Kitabı oxu: «В пепел», səhifə 3

Так или иначе, но союз этот оказался удачным. Через год после заключения брака родился сын; через два чести получить приглашение на их приемы наперегонки добивались представители обеих аристократий; через пять идиллия закончилась.

Варана обвинили в государственной измене. Причем так, что оправдаться он заведомо не мог: во время ареста был случайно застрелен. Для тех, кто сколько-нибудь понимал ситуацию, вопроса о случайности этой смерти не стояло вообще. И, соответственно, вопроса о виновности главы тайной службы тоже. Что совсем не помешало посмертно осудить его на закрытом процессе, конфисковать все имущество и доступные бумаги (на удивление немногочисленные), но самое главное – практически развалить агентурную сеть, которую тот создавал десятилетиями. Единственное, что не удалось, – добраться до его семьи. После убийства мужа ресса с сыном как в воду канули. А с ними туда же канули и кое-какие секреты, до сих пор не дающие покоя неким лордам при императорском дворе.

– Так вот о каком наследстве шла речь, – задумчиво протянула Лаис.

– Да, – подтвердил Пепел. – Это не я должен был его получить, а меня. Унаследовать, так сказать.

– Но смысл? Сколько тебе тогда было лет? Что ты мог помнить?

– Все, – спокойно отозвался Пепел.

– Да, – согласился Ретен, – у него абсолютная память. И об этом многие знали.

А увидев скепсис у нее на лице, зашел с другой стороны.

– Сколько лет тебе было, – спросил он у мальчишки, – когда состоялся разговор, что ты сейчас повторил? Между мной и Вараном?

– Два, наверное. Но я как отец – даже в люльке ничего не забывал.

– Он тебе свой дар и передал, – кивнул тот.

– Дар? – вытаращился Пепел. – Откуда? Он был лорд, а не ресс, старой крови в нем сроду не было! Никаких даров, соответственно, тоже.

– А есть разница, как такое называть? Дар… Талант… Способности…

– Может и нет, – пожал тот плечами.

– Кстати, именно по этой причине твой отец никогда не вел записей и не хранил архивов, – Ретен осекся, увидев выражение лица Дари. – Что?

– Знаешь, вообще-то, вел. И хранил, – тихонько выдохнул тот. – Я помню.

И перехватил два одинаково ошалелых взгляда – от нее и от ресса.

– Та-ак… – Первой с мыслями удалось собраться все-таки Лаис. – Кажется, одну загадку мы решили – поняли, что от тебя было нужно тем… которые с наследством. Поверьте моему нюху.

– Похоже, – согласился с ней Ретен, – понять бы теперь, что нам с этим делать.

– Нам? – обернулась она к нему. – Кстати, а вы, ресс, там каким боком вообще?

– Он должен был стать преемником отца, – небрежным тоном просветил ее Пепел. – Лет через десять-пятнадцать – то есть как раз сейчас примерно. Лучший ученик Варана, ага. С дивно говорящим прозвищем Вараненок. Потом, правда, уже Вороненок – так оно звучало привычнее. И, наконец, Ворон. Белый, разумеется – старая кровь, как-никак.

И снова развернулся к Ретену.

– Чем красишься? Орех?

– Орех, – согласился тот. – Что ж еще?

– Подождите, – Лаис до сих пор не до конца ловила ситуацию, – вы закрашиваете волосы?

– Да.

– Совсем белые?

– Да, – кивнули ей еще раз.

– А зачем тогда… – Она неопределенно покрутила вокруг головы, изображая его прическу. – Вы же, судя по всему, не горите желанием быть узнанным, а это привлекает внимание.

– Отвлекает, леди. Отвлекает. Когда вы это увидели, что подумали? Неужто догадались, что перед вами ресс старой крови? – скептически прищурился он. – Боюсь, наоборот, решили, что перед вами некий хлыщ, что старается быть похожим на них, пользуясь неким не слишком внятным сходством. Угадал?

И, глянув, как заалели ее уши, с явным удовольствием добавил:

– Конечно, угадал.

– Ну да, – встряхнулась она. – Наверное, какой-то смысл в этом есть.

И тут же посмотрела на Пепла.

– А ты про орех откуда знаешь? Тоже красишь?

