Магия абстракций

Вдруг из-за горизонта, сосредоточенного в этой дыре, за одну секунду выскакивает жёлто-оранжевое солнце (во второй половине дня! с юго-запада!). От сильнейшего шока отнимаются ноги и я падаю без сознания рядом с дырявым обрубком, а голова ударяется обо что-то твёрдое за спиной.

На этом воспоминании я обнаруживаю себя на кровати, мокрую от пота, в съехавшем на лицо розовом парике. Я закидываю руки за голову и ощупываю затылок. Трясущиеся пальцы путешествуют по рельефу выпуклых шрамов на абсолютно голом черепе.

Швыряю парик через всю комнату. Тело сотрясается от рыданий. Я – отвратительная уродка! За что?!

Сползаю с кровати, еле поднимаюсь на ноги, бреду в коридор, чтобы посмотреть в зеркало. Зарёванное, ещё и взмокшее от пота лицо. Сузившиеся красные глаза. Достаю маленькое зеркальце из комода, чтобы в отражении отражения увидеть затылок. Торчащие белые шрамы, словно черви под кожей, живут на моей голове. После потери сознания на той поляне я очнулась уже с ними. Оказалось, при падении я ударилась о дерево, поэтому сначала думала, что поцарапалась о его рваную кору. Но вскоре стало очевидно – шрамы появились изнутри, ведь кожа повреждена не была.

Так, нужно отдышаться. Тоже мне новость – лысина со шрамами. Я так уже почти 3 года живу. Последние пять месяцев скрываю её под розовым париком. До этого были рыжий, каштановый, блонд. Цветной выбрала скорее от безысходности. В остальном внешность менять не собираюсь – хочу всегда оставаться женственной. Надо принять душ. Хорошо, что завтра выходной.

Смываю с себя слои пота и слёз. Мыльные ладони с лица соскальзывают на лысину. Нащупываю ещё один шрам – на левом виске. Его природа, в отличие от остальных, мне известна. Вот чёрт, снова думаю о прошлом. Сразу приходит слабость. Нужно скорее лечь – стоять нет сил.

Очень осторожно вылезаю из ванны. Вытереться получается не до конца. С мокрой спиной и ногами, скрючившись от усталости, бреду к кровати. Снова падаю лицом в покрывало, но быстро подставляю локти. Шерстяное – голой на нём лежать неприятно. Скидываю на пол. Стоп, нужно надеть парик. Всегда ненавидела лысые головы, а теперь у самой такая. Ещё и изуродованная. Невыносимо находиться в таком виде даже наедине с собой. Где он? Ага, две розовые пряди свисают со шкафа. Далеко же я его закинула. С моим ростом придётся подставлять стул.

Болезненный двухчасовой сон делает только хуже – открываю глаза в ещё более разбитом состоянии. На этой «благодатной» почве воспоминания снова накатывают. Любопытно, когда уже погано, думать о прошлом не так тяжело. Психотерапевт говорила, что люди в депрессии легче переживают трагические события, ведь они уже готовы к худшему. Жаль, что в те времена депрессии у меня не было…

Я прихожу в сознание на прохладной земле с трещащей головой. Затылок горит и пульсирует. Нос забит. Тело промёрзло насквозь, однако продолжаю лежать – не могу оторвать взгляд от неба. Оно усыпано яркими звёздами. От этого впечатления теряю ощущение времени и пространства. Но холод берёт своё. Пытаюсь поднять туловище и затылок взрывается – будто пронзается длинными иглами. Мысли начинают проворачиваться, словно громоздкий ржавый механизм. Где я? Что произошло? Тру затылок и под волосами нащупываю маленькую выпуклость. Это ещё откуда?

Яркая луна выхватывает силуэт того самого обрубка с дырой. Начинаю вспоминать и тревога нарастает. Поворот головы даётся с трудом. Рядом со мной – дерево. Теперь всё сошлось: берег залива, ветер, огонёк, узкие тропы, запах сухой травы, мистическая поляна и эта чёртова коряга. А вырубилась я после восхода солнца. Так и ударилась о дерево. Ещё раз запускаю пальцы под волосы: ой, вот вторая, третья полоска… да их тут много! В панике ощупываю ствол – кора рваная и жёсткая. Видимо, нормально так проехалась башкой. От этого объяснения становится полегче.

