потому что вы, черт бы вас побрал, на моем этаже грохочете! Готов поспорить, вы за эту карту кому-то заплатили!

Я даже оторвалась от списка сообщений, чтобы поэффективнее посверлить глазами этого идиота.

– Что вы несете?

Подобные тупорылые обвинения тянут на первый приз на конкурсе поганцев! Надо же, такая внешность – и такому дураку досталась!

Незнакомец выпятил рельефную грудь, смерил меня взглядом и наставил на меня палец. Его (и соседа, и пальца) реально можно было испугаться.

– Кому из охранников заплатила? Или натурой дала?

– Какой натурой? – обалдела я.

Бесштанный говнюк прислонился к косяку, с усмешкой оглядев меня с головы до ног. Я стояла в джинсах и футболке с мультяшным тортом, а волосы затолкала под вязаную шапчонку, потому что я с дороги и влажный воздух прическе не на пользу.

– Думаешь, ты первая такая умная? Девки постоянно подкупают охрану ради пропуска в здание!

– Я не…

Наглец перебил меня, прежде чем я успела его осадить:

– Слушай, щекастая, не знаю, чего ты нанюхалась или чем ширнулась, но учти, без кода ты в квартиру не попадешь. А если и ворвешься, на такую чучундру, – незнакомец показал на мое лицо и прочертил рукой вниз, – ни у одного мужика не встанет. Хватит позориться, вали обратно на свалку, откуда пришла!

Меня только что назвали чучундрой? Так, все, я больше не могу. Хватит с меня скотов на сегодня!

Глава 2. И каков ущерб?

Бишоп

Ну ладно, согласен, насчет чучундры я малость перегнул, но ведь уже полночь, а я устал! Я вышел в холл с мыслью свернуть шею чуваку, который живет в 4001-й, – всякий раз, приезжая в город, он гудит по нескольку дней, а потом тишина на неделю или дольше. К счастью, в отъезде он бывает чаще, чем в городе, однако всякий раз, как он дома, в лифте катаются полуголые потенциальные венерички.

Но вместо чудилы из 4001-й я столкнулся с катастрофой женского пола. Даже в таком виде девка была ничего себе, но чересчур шумно прорывалась в квартиру одного игрока нашей команды. А игрока-то дома, кстати, и нет – он себе особняк купил, что ли, и смотался туда с женой и мелким.

Мое общение с Боуменом было скупым на слова и не всегда приятным. Я не большой его поклонник. Всякий раз, как в прошлых сезонах нам случалось сойтись на льду, кому-нибудь назначали дисциплинарный штраф за агрессивное поведение. Но моя неприязнь к Боумену подскочила до критической отметки, когда он отказался от условия о запрете обмена в своем контракте и перевелся в Сиэтл, попав в сборную буквально в последнюю минуту. Это бы еще и ладно, но ему отдали должность капитана, которую прочили мне! Его глупейший фальшиво-дружеский настрой «это нам по силам, мы команда!» и мое положение в вечном резерве у нашего чертова тренера заставляли ненавидеть Боумена еще яростнее. Я не верил его добренькому, якобы великодушному поведению. Именно Боумен предложил поставить меня в защиту – небось чтобы убрать соперника с заветной позиции центрфорварда! Не подумайте, что я жалуюсь… А тут, глядите, выясняется, что Боумен с толком использует служебный пентхаус! Ну козел!..

Неизвестная пришелица криво усмехнулась и выпрямилась.

– С меня уродов на сегодня вот так! – Она провела ладонью у себя над головой. Ростом девица не вышла, так что получилось не особо высоко. – Спасибо за помощь и понимание, а еще за оскорбления и хамство! Именно этого мне и не хватало после отвратительного дня! Очень ценю столь креативное метание помета!

– Я говорю как есть, и не моя вина, если правда глаза колет!

– Господи, какой засранец! Очень жаль, что такой экстерьер пропадает с таким характером, – она прошлась по мне взглядом и фыркнула, почти раздраженная собой за то, что разглядывает меня. Между тем это я должен фыркать, раз она скачет на моем женатом одноклубнике! – Почему вы расхаживаете в таком виде? Вас что, не воспитывали?

Блин, во завелась-то! Это было бы даже прикольно, да только время позднее, а я не в духе, оттого что разбуженный. Я не стал отвечать на вопрос о моем виде, потому что это не имеет отношения к делу.

– Если тут кто и засранка, так это ты со своим грохотом!

Незваная гостья снова взглянула в свой телефон, перебирая сообщения. Она просканировала карту, ввела код и на этот раз, к моей досаде, получила зеленый свет. Похоже, Боумен действительно обзавелся подстилкой – не такой уж он идеальный, как строит из себя…

Неизвестная баба плечом открыла дверь и кое-как втащила свой помятый чемодан в квартиру.

