Kitabı oxu: «Хозяйка воды», səhifə 2
Глава 3
Солнце припекает… Тимур наклоняется, чтобы поправить застежку на сандалике… И понимает, что опять стал маленьким. Руки детские, на футболке – картинка со смешариками. Коленки с подживающими царапинами… Он выпрямляется, но все равно из-за его теперешнего невысокого роста трава и цветы кажутся совсем близкими. Каждого муравьишку, ползущего по земле, отчетливо видно. Краски луга такие свежие, чистые, будто только что созданы…
А может, это совсем даже не плохо, вернуться в детство? Все вокруг удивительно яркое и заманчивое. И никаких проблем, никаких неприятностей, ни о чем не надо беспокоиться. Он вприпрыжку бежит к темнеющему впереди лесу. Почему запрещено туда заглядывать? Взрослые такие странные. Им самим уже почти ничего не интересно, вот и хотят, чтобы все остальные тоже скучали рядом с ними. Это несправедливо.
На лесной опушке целая россыпь сладкой, нагретой солнцем земляники, которая так и ждет, чтобы ее поскорей сорвали. Но Тимур довольно скоро отрывается от лакомства. Ведь дэу эни в любой момент может его хватиться. А надо еще успеть наведаться в сам лес и вернуться. Тимур до сих пор ни разу не был в настоящем лесу, видал так много деревьев только по телевизору и на картинках в книжках. Поэтому хватит терять время на полянке. Тем более он уже наелся спелых ягод. Отпивает пару глотков родниковой воды, отмывает пальцы от липкого земляничного сока.
Солнечный зайчик весело скачет впереди, показывая путь в лесу, который кажется темным по сравнению с солнечным лугом и опушкой. Тимур следует за своим шустрым проводником. Замечает толстое дерево с морщинистой корой и дуплом. Там наверняка спрятана какая-нибудь интересная тайна… Встает на цыпочки, запускает руку в дупло. Оно совсем неглубокое. Внутри сразу нащупывается что-то теплое и мягкое. Тимур вытаскивает наружу зверька размером чуть побольше хомяка. Шерсть белая, а вдоль спинки тянутся черные и коричневые полоски. Бурундук наоборот! Зверек совершенно не пугается человека, пристально рассматривает его глазками-бусинками. Наверное, обитателя дупла можно приручить и взять с собой в город. Ни у кого из друзей и одноклассников такого питомца нет, он будет один-единственный и неповторимый. Однако планы Тимура срываются. Зверек неожиданно переворачивается на ладони, прыгает на ствол дерева и в один миг вскарабкивается наверх. Бесследно исчезает в кроне.
Солнечный зайчик тоже пропал. Впрочем, и без его помощи здесь не заблудишься, ведь тропинка отлично видна. Вдоль нее раскачиваются белые колокольчики цветов, похожих на ландыши, только гораздо крупнее. К тому же ландыши не умеют вызванивать мелодии. А эти цветы умеют, и получается у них просто классно. Деревья расступаются, тропинка приводит Тимура к лесному озеру. На его поверхности плавают кувшинки, кружатся, водят хоровод. Заросли за озером раздвигаются, как кулисы в театре, и на берег ступает высокая стройная женщина в длинном белом платье. Волосы у нее тоже белоснежные, но не седые. Не может она быть седой, лицо ведь молодое. В косы, которые доходят чуть ли не до земли, вплетены алые ленты. Узкий алый пояс с кистями на концах… В ушах незнакомки звенят и раскачиваются тяжелые серьги с подвесками.
– Подойди ко мне, не бойся, – слышится ласковое приглашение.
А с какой стати бояться ее, с таким нежным голосом, похожую на нарядную куклу в витрине сувенирного магазинчика? Да, она похожа на куклу, а еще на добрую волшебницу или фею из мультика. Тимур обходит озеро и оказывается рядом с незнакомкой.
– Почему же отец твой не пришел? Давно обещался…
– У него много дел на работе, в городе, – объясняет Тимур.