– Нет, мне без надобности, я же смесок. А вот мать красила – говорила всем, что не хочет ходить седой.

– Как она смогла тебя спрятать? – ресс опять ощутимо напрягся.

А вот мальчишка замолчал, пустым взглядом пялясь куда-то в угол.

– Что? – сообразив, что там ответа не дождаться, Ретен оглянулся на Лаис.

– В борделе, – сказала она.

– Ага. – Взгляд Дари, казалось, сейчас прожжет в этом любопытном дырку. – Одна из лучших девочек мамы Луры, представляешь? Элита!

– Ресса Лиссерине? – побелевшими губами переспросил тот.

– Угу, и так ее когда-то звали. Но последнее время все чаще просто Лиза.

– Демоны! – Ретен так откинулся на стуле, что приложился затылком о стену. А потом еще раз, сильнее. – Когда я найду сволочь, что подставила Варана, то убью только за это.

– Не убьешь, – с дико неестественным на мальчишеском лице спокойствием возразили ему. – Не дам. Это мое.

– Почему именно бордель? – все еще глухо произнес тот минуту спустя. – Почему она не попросила помощи?

– У кого? – повернулся к нему Пепел. – Кому она могла тогда доверять?

– Мне! Она это всегда знала.

– А сам ты тогда где был? – еще мрачней поинтересовались у него.

– В камере, – невольно признал тот правоту мальчишки. – На допросе.

– Пытали? – неожиданно для себя вмешалась Лаис.

Ретен, не осознавая этого, потер запястья и как-то механически кивнул.

– Ничего не добились? – продолжила она.

На этот раз ресс мотнул головой отрицательно.

– Получается, ничего вы и не знали. Берег вас начальник. А если б знали?

– Но должен был найтись выход! – взорвался Ретен.

– Он и нашелся. Причем, как выяснилось, самый надежный.

– Да уж, – сбавлять тон ресс и не думал. – Вот это точно в голову бы никому не пришло!

– Так и не приходило. Пока ее не убили, – Пепел успел уже натянуть привычную маску внешнего безразличия.

– Как? Как это произошло?

– Лаис, расскажешь ему? – после секундного колебания мальчишка снова обернулся к ней.

– Куда ж я денусь? Но потом мы этот разговор закончим, ясно? По крайней мере, закончим на сегодня: светает уже. И, Дари, пока я рассказываю, шуруй тоже отмывать с себя копоть – вряд ли те подробности, что я буду сейчас повторять, нужны тебе дважды в день. А потом я покажу вам здешний чердак. Там вроде было какое-то мебельное старье, так что стряхнете пыль и переночуете, а завтра посмотрим. И освободите, наконец, мою ванную! Я тоже сегодня закоптилась, если кто вдруг забыл.

Глава шестая

Утром, едва проснувшись, оба новых знакомца опять черным ходом спустились к ней с гостеприимного чердака и, вежливо стукнув в косяк кухонной двери, невольно залипли взглядами на вход в ванную. Именно там в квартирке Лаис были и остальные удобства, сейчас им, похоже, крайне необходимые. Она, хоть и не ждала их так рано, понимающе хмыкнула и посторонилась, давая пройти – сама как раз оттуда вышла, поправляя полотенце на мокрых волосах. И стараясь, чтобы полы плотного шелкового халата при этом не разошлись и уж тем более не разбежались. Ретен от такого зрелища нервно сглотнул и, коротко поклонившись вместо приветствия, первым рванул в ванную, лихо оттеснив Дари с дороги. Тот заржал и присел у стола дожидаться своей очереди.

Размотав полотенце, она устроилась перед небольшим зеркалом возле кровати и принялась искать расческу, выдвигая и задвигая ящики узкого стола, служившего ей и туалетным столиком тоже. За это время дверь ванной дважды хлопнула, выпуская ресса и пропуская туда Дари, на что Лаис, занятая поисками, почти не обратила внимания. Как и на звук скрипнувшего под тяжестью стула. А найдя злополучную пропажу, начала расчесывать потемневшие от воды пряди, тут же поймав в отражении пристальный взгляд Ретена. Уши опять предательски заалели, молчание в комнате вдруг стало тяжелым и тягучим, но прекратить эти странные гляделки через стекло у нее почему-то не получалось.

