Kitabı oxu: «Загадка города Шахтар», səhifə 4

Часть 3. Сентябрь

Осень в Шахтар не торопилась, и, если бы не появившиеся на улицах дети в школьной форме, Надя бы и не заметила, что наступил сентябрь. С началом учебного года школьники не так часто появлялись в библиотеке, зато у их бабушек и дедушек появилось свободное время, и во взрослый отдел выстраивались очереди. Она работала не покладая рук, а по выходным вместе с Женей и его друзьями изучала горные озера Черного хребта. С каждым походом они с сероглазым педиатром становились все ближе, но Надя все еще не осмеливалась строить каких-либо планов.

– Я смотрю, вы с Серым до сих пор даже за ручку не держитесь, – прокомментировал Эльдар вечером в пятницу, когда Надя снова попросила его помочь в библиотеке.

– К чему спешить? – пожала плечами девушка. – У ребят очень приятная компания, и мы хорошо проводим время. Жаль, ты в походы не ходишь, там очень весело.

Эля поджал губы, но ничего не ответил. Вместо этого он выразительно глянул на часы.

– Смотри, комендантский не пропусти, – напомнил он. – А то будет как в тот раз, когда ты ко мне за газетами пришла. Прособираешься – и из общаги не выпустят.

– Сама знаю. В прошлый раз я не посмотрела на время, потому что была ужасно зла. На тебя, если помнишь. В поход мы собираемся заранее, не опоздаю.

Некоторое время они расставляли книги в тишине. Надя краем глаза смотрела на его худые руки с длинными пальцами и неприятно выступающими венами. При одном взгляде на них сразу представлялось, как эти руки ловко вскрывают мертвеца острым скальпелем. Неудивительно, что его прозвали Кощеем, с такой-то профессией.

– Ты ведь давно живешь в общежитии, верно? Знаешь, откуда взялись правила? – поинтересовалась она. Эльдар не ответил, но девушка настойчиво продолжила: – В них указана твоя комната. Уж про это-то ты должен знать?

– Про это знаю, – признал он. – Последнее правило добавил прошлый комендант. У меня в то время были терки с руководством общежития, а потом произошло… недопонимание, назовем это так. Мне высадили дверь и немного подправили лицо. До милиции дело решили не доводить, но меня, можно сказать, изолировали. И в наказание, и как меру предосторожности. Он обещал позже убрать это правило, но не успел. Коменданта сменили, и устав никто не стал переписывать. Сейчас про него почти забыли, и те, кто меня знает, спокойно со мной общаются.

Надя поджала губы. Эльдар явно что-то недоговаривал, но по лицу было видно, что вспоминать об этом ему не нравится, и она решила не давить. В конце концов, ей было просто любопытно.

– Попроси вычеркнуть, в чем проблема?

– Зачем? Мне никто не докучает, а те, кому я нужен, и так придут. Как ты за своими газетами, – снова усмехнулся он. – Наверное, весь этаж тогда на уши подняла.

– И мне за это ничего не было, – припомнила Надя. – Когда я приехала, Лена сказала, что обязательно соблюдать только некоторые правила. Комендантский час, например.

– Или правило о паре в постирочной.

– Да, я все не могла его запомнить. Потом ты поймал меня возле открытой двери, и в ту ночь общежитие трясло. Я тогда жутко перепугалась… Но все делали вид, что это в порядке вещей, и больше про это никто не вспоминал. Я понимаю, в чужой монастырь со своим уставом не ходят и все такое, но неужели никому не интересно, почему это случилось? Получается, те, кто составлял правила, знали причину? Откуда эти правила вообще взялись? И кому пришло в голову строить общежитие в таком месте?

Вместо ответа Эльдар поставил на полку последнюю книгу.

– Вот и все. – Он выразительно отряхнул руки и посмотрел на Надю так, будто не услышал ее вопросов. – Если хотите успеть в горы до заката, тебе стоит поторопиться.

Девушка только усмехнулась тому, как он попытался незаметно сменить тему, и вопросительно приподняла брови. Они в упор смотрели друг на друга под мерное тиканье часов, и первым сдался все-таки Эльдар.