– Что ж, дела – это важно, – соглашается она. – Зато ты, Тимур, в гости наведался. Я тебе очень рада.
Вот как. Оказывается, она его знает.
– А вас как зовут? – интересуется Тимур.
– Амина. Можешь так меня называть.
Она слегка усмехается, и Тимур как-то сразу понимает, что это ненастоящее имя, придуманное. Но какая разница, даже если она придумала себе новое имя? Звучит красиво… В параллельном классе учится девочка, которую тоже так зовут. У нее пушистые золотистые кудряшки и пышный бант на макушке. В мае они с Тимуром вместе играли на школьном дворе. Вообще, имя – это не навсегда, почему бы не назваться как-нибудь иначе, если захочется? Например, однокласснице Тимура родители сменили имя. Была Марианна, а стала Валерия. И в классном журнале имя теперь другое, и на тетрадках.
– Пойдем, покажу тебе мой сад…
– Разве в лесу сады бывают? – удивляется Тимур.
– Конечно, бывают.
Она берет его за руку и ведет по аллее, окаймленной деревьями с причудливо изогнутыми ветвями и светлыми листьями. Красные сафьянные башмачки Амины выглядывают из-под расшитого бисером и мелким жемчугом подола платья. Каблучки стучат по замощенной камнем дорожке, из-под них вылетают искры. Ветви тихо раскачиваются, приветствуя гостя в лесном саду. Здесь множество фонтанов в больших серебряных чашах, и повсюду растут диковинные цветы. Бабушка Найля в своей квартире выращивает всякие цветы и говорит, что они редкие. Но по сравнению с цветами в этом саду ее цветочки в горшках смотрелись бы бледновато.
Среди деревьев мелькают силуэты оленей с ветвистыми рогами. Олени совсем маленькие, меньше бабушкиной козы. Сперва крошки-олени близко не подпускают, держатся на расстоянии. Только потом самый храбрый позволяет себя погладить, да и то стоит на месте настороженно, постукивает копытцами, готовый в любой момент скрыться в зарослях. Зато рыбки и водяные змейки, которые резвятся в чашах фонтанов, доверчивы и дружелюбны. Змейки, разумеется, неядовитые, тут нет никаких сомнений. Пестрые ящерицы с изумрудными глазами сами подбегают к Тимуру знакомиться. Они явно не прочь поиграть в догонялки… Можно прятаться за узорными столбами и камнями, сколько угодно носиться по дорожкам – никто не мешает и не делает замечаний. Хозяйка сада стоит в сторонке, с улыбкой наблюдает за своим гостем.
Здесь на яблонях висят не простые, а золотые яблоки, наливные, с блестящими круглыми боками. На ярко-зеленых листьях поблескивает хрустальная роса, хотя сейчас давно уже не утро. А посреди сада на ветке самого обычного куста сидит невзрачная птаха и заливается чудесной песней. Тимур останавливается, отвлекается от игры… Никогда еще он не слышал подобного пения. Звуки разносятся по всему саду, улетают далеко в небо. Тимур слушает как завороженный. Пока песня звучит, на кусте один за другим раскрываются розовые и желтые цветы, их сладкий аромат пропитывает воздух.
Амина тихонько приближается и шепчет на ухо:
– Если человек вот так, всей душой, слушает соловьиную песню, то из его жизни это время переходит к соловью, продлевает птице жизнь. Не жалей своего времени для соловушки. Его век так короток, не сравнить с человеческим.
– А я и не жалею! – откликается Тимур. – Зачем время жалеть, его же так много!
Долго-долго поет соловушка, потом замолкает, взмахивает крыльями и упархивает в небо, покидает зачарованный лес-сад. Интересно, куда он полетел? Хочет устроить концерт еще для кого-нибудь? Куст остается сплошь усыпанный цветами, даже листьев теперь не разглядеть.
– Тебя дома не потеряют? – вдруг спрашивает Амина.