Подняться на ноги получается не сразу. Всякий раз, когда валюсь на жопу, проверяю затылок. Полоски вроде как набухают. Что происходит?! Дерево точно так не могло… Паника быстро ставит меня в вертикальное положение. Скорее надо в больницу. Вот блять, сейчас же ночь! Да и ближайшая больница на Обводном канале… Пришлось бы идти пешком через тоннель, что опасно из-за машин (там недавно размазало кое-кого). Нужно ждать утра. К тому же ноющая боль в затылке стала вполне терпима.

Хочу домой. Тянусь в карман пальто за телефоном, чтобы воспользоваться фонариком. Телефона нет. Судорожно ощупываю себя, шарю под деревом, ползаю кругами на четвереньках. Ничего. Видимо, потеряла где-то на тропах или во время приступа эйфории на поляне. Хотя бы фотоаппарат по-прежнему болтается на шее.

Ищу узкую тропу, по которой пришла на поляну. Раньше никогда не бывала здесь ночью. В детстве бежала домой, как только приближались сумерки. Постоянно запинаюсь о корни, после чего со злобой смотрю ввысь на чёрные кривые ветви. Свет от луны указывает на тёмную дыру между кустами в отдалении – это и есть нужная мне тропа. Обращаю внимание, что вокруг не звучит ни один листик – абсолютный штиль.

Темнота и тишина нагоняют страшное отчаяние, будто я уже умерла – хочется умереть повторно. В голове взрываются фейерверки, а также грызёт апатия и давит бессилие. Почему-то в этот момент организм отзывается тяжёлым желанием внизу живота. Я сдавливаю ноги. Какого хрена это происходит сейчас? Словно дрочить – единственный признак жизни, который я способна подать в этой безвыходной ситуации. Насильно отвлекаюсь от диких ощущений на чёрную дыру между кустами. Что за бессилие – не могу ни войти в неё, ни повернуть назад. Запускаю пальцы в волосы на затылке – полоски продолжают набухать! Надо домой, чтобы внимательно всё обследовать. Эта мысль растворила похоть и отчаяние. Решительно захожу в черноту.

Сразу замедляюсь – тропу едва видно. К тому же на ней полно выпирающих камней. Опускаюсь на четвереньки, ощупывая каждый камень и поворот. Вдруг путь резко становится различим. Скоро рассвет? А где тогда зарево? Что ж, теперь можно идти нормально.

Чередующиеся перепады рельефа тропы и их неспешное преодоление постепенно вводят в медитативное состояние. Уже перестаю анализировать каждый шаг. Даже на секунду обращаю внимание на урчащий живот.

И тут впереди появляется длинная человеческая тень – это мой силуэт в широком пальто. Он стремительно укорачивается, как и тени камней, кустов, деревьев. Через пару секунд они сужаются у своих оснований. Над головой встаёт солнце, мир окрашивается грязным оттенком оранжевого.

На солнце можно смотреть незащищённым взглядом. Почему-то его лучи освещают землю неравномерно – рваными кусками, похожими на пламя, от которого не исходит жара и даже тепла.

Что это, галлюцинации из-за удара головой? Или я до сих пор валяюсь под деревом и вижу бредовый сон? Так может и полосок на затылке никаких нет? Ведь это идиотизм. Стоп, а куда теперь идти, если это сон? Вдруг, как это бывает в кошмарах, при следующем шаге под ногами разверзнется бесконечная пропасть?

Вроде, тропа не собирается никуда уезжать. Да и куда? Если посмотреть на Канонерку сверху, юг её – узенькая вытянутая полоска, зажатая между заливом и каналом. Полоска…

В мозгу сама собой складывается несвязная картина, какая могла возникнуть в результате смерча, налетевшего на помойку и раскидавшего хлам по пустырю.

Это остров оставил на мне эти страшные полосы. За то, что перестала ходить по его тропам, стоять на южном каменистом берегу и смотреть на залив. Там, напротив, метрах в ста, одиноко торчал маленький, маленький островок. Казалось, до него можно дотянуться рукой, хотя на самом деле нужно плыть.

В детский бинокль я разглядела на нём какие-то развалины. Очень хотелось добраться туда, всё осмотреть! Может, это и следовало сделать? Среди развалин ждало что-то важное, а я испугалась и не поплыла… Ну конечно, крошечный остров и есть самая южная точка Канонерки, а вовсе не каменистый бережок! Под водой проходит полоска земли, по которой можно было пройти. Снова полоска! Бабушка отпускала меня на юг, потому что знала об этом месте. Наверное, была уверена, я обследую его – маленькая любопытная путешественница. Однако я упустила возможность. Скорее всего, бабушку убили именно из-за этого. Из-за меня. В тех развалинах жизненно важно было что-то найти. Теперь настал черёд расплачиваться. Ничтожная дура!