– Ладно, ладно, – посмеиваясь, он поднял руки. – Никогда не умел играть в гляделки. Про правила в следующий раз напомни – что знаю, расскажу. Разговор будет долгий, а тебе уже давно пора собираться.

Надя поймала его на слове и, проводив врача на ночную смену, поспешила в общежитие. В этот раз они собирались на озеро с ироничным названием Глубокое, хотя из горных озер оно было самым мелким. Все выходные молодые люди гуляли по лесу, плескались в озере и искали в залежах ила сокровища, которые, по легенде, бросали туда жрецы древних языческих племен, чтобы задобрить озерного бога. После активного отдыха на природе и обсуждения всех сплетен с заскучавшей за выходные соседкой Надя легла в постель смертельно уставшей, но очень довольной. Все, о чем она могла мечтать, – это долгий сон, которому не помешал бы ни один будильник.

Как по волшебству, стоило ей об этом подумать, мысли обратились в реальность. Когда Надя проснулась от бьющего в глаза солнца, она с удовольствием поняла, что полностью выспалась, но счастье тут же сменилось ужасом. Даже не взглянув на часы, она выпрыгнула из кровати: понятно было, что на работу она уже опоздала. Наскоро одевшись, она выскочила наружу, пробежала по коридору, наплевав на все правила, на ходу крикнула вахтерше номер комнаты, на одном дыхании добежала до библиотеки, взлетела на второй этаж, трясущимися руками открыла двери, оббежала оба отдела и упала на стул. Пытаясь отдышаться, она расстегнула верхние пуговицы рубашки и прислушалась. Тихо. Как и должно быть в библиотеке.

Нет. Слишком тихо. Неестественная тишина ощущалась кожей, и по разгоряченному от бега телу пробежала дрожь. Отбросив со лба мокрые пряди, она через силу встала и вышла в коридор. Никого. Ни звука. Надя всю дорогу готовилась к тому, что, как только она войдет, библиотека пошатнется от криков Олимпиады Васильевны, и неожиданная вязкая тишина пугала гораздо сильнее. Не зная, что и думать, она неслышным шагом вернулась во взрослый отдел и громко вскрикнула, увидев у стойки человека. Он охнул в ответ, напуганный ее появлением, и оба рассмеялись.

– Простите, – Надя прижала руку к колотящемуся сердцу и перевела дух, – я вас не заметила. Чем вам помочь?

– Ничего страшного, – улыбнулся пенсионер. – Вы не откроете мне читальный зал, пожалуйста?

– Читальный зал? – переспросила она. – Он закрыт?

Мужчина кивнул. Вот это было поистине странно. Попросив его подождать, девушка поспешила на третий этаж. Библиотека уже почти час как работала, а Фрекен никогда не опаздывала. И главные двери не были закрыты, припомнила Надя, значит, библиотекарша уже здесь. Но почему тогда закрыт читальный зал?

Боясь, что с пожилой женщиной что-то случилось, она дернула ручки двойных дверей третьего этажа. Заперто. Приложив ухо к щели, Надя прислушалась: тишина. К счастью, у нее был запасной ключ. Олимпиада дала его совсем недавно и наказала использовать разве что после ее смерти, но девушка искренне надеялась, что до этого не дошло.

Аккуратно повернув ключ в замке, она приоткрыла дверь и просочилась внутрь. За конторкой библиотекаря никого не было, но она услышала голоса из комнаты дирекции. Из-за плотно закрытой двери было сложно что-то разобрать, но один из голосов, возмущенный и вместе с тем словно бы оправдывающийся, точно принадлежал Олимпиаде. Надя остановилась и напрягла слух, но так и не смогла ничего разобрать. Опасаясь попасться библиотекарше или ее собеседникам на глаза, она поспешила запереть за собой двери и вернуться на второй этаж.

– Сейчас в читальном зале идет совещание, поэтому он закрыт для посетителей, – почти не соврала она ждущему мужчине. – Может быть, выберете что-нибудь здесь? Вы можете взять книги домой или почитать в соседнем отделе, там есть стулья.