Точно, у Тимура совершенно вылетело из головы, что он отправился в путь без спроса. Не заметил, как время пролетело.
– Бабушка, наверное, уже ищет… А можно еще потом приду сюда?
– В следующий раз придешь, когда вырастешь. К нашему озеру, – улыбается Амина. – Обещаешь?
– Клянусь! Я уже совсем скоро вырасту.
Она смеется и целует его в лоб. Потом срывает с ближайшего дерева золотое яблоко и протягивает Тимуру.
– Я буду ждать. Это тебе на память.
Он сам не понимает, каким образом сразу оказывается на лугу, метрах в десяти от склона. Золотое яблоко по-прежнему в его руке. Конечно, настоящее золотое, это не краска, не блестки. Яблоко мерцает таинственным светом… и начинает стремительно уменьшаться. Теперь оно размером с крупную вишню. Тимур бережно прячет яблочко в карман шортов и застегивает молнию.
* * *
В комнате душно, хотя окно, в котором темнеет ночное небо, распахнуто настежь. Сердце колотится как сумасшедшее, живот скручивают спазмы, боль почти невыносимая. Тимур прикусывает нижнюю губу, чтобы не застонать, цепляется пальцами за края кровати. Во сне все было чудесно и красочно, почему же сейчас ему так плохо? Однако спустя всего минут пять становится гораздо легче. Вместе с болью растворяются внезапно навалившиеся тоска и тревога… Он вдруг замечает, что на стуле возле кровати сидит отец. Спрашивает Тимура:
– Где ты пропадал столько времени?
– Возле лесного озера. А ты почему никогда не рассказывал, что тоже там был?
– Разве я обязан помнить всякую чушь?
– Это не чушь.
Отец не отвечает, он уже исчез. Получается, еще один сон? Сплошные сны… Тимур закрывает глаза. Ему хочется как можно скорее снова перенестись в чудесный сад, пусть даже это всего лишь красочный сон. Но теперь дорога наглухо закрыта, и перед глазами расплываются только унылые темно-серые пятна.
Глава 4
На завтрак – подрумяненные в топленом масле кыстыбый5, очень аппетитные. Но аппетита почему-то нет.
– Ты не заболел, улым? – встревоженно спрашивает Зубаржат. – Совсем ничего не ешь.
– Я… задумался просто.
Она добродушно смеется, от глаз расходятся лучики морщинок.
– Успеешь еще разные думы передумать, вся жизнь впереди. Кушай как следует и ни о чем не беспокойся. А в выходные я чак-чак сделаю. Или, может, лучше кош теле6?
Вот над этим действительно стоит призадуматься. Зубаржат готовит просто улетно, магазинные и кафешные лакомства теперь кажутся подделкой, ведь еда тоже познается в сравнении. Если не попробуешь бабушкиных кулинарных шедевров, можно наивно считать, что покупные пироги самые вкусные, такие, как и положено. А в реальности оказывается не совсем так. В конечном счете Тимур выбирает:
– Чак-чак. А кош теле в следующий раз.
– Договорились.
Он возвращается к завтраку, запивает кыстыбый густым молоком. А на языке так и вертятся вопросы о лесном озере. Однако вместо этого Тимур почему-то произносит:
– Дэу эни, расскажи мне о Миннуре.
У Зубаржат сразу меняется выражение лица, улыбка бесследно исчезает.
– А почему ты вдруг спросил?
– Вчера на фотографию его смотрел. Я ведь совсем почти ничего о нем не знаю.
– Ох, давняя эта история и тяжелая… Помню, когда услышала, что эни7 снова ребенка ждет, прямо ушам своим не поверила. У меня самой тогда уже первенец на руках был. Никак не думала, что дядя может быть младше своего племянника. Где такое видано? Но родился Миннурчик, и в семье будто солнышко взошло. А мне он был словно еще один сыночек. Да и все его любили без памяти – как можно не любить такого красивого и умненького малыша! Пока он рос, жизнь вокруг полегче стала и повеселей. Мы надеялись, Миннур после школы поедет в Казань, в институт поступит, судьба у него удачно сложится. Будет он самый счастливый из нашей семьи. Но вышло совсем по-другому. До сих пор не могу понять, как так получилось. В тот день налетела сильная гроза, загнала всех под крышу. Миннур с утра пришел ко мне, потом куда-то исчез. Он обычно половину времени проводил тут, нравилось ему у нас бывать. Касим тогда уже этот дом выстроил на месте старого, дедовского.