– Спасибо, что помог! Приятно, когда тебя так тепло встречают соседи, – она выставила мне средний палец и скрылась в недрах пентхауса.

Я поразмыслил, не звякнуть ли тренеру, а лучше генеральному, но решил, что это бесполезно. Боумен только что в десны не сосется с тренером Алексом Уотерсом, они вместе за Чикаго играли несколько лет, а Уотерс – дружбан генерального. Да и что мне до боуменовских шалостей? Если он изменяет жене, я между ними уж точно не полезу.

Я выключил телик, перед которым, оказывается, заснул, и бухнулся на кровать. Думал, отрублюсь сразу, потому что я был никакой, но поймал себя на интересе – что там творится в квартире напротив? Нездоровый какой-то интерес.

Утром я проснулся поздно, потому что мой ночной сон был нарушен, включил кофеварку и вышел в холл за газетами. Книг я не читаю, для этого нужно свободное время, а у меня нет возможности сесть и дочитать до конца. Газеты – дело другое. За завтраком я просматриваю спортивный раздел, схватывая по заголовкам основные события, и наискосок пробегаю новости – надо же знать, что в мире происходит.

Мое средненькое настроение скисло окончательно, когда я бросил взгляд на дверь напротив. Сейчас, малость отоспавшись, я готов был признать, что повел себя по-хамски, но я искренне считаю, что у меня были на то причины. Просто бесит, что этот лицемер Боумен селит свою мадам в служебной квартире.

Я уже хотел вернуться к себе, когда заметил, что дверь-то соседская приоткрыта. Первым побуждением было все равно вернуться к себе – не мое дело, но в голову полезли возможные причины, отчего пентхаус не закрыт.

А. Вчерашней щекастой ходячей катастрофе повезло с кодом, и она обнесла квартиру.

Б. Боумен забежал домой, чтобы на всю катушку попользоваться служебным жильем.

В. Жена Рука узнала про его любовницу и решила прикончить изменщика и шлюху.

Если верен вариант А, то сегодняшняя смена охраны потеряет работу. Если вариант Б и я застану Боумена в койке, у меня появится хороший козырь. А если вариант В и в квартире валяются трупы, то в холл вскоре потянет тухлым запашком.

Я вставил газеты между своей дверью и косяком, чтобы не захлопнулась, и босиком пошлепал через холл. Крови-то я навидался после многочисленных стычек на льду, но трупы – дело иное, непривычное. Однако я рассудил, что свеженький труп лучше трехдевного, и начал выполнять свой гражданский долг.

Я стукнул в дверь – она приоткрылась на несколько дюймов. Выждав секунд пятнадцать, я постучался снова. Когда спустя полминуты никто не ответил, я сунул голову в квартиру и огляделся. Никаких подсохших кровавых пятен, никаких тел, валяющихся там и сям. Можно погодить звонить в 911.

Я прислушался, ища чутким ухом звуки человеческой активности – ну там стоны боли или удовольствия, но расслышал только тихое гудение кондиционера. Поэтому я позвал погромче:

– Э-эй, люди!

Тишина. Я всерьез испугался, что живых в квартире уже нет, и вошел. Надо же, планировка в точности как у меня, но в обстановке ничего индивидуального, никаких безделушек и фоток, отчего квартира кажется безликой, вроде подготовленных к продаже домов. Всюду чистота и порядок – гостья-то, получается, Боумена не ограбила, да и признаков измены тоже нет, хотя их уместнее искать в спальне, где обычно занимаются грязными делишками.

Я рявкнул:

– Эй, люди! – Но ответа не получил, поэтому двинулся к спальням. Я уже прошел полкоридора, когда дверь распахнулась и вышла вчерашняя баба – вроде без телесных повреждений. Только что после душа, завернутая в два полотенца (второе на башке). Выглядела она получше – не как чокнутая на взводе, а уже больше как… секс, завернутый в черную махру. Спортивная, но с формами – идеальное сочетание женственности и силы. Не какая-нибудь хрупкая, воздушная, ветерку послушная… Я подавил невольное раздражение на себя.

– Это что за… – пролепетала девица при виде меня.

– У вас дверь открыта, – я успокаивающе выставил ладони и оторвал взгляд от края нижнего полотенца, щекотавшего вверху ее очень голые бедра. Если бы она и руки подняла, мне было бы на что заглядеться.