До тех пор, пока не вернулся Пепел, сломавший напряжение. Тот прямо с порога засек, как Лаис отвела, наконец, взгляд от зеркала, тряхнула головой и резко провела расческой по волосам. Слишком резко – скользкий шелк все-таки чуток разъехался. Ресс выдохнул сквозь зубы, стул под ним опять скрипнул.

Дари сделал пару шагов, ненавязчиво перекрывая Ретену поле зрения.

– Сестричка, – положили руку ей на плечо, слегка сжав, – лучше не дразнись так, если… не хочешь. Поверь моему опыту бордельного жителя, он слишком давно не кормлен… Ну или это у него из-за тебя крышу совсем рвет. В общем, я предупредил.

– Поняла, – слегка заторможенно отозвалась Лаис, опять не сводя взгляд с чужого отражения, а вырез неловко пытаясь прикрыть наощупь. И не слишком понимая, что с ней вообще сейчас происходит. И почему.

Никогда ничего подобного с ней не было!

– Дари, иди… погуляй немного, – изменившимся голосом попросил Ретен.

Мальчишка в сомнении глянул на Лаис, не дождался от нее никакой реакции и, оценив ситуацию, ужом выскользнул в кухню. А уже там громыхнул засовом черного хода, захлопнув за собой дверь.

***

Х-ха! Можно подумать, он не у мамы Луры вырос. И не знает, что там сейчас происходит. Наверняка прям как в книжках, что иногда валялись на диванах в их заведении, открытые на о-очень занимательных картинках. Впрочем, там и тексты были не хуже:

«Вот он поднимается из-за стола и начинает приближаться к ней шаг за шагом, гипнотизируя тяжелым от неуемного желания взглядом. Она неуверенно отступает перед этой властной мощью, пока не натыкается спиной на стену. Он руками упирается в эту стену с двух сторон, лишая жертву своей страсти даже иллюзии выбора… склоняется к ее лицу… Она в ответ трепещет ресницами и нервно проводит кончиком языка по губам, отчего его дыхание становится совсем рваным, а руки, наконец-то оставив стену в покое, обхватывают женскую талию…»

Звяк!

Пощечину было слышно даже из-за двери. Похоже, что-то там все же пошло не совсем так, как положено в романах.

Ну да ничего – с первого раза складывается далеко не у всех. Это Пепел по своему богатому и разнообразному опыту тоже знал. А потому усмехнулся и предпочел учесать подальше на чердак – на всякий случай. Чтобы заодно не перепало и ему.

Ретен явился туда пару минут спустя. Уселся на продавленный колченогий диван рядом. Помолчал.

– Слушай, – сейчас голос у него звучал устало, – но, может, хоть ты знаешь, что я сделал не так, а? Исходя из своего богатого опыта бордельного жителя? Я же видел, она тоже… Н-да.

– Тебя что, никогда раньше не обламывали? – непритворно вытаращился он на это чудо – взрослый мужик пришел к нему за советом. Ясно, конечно, что этому мужику сейчас просто основательно взболтало мозги, но… В общем, все равно было приятно.

– Вот чтобы так – нет.

– Ага, понимаю, – задумчиво почесал нос Пепел. – Краса и гордость всего и вся. Бывает, чо уж. Но, знаешь, это хорошо, что ты не стал настаивать.

– Я ж не подонок! – Ресс даже не оскорбился – настолько ошалел.

– Вот именно. Так что сильно ты пока не облажался. Просто… дай ей время, что ли? И воздух. Сдается, для Лаис второе даже поважней будет.

– Думаешь? – Ретен помолчал еще немного, а потом спросил: – Выходит, сейчас мне лучше уйти?

– Ни в коем разе! – оживился Пепел, уже предвкушая очередное развлечение… массу очередных развлечений. – Сиди спокойно, понял? Сиди и жди. Скоро прочухается, сообразит, что и сама тут, увы, не безгрешна, и явится как ни в чем не бывало. Она ведь тоже не дура.

– Не дура, – с готовностью согласились с ним.