Солнце обрушивает на меня рваные лучи. Приседаю на корточки, со всей силы сдавливая виски. Вены под ладонями извиваются, как раненые дождевые черви. Сижу в таком положении, пока пульсация не передаётся в глаза. Разжимаю виски и валюсь на спину. По левому виску проходится торчащий рядом острый камень. Сверху парит грязно-оранжевое солнце во всей своей мощи. На его поверхности елозят чёрные пятна. Они как будто увеличиваются. Нет, приближаются, падают прямо на меня! Боже мой! Это слегка размытые, рваные по краям человеческие силуэты! Их вид сковывает разум и тело. Не могу посчитать – около десяти. Уже совсем рядом! Прыжком встаю на ноги. По скорости приближения силуэтов понимаю – убегать бесполезно. Прыгаю с тропы на берег, ломая кусты. Скидываю пальто за спину. Единственная надежда, что они не умеют плавать. Бросаюсь в воду. Как только она покрывает колени, ныряю на дно. Хватаюсь за скользкие камни от страха всплыть. Отталкиваюсь ногами, которые, чёрт возьми, всё ещё хлюпают по поверхности. Руками продолжаю загребать камни на дне. Наконец ноги перестают трепыхаться где-то наверху – целиком оказываюсь под водой. От холода деревенеют все конечности. Из боязни погибнуть тело само себя выталкивает наружу. Погружаюсь обратно, но через секунду опять выныриваю. Больше не смогу. Не знаю, от чего так сильно сжимается сердце – от надвигающихся теней или ледяной глубины.

Осмеливаюсь поднять взгляд. Силуэты парят, построившись в ряд на фоне солнца. Их семь. Похоже, броситься в воду было правильным решением – дальше берега они лететь не стали. Вдруг солнце хаотичными спиралями запускает пламенные лучи в мою сторону, неравномерно окрашивая небо оранжевым. Тени сразу начинают движение над водой. Руки и ноги заполняет нежданное тепло – вдыхаю что есть мочи и ныряю снова. Плыву до тех пор, пока пальцы не достигают мелкого дна. Поднимаюсь на ноги по пояс в воде. Кручусь, ищу солнце и теней. Ничего нет. В этот момент мышцы отказывают. Медленно и тяжело окончательно выбираюсь на берег. Ноги подкашиваются, прикрываю лицо локтями, чтобы не удариться о камни.

Как живо всё это пронеслось перед глазами, будто снова вернулась в тот день. Пододеяльник промок насквозь. Может, я сейчас спала, а не вспоминала? Ведь подобного просто не может происходить. Однако в эту ловушку я уже попадала – cваливала всё на кошмарный сон. Так полгода назад меня почти настигли преследователи – тени с оранжевого солнца. Бабушка ошибалась насчёт острова. Он показал свою обратную сторону – покалечил меня и вынудил сбежать, а её вовсе убил.

Когда я очнулась на том пляже, сил еле хватило, чтобы доползти до дома. Было уже светло. На пороге встретила мама. Они с отцом без остановки звонили мне, только вот телефон я потеряла. Пришлось врать, что всю ночь пила с друзьями на берегу, а под утро, окончательно нажравшись, упала в воду. Это сработало. Мать ещё немного поорала. Отец не сказал ничего. Объяснения, враньё, выслушивание унижений в свой адрес забрали последние силы. Они обошли меня и захлопнули за собой дверь. Прямо в коридоре я рухнула на пол и сразу уснула.

Когда проснулась, дома ещё никого не было. Тело ломило. Побрела в ванную изучать затылок. Пальцами я вытаскивала целые пряди волос, а полоски ощущались, как выпуклые застарелые рубцы от толстого ножа. Паниковать уже не было сил. Я побросала на автомате какие-то вещи в рюкзак и поехала на Московский вокзал. Тогда у меня были две сотни тысяч на карте – спасибо родителям, – так что решение отправиться в неизвестность далось легко. Другого выхода не было, ведь в километре на юг остались семь тёмных силуэтов, солнце и поляна, когда-то бывшая моим райским садом, а теперь ставшая кусочком ада, где некие силы провели раскалёнными вилами по моему затылку.