Мужчина улыбнулся в ответ, и работа медленно потекла. Между присмотром за двумя полупустыми отделами и обсуждением книг с пенсионерами Надя то и дело поднималась к дверям читального зала, находила их все такими же запертыми и на цыпочках возвращалась вниз, сортировать книжные каталоги и собственные страхи. Почему за два месяца работы неизвестные гости пожаловали именно сегодня? Неужели из-за одного ее опоздания собрался целый консилиум? «Нет, это уже совсем глупости», – осадила она себя. Скорее Фрекен бы просто ее уволила, ни у кого ничего не спрашивая и злобно посмеиваясь. За этот крючок зацепилась другая мысль, и ручка Нади зависла над книжным вкладышем. Это что же получается, приезд неведомой делегации спас ее не то от выговора, не то от увольнения?

– Занятно, – хмыкнула Надя.

Она уже отдохнула от утреннего забега, читатели были все такими же доброжелательными, а когда Надя вспомнила про запланированный обед с Леной и Женей, то о читальном зале совершенно перестала думать. Вместо этого размышляла о том, какие произведения сегодня зададут всем школьникам города и как лучше расставить книги о приключениях Алисы. Когда она уже в третий раз решила поменять их местами, свет в проходе загородил широкий силуэт.

– Здравствуйте! – улыбнулась Надя приземистой женщине в плотном синем костюме. – Вы хотели сдать книги или что-то выбрать?

– Мы к вам, Надежда Дмитриевна, – ответил мужской голос, обладателя которого Надя не видела. Внутри все упало: все-таки из-за опоздания?

– Слушаю, – стараясь не показывать беспокойства, она вышла из темноты стеллажей.

Мужчина в блеклом костюме улыбнулся, приподнимая лишь уголки губ. Его тусклые глаза под густыми бровями, казалось, просвечивали Надю насквозь. Женщина, чем-то напоминавшая Фрекен, только сморщила гримасу. Желудок неприятно сжался в комок.

– Меня зовут Борис Анатольевич, я занимаюсь делами библиотеки и архива, – представился мужчина и, заметив ее беспокойство, объяснил цель их визита: – Пришел запрос из вашего университета. Спрашивают, устраивает ли нас ваша работа, справляетесь ли вы с обязанностями. Хорошо ли они вас обучили, так сказать, – хохотнул он, на что его коллега только фыркнула.

Надя медленно выдохнула: кажется, увольнять ее не собирались.

– Выяснилось, что архивариус так до сих пор и не занялся архивами, – поцокала языком женщина, и девушка поспешила оправдаться:

– Я здесь ни при чем! Олимпиада Васильевна отказалась давать мне ключи от архива! Она даже в библиотеку меня брать не хотела!

– Да, мы знаем. Вы уж простите ее, – улыбнулся Борис. – Пожилые люди, они такие. Да и архив уже давно заброшен… У Олимпиадушки с ним связаны печальные воспоминания, сами понимаете… Разбередили старые раны, вот она и… – Он развел руками, как будто Надя должна была все понять. Она не поняла, но кивнула.

– Как бы то ни было, – женщина, которая так и не соизволила представиться, достала пару бумаг из черного портфеля, – вы хорошо справлялись с работой в библиотеке и показали себя как ответственный и пунктуальный работник. Исполком принял решение допустить вас в архив.

Она положила на стол ключ без бирки и документы, ткнула ручкой в место для подписи и нетерпеливо глянула на Надю. Та не могла поверить своим глазам. Не отрывая взгляд от ключа, она подписала бумагу и схватила его.

– Спасибо, – пробормотала она. – А…

– Характеристику в ваш университет мы напишем. Вас же все устраивает, да? – спросил Борис, но не стал дожидаться ответа: – Ну и замечательно!

– Правила руководства архивом вы подписали, вот второй экземпляр. – Женщина вручила Наде такой же лист и захлопнула портфель. – Продолжайте в том же духе. Мы будем присылать людей проверять вашу работу, так что не расслабляйтесь.