– Ну вот и пусть осознает, да. А мы пока отдохнем – чую, денек сегодня опять тот еще будет. – Он с наслаждением откинулся на спинку ободранного диванчика, не понаслышке знакомого с прошлым веком, и тут же чихнул из-за облачка поднявшейся от него пыли. – Эх, пожрать бы еще чего…

Ретен философски дернул плечом – то ли соглашаясь, то ли наоборот, намекая, мол, есть в жизни вещи поважнее, и достал из кармана складной нож. Развернул со звонким щелчком лезвие и принялся отвлекать себя, привычно и неспешно ровняя ногти.

Пепел, собравшийся было едко пройтись по этому поводу, вдруг передумал и придвинулся ближе.

– А эти ваши недостриженные ногти на мизинцах… Это в Шант Эли знак такой, да? Для своих?

– Что-то типа того.

– А чего ж так простенько-то? Я вот, например, тоже могу…

– Не советую, – равнодушно отозвался тот. – Риск не оправдан.

– Почему?

– Если кто из наших узнает – вырвут с корнем. Или даже с пальцем.

– Да ладно, – не поверил Пепел. – За что?!

– За попытку казаться не тем, кто ты есть.

– Что-то вы как-то… сурово.

– Нормально, – отрезал ресс, складывая и убирая нож – от скрипнувшей входной двери в их сторону послышались легкие шаги…

На осознание Лаис потребовалось даже меньше получаса, после чего она явилась на чердак действительно как ни в чем не бывало, осторожно подбирая плотные юбки серо-зеленого платья, застегнутого под самое горло.

– Идемте вниз, я там яйца поджарила. С хлебом. Больше в доме все равно ничего нет.

– Заодно и решим, что теперь делать, – непритворно оживился Пепел.

А вот Ретен под его пристальным взглядом отреагировал наоборот, нарочито ровно:

– Благодарим, леди. Это будет весьма кстати.

– И заканчивайте звать меня леди, – кажется, с неизбежной неловкостью справиться ей все-таки удалось. – Все равно с вашими интригами не успею уже к такому привыкнуть: прибьют раньше. Просто Лаис, пожалуйста. Этого достаточно.

– И ты не вздумай называть его рессом, – Дари такой подход всецело одобрял. – Просто Ретен. Так?

– Так, – подтвердил тот, – и лучше на «ты». Это и в самом деле выглядит как-то… естественней.

Пепел хмыкнул, постаравшись сделать это незаметно. Да уж, после того, что у них там внизу случилось, выкать друг другу и правда было несколько… э-э… неестественно.

***

Пахло в маленькой кухоньке для двух оголодавших гостей, похоже, просто одуряюще – второго приглашения за стол не потребовалось никому. И хотя готовить Лаисса не любила, да и не умела особо, претензий ей по этому поводу никто не предъявил. Не сегодня.

Завтракали почти в полном молчании, ограничиваясь только самыми необходимыми репликами. Даже Пепел притих, но скорее оттого, что с нескрываемым удовольствием набивал рот яичницей, а в такой ситуации вообще не до разговоров. Впрочем, это совсем не мешало ему исподтишка рассматривать Лаис и, похоже, мотать себе на ус какие-то выводы.

После… инцидента с Ретеном она сделала все, чтобы выглядеть серой мышью, но эффект, сдается, вышел как раз обратный. С гладко зачесанными в низкий пучок волосами, в своем тусклом зеленом платье без единого украшения, молью она, наверное, все же не смотрелась, хотя добивалась именно этого. Но не только Дари постоянно возвращался к ней сейчас взглядом, ресс тоже с трудом отводил глаза, невзирая на явное стремление не повторять ошибок. Хорошо хоть, мозги она в таком виде ему не выносила, что было бы совсем некстати.

Лаис же, в свою очередь, несколько удивленно наблюдала за Пеплом: мальчишка ловко умел обращаться с приборами и торопился с едой вовсе не потому, что не знал, как себя вести, а потому, что был голоден – как и положено растущему шалопаю. Видимо, манерам его неплохо обучили еще в детстве, а забывать тот не умел…

Убрав со стола, она тут же, прямо в кухне, открыла военный совет:

– Итак, что мы теперь с этим всем будем делать?

– Мы? – откровенно удивился Ретен, кажется пародируя ее вчерашнюю реплику.

– А ты другое рассчитывал услышать? Что-то типа: я не собираюсь совать голову демонам в пасть, ведь мне за такое не заплатят? Тогда незачем было втягивать меня в это вчера! Или надеешься, после ваших давешних откровений остался хоть один шанс отсидеться где-нибудь в сторонке? Молчишь? И правильно делаешь.

Но, поняв, что спорить с ней никто не собирается, немного сбавила тон:

– К тому же это убийство висит у меня над душой уже два года и не дает покоя. Я бы не отказалась его раскрыть. Так что да, «мы». Без вариантов.

Гости переглянулись, причем мальчишка в этот момент сумел одним лишь шкодливым выражением морды отсемафорить рессу: мол, знаю я, из-за кого тут случилось это самое «мы». Да так, что и она это тоже прекрасно расшифровала. Хорошо хоть, вслух ничего прояснять не стал, а потому и по шее не огреб. Пока.

– Ну, если вы… – начал было Ретен, но тут же поправился: – Если ты так на это смотришь…

– Да, именно так. И давай уже переходить к частностям. Какие у нас планы?

– Продолжать делать то, чем я был занят последние десять лет, – искать организатора смерти Варана.

– И убивать, – на удивление равнодушно закончил Пепел, но одернуть его она не рискнула. Действительно, а что еще делать с этой сволочью? Не стыдить же пальчиком перед носом?

Но фыркнула все равно крайне скептически:

– Искать человека, который сыграл против Варана и выиграл? Или здесь кто-то сильно сумасшедший, или…

– У нас нет другого выхода, – прервал Ретен. – Пока живы Эрдари и я, он еще не выиграл. До конца, по крайней мере. И прекрасно это понимает, иначе бы давно забыл о нашем существовании.

– Кстати, – пристально глянула на него Лаис, – а тебя-то как упустили?

– Хотели убить сразу после освобождения из камеры – инсценировать, будто я сам. Но не смогли.

– Почуял? – склонила она голову набок.

– Нет. Я не ищейка. Интуиции – или нюха, как говорите вы, – у меня практически нет. Но идея была настолько очевидной, что я оказался готов. Вот с тех пор и бегаю от тех, кто сел в мое же бывшее кресло.

– Но если не ищейка, – не спросила, а скорее подумала вслух Лаис, – то на кой черт ты тогда сдался Варану? Да еще и до такой степени, что тебя прочили на роль его преемника?

– Зато ты точно ищейка – если судить по вопросам. – Ретен явно пытался сменить тему, чтобы не отвечать. – Сколько, говоришь? Восемнадцать? Ну да, считай, максимум…

Но неожиданно вмешался Пепел:

– В чем твой дар? – очень жестко спросил он, глядя рессу прямо в глаза. – Я этого не помню – значит, не знал. И, значит, это скрывали. Почему?

Видя, что с ответом тот опять не торопится, она тоже поддержала мальчишку, расставляя последние точки:

– Рассчитываешь отмолчаться? Зря. Не та у нас сейчас ситуация, чтобы позволить себе иметь подобные секреты друг от друга. Итак?

Возможно, спрашивай его не Лаис, тот бы нашел способ выкрутиться, но с ней продолжать в том же духе не стал.

– Я чувствую правду. И, соответственно, ложь тоже. Любую неискренность.

Пепел присвистнул.

– Думал, такой дар только в сказках бывает.

– Не только.

– Точно не врешь?

– Дари, – оборвала его Лаис, – он же не ты.

– Спасибо, сестричка. Про твою ко мне любовь я все понял.

– А она была? – изобразить удивление у нее вышло мастерски.

– Вот как раз это и понял.

– Уймись, – вмешался Ретен, явно стараясь сделать голос построже. – А лучше вообще пойди пока погуляй – целее будешь.

– Угу, погулял уже разок, – буркнул мальчишка, но посерьезнел.

Лаис же, наоборот, неожиданно развеселилась:

– А знаете, если у кого такое и может выгореть, то именно у нас. Столь ненормальной компании никто себе даже представить не в состоянии, не то что предсказать.

– Дамочка с нюхом, как у овчарки, – поддержал ее Пепел, – бывший чин из тайной канцелярии, которого невозможно обмануть, и чуток секретов Варана в моей башке. Точно, мы непобедимы. Идем!

– Куда? – опешила она.

– К маме Луре, конечно. Куда ж еще? Думаю, начинать нужно там, где все когда-то оборвалось.