Когда хватились Миннура, то решили, он к родителям отправился – калитка в воротах оказалась открытой. Но еще ливень не закончился, как эни прибежала: видно, материнское сердце что-то почуяло. Искали Миннура всей деревней. Нашли, когда солнце после грозы выглянуло. Он лежал на лугу, недалеко от леса. Лицо спокойное, будто спал. Одежда на нем уже высохла, а под рубашкой на груди и животе – узор, как из листьев папоротника. Догадались, что это молния ударила. Так и следователь сказал, следствие ведь было. Только потом нам Миннурчика отдали, чтобы похоронить.
Дэу эни замолкает. Она словно постарела прямо на глазах от тяжелых воспоминаний.
– Столько лет прошло, а как будто недавно это случилось. Так и не дознались, зачем он тогда к лесу спустился, да еще и перед грозой. Ведь наш лес всю жизнь обходили стороной. Издавна он считался проклятым, сколько себя помню. Всем хороши наши края, если бы не это гиблое место. Даже грибы и ягоды там никогда не собирали, так они и засыхали осенью. Лучше бы уж вырубили его, честное слово. Говорят, в старину уже пытались, да не получилось. Собрались мужчины со всей деревни и решили покончить с наваждением раз и навсегда. Только ничего не вышло у них. Деревья криком кричали, ветками отбивались. У лесорубов топоры из рук сами выскакивали, нескольких даже поранили. А ночью и на весь следующий день деревню заполонила лесная нечисть. Из колодцев лезла, в дома пробиралась, по крышам топотала. Вот и бросили люди вырубку, не решились продолжать. Так старики рассказывали, которые в детстве эту историю слышали.
– Дэу эни, а что это за нечисть?
– Не знаю, улым, да и знать не хочу. Наверное, чудища безобразные. Нечисть она и есть нечисть, ничего в ней интересного для человека нет, одна погибель. Правда, говорят, некоторые из них такие, что залюбоваться можно. Только истинное зло внутри прячется. Пусть уж сидят в своем логове и к людям не суются. А ты сам в лес даже не заглядывай, нечего там делать.
– Я и не собирался, – отзывается Тимур. Лучше уж дэу эни не расстраивать. Тем более он больше не горит желанием спускаться по склону и наведываться к лесному озеру. Так что это даже не ложь, а просто неполная информация.
Кот трется о ногу Тимура, будто извиняется за свое вчерашнее вызывающее поведение. Потом не торопясь следует в закуток перед кухней, где на полу ждет его блюдце с молоком.
Зубаржат подкладывает правнуку на тарелку новую порцию.
– Времена теперь другие, страшные сказки в прошлом остались. Что было, то миновало. Лучше настоящее ценить. Смотрю на тебя, и так и кажется: наш Миннурчик вернулся к жизни. У него судьба оказалась горькая, зато у тебя все обязательно сложится хорошо. Молнии два раза в одно и то же место не ударяют.
* * *
В большом плодовом саду приятная прохлада, солнечные лучи едва проглядывают сквозь кружевную тень старых яблонь. Антоновка еще каменно-твердая, но есть и более ранние сорта. Тимур собирает упавшие яблоки в корзину. Падалица тоже пойдет в дело. Пригодится для пастилы или на сушку… Чуть кисловатый компот с мятным и медовым ароматом тоже вкусный. У дэу эни вообще все замечательно получается. Плоды, слетевшие с веток, самые разные – желтоватые, нежно-зеленые, густо-малиновые, полосатые. Яблоки прячутся среди заполонивших сад растеньиц с мелкими листьями и цветами-звездочками. Чуть влажные на ощупь мягкие стебли стелются по земле, сплетаются в пушистый изумрудный ковер. Мокрица не очень-то привлекательное название, но сами по себе растеньица симпатичные. Зубаржат не тратит лишние силы на борьбу с ними, ведь они вытесняют все остальные сорняки, а почва под ними всегда темная и влажная. Достаточно лишь время от времени прореживать, чтобы мокрица не наглела.