Надя смиренно выслушала эту тираду, прикусив щеки, чтобы не выдать улыбку. Незваные гости, кем бы они ни были, осмотрели детский отдел и, наконец, собрались на выход.

– Ах, совсем забыл, – уже в дверях обернулся Борис. – Олимпиадушка у нас женщина сложная, договориться с ней – целое искусство… Так что мы сошлись на том, что эти два отдела на втором этаже останутся вашими. Старая женщина, сами понимаете…

И, прежде чем Надя успела осознать услышанное, они исчезли так же неожиданно, как появились.

– Что?! – запоздало спросила она, но ответить было уже некому.

Сев прямо на стол, она посмотрела на безымянный ключ и прокрутила в голове молниеносную встречу. Получается, теперь она должна руководить и двумя отделами библиотеки, и архивом? Не этого она ожидала, совсем не этого…

Но все же девушка невольно улыбнулась, она получила заветный ключ от двери без таблички на первом этаже. Вся история Шахтара была в ее руках. Надя не смогла сдержать смех. Она уже представляла лицо Эльдара, когда тот об этом узнает, да и Женя с Леной точно будут за нее рады. Вспомнив о них, Надя глянула на часы – до обеда всего ничего. Думая, как бы протянуть время, она взяла оставленный женщиной листок. «Правила руководства архивом г. Шахтар».

– Еще больше правил, – вздохнула Надя и пробежалась по ним взглядом.

Здесь, конечно, не было таких странных указаний, как в уставе общежития, но по прочтении архив представлялся самым охраняемым местом в городе. Архивариусу запрещено было пускать в архив посторонних, выносить документы без специального разрешения и даже обсуждать их содержимое с кем-либо, кроме сотрудников горисполкома. Запреты, запреты, запреты. «Что же они там такое прячут?» – невольно подумала Надя.

Вскоре она уже вприпрыжку бежала к больничной столовой, улыбаясь знакомым школьникам и пенсионерам. Быть может, не так уж и плохо быть еще и библиотекарем?

Завидев Женю и Лену, новоиспеченный архивариус подлетела к ним и обняла друзей со спины.

– Угадайте, кому только что вручили ключ от архива?

– Ну неужели, – довольно усмехнулась соседка, обнимая ее в ответ. – И года не прошло!

– Поздравляю! – очаровательно улыбнулся Женя и пропустил ее вперед. – Библиотекарь сдалась?

– Думаю, ее заставили. – И Надя рассказала им о неожиданном визите. – Я так и не знаю, кто это был…

– Проверка из горисполкома, – уверенно заявила Лена. – К нам эта тетка ходит как в магазин за хлебом. Костюм такой синий и лицо вечно, как будто ей под нос насрали? – Надя замешкалась, но кивнула. – Точно она.

– Исполком занялся библиотекой? – переспросил Женя, забирая три стакана с морсом. – Не мелко для них?

Лена пожала плечами. Ее больше интересовали горячие блюда.

– Тонь, что сегодня повкуснее? – поинтересовалась она, и раздатчица помахала ложкой над разными блюдами. – Тогда мне гречку с языком. Кажется, местное начальство взяли за жопу. Ты сказала, что им позвонили из твоего универа?

– Да, они что-то такое упоминали… – вспомнила Надя. – Я еще удивилась. Мне то же самое, пожалуйста.

– Позвонили из-за гор, и, конечно, все подпрыгнули. А ты почему удивилась?

– Я никому не писала, что не могу начать работать. Никто даже не знал, что я уехала в Шахтар. Разве что моя руководительница, которая достала для меня назначение. Да, наверное, это она позвонила. Я ей нравилась.

– Не удивлен. – Женя с улыбкой посмотрел на Надю, и та невольно зарделась. – Что теперь будешь делать?

– Для начала в архиве нужно убраться. Провести инвентаризацию, навести порядок и все такое. Там посмотрим.

– Припряги Элю, – подсказала Лена, усаживаясь за один из свободных столиков. – Он за этот архив все что хочешь для тебя сделает.