– Ага-а, – кивнула Лаис, – значит, идем в бордель. Что ж, логично… Сейчас, только шляпку надену.

– Сапоги не забудь. И по кинжалу за каждое голенище.

– Предпочитаю револьвер, – ткнула она в сторону изящной сумочки, лежавшей на столике возле двери. – Так что не угадал, мальчик.

Глава седьмая

Кроме шляпки для Лаис, пришлось озаботиться еще и плащом для Ретена, чтобы хоть чем-то прикрыть ему кобуру с оружием и обгорелую рубаху – куртку он, увы, испортил вчера безнадежно. Что-то более-менее подходящее нашлось среди ее мужских шмоток, но именно «более-менее» – предложенный плащ  высокому рессу оказался откровенно мал и короток. Хотя тот все же попытался накинуть его на себя, пока не заметил глумливую улыбочку Дари и не взмолился:

– Я бы хотел… – начал он свои непривычно-пафосные расшаркивания, но, не договорив, махнул на политесы рукой: – Давайте я все же на пару минут заскочу домой, переоденусь? Чтобы… соответствовать.

Глянул он при этом на нее, но хохотнул в ответ Пепел:

– Ну так держись поближе ко мне, тут соответствие и без того полное. Можно вообще не морочиться.

– Это недолго. – Упрямо поджал тот губы.

Лаис от смешка удержаться тоже не удалось:

– Надеюсь, и недалеко?

– Недалеко, нет. Но, к сожалению, из-за соседей по квартире я не смогу пригласить вас к себе. Зато рядом есть кофейня с прекрасными эклерами. Вы не против подождать меня там?

– Интересно, – мальчишка опять хихикнул, – а как ты тем соседям свою к пирожным объясняешь? Сколько вас там?

– Шестеро, – ровно ответил Ретен. – И эклеры любят все.

– Повезло, ага, – согласился тот. – Ладно, наряжаться – так наряжаться. Идем. Ты, главное, про кружева не забудь – чтобы… э-э… соответствовать.

***

Эклеры в кофейне оказались и правда выше всяких похвал. Даже Лаис, не особо любившая выпечку, отдала им должное, что уж говорить про Пепла. Но, запихнув в себя пятое по счету пирожное, тот, наконец, угомонился и захотел информации – пользуясь отсутствием Ретена, попытался выведать, что и почему случилось между ними утром.

– Угу, – буркнула она, покосившись на этого любопытствующего с откровенным недоверием, – так я и кинулась все тебе рассказывать. Ты, Дари, научился слишком прицельно плевать в душу и стучать в трепетное, чтобы сойти за подружку.

– О! А у тебя все еще есть трепетное? Я думал, там только с некромантом.

– Отстань! И прекращай совать нос куда не просят, пока тебе его не оторвали и не засунули тебе же в…

– Н-да… – демонстративно сморщился тот и покачал головой. – И кто-то тут еще о трепетном рассуждает. С таким-то языком. Все Ретену расскажу!

И ткнул пальцем в окно.

– Вон, идет уже. Вырядился как… как… Ладно, что с вас взять. С обоих.

Лаис промолчала, пристально провожая взглядом и в самом деле щегольски разодетого охранника. Но вдруг заметила, что делает это не одна – симпатичная рыженькая подавальщица, что обслуживала их столик, тоже не отводила глаз от окна. А едва ресс перешагнул порог заведения, ринулась ко входу, дважды как бы невзначай умудрившись пересечь ему путь. Тот вежливо раскланялся, что-то сказал девушке, отчего она расцвела улыбкой, но стоило ей отвернуться, почти незаметно поморщился.

Пепел, тоже ничего не пропустивший из этой пантомимы, выступил в своем репертуаре, едва Ретен дошел до их столика и устроился напротив:

– Не понял, а чего ты тогда такой вздрюченный бегаешь, если у тебя тут успокоительное прям под боком крутится? Только руку протяни?

– Дари! – попытался в корне пресечь это ресс, но мальчишку было не остановить.

– Да что ты жмешься-то, а? Поверь, испортить меня еще больше уже не выйдет, особенно разговорами. А вот не понимать чего-то я здорово не люблю, у меня от этого недоверие просыпается. Ну?!