Незнакомка ухватилась за кромку полотенца, поддернув его повыше. Несмотря на все мои усилия смотреть ей в лицо, взгляд самовольно метнулся вниз – проверить, не сверкнула ли чем девица. Я даже не понял, остался я разочарован или нет, что не сверкнула.

– И ты приперся подглядывать за мной в душе? Ты что, совсем на голову больной? – заорала девка, рубя воздух свободной рукой.

Я тут же посмотрел ей в лицо.

– Я не подглядывал, я два раза стучался и три раза здоровался. Говорю же, дверь входная нараспашку, вот я и решился заглянуть, нет ли здесь мертвых тел, которые надо вывозить, пока не завоняли.

– Мертвых тел? – Девица скривилась. – Это мне снится? – Она мелко затрясла головой и замахала ладонью, будто пытаясь стереть мои слова или меня самого. – Знаешь, что? Ладно, неважно. Тебе точно надо к специалисту. Убирайся, пока я полицию не вызвала!

Елки, а она быстро заводится! Хотя я согласен – пожалуй, ей неприятно присутствие мужчины в квартире, пока она голая и в полотенце.

Я приподнял руки в знак покорности и сделал несколько осторожных шажков назад, чтобы девица в самом деле не кинулась к телефону, но решил вставить шпильку на прощание:

– Это я должен полицию вызывать! Заявилась посреди ночи, устроилась тут, как дома! Я, между прочим, знаю человека, который тут живет, и он сейчас в отъезде!

Я малость блефовал – я не в курсе, где Боумен проводит выходные. Скорее всего, притаился сейчас в одной из комнат и дышит через раз.

– Да как ты… – девица махнула рукой, как саблей, и пошла на меня, а я отступал к дверям. – Я тебе не обязана ничего объяснять, слышишь? Это ты ворвался в мою квартиру!

– Квартира не твоя, – поправил девицу я и чуть не сшиб лампу с тумбочки, идя задом по гостиной.

– Господи, да мотай уже отсюда! Я в одном полотенце, не видишь, что ли? Трупов тут нет, разуй глаза! – По-прежнему наступая на меня, девица жестом обвела полупустую комнату, где царил идеальный порядок.

– Может, ты улики смывала! – не унимался я, не зная почему. Не то оттого, что девица так возбудилась, или просто противно стало, что строивший из себя правильного Боумен на поверку оказался обыкновенной свиньей. – С кем ты тут уединилась?

– Ни с кем, я одна, как вче… – Она зажала рот ладонью и тут же поправилась: – Но я жду гостей, они уже поднимаются на лифте. А ну, убирайся!

Я переступил порог и оказался в общем холле.

– Я проверял, жива ли ты и не истыкали ли тебя ножом. Я не собирался как-то воспользоваться тем, что ты одна.

– О, это ты еще вчера ясно дал понять замечанием про чучундру. Спасибо, что напомнил, – девица пихнула меня в плечо, на этот раз агрессивно, и я притворился, будто спотыкаюсь и пячусь. – Как вообще дверь оказалась открытой? Я вчера заперлась сразу после того, как ты прекратил меня оскорблять!

– Ты себя вчера видела? Королева помойки!

– Заткнись уже, а? – крикнула она и толкнула меня чувствительнее. Надо признать, сильная для такой малявки.

На этот раз я попятился по-настоящему и врезался в край стеклянного стола. Огромная ваза с цветами закачалась, но, к счастью, устояла: неохота объяснять секьюрити про груду битого стекла и черепков. Я выпрямился и провел рукой по груди – девка в полотенце, как завороженная, проследила за моим движением голодными глазами. Может, она и в самом деле хоккейная шлюшка?

– Это мне вместо спасибо за то, что я убедился – тебя не пришили?

– Штаны себе купи! – крикнула она, захлопывая дверь, которая, однако, не закрылась, а отскочила. – И рубашку! – Девка показала мне средний палец и снова грохнула дверью. Дверь издевательски распахнулась снова.

Я улыбнулся и помахал вновь появившейся на пороге незнакомке. Полотенце свалилось у нее с головы, открыв спутанную копну длинных… бледно-розовых волос! Вчера на ней была какая-то шапчонка, поэтому я не разглядел.

Девица потянулась к ручке двери, и второе полотенце скользнуло вниз по телу. Я успел заметить неплохие стоячие груди, прежде чем дверь хлопнула в третий раз.

– Нормально тебе сиськи сделали! – крикнул я.

Дверь напротив снова приоткрылась, и из узкой щели появился средний палец.

– У меня все свое, придурок!

Дверь хлопнула и на этот раз осталась закрытой.

Слишком темпераментная девица для Боумена. Жаль, что у меня моральные принципы.

А то бы я с ней замутил.