– Это точно, Кощей уже сколько лет архивами грезит.

– Он сказал, что хочет узнать больше об обрушившейся шахте. Но я до сих пор не понимаю, зачем ему это. Вы что-нибудь знаете?

Лена и Женя переглянулись и сначала один, а потом и другая медленно пожали плечами.

– Его очень интересует история города, а она неразрывно связана с историей шахты, – расплывчато ответил Женя. – Мы, конечно, мало знаем о том, что тогда происходило, но Кощей ведь давно уже тут живет. Может, в музее что-то увидел или узнал от старожилов…

Объяснение было неубедительным, но Надю смутило не это. Эльдар давно здесь живет? Сколько учатся на патологоанатомов? Пять лет? Шесть? Эля выглядел не старше тридцати и приехал в общежитие точно после обучения…

– А что случилось, что комнату Эльдара запретили посещать? – спросила она. – Он сказал, это было еще при прошлом коменданте…

Этот вопрос завел медиков в искренний тупик.

– Я слышала, была жуткая драка, – сказала Лена. – И Эля неделю лежал в больнице. А в комнату его запретили заходить, чтобы ее не разгромили.

– Про эту историю много слухов ходит, – объяснил Женя. – Нас здесь тогда еще не было, так что можем только сплетни рассказывать. Но драка точно была. Говорили, что один парень приревновал к Эльдару свою девушку.

Надя медленно кивнула и принялась за еду. Про эту историю явно лучше больше никогда не вспоминать, но что-то в ней не давало покоя.

Эльдар тогда уже жил в общежитии какое-то время. Но если ни Лена, ни Женя еще не приехали в Шахтар и не знают, что произошло, сколько же с тех пор прошло времени? Что-то в этих событиях упорно не складывалось. Так и не поймав эту нескладность, Надя выдохнула и решила пока об этом не думать. Она нашла надежных друзей, вот-вот должна была заняться настоящей работой, а сероглазый педиатр был настолько очарователен, что она впервые за долгое время всерьез задумалась о личной жизни. После тяжелого и запутанного лета осень начиналась очень удачно.

* * *

Теплое солнце грело Шахтар почти весь месяц. Большинство туч не могли преодолеть Черный хребет, но те, что все же перебирались через горы, заполняли все небо над городом и изливали потоки дождя до тех пор, пока не облегчались достаточно, чтобы выбраться из горной ловушки. Каждую осень это было так же «неожиданно», как снег зимой, и уже к концу сентября улицы города превращались в бурные реки, а жители доставали резиновые сапоги.

Надю о капризах местной погоды предупредили, но озеро, которое открылось ее взору на месте дворика у общежития, все равно впечатляло. Стараясь идти по мелководью и обходить булькающие канализационные решетки, она бодро зашлепала на работу. Дел, как обычно, было невпроворот. С дождями в библиотеку хлынул, казалось, весь город, и на архив не оставалось ни времени, ни сил. Надя подумывала позвать на помощь Эльдара, но тот ходил мрачнее тучи и почти ни с кем не разговаривал. Больше всего это раздражало Лену, которая и поведала соседке, что больницу начали мучить проверками. Доставалось всем, поэтому медики думали только о работе. Даже Женя не так часто звал Надю на вечерние прогулки, и ей ничего не оставалось, кроме как задерживаться в библиотеке допоздна в тщетных попытках все успеть.

Поначалу она уходила в архив с утра, оставляя на двери второго этажа записку. Утром в библиотеке мало людей, думала она, будет время заняться архивом. Не тут-то было: уже через пару дней пенсионеры, которым не хотелось ходить по этажам туда-сюда, начали подниматься в читальный зал и жаловаться Фрекен. Выслушав несколько выговоров, Надя перестала убегать от библиотечной работы и теперь вынуждена была просиживать на втором этаже все утро, перекладывая книги и натянуто улыбаясь редким посетителям.