Тот бросил короткий взгляд на Лаис, даже не пытавшуюся скрывать интерес к теме, и сдался:

– Я же говорил, что чувствую фальшь? Так вот – это оно.

– А в чем дело-то? – не унимался Пепел. – Липнет она к тебе вполне искренне, это даже с другой стороны улицы видно.

– Да. Я неплохо разбавил бы ей компанию кучера и мясника. Будет чем потом гордиться перед подружками.

– Понятно… – хихикнул тот. – Мясниками наш гордый ресс брезгует. Как, впрочем, и кучером.

– Эрдари, – с излишне задумчивым видом поинтересовался Ретен. – И почему я уверен, что тебя били в два раза чаще, чем могли бы, научись ты придерживать язык?

– Но в два раза реже, чем он заслуживал, – добавила Лаис, вполне разделяя его мнение.

– Вот это точно. Ловкость – мое второе имя, – усмехнулся Пепел в самом деле ловко уворачиваясь от очередного щелчка по носу.

– Ладно, хватит дурить, – посмотрела она на них. – Нам пора, если, конечно, мы не собираемся сидеть здесь до завтра.

– А я бы посидел… – мечтательно протянул Ретен, – Жаль, не получится – завтра у меня дежурство, так что придется все успевать сегодня.

– Ну вот и пошли тогда. Чего сидим? – последнее слово Пепел, похоже, всегда предпочитал оставлять за собой.

***

За дверью кофейни на них разом навалился привычный городской шум: скрипели колесами многочисленные экипажи, переругивались возницы, ржали лошади… Протарахтела мимо парочка новомодных авто, оставляя за собой волну резкой химической вони и все еще не ослабевающего удивления горожан перед этим чудом прогресса… Из-за ближайшего угла выскочил мальчишка-газетчик, размахивая кипой свежих, пахнущих типографией листков и голося на всю улицу о сенсационных новостях…

Пока Ретен ловил экипаж и договаривался о цене, Лаис жестом подозвала к себе разносчика и купила газету на предмет изучения этих самых сенсаций. Интересовал ее, разумеется, прежде всего пожар в муниципалитете.

Бегло просмотрев заголовки и найдя нужное на второй странице, она пробежала глазами небольшую заметку и успокоилась: ни единого упоминания о ночных посетителях ратушного чердака в ней не оказалось. Зато взахлеб поливали растяпу рабочего, забывшего возле неубранных стружек горящий светильник. Пепел, заглянувший ей через плечо, тут же вынес собственный вердикт:

– Кто бы сомневался. – Но вдруг присвистнул, увидев, во что оценивают убытки и последующий ремонт. – Слушь, сдается, наш господин бургомистр тому растяпе еще и приплатить должен. Сам-то он точно сострижет с этого денег в количестве «до хрена и больше».

– Не завидуй, – усмехнулась Лаисса. – Растяпе, я имею в виду. Платить ему точно не станут, выходит, и тебе с повинной являться тоже смысла нет.

Ответа, уже вертевшегося у Дари на языке, удалось избежать – подкатил экипаж, из-за приоткрытой дверцы которого им призывно замахал Ретен. Мальчишка, решивший видно, что есть вещи и поважнее демонстрации собственного остроумия, успел заскочить туда первым, и сразу растянулся во весь рост на свободной лавке, давая понять, что собирается поспать. Ехать было совсем не близко – практически через весь город, и он явно планировал использовать это время с толком. Запрыгнув на подножку вслед за ним, Лаис увидела, что ей осталось место рядом с рессом. Нарочито равнодушно дернула плечиком, но спорить не стала, расположившись напротив Пепла и снова уткнувшись в печатный листок. А еще сделав вид, будто не заметила, как тот подмигнул ее соседу.

Ретен тоже прикрыл глаза – суматошная ночь явно давала о себе знать – и уже через пяток минут начал сонно посапывать, деликатно привалившись к ее плечу. Пару раз дернувшись, она в итоге смирилась. Ну умаялся человек, бывает… Их же, между прочим, вчера и вытаскивая.

Пролистав новости и больше не найдя ничего интересного, Лаис отложила газету, тут же заглядевшись на профиль соседа, четко прорисованный на фоне окна.

Нет, вчера она явно ошиблась, пытаясь определить его возраст – ни двадцать с чем-то, ни даже тридцать быть ему никак не может. Скорее уж тридцать пять, если прикинуть логически. Он только в бегах уже десять лет, но до этого должен был сколько-то работать с Вараном – не меньше пяти, вероятно. А окончил он свою Шант Эли примерно двадцатилетним… Так что да, тридцать пять, не меньше. Но выглядит при этом много моложе – ресс, что с него возьмешь. Поговаривают, старая кровь вообще не стареет, хотя это полная чушь. Стареет, конечно, просто медленнее…

На очередном повороте Ретен не удержался и с сонным, каким-то почти детским вздохом положил голову ей на плечо. Лаис тоже вздохнула, но обреченно, и оставила все как есть. А через минуту не выдержала и осторожно потрогала его волосы, оказавшиеся в буквальном смысле под рукой – давно хотелось.

Ощущения получились… интересными. Гладкие тяжелые пряди прохладными ручейками пробежали сквозь пальцы, снова ссыпавшись ей на рукав. Лаис внимательно глянула на спящего, убедилась, что просыпаться тот не планирует, и повторила опыт. А потом еще разок. «Да, наощупь даже лучше, чем на взгляд. Вот бы теперь посмотреть и на их настоящий цвет…»

И только Пепел сквозь полусомкнутые ресницы видел, как ресс едва заметно дернул уголком рта, тут же снова притворяясь спящим.

***

К знаменитому заведению мамы Луры они подъехали где-то через полчаса.

– Может, подождешь нас здесь? – с некоторым сомнением глянул на Лаис Ретен.

– Ага, а нюх свой мне тебе одолжить? Или Дари? Пошли уже, видела я бордели и до этого. – И первой шагнула к характерно украшенной двери – слишком крупный номер дома в стилизованном веночке из скрученного полотенца.

Мужик, исполнявший роль охраны, дернулся было наперерез странной компании, но, оценив выпирающую из-под Ретенова сюртука кобуру, передумал и без единого слова позволил им пройти в гостиную. Не иначе решил, что для переполоха со стрельбой пока рановато.

– Привет, мама Лура, – прямо с порога проорал Пепел. – Как дела, как девочки? Здоровы ли?

– Твою ж… – приподнялась из-за изящного тонконого столика гораздо менее изящная брюнетка в кричащем пунцовом платье. – Вот ведь засранец! Так и знала, что все с тобой будет в порядке.

– Ладно, можешь меня расцеловать, – царственно разрешил Пепел, – но потом нам нужно поговорить. Пошли в контору.

И первым подскочил к малозаметной, скрытой обивкой двери в одной из стен.

– Я тебе сейчас по шее накостыляю вместо разговоров! – Маман явно пришла в себя от неожиданности, на глазах обретая привычно суровый облик. – Неужто раньше не мог объявиться? Или тебе на мои нервы совсем плевать?

– Лура, у тебя нервов отродясь не было, не примазывайся. Но я рад, что даже без них ты сумела за меня поволноваться. – И, сменив тон, продолжил уже серьезно: – Пойдем, правда есть разговор.

Та сделала незаметный знак, отпуская охрану, бросила короткий взгляд на тех, с кем мальчишка пришел, и вытащила из ящика своего стола звякнувшую связку.

– Ну пойдем, раз так, – побренчала она ключами, открывая конторскую дверь и пропуская гостей вперед. – Поговорим. Догадываюсь даже о чем.

Жестом пригласив всех троих присаживаться на длинный, вдоль целой стены, диван, сама умостилась напротив за столом – на этот раз исключительно делового вида – и вопросительно посмотрела на визитеров. На всех по очереди.

– Вы помните, как звали тех поверенных? – без предисловий начала Лаис, – что два года назад разыскивали Эрдари?

Лура молча открыла один из ящиков, порылась там и так же молча выложила на столешницу прямоугольник визитной карточки.

– Можно забрать? – вставая, поинтересовалась Лаисса.

– Да на здоровье. Наследство-то не мое. – А потом пристально посмотрела на Пепла и добавила: – Только не знаю, и твое ли? Я бы, например, трижды подумала, прежде чем это проверять. Мутное дело, задницей чую.

– А мне трижды и не надо, – откликнулся тот. – Мне и одного достаточно, чтобы понять: от этой мути смердит за версту, причем никак не дармовыми пряниками.