Чуть подальше – две высокие груши, вереница кустов, на которых зреет черная смородина, ровные ряды малины. Возле ограды, разделяющей сад и огород, выстроились кусты крыжовника. Ягоды пока еще жесткие, но пройдет немного времени, и они нальются прозрачным соком. Тимуру попадается ярко-желтое яблоко, уже спелое, с гладкой блестящей кожицей, наверняка сочное и сладкое. Его тяжесть ощущается на ладони… и тут вдруг наступает нечто вроде озарения. В один миг Тимур осознает: ночной сон – это вовсе не сон. Точнее, буквальное повторение реальности, это и в самом деле произошло девять лет назад. Тогда он действительно потихоньку улизнул в березовую рощу. А потом добрался до леса. Все было в точности так – земляника на опушке, солнечный зайчик, освещавший темную тропу, дерево с дуплом, неизвестный науке полосатый зверек. Абсолютно все… женщина с длинными белыми косами, волшебный сад, песня соловья… Это уже не кажется невероятным. И золотое яблочко тоже было! Тимур привез его в город, довольно долго хранил в расписной металлической коробке из-под леденцов, потом куда-то перепрятал. Вот только куда? И как он мог обо всем позабыть на столько лет? Провалы в памяти, что ли?
Со стороны двора доносится шум. Оказывается, это Гром развлекается как может. Перетаскивает туда-сюда телячью кость, с силой швыряет на твердое покрытие, потом поднимает. Гром и сам размером с теленка. Настоящая собака Баскервилей. Правда, характер у Грома совсем не злобный. Жаль, ему приходится с утра до вечера сидеть на цепи и только ночью есть возможность гулять на свободе. Такая уж судьба у четвероногого охранника.
От возни, которую затеял Гром, и от воспоминаний о волшебном лесном саде Тимура отвлекает уж совсем неожиданное явление. За забором сначала поднимается чья-то рыжая макушка, потом выглядывает вся голова. Карие блестящие глаза с любопытством впиваются в Тимура. Девчонка, наверное, стоит на лестнице или на чем-нибудь вроде перевернутой бочки – иначе за высокий глухой забор не заглянешь. Незнакомка явно намерена завязать разговор.
Но пока что оба молчат, только внимательно рассматривают друг друга.
– Ты разве меня не узнал? – наконец спрашивает она.
С какой стати он должен ее узнавать? Если и виделись прежде, то уже девять лет прошло, все изменилось. Они теперь взрослые и давно не похожи на детей.
– Эх ты, – обижается девчонка. – С памятью проблемы? Я ведь Энже, мы с тобой вместе играли, когда ты раньше сюда приезжал.
– Ну да, точно. – Какой-то смутный образ давней приятельницы вырисовывается у Тимура в голове. Рыжие косички, короткое голубое платьишко, сбитые коленки. Чей-то велосипед, на котором они по очереди катались, не всегда вписываясь в повороты… Честно говоря, за эти годы Энже изменилась почти до неузнаваемости. Однако при желании вспомнить ее все-таки можно. – Привет. Теперь узнал, конечно. Ты так и живешь тут?
– Ага. Десятый окончила. После школы в колледж пойду, скорее всего.
– А я к бабушке приехал недели на три. Может, и на месяц.
– Заходи к нам, поболтаем, – предлагает Энже. – Мне сейчас все равно делать нечего. Придешь? Я тогда пойду калитку открою.
