Kitabı oxu: «Северные бастионы», səhifə 5
. . .
И нельзя было противостоять захватчикам ни в последнем бою, ни 10 лет до него. Эльфы пришли, построили дворцы, башни. Они принесли волшебные вещи и творили чудеса. И покорившиеся люди смотрели на них как на богов, так эльфы потрясли их. Непревзойдённое умение управлять не давало не единого шанса, что начнётся восстание. Умело пользовавшиеся разногласиями, менявшие вождей внутри племён, они сталкивали меньшинство, ставшее влиятельным благодаря эльфам (новый вождь, его родственники и друзья) с невлиятельным большинством, нейтрализуя тем самым возможность восстания. Те, кто призывали к неподчинению, просто переводились в другие поселения, где они были для всех чужими; их опасались, думая, что они шпионы для полного контроля людей (шпионов эльфы активно повсюду внедряли); им не доверяли и были они там в своих призывах против эльфов беспомощны. А спустя год, когда к ним привыкали, их переводили в новое селение…
Появились дороги (их строили как раз те. кто провоцировал бунты), дворцы, железные вещи. Дворцы появились не у тигтарцев, конечно, но их за заслуги очень редко пускали посмотреть, а железные вещи, в основном ножи, иногда получали в подарок те, кто с эльфами умудрялся подружиться. Исчезли многолетние клановые и племенные войны. Исчезло поклонение стихиям, жертвоприношения. Люди были спасены от ужасных болезней, от которых ранее умирали. Забыли люди, что такое смерть от голода, ибо хотя он в случае неудач на охотах случался, эльфы давали еды хоть и немного, но достаточно, чтобы от этого никто не умер. И постепенно забывали люди, что такое свобода, затуманивалось прошлое, и казалась воля далёким и прекрасным сном…
Тяжёлыми налогами обложили эльфы людей, но ровно настолько, чтобы люди не восстали и не погибли. Был только один человек, который смог поднять немногих на борьбу против захватчиков. Был, потому что его уже не было среди живых –Фаганд лежал мёртвый, с эльфийским кинжалом в сердце…
Не для того брали эльфы бастионы, чтобы подчинить горстку загнанных в угол борцов за собственную свободу. Эльфам поперёк горла стояла эта громада изо льда, ибо на немногих защитников её с восхищением смотрели люди подчинённых земель.
. . .
Когда Толгон очнулся , сражение , если только ловлю пленных и стрельбу по ногам пытавшихся сопротивляться можно назвать сражением, уже окончилось. Убитых со стороны эльфов не было, защитников крепости – около сотни, но зато почти все были ранены, чаще всего в ноги. Стояли квадратами пленники: по девять в каждом. Побеждены были защитники, побеждены, но даже поверженными были прекрасны бастионы! Некоторые стены, не до конца разрушенные, исковерканные и изуродованные камнями, стояли как громадные горы и блестели на солнце, будто говоря – мы проиграли, но мы сражались!
Толгон с трудом открыл глаза. Прямо над ним стоял эльф, тот самый, который его загипнотизировал. Эльф, пронзив человека взглядом, очень спокойно спросил: «Тебя, кажется, зовут Толгон?»
. . .
Каральн понял, что бастионы пали, когда эльф сказал человеку, спускающему лестницу в яму:
«Свяжи ему руки. А впрочем не надо, не убежит. Бежать некуда».