В свободную минуту она доставала спрятанный в картотеке блокнот и по памяти переписывала туда все, что успела узнать из документов заброшенного архива. На первых страницах, чтобы отвадить любопытную старшую библиотекаршу, вела записи о девичьих делах и свиданиях с Женей. Каждый раз Надя дополняла их парой новых строк и перелистывала на середину, где начинались ее собственные записи архивариуса.

Проверив список мест, которые еще предстояло очистить от десятилетней пыли, она разочарованно вздохнула: в последнее время этим никак не удавалось заняться, и меньше список не становился. Далее шли рабочие задачи, а ниже едва заметным карандашом перечислялось все, что Надя знала о прошлом города. Она снова пробежалась глазами по строчкам.

Все, что она узнавала и слышала, сводилось к обрушившейся больше десяти лет назад шахте. Сначала Надя думала, что это был пусть и несчастный, но случай, после которого на Шахтаре поставили крест. Но, послушав местных, она поняла, что внутри города обрушение шахты воспринималось как главная трагедия и тайна прошедших лет. Люди старшего поколения говорили о шахте, как о живом существе, которое рассердилось на людей и наказало их, и боялись, что шахта может разозлиться снова. Молодежь шепотом рассказывала, как самые смелые пробирались в старый район и видели оцепленную территорию с круглосуточной охраной. День обрушения был днем траура для всего города, но ни в одной памятной заметке Надя не нашла хоть какого-то внятного описания случившегося. Чем больше она пыталась узнать об этом, тем чаще задумывалась, что для закрытого предприятия, пусть и с трагичной историей, шахте уделялось уж слишком много внимания. Вспомнить даже тот же памятник перед библиотекой.

Мало того что местные вспоминали об обвале до сих пор, хотя многие пострадавшие уже уехали из города или умерли, это событие словно стало спусковым крючком для других перемен в Шахтаре. По газетным статьям и протоколам заседаний, которые нашлись в архиве, Надя попыталась восстановить хронологию событий, и оказалось, что все они произошли подозрительно близко друг к другу. Через полгода после обвала в газете едва заметным объявлением в пару строк написали о закрытии архива. Еще через три месяца появилось то самое сообщение «пресс-секретаря Комитета по безопасности». Так, меньше чем за год о самом важном событии в современной истории города перестали писать в газетах, хотя, как и говорил Эльдар, в памяти жителей рана была еще свежей. Даже сейчас Надя нет-нет да и замечала у мемориала свежие цветы, а как-то раз туда даже привели на экскурсию школьников. Шахтар с почти религиозным трепетом лелеял печальные воспоминания, и то, о чем не говорили газеты, передавалось от отца к сыну.

Спустя почти десять лет, когда за пределами города о катастрофе уже забыли, вдруг появился Эльдар. Не будучи местным, он почему-то очень заинтересовался обрушением шахты и вбил себе в голову, что должен отыскать его причину. Он долгое время пытался попасть в архив и даже пошел на кражу, когда архивные газеты оказались в библиотеке. Эльдар считал, что именно записи Надиного предшественника, будь это черновики его неизданной книги о Шахтаре или просто заметки, содержат ответы на все вопросы. Олимпиада упоминала, что архивариус часто бывал в шахте, и, судя по датам, он погиб вскоре после обрушения. Мог ли он узнать что-то настолько важное, что поплатился за это жизнью?

Все поиски вели в архив, который был закрыт с тех самых пор. «Впрочем, – вздохнула девушка, – даже теперь мы никуда не продвинулись». То ли ее предшественник был не очень аккуратным, то ли кто-то похозяйничал в архиве уже после его смерти, но теперь там сам черт мог все ноги переломать. Надя была почти уверена, что к этому приложил руку загадочный Комитет по безопасности. Сам собой всплывал вопрос, а не нашли ли они те самые записи, за которыми охотился Эльдар.

Эльдар…

Она записала его имя на новой строке и поставила знак вопроса. Что-то с ним было не так, но Надя никак не могла понять, что именно. Признание в том, что на самом деле Эльдар ищет правду об обрушении шахты, вызвало у парня такие сильные эмоции, что девушка опасалась говорить об этом – казалось, даже воспоминания о тех событиях причиняют ему душевную боль. Но с чего ему так переживать о том, что случилось задолго до его приезда? Как давно он вообще сюда приехал и почему всегда неумело пытается перевести тему, когда она задает вопросы? Даже когда она спросила его о правилах общежития, он не сказал ничего конкретного.

Если так подумать, весь Шахтар был словно соткан из правил – общежитие, архив, даже на вокзале почему-то запрещалось кормить кошек, хотя нигде больше Надя подобного не встречала. Как только проверка в больнице закончится, она заставит друзей все ей рассказать! Дав себе обещание, Надя перелистнула страницу назад, внимательно перечитала невыполненные задачи и подчеркнула те, которыми решила заняться сегодня.

Из коридора донеслось гулкое эхо шагов. Кто-то поднимался по лестнице. Надя наклонила голову и прислушалась. Шаги не ушли выше, а свернули в ее сторону. Она быстро убрала блокнот на место и спряталась среди стеллажей, якобы занятая книгами.

– Простите! – позвал мужской голос, и девушка вышла к конторке, вежливо улыбаясь.

На нее смотрел приятный молодой человек. Надя окинула его взглядом: темные волосы, крупный нос, глубоко посаженные глаза, – раньше она его не видела. Но точно видела кого-то похожего.

– Здравствуйте. Первый раз? – поинтересовалась она, садясь за стол и протягивая руку к картотеке посетителей.

– Да, – удивленно протянул он. – У вас хорошая память на лица.

– Маленький город. – Надя постучала пальцами по картотеке, перебегая от буквы к букве. – Но лицо у вас знакомое. Может быть, в библиотеку ходит ваш отец или брат?..

– Отец, – кивнул он. – Он у нас книгочей. Домашнюю библиотеку уже всю перечитал, за городскую взялся. Я впечатлен. Но я не записываться пришел.

Она убрала руку от картотеки и нахмурилась. Подобные визиты от незнакомцев не сулили ничего хорошего. Молодой человек молчал, видимо, ожидая от нее ответа. Не дождавшись, он широко улыбнулся. На щеках вылезли ямочки. Сложно было опасаться человека с ямочками, и он точно об этом знал.

– Я хотел бы увидеть архив.

– Он закрыт для посещения посторонними, – процитировала Надя строчку из правил.

– Верно, – кивнул он, – но я не посторонний, Наденька, – и достал из нагрудного кармана корочку горисполкома.

Наденька, которую передернуло от такого обращения, мельком глянула на обложку удостоверения и повторила:

– Архив закрыт для посторонних. Нам не приходило запроса на посещение. И вообще, откуда мне знать, что вы на самом деле там работаете? Слишком уж вы молоды.

– Спасибо, – усмехнулся он, убирая корочку. – Это был очень правильный ответ. Так и должен отвечать архивариус всем, кто посягнет на историю Шахтара.

Девушка откинулась на стуле и сощурилась. Она знала этого странного посетителя меньше пяти минут, а он уже ее раздражал. Но, что беспокоило еще сильнее, Надя никак не могла понять, чего же он хочет.

– Что это, экзамен? Я в университете все сдала, благодарю, – холодно ответила она, но самодовольная улыбочка никуда не делась.

– Быть архивариусом здесь – более сложная задача, чем заведовать архивом в какой-нибудь столице. Вы ведь знаете, Наденька, мы долго не могли найти человека на эту должность. И были уверены, что им должен быть кто-то из местных, кто-то, кто знает нашу историю… Но приехали вы, и это всех немного сбило с толку.

– Я заметила. Встречали с хлебом-солью, – огрызнулась девушка, теряя терпение. – И про тяжелый характер Олимпиады Васильевны мне уже сказали, можете не повторяться. Еще чем-то я могу помочь?

Неизвестный мужчина смотрел ей в глаза, словно оценивая. В отдел зашел один из постоянных читателей, но никто не обратил на него внимания.

– Если вам не нужны книги, не мешайте мне работать, – не выдержала Надя и резко встала, чтобы уйти к стеллажам. – По архиву пришлите официальный запрос. Я сообщу, когда можно будет подойти.

– На прогулку после работы я рассчитывать не могу? – чуть заискивающе улыбнулся он. – Обсудили бы все в более… приятной обстановке.

– Нет, – отрезала Надя, уже отворачиваясь и приветственно кивая знакомому пенсионеру.

– Ну, конечно, я же не очаровательный педиатр, – услышала она, и по спине пробежал холодок. – Удивлены?

– Вы за мной следите? Это отвратительно, – скривилась девушка, стараясь скрыть страх за гримасой.

В его холодных глазах отразилась тщетность этих попыток. Ямочки на щеках от широкой улыбки стали еще глубже и темнее. Надя мысленно порадовалась, что сейчас она в зале не одна.

– Такая у нас работа, Наденька, – пожал плечами мужчина. – Приходится знать все обо всех. Кто-то ведь должен обеспечивать безопасность города. Иногда – даже от его жителей. У вас чудесная комната в общежитии и неплохая соседка, хотя можно было бы найти и получше. Не хотелось бы, чтобы вы потеряли все это из-за вашей… доброты. Доверчивости. И незнания местных порядков, конечно.

Она молчала, с трудом заставляя себя смотреть ему в глаза. Он же, довольный тем, как напугал девушку, отошел от конторки и кивнул на прощание:

– Надеюсь, вы и дальше будете так же тщательно охранять архив, как сегодня. От всех посторонних.

Сделав особое ударение на последней фразе, он наконец-то ушел, и в ту же минуту Надя рухнула на стул. Взглянув на часы, она устало вздохнула: прошло не больше получаса, а как будто целая вечность. Девушка попыталась сбросить прилипший страх, встряхнувшись как можно сильнее, до головокружения, но безуспешно: в ушах гулко стучало сердце, а беспорядочные обрывки мыслей и догадок никак не складывались воедино. Надо как-то прийти в себя, подумала она и собралась в туалет, но ватные ноги не смогли даже немного оторваться от стула.

Подошел одинокий пенсионер с какой-то книгой. Надя записала ее в карточку, ничего из этого не запомнив. Поблагодарив, он ушел, и впервые за все время работы девушка почувствовала жуткое, давящее на нее всей силой одиночество в пустой библиотеке. Она была готова подняться на третий этаж, потому что даже сидеть в компании Олимпиады было лучше, чем оставаться одной. Может, там будут и другие люди и она перестанет чувствовать, как пустые стены пытаются ее раздавить.

Облизав пересохшие губы, Надя с трудом поднялась и нетвердыми шагами вышла в коридор, настороженно оглядываясь: почему-то казалось, что тот странный человек стоит за ближайшим углом и поджидает ее.

– Здравствуйте, Надежда Дмитриевна! – раздалось за спиной, и она подпрыгнула, взвизгнув на весь коридор. – Простите, Надежда Дмитриевна!

Держась за бешено колотящееся сердце, Надя обернулась, хотя по голосам уже узнала школьников. Те выглядывали из двери детского отдела, глядя на нее кто с любопытством, кто с едва сдерживаемым смехом. Да уж, напугали библиотекаршу, подумала Надя и тоже выдавила усмешку.

– Ничего страшного, – помахала она детям. – Я сейчас подойду, подождите минутку.

Школьники скрылись за дверью, негромко посмеиваясь, а она пошла к лестнице. Встряска сделала свое дело, и глупейшая идея искать компании Фрекен покинула Надину голову. Вместо этого она спустилась на первый этаж, в туалет. Ополоснув лицо ледяной водой, Надя похлопала себя по щекам и выбросила из головы ненужный страх. Неизвестный посетитель хотел запугать ее, но она не собиралась плясать под его дудку. Глядя на себя в мутное зеркало, она перемотала в голове их разговор и обратила внимание на странные слова: «обеспечивать безопасность города от его жителей». Специально это было сказано или нет, но теперь Надя не могла избавиться от мыслей о Комитете по безопасности, который вселял ужас в старую библиотекаршу.