Почему бы и не наведаться в гости? Яблоки подождут, никуда не денутся. Дэу эни предупреждать не обязательно, он же ненадолго уходит. Тимур ставит почти полную корзину под яблоню и направляется к воротам. Отпирает засов, прихватывает висящий на гвоздике ключ. Потом закрывает калитку снаружи. А калитка в соседском высоком заборе уже настежь распахнута. Теперь и Энже можно рассмотреть как следует. Невысокая, миниатюрная, в короткой джинсовой юбчонке и белом топике… Ярко-рыжие волосы прямо полыхают, рассыпаются по плечам, щеки и нос сплошь покрыты веснушками.
– Ну, типа, добро пожаловать.
Этот дом, стоящий в одном ряду с домом Зубаржат, уже давно стал притчей во языцех. Идеальная мишень для насмешек и пересудов. Местные остряки называли его стройкой века. Глава семьи Галимовых переехал сюда из ближайшей деревни. Тогда он еще был полон сил и надеялся на лучшую жизнь и удачу. Снес полученный по наследству от дяди дом – невзрачный и довольно ветхий, но еще способный продержаться пару десятков лет, – и затеял грандиозное строительство. Ахмет Галимов временно поселился в наспех обновленном сарае вместе с молодой женой. Надеялся, что долго тут ютиться не придется. Однако крупно просчитался. Деньги и возможности иссякли быстро, вскоре после того, как был готов фундамент. Дальше пришлось совсем туго. Тем более что Ахмет не просто задумал построить новый дом. Нет, он мечтал возвести настоящий особняк для своей будущей семьи, которая обязательно окажется большой и дружной. Проект двухэтажного кирпичного дома подарил Ахмету друг-архитектор. На чертеже все выглядело лучше некуда – сложный узор из красного и белого кирпича, необычная форма крыши, огромное круглое окно на втором этаже… На фоне деревянных деревенских домов такой особняк смотрелся бы оригинально и даже вызывающе. Вот только воплотить проект в реальность оказалось Ахмету не по средствам. Первенец Галимовых попал в утепленный и расширенный сарай. Нет ничего более постоянного, чем временное жилище. За первым сыном появился второй, потом одна дочь, потом другая, потом еще один сын… Дети росли быстро, а вот дом – очень медленно, главе семьи пришлось справляться своими силами. Только через восемь лет Галимовы наконец перебрались в свой дом. Тогда же Ахмет привез из родной деревни старуху мать. Более-менее готов был только первый этаж, а его отделка и строительство второго этажа растянулись еще на долгие годы. Подросшие дети не рвались достраивать этот недодворец, который пожирал почти все заработки и силы отца. Дом давно стал им ненавистен, а родная деревня казалась чужой и недружелюбной. Как только появилась возможность, старшие сыновья и дочери разъехались – кто в Казань, кто в Нижнекамск. Подальше от деревни, где многие посмеиваются над мечтателем Ахметом, который упорно строит чудо-дом, пока его дети ходят в обносках, а жена еле сводит концы с концами, чтобы всех прокормить. Когда Тимур девять лет назад приезжал в деревню, второй этаж оставался недостроенным, а на первом этаже так толком ничего и не было доделано. Но сам силуэт дома выглядел внушительно, рядом с ним даже добротный и вместительный дом Зубаржат смотрелся довольно скромно.
И вот теперь, похоже, грандиозное строительство завершилось. Классный дом получился в итоге и современный. Поблескивают стекла круглого окна на втором этаже, солидно выглядит нагретая солнцем новенькая железная крыша. Со двора бесследно исчезли кирпичи и строительный мусор. Замощенные дорожки и недавно высаженные декоративные кустарники радуют глаз. Елочки и какие-то другие покупные хвойные здесь тоже посадили. Не хватает только альпийской горки и водоема, чтобы двор напоминал картинку в журнале по ландшафтному дизайну. Даже не заходя в дом, можно догадаться, что внутри тоже царят достаток и благополучие. Надо же… Вот только дедовский забор не успели заменить, он такой же, как и был в прежние